л ее груди с  набухшими от  прилива
крови сосками.
     Вдруг  по  всему ее телу волной прокатилась сильная дрожь, потом -- еще
раз, и еще. Волосатый под  ней облегченно застонал и конвульсивно  дернулся.
Брюнетка  застыла  на  миг  в  блаженном  экстазе,  затем  медленно,  слегка
пошатываясь,  поднялась. Она сделала всего несколько  шагов,  затем осела  в
траву,  словно  ноги не  держали  ее; глаза  ее были  полузакрыты, учащенное
дыхание волновало полную грудь.
     Теперь настала очередь полуголой охотницы со светлыми локонами. Сбросив
одежду, она подошла ко второму дикарю и встала над ним. Ей не пришлось долго
демонстрировать  волосатому свои прелести --  зрелище  первого  совокупления
было достаточно возбуждающим.
     Остальные охотницы, одна за другой, деловито выбирали  партнера, вкушая
свои  маленькие  радости.  Блейд нашел  это зрелище  весьма  любопытным. Все
девушки были  красивы  и, с  его точки зрения,  могли рассчитывать  на более
приятных поклонников, чем пара  грязных волосатых дикарей.  Возможно, в этом
мире мало  мужчин, как в  приснопамятном Тарне, и любовь рассматривается как
роскошь? Возможно... Но  эти женщины, какими  бы  странными  не выглядели их
сексуальные  пристрастия, казались сильными, крепкими и  весьма уверенными в
себе, так что Блейд не рискнул бы поменяться местом с распростертыми в траве
пленниками. Слишком  серьезный противник, если дело дойдет до рукопашной  --
или до постели!
     Солнце  висело  уже  совсем  низко,  когда  все  закончилось. Участники
скромной оргии  на лесной поляне -- и женщины, и  волосатые самцы  -- были в
полной  прострации; тем  не менее, четыре амазонки, повинуясь жесту старшей,
поднялись и, прихватив свои топорики, отправились в лес. Они возвратились  с
большими  вязанками   хвороста   и   начали   быстро  раскладывать   костер,
демонстрируя  немалый опыт  и  сноровку.  Остальные  занимались  волосатыми,
потерявшими последние силы  и всякое желание сопротивляться. Их поставили на
ноги, скрутили запястья и привязали к молодым деревьям  на опушке.  Затем из
мешков  были  извлечены  фляги  с   водой  и  разрубленная  тушка  какого-то
животного; девушки начали готовить ужин.
     Блейд, растирая  затекшую спину, бесшумно  приподнялся  и лег на живот.
Его наблюдательный пост был расположен на одной из нижних ветвей гигантского
дерева, так что места здесь хватало:  он мог устроиться  и вдоль, и поперек.
Вдыхая  упоительный запах жарившегося мяса, он размышлял над увиденным. Ему,
посетившему шестнадцать  миров, глядевшему в  лицо смерти  в сотне  обличий,
многое  казалось  ясным  --   и  многое   могло  быть  вычислено  почти   со
стопроцентной достоверностью. Он понимал, что видит отряд охотниц за рабами;
несомненно,  имелись  и  места,   где  этих  рабов  приставляли  к  делу.  В
реальности, в  которую он попал, скорее всего  доминировали женщины -- как в
Тарне, Меотиде и кое-каких других мирах, где слабый пол успешно конкурировал
с мужчинами и обуздывал их,  проявляя не меньшую  агрессивность, упрямство и
кровожадность. Тут он не находил ничего удивительного; столь же естественным
представлялось ему и наличие двух рас,  и  отношения  между ними  -- включая
любопытную сцену, только что разыгравшуюся перед ним.
     Существовала,  однако, странность, которую он пока не мог ни понять, ни
объяснить.  Люди  --  и  дикие, и более  цивилизованные --  казались  вполне
нормальными; они и были нормальными  -- в любом другом мире! Но здесь, среди
этих  титанических  деревьев,  уходивших  к  небесам  на сотни футов,  среди
исполинских стволов, похожих  на башни  средневековых замков, среди  листвы,
напоминавшей округлые просторные балконы невообразимо  высоких зданий, среди
всего этого зеленого могущества джунглей люди выглядели пигмеями, ничтожными
карликами, мошкарой, затерявшейся в густой  траве. Несоответствие пропорций,
разительное  несоответствие  -- вот что  смущало  его! Тут скрывалась  некая
аномалия, загадка, с которой он хотел разобраться как можно быстрее.
     Да, разобраться! И он хорошо знал, с какого конца начинать дело. Способ
был проверен,  и  не  раз!  Если  в мире  сем  существовало то,  что принято
называть  цивилизацией,  ее  представителями бесспорно являлись  члены  этой
охотничьей команды. Вступить с ними в контакт, уговорить,  улестить, войти в
доверие -- все это займет  не один день. Взять пленницу и  допросить  -- так
гораздо проще!
     Странник  огляделся.  Солнце  садилось;  свет  его  потускнел, приобрел
красноватый   оттенок,  небо  наливалось  чернильным  мраком.  День  угасал,
насекомые исчезли, смолкли птичьи крики, в лесу стало прохладнее, ветер тихо
шелестел  в  вершинах деревьев.  Внизу, на  поляне,  горел костер, и  восемь
девушек,   расположившись   вокруг   огня,   неторопливо   ужинали,   иногда
перебрасываясь парой фраз. Блейд знал, что  они  устали, они поедят, немного
поболтают и улягутся спать. Одна будет сторожить. И когда она задремлет...
     Ухмыльнувшись, странник заворочался на ветви, устраиваясь поудобнее. Он
подождет.  А  пока... Пока есть о чем подумать и  что  вспомнить.  Например,
Дану-Кассиду,  таинственную   пришелицу...  Определенно,  эта  светловолосая
амазонка, щеголявшая чуть ли не нагишом, напоминает ее...

        ГЛАВА 2

     Ричард Блейд окинул полупрезрительным взглядом  пеструю  толпу гостей и
повернулся к окну;  вид  Лондона  привлекал его больше, чем зрелище  четырех
десятков  снобов,  изволивших посетить вечеринку в  новой роскошной квартире
Клариссы Дуэйн.  Он отчаянно скучал.  Такое состояние редко заставляет людей
думать  о смерти  и еще реже доводит до нее, но вполне  может напрочь отбить
интерес к жизни. Похоже, именно это с ним сейчас и происходило.
     Огромное, от пола до  потолка окно  открывалось в бесконечность темного
июньского  неба.  Тяжелые  бархатные  шторы были подняты, и  сквозь  толстое
зеркальное  стекло  Блейд  мог  видеть  раскинувшийся внизу город. Гнездышко
Клариссы  занимало добрую половину  сорокового этажа  фешенебельного  жилого
небоскреба,   одного   из  тех  зданий,  которые  в  подражание  американцам
понастроили  в  недавние  годы  на  северной  окраине  Лондона.  Вид  отсюда
открывался   изумительный.  Во  тьме  подступающей  ночи   уже  нельзя  было
разглядеть  отдельных   зданий,   но  свет  фонарей  оконтуривал  призрачным
мерцанием бульвары  и площади,  а яркие огни неоновой  рекламы текли  к  югу
бесконечными  реками и  ручейками, постепенно  теряясь  вдали.  Вечер  стоял
необычно  ясный  и тихий,  зрелище океана разноцветных  огоньков внизу  было
чарующим, однако не могло избавить Блейда от сплина.
     За его спиной раздавались  звуки  затянувшейся  вечеринки. Кубики  льда
звенели в  хрустальных бокалах,  хлопали  пробки бутылок  с  шампанским,  им
отвечало  змеиное  шипенье  сифонов  с  содовой,  смех  женщин  и   солидное
бормотанье мужчин.  Весь этот монотонный гул  нагонял на  Блейда еще большую
тоску.  Неделей раньше он отметил свою  сорок первую годовщину; значит,  ему
перевалило на пятый десяток и тут тоже не имелось причин для особой радости.
     Блейд  принял приглашение Клариссы скорее  из  чувства  долга,  чем  по
каким-либо  иным  соображениям.  В  конце  концов,  надо уважить  девушку, с
которой он спит уже целый месяц! Он присутствовал здесь в качестве почетного
гостя этой молодой  особы,  жаждавшей познакомить его со своими  друзьями --
или,  вернее,   продемонстрировать   компании  бездельников  и  снобов  свое
приобретение.  Ее желание  было  весьма  похвальным  и совершенно искренним;
Кларисса даже не сознавала, что пытается пустить пыль в глаза -- и тем, кого
она считала друзьями, и своему возлюбленному.  Блейд, однако,  обладал почти
инстинктивной способностью  ощущать  намерения других  людей по отношению  к
собственной персоне и провести его было непросто.  Впрочем, он согласился бы
раз  десять поскучать на подобных вечеринках, если бы Кларисса отказалась от
других, гораздо более серьезных планов на его счет.
     Без сомнения, он был заманчивым  кандидатом  в  мужья для состоятельной
молодой особы  двадцати  семи лет.  Ум,  сила, мужское  обаяние,  финансовая
независимость и таинственный род занятий, о котором Кларисса, как и любая из
его подружек, могла  лишь  строить неопределенные предположения, делали  его
желанной добычей. А возраст... Что ж, хотя ему и перевалило за сорок, никто,
бросив взгляд на загорелое лицо и стройную фигуру,  не дал  бы Блейду больше
тридцати двух. Да,  он выглядел прекрасно -- но не только  благодаря крепкой
природной конституции и постоянным тренировкам.
     Три с половиной года назад, в самом начале своего десятого странствия в
Измерение  Икс, он переместился в некую безымянную реальность, которую потом
назвал  миром  Золотого Шара. Излучение этой сверкающей сферы, запрятанной в
старом   пещерном  капище   (возможно  --   древнем   госпитале),  оказывало
целительное   воздействие   на  человеческий  организм.  Блейд,   усталый  и
израненный,  провел в пещере  минут двадцать,  и за это время утомление  его
прошло  без следа, царапины и раны затянулись,  кожу покрыл  слой бронзового
загара. Мало того! Чудесным образом рассосались все старые шрамы, которых на
его теле было не  меньше дюжины! И с тех пор, вот  уже почти четыре года, он
ничем не болел!
     Жаль, что  сказочный шар канул в  небытие -- вместе со многими столь же
полезными вещами, которые встречались ему за время странствий. Самым обидным
было то,  что  целительную сферу  он обнаружил  в первом  же  эксперименте с
телепортатором; он мог забрать ее домой, осчастливив все  население Земли --
или,  как  минимум,  Британских  островов.  Но  Лейтон  поспешил...  слишком
поспешил в тот раз! И теперь Блейду приходилось утешаться лишь  тем, что шар
осчастливил хотя бы персонально его, добавив изрядную толику здоровья.
     Он подмигнул своему неясному  отражению в оконном стекле. У  него  были
сильные  волевые  черты:  лицо  скорее  бойца,  солдата  и  авантюриста, чем
интеллектуала. Впрочем, в жизни ему приходилось играть всякие роли, причем в
местах  столь необычных и  отдаленных, какие  любой  из собравшихся  в  этой
гостиной великосветских денди  вряд ли мог  вообразить. Или поверить -- если
бы он рискнул поделиться толикой правды о своих приключениях.
     Блейд  усмехнулся и на  миг прикрыл глаза. Когда он снова поднял  веки,
рядом  с  его  отражением  возникло  еще  одно  --  бледное   женское  лицо,
обрамленное   завитками   волос,  склонившееся  к  его   правому  плечу.  Он
неторопливо  допил  свой бокал, затем повернулся к стройной молодой женщине,
что возникла у  него за спиной словно тень, перенесенная с оконного стекла в
яркий свет комнаты.
     Она была  довольно  высокой  и,  благодаря  густым  золотисто-бронзовым
локонам,  уложенным  в  сложную  прическу,  казалась  почти  одного  роста с
Блейдом. Припухлый  пунцовый рот, голубые  глаза с поволокой,  нежная  кожа,
изящный абрис подбородка и щек... На редкость  очаровательная девушка, решил
Блейд, оценив опытным  взглядом ее одежду  и осанку. Красота  ее, однако, не
имела  ничего  общего  с  томной прелестью  англичанок;  губы  были  полнее,
очертания скул -- мягче, стаза... О, в этих глазах потонул бы любой мужчина,
пуская от восторга пузыри!
     Итак, не англичанка.  Но  на  француженку или  немку красавица тоже  не
походила; тем более, на испанку или  итальянку. В женщинах романских народов
всегда проглядывало  нечто южное, огненно-смуглое бесшабашное,  пламенное...
Впрочем,  пламени  в  этих голубых очах  хватало; дюжина  немок или  шведок,
сложившись,  не  могла  бы  похвастать   таким  темпераментом.  Однако  лицо
загадочной незнакомки было спокойным.
     Она  чуть заметно улыбнулась  и,  не спуская  с Блейда  огромных  глаз,
заметила:
     -- Кажется, вы скучаете?
     Ее английский звучал безупречно, но опытное  ухо  Блейда уловило слабый
акцент. Не французский и не итальянский, это точно. Скандинавский? Немецкий?
Похоже, но  вряд ли;  она выглядела слишком  утонченной и изящной для немки.
Еще дальше к востоку? Вполне возможно...
     Девушка снова улыбнулась.
     -- Гадаете,  кто  я  и откуда?  -- ее глаза лукаво  блеснули.  -- Ну, и
каковы же результаты раздумий?
     -- Не  англичанка,  не француженка, не шведка... -- весело начал Блейд;
сплин его испарился бесследно.
     -- Не японка, не мексиканка и не  чернокожая женщина банту, -- столь же
весело  поддержала  этот перечень  девушка.  --  Вы  поверили бы, если  б  я
сказала, что прибыла сюда из... м-м-м... Аргентины?
     --  Нет,  --  честно  признался Блейд. --  Скорее  я  поверю в  русский
вариант.
     --  Почти  угадали!  --  она  взглянула  на  него  с   явно  наигранным
восхищением. -- Я -- чешка.
     Чешка?   Блейд   ничего   не  имел   против  чехов.  Пожалуй,  он  даже
симпатизировал им больше, чем остальным  славянам; в  чехах не замечалось ни
польской спеси,  ни русской  ленивой и  бездеятельной  мечтательности.  Чехи
казались  ему  народом  трудолюбивых  реалистов  и  этим  весьма  напоминали
англичан;  в то  же время  они  не  потеряли  славянской  мягкости,  которой
британцы похвастать  не  могли.  Нет, он ничего не  имел против чехов  и  их
прелестных женщин!  От  Праги же,  которую ему  случилось посетить  три  или
четыре раза, он остался в полном восторге.
     --  Меня  зовут Дана,  -- мурлыкающим шепотком пропела  девушка. Теперь
Блейд видел,  что красавицу нельзя назвать совсем юной и  неопытной; ей было
лет двадцать пять -- двадцать шесть. Это его вдохновило.
     -- Дана? -- явно обозначив вопрос, сказал он. -- Очаровательное имя! Но
как дальше?
     -- Никак. Для друзей -- просто Дана.
     Ото! Он уже стал ее другом! Похоже, Клариссе в эту  ночь придется спать
одной!
     -- Блейд,  Ричард Блейд, --  он отвесил  учтивый  поклон. -- Я приятель
Клариссы.
     -- Это вас к чему-нибудь  обязывает? -- голубые глаза  снова  блеснули,
загадочно и обещающе.
     -- Только к посещению этой вечеринки, -- слукавил Блейд. --  Вы знакомы
с Клариссой?
     --  Уже  несколько лет. Она  немного  помогла мне, когда  я приехала  в
Англию.
     --  Из  Чехословакии? --  невольно вырвалось  у  Блейда.  Ему  хотелось
уточнить  данное  обстоятельство,  ибо  голубоглазая  красавица  действовала
слишком уверенно для скромной девицы, воспитанной за железным занавесом. Чем
она занималась в Лондоне?  Судя  по возрасту  и  внешности, она вряд ли была
студенткой  или  политической эмигранткой. Певица? Манекенщица?  Фотомодель?
Вряд ли... Держится слишком  уверенно... Как бы  то  ни было,  она  попала в
изысканный салон Клариссы Дуэйн, двери которого открывались не каждому.
     -- Из Праги, -- ответила Дана. -- Три года  назад, в семьдесят третьем,
мне посчастливилось посетить вашу страну,  и я решила не возвращаться. Тогда
Кларисса помогла мне... Ну, вы понимаете, надо было  найти  работу, жилье...
словом, обосноваться здесь.
     -- Наверно,  вы  скучаете  по родине?  --  заметил  Блейд. -- Прага  --
красивый город...
     -- О, да... Вацлавский мост, сады под Вышеградом, Старый Город...
     Блейд задумчиво  покивал  головой. Она  действительно  кое-что  знала о
Праге;  впрочем,  эти сведения можно  было почерпнуть в  любом туристическом
путеводителе.
     --  Однако  Лондон нравится вам больше? -- продолжил он свой деликатный
допрос.
     -- Не Лондон, нет... -- девушка покачала златовласой головкой. -- У вас
больше свободы, Ричард. Вот почему я решила остаться тут. И не жалею! -- она
рассмеялась,  потом с очаровательной грацией протянула  ему руку:  --  Итак,
будем считать, что мы знакомы, мистер Блейд.
     Он осторожно пожал точеные пальцы.
     -- Да, мисс Дана.
     -- И это знакомство никак не ущемит интересов Клариссы?
     -- Ни  коим  образом,  --  ответствовал  Блейд,  представляя,  как  его
подружка будет вертеться сегодняшней ночью  в одинокой  постели. Что  ж,  он
должен получить маленькую компенсацию за этот тоскливый вечер!
     Дана  улыбнулась,  слегка откинув голову  назад,  и  это  движение чуть
всколыхнуло груди девушки под тонкой тканью платья. Блейд не мог оторвать от
них взгляда; туалет его новой знакомой отвечал требованиям современной моды,
и вырез оказался достаточно низким. Улыбка  златовласой  красавицы выглядела
весьма поощряющей.
     Они поболтали еще минут десять.  Блейд старался  перевести  разговор на
Чехию и  чехов,  а также на  нынешние занятия мисс Даны;  она довольно ловко
ускользала от его  осторожных вопросов. Вскоре  он  сообразил, что  не может
добиться  ничего конкретного.  Странно! Девушка собиралась  затащить  его  в
постель,  однако откровенная беседа, столь  традиционная преамбула  любовной
игры, явно не входила в ее планы.
     Конечно, существовало простое объяснение всей  этой истории. Прелестная
мисс Дана  могла  оказаться агентом некой восточной разведки или разведок --
двух, трех или четырех,  ибо  восточный  блок часто  объединял свои ресурсы,
используя талантливых сотрудников на общее благо. Блейд, однако, чувствовал,
что такая гипотеза была бы  слишком тривиальной и примитивной. Он знал людей
и знал  женщин. Агент всегда  скован  рамками служебных обязанностей;  то же
самое относилось и к военным, бизнесменам, врачам,  юристам, государственным
служащим  и огромной массе несчастных,  связавших себя узами  брака. По сути
дела,  на  Земле насчитывалось не так  много людей,  которых можно  было  бы
назвать  свободными;  остальные  только имитировали свободу,  на самом  деле
подчиняясь   давлению   обстоятельств,   приказам   начальников  или   гнету
супружеской тирании. Грустно  усмехнувшись про себя, Блейд признал, что и он
сам далеко не свободен. Он был полковником секретной службы Ее Величества, и
он обладал уникальными талантами, что позволяло ему получать приказы в форме
деликатного и неназойливого пожелания. Но всетаки это были приказы.
     Что касается его очаровательной знакомой, она была свободна, как  гений
воздушной  стихии.  Этот  факт  не  могли  скрыть даже ее  нежные намеки  на
трудности  получения  британского гражданства,  приличной работы  или угрозу
депортации.   Блейду   казалось,  что  все  эти  житейские   обстоятельства,
отягощающие  жизнь эмигранта, являются для мисс Даны забавной  игрой; они не
слишком  интересовали ее  -- как и  тайны, которые  можно было бы выведать у
звезды британской разведки.
     Вдобавок, она обладала потрясающей самоуверенностью!
     Блейду случалось вступать в контакт с разными людьми, и на  Земле,  и в
мирах   иных.  Немногие  из   великих  властителей,  королей,   императоров,
миллиардеров  или всемогущих магов могли  похвастать  такими сокровищами  --
полной  свободой  и уверенностью  в  собственной правоте!  Скорее даже  не в
правоте...  в   устойчивости  жизненной   позиции,  в   стабильности  своего
существования,  в  обретении  всего чаемого... Сейчас  эта  молодая  женщина
хотела  приобрести  Ричарда Блейда,  и  дело  шло к  тому,  что  ее  желание
исполнится.
     Нет,  мисс Дана не была  агентом  --  ни Москвы, ни  Праги,  ни  Софии!
Пожалуй,  она  и  к  Чехии   не  имела  никакого   отношения.   Американская
миллионерша, путешествующая инкогнито? Акцент явно не тот... Хотя  в  Штатах
полно славян...
     Остается прибегнуть  к  допросу  третьей  степени,  решил Блейд,  нежно
заглядывая в  голубые  очи  и видя в  них  отражение  постели, в которой сей
допрос  будет  проведен.  Взгляды  его  не остались  безответными, и он знал
превосходное средство, чтобы подстегнуть события.
     -- Еще по одной?  -- он показал на пустую рюмку в руках женщины. --  На
брудершафт?
     -- С удовольствием.  Но здесь  только виски и  коктейли,  а шампанское,
увы,  иссякло...  --  она  на  секунду  призадумалась, потом  с  энтузиазмом
воскликнула: -- У меня дома есть немного чешского коньяка! Бренди, как у вас
называют. Почему бы нам н