т быть дайр, быстрый, как смерть...  стая катрабов, сатлов
или ледяных волков... дикари, голодные и потому - жестокие... звери, которые
выходят из моря...  птицы  с железными  когтями...  Во имя Святой Пурги, тут
больше опасностей, чем снежинок в сугробе!
     Некоторое  время Блейд  сидел неподвижно, уставившись на  свои  колени,
походившие на две волосяные подушки; потом поднял угрюмый взгляд на женщину.
     - Значит, хочешь, чтобы я охранял тебя, -  он  стиснул  кулаки и мотнул
головой   в   сторону   отброшенного   полога,   за   которым   простиралась
бело-фиолетовая даль. - Хорошо,  я согласен. Мы доберемся до Берглиона, и ты
избавишь меня  от этого  украшения,  -  разведчик провел ладонью по мохнатой
груди, и Аквия радостно закивала. - Иначе... иначе я избавлю тебя от головы.
- Быстрым движением он показал, как сделает это.
     Аквия поджала губы.
     - Когда  мы  увидим скалу, на  которой  возносится замок,  ты  получишь
зелье! Я не лгу!
     - Хорошо, колдунья, - повторил Блейд, - но помни о своей голове. Я тоже
не лгу.  - Взяв  протянутый  женщиной кусок мяса,  он впился в него зубами и
начал  медленно жевать, о чем-то размышляя. Мясо  было похоже  на  тюленье и
сильно  отдавало  рыбой; волосы лезли  в рот, и разведчик раздраженно дернул
клок на нижней губе. - Мне нужно оружие, - наконец заявил он.
     - Оружие? - казалось, Аквия была озадачена.
     - Да, оружие. Меч, копье или секира... хорошо бы еще лук или самострел.
Ты думаешь, я могу  голыми руками справиться со снежным ящером? С катрабами,
сатлами и стаями волков? С людоедами-дикарями, черт бы их побрал?
     - Н-нет конечно. Но я... я как-то не подумала об этом...
     Блейд   мрачно  покачал   головой.  Типично  женский  подход  к   делу!
Представительницы  слабого  пола  умеют  обольщать,  обманывать,  добиваться
своего, играя на жалости или спекулируя страстью; они могут достичь многого,
используя универсальную отмычку - постель, изменой  и низким коварством  они
способны заполучить власть над мужчиной. И что же дальше? Как они используют
эту власть? Без смысла и пользы, ибо им не дано предвидеть последствий своих
поступков!
     Возмущенно  хмыкнув,  он уставился тяжелым  взглядом в лицо  женщины  и
произнес:
     -  Мне  нужно оружие,  понимаешь?  И  я не верю, что  ты отправилась  в
далекий путь, не прихватив с собой чего-нибудь этакого... - он неопределенно
пошевелил  пальцами, выглядевшими  как  связка толстых  волосатых сосисок. -
Ну-ка, развязывай мешки! Покажи, что там у тебя!
     Аквия, отложив недоеденный кусок, покорно подошла к тючку, покопалась в
нем  и  вытащила  цилиндрическую  плетеную  корзинку.  В ней  лежала  стопка
потемневших  металлических  дисков  полуфутового диаметра, очень  тонких,  с
острыми, как  бритва,  краями.  Блейд осторожно взял  один, щелкнул  по нему
ногтем  -  металл  отозвался  долгим протяжным звоном.  Бериллиевая  бронза?
Похоже, очень похоже...
     -  Откуда? -  отрывисто  спросил он,  продолжая  разглядывать диск. Ему
показалось,  что в темном металле запрессована  какая-то серебристая нить  -
она шла от центра постепенно разворачивающейся спиралью.
     - Из старых городов,  - Аквия махнула рукой на юг,  в сторону солнца. -
Там много странных вещей... Говорят, - добавила она помолчав, - такие кружки
служила  предкам  книгами...  только мы  давно разучились их читать...  -  в
голосе женщины звучала грусть.
     Древние  города?  В  этом  ледяном  мире?  Пожалуй,   решил  Блейд,  он
направляется совсем не  в  ту  сторону;  надо бы  идти к югу,  в  места, где
обитают  сородичи его  пленительницы, и пошарить в этих самых  городах... Он
понимал,  однако,  что  его  желание  сейчас  невыполнимо,  ибо   мерзостный
зверообразный  облик приковывал его  к Аквии надежней стальных цепей. Ладно,
он проводит ведьму на шабаш, получит расчет и двинется в теплые края...
     - Как пользоваться этой  штукой?  - разведчик взвесил на  ладони легкий
диск.
     - Ватаром? - Аквия взяла из корзинки еще один кружок и сделала вид, что
прицеливается  -  прямо  в  негреющее  светило.  Блейд  кивнул;  как он  уже
догадался,  памятные  диски  древних компьютеров служили  теперь метательным
оружием.
     - Это мне не годится, - решительно  заявил он, оглядывая юрту в поисках
чего-то более весомого и смертоносного. - Скажи-ка, чем ты колешь лед?
     Аквия хлопнула себя  по  лбу и торопливо  выскочила  наружу.  Разведчик
слышал, как она  возится рядом, за  пологом  из шкур, там, где  стояли сани.
Что-то  гулко  звякнуло,  раздался  визг потревоженной  собаки  и,  наконец,
женщина появилась в шатре, волоча тяжелую пешню и топорик.
     Блейд дожевал последний  кусок и осмотрел  свое  рыцарское  вооружение.
Пешня,  насаженная  на толстую пятифутовую рукоять,  была  грозным  оружием;
топор показался ему легковатым, но выбирать  не приходилось. Он одобрительно
кивнул,  потребовал у Аквии  точильный камень  и  стал приводить  в  порядок
изрядно затупившееся лезвие.
     * * *
     Спустя час, сложив нехитрый  скарб и разобрав  шатер, они отправились в
дорогу.  Блейд был мрачен;  он молчаливо восседал рядом с Аквией на  передке
широких, длинных  и  низких  нарт, которые  тащила дюжина псов.  Его обманом
подцепили на  крючок, это было совершенно ясно! Мысль, что  женщина  - пусть
даже колдунья и телепатка! - сумела его обойти, терзала самолюбие разведчика
не меньше, чем жуткая медвежья шуба, покрывшая тело.
     Тем  не менее постепенно он успокоился, и здравый смысл  - главное  его
оружие  и главная надежда - вновь снизошел к нему. Итак, его натерли мазью и
напоили какой-то дрянью, стимулирующей рост волосяного покрова... Дрянью? Да
за  такое средство  фармацевтические фирмы выложат  миллионы!  Миллиарды!  И
ведь,  если верить Аквии, существует эликсир, который приведет его в прежнее
состояние...
     Внезапно Блейд повеселел, сообразив, что в сети к нему попалась золотая
рыбка удачи. Люди изобрели множество полезных вещей - радиосвязь и пластики,
двигатели   внутреннего   сгорания   и   атомные   реакторы,  компьютеры   и
станки-автоматы,  антибиотики  и  искусственное  сердце,  зубные  протезы  и
противозачаточные пилюли, точнейшие приборы и сложнейшие механизмы... Однако
никто  и никогда не  смог  справиться  с проблемой  облысения! Да,  забавная
ситуация! Гении от физики подбираются к тайнам мироздания, гении от биологии
препарируют клетку, гении от кибернетики - вроде его светлости лорда Лейтона
-  способны связать с компьютером человеческий мозг...  И,  тем не менее, ни
один из них  не  сможет  вырастить даже волос на черепе  лысого! Видно,  эта
задача посложней  теории относительности  и расшифровки строения ДНК... Нет,
ему определенно  повезло! И лучше  не мечтать о поисках в древних городах, а
как следует покопаться в том бесценном источнике информации, что сидит рядом
с ним.
     Аквия,  вероятно,  ощутила смену  его настроения и  повернула  к Блейду
разрумянившееся  на  морозе лицо. Разведчик прочистил  горло,  подергал клок
волос, свисавших с левого уха, и приступил к допросу.
     - Ты говорила о целой куче чудовищ, обитающих тут, - он обвел  мохнатой
рукой  расстилавшуюся впереди снежную пустыню, монотонность которой нарушали
только торчавшие кое-где ледяные надолбы торосов. - Чем они питаются?
     - Друг другом, - Аквия пожала плечами.
     - Так  не бывает.  Должен быть еще  какой-то  источник пищи. Понимаешь,
хищники жрут тех, кто ест траву и листья, а те, в свою очередь... - вдруг он
остановился, пораженный внезапной  мыслью, и спросил: - Слушай, а ты знаешь,
что такое трава?
     Женщина усмехнулась.
     - На юге, на моей родине, не так холодно, как здесь. Там растет трава и
даже есть деревья,  не очень высокие, правда, зато много.  Ты же видишь, мои
сани сделаны из дерева
     Блейд кивнул, укорив  себя за невнимательность.  Похоже, эта история  с
превращением в  пушного зверя здорово выбила его из колеи! Он же  видел, что
сани - деревянные,  деревянными были  и древки  топора  и пешни. Любой идиот
догадался  бы,  что  эта ведьма прибыла из  краев,  где  есть хоть  какая-то
растительность!   Он  нахмурился,  прислушиваясь   к  серебристому   голоску
спутницы.
     - Там,  - она показала  в  сторону  багрового солнечного диска, -  есть
звери, которые  пасутся  в  поле и  в  лесу,  так  что  я понимаю, о  чем ты
говоришь.  Тут, - Аквия обвела широким  жестом  белую  безмолвную равнину, -
таких зверей нет. Зато под нами - море, и в нем много всякой живности. Стоит
только пробить лед...
     - Погоди, - остановил ее озадаченный Блейд, - значит,  мы  двигаемся по
замерзшей  морской  поверхности?  -  Аквия  молча  кивнула. - Но  этот  твой
Берглион... замок или город... он построен прямо на льду?
     - Нет,  конечно. Мы минуем Дарсолан  -  Великие Льды  - и  доберемся до
большого гористого острова на севере.  Берглион стоит на его берегу...  если
то место можно называть берегом - ведь лед на море никогда не тает...
     Несколько   минут   Блейд   пытался  осмыслить  новую  информацию.  Все
правильно; эта бесконечная ровная поверхность могла быть  только тундрой или
замерзшим океаном. Но в тундре встречаются возвышенности и  скалы, а здесь -
только ледяные торосы.
     Значит, этот Дарсолан -  море, местный Ледовитый океан! Теперь понятно,
откуда взялась полынья, из которой его вытащили собаки!
     Разведчик задумчиво погладил  дремучую бороду, водопадом жестких  волос
спускавшуюся  на грудь, потом кивнул  на заснеженную поверхность, по которой
скользили нарты, и поинтересовался:
     - Видимо, лед очень прочный? Сколько тут до воды?
     -  Два-три твоих  роста Но есть места, где корка  толщиной лишь в  рост
человека  или  еще  меньше.  Звери  разрывают  ее,  процарапывают   полыньи,
охотятся.
     Блейд кивнул.  Он  не  обратил особого внимания на деревянные сани,  но
заметил,  какие мощные и широкие лапы у собак - почти с его ладонь.  И когти
на них были соответствующего размера.
     Они мчались  в  снежном  безмолвии час за часом,  неслись  по  плотному
слежавшемуся снегу, мимо бело-голубоватых нолей или сверкающих ледяных глыб,
скользили ровно  и плавно, словно летели во сне над беспредельным холодным и
непроницаемым щитом, сковавшим океан. День кончался; на западе багровый диск
начал  погружаться за синюю черту горизонта, но был он так  огромен,  что до
того, как фиолетовый закат  разбросал крылья по небу, путники успели выбрать
подходящее для ночлега место и разбить шатер.
     Блейда  мучил  голод. Аквия, покачав головой, сказала,  что так и будет
несколько  дней,  ибо  всякий  взошедший  посев - даже волосяной  -  требует
питания.  Они  молча поели,  потом разведчик  подошел к  откинутому пологу и
начал  всматриваться  в быстро густевшую тьму.  За весь день - за девять или
десять часов - они не встретили ни одного живого существа. Где же те чудища,
стаи хищников и орды дикарей, о которых рассказывала колдунья? Не стал ли он
жертвой новой хитрости? И что ждет его в Берглионе?
     Услышав  шорох,  он  обернулся. Аквия,  сбросив  верхнюю  одежду и свой
меховой халатик, натирала грудь и живот мазью. Потом она принялась за ноги -
длинные,  стройные,  изогнувшись,  достала  до  лопаток  Блейд  смотрел,  не
чувствуя  даже возбуждения, только обиду, он стал зверем, и теперь медведица
или самка орангутанга подошла бы ему больше, чем эта женщина.
     Когда  Аквия  подцепила кончиком  пальца  еще  одну  капельку янтарного
бальзама и стала втирать мазь в ягодицы, он сказал, резко и грубо:
     - Зря стараешься! Я не собираюсь спать с тобой.
     Женщина  рассмеялась   -  словно   зазвенел   серебряный   колокольчик.
Медленными  движениями  ладоней  она  продолжала  оглаживать поясницу; Блейд
видел, как начала розоветь ее снежно-белая, с отливом голубизны, кожа.
     -  Ты думаешь, что сат-па - любовное средство? - она снова рассмеялась.
- Нет, Риард,  это всего лишь согревающая мазь. Сейчас я могу гулять босиком
по снегу... не хуже тебя!
     - Меня ты согрела другим способом, - буркнул Блейд, отворачиваясь.
     На  темном небе вспыхнули ледяные звезды, бросая слабый свет на вершины
торосов, сторожевым кольцом окруживших юрту,  и  на  застывшую в  вечном сне
поверхность   моря.   Разведчик   склонил  голову,   прислушиваясь.   Где-то
далеко-далеко  зародился  звук - слабый, но отчетливо слышимый вопль, полный
безысходной тоски, такой земной и мучительно знакомый.
     Вздрогнув, Блейд резко задернул полог.
     Под чужими звездами,  в чуждом мире, летел,  ширился,  звенел  в ушах и
бился о ледяные глыбы торосов заунывный вой голодной волчьей стаи.


        ГЛАВА 4

     На следующий день Блейд убил своего первого снежного ящера.
     Как и  вчера,  их  нарты  мчались по торосистой  равнине;  собаки  сами
выбирали дорогу в ледяном хаосе, и Аквия лишь изредка ободряла их возгласом,
похожим  на  звон  соприкоснувшихся  хрустальных   бокалов.  Она   выглядела
довольной и оживленной, и несколько  раз пыталась втянуть Блейда в разговор,
однако он мрачно  молчал.  Из головы его не выходило видение бледного нагого
женского тела, розовеющего от жара сат-па, согревающего снадобья.  Для  него
она пожалела лишнюю каплю, наградив  мерзкой звериной шкурой!  Конечно,  все
эти чудодейственные зелья произвели бы переворот в земной фармакопее, но где
гарантия, что  питье,  предложенное в конце  пути, вернет ему прежний облик?
Может быть, волосы у  него и выпадут, но как  бы не отросли рога  - или чего
похуже!
     Смущенная  его  угрюмым  видим,  Аквия  тоже  замолчала,  лишь  изредка
поглядывая на спутника огромными зеленоватыми глазами. Лицо ее посуровело, у
губ и век залегли тонкие стрелочки морщинок, светлые пушистые  брови сошлись
у переносья; казалось. Снежная  Королева,  грозная  и прекрасная, несется на
север  в  леденящей тишине  и безмолвии  вечных  снегов,  торосов и  стылого
недвижного воздуха, озирая по пути свои владения.
     Внезапно зрачки Аквии  потемнели. Резким окриком  придержав  псов,  она
повернулась  к  разведчику  и  положила  руку  в  меховой  варежке  на   его
предплечье.
     - Будь готов, Риард. Нас выследил дайр.
     Блейд  вышел  из  своего  мрачного  раздумья  и  огляделся.  Их упряжка
неторопливо двигалась  к  полосе торосов, протянувшихся в полумиле впереди и
похожих на огромные  призмы и  конуса,  в  беспорядке  сваленные  на снежное
покрывало. На фоне  бледно-фиолетового послеполуденного неба  их вершины, то
плоские,  то  напоминающие шпили  готического  собора,  играли кроваво-алыми
отблесками под лучами клонившегося к закату солнца.  Эти ледяные скалы  были
сравнительно  невысоки  -  от  десяти  до  тридцати футов -  и  не  являлись
серьезным  препятствием для  путников,  меж ними оставалось достаточно места
для нарт, и собаки как раз трусили к одному из таких проходов. Видно, он был
сквозным - псы обладали непогрешимым чутьем но части выбора дороги.
     -  Мы  можем   уйти  от   него?   -  спросил   разведчик,  рассматривая
нагромождение льдов  впереди; он  не  слышал ни  звука и  не замечал  ничего
угрожающего.
     - Нет, - Аквия огорченно покачала головой в островерхом капюшоне. - Это
очень быстрый зверь, Риард. Он почуял нас, обошел  и спрятался где-то слева,
за теми глыбами льда, -  женщина вытянула  руку,  указывая на хаос проросших
друг  сквозь  друга ледяных кубов и пирамид. -  Если мы выберем другой путь,
дайр снова будет подстерегать нас, пока не возьмет свое - собаку или двух...
- Она помолчала и добавила: - Или меня...
     - Тебя? - Блейд покосился на спокойное лицо спутницы.
     - Ты  слишком велик и силен - даже для дайра. Для одинокого дайра, хочу
я сказать, а они редко охотится парами.
     - Какой он? - спросил Блейд.
     Аквия бросила на него испытующий взгляд.
     - Закрой глаза, я покажу.
     Разведчик  зажмурился,  и  перед  ним вспыхнул  неясный  размытый образ
мощного   зверя  -  с  пастью,  усаженной  двухдюймовыми  клыками,   сильным
мускулистым  телом и толстым  драконьим  хвостом. Его  спина,  грудь и  бока
поблескивали, словно изнанка перламутровой раковины, окутывая  чудище зыбким
сиянием.  Как  показалось  Блейду, размерами  и массой дайр немногим уступал
йоркширскому быку.
     Он открыл  глаза, и  видение исчезло. Аквия вытерла  покрытые испариной
виски и глубоко  вздохнула. На верхней ее губе тоже выступили росинки  пота,
быстро превращаясь в крохотные ледяные шарики.
     - Как ты учуяла  его?  -  поинтересовался  Блейд, поглядывая на  собак.
Упряжка вела  себя спокойно; нарты неторопливо катились к гряде  торосов, до
которой оставалось ярдов двести.
     - Он думает о  нас...  думает  о  добыче, о  теплом  кровавом мясе... Я
слышу.
     - А собаки что ж?
     - Снежный ящер почти не имеет запаха и прячется за  торосами... Псам не
вынюхать его. Они узнают про дайра только когда зверь кинется на упряжку.
     - Они будут сражаться?
     Аквия усмехнулась
     -  Они  боятся  дайра  больше  смерти...  -  Лицо  ее  вдруг  поблекло,
постарело,  словно от  смертельной  усталости.  -  Очень  свирепый зверь,  -
сказала она. - Голодный. Много  зубов, мало мозгов. Мне с ним не справиться,
Риард.
     - Хорошо, - Блейд кивнул головой. - Останови сани, дай мне какой-нибудь
ремень и сиди тихо.
     Он  ступил  на  снег,  пошаркал  по  нему  ступнями -  вроде  не  очень
скользко...  Аквия  уже  протягивала  ему кожаную полоску, запасную  упряжь.
Обвязав топорище  и сделав петлю,  Блейд повесил свою секиру за спину. Пешню
он  сунул  под  мышку;  ее древко,  окованное  на  фут железом, с наточенным
блестящим острием, торчало перед ним подобно рыцарскому копью. Он выбрал пса
помельче, вывел его из упряжки и взял на сворку.
     -  Так  ты говоришь,  этот дайр сидит где-то слева от  прохода? - Блейд
кивнул на ущелье, рассекавшее ледяную баррикаду.
     - Я думаю... думаю, он за теми глыбами, -  Акция говорила шепотом, лишь
взглядом показывая на хаотическое нагромождение ледяных многогранников.
     Разведчик  свистнул  псу  и дернул поводок.  Они медленно  потрусили  к
торосам -  мохнатая ездовая  собака, похожая  на небольшого  медведя, и  еще
более  мохнатый  человек, выглядевший пришельцем из  доисторических  времен,
древним  охотником каменного  века. Лишь блеск топора за  спиной да зловещее
сверкание  острия пешни  разрушали эту  иллюзию; но схватка,  которая должна
была сейчас состояться, ничем не отличалась от битв кроманьонцев с пещерными
медведями в эпоху великого оледенения Земли.
     Блейд следил, чтобы собака бежала  ярдах  в трех  от  него и слева. Его
приманка   вела   себя   спокойно;   видимо,  снежный   ящер   отлично  умел
маскироваться. Они  миновали горловину прохода, пройдя рядом с пирамидальным
ледяным утесом, потом пошли  вдоль поваленной  на ребро шестигранной призмы.
Эта полупрозрачная блистающая  колонна тянулась футов  на сорок,  и конец ее
приходился как раз напротив подозрительного места.
     Разведчик сделал  шаг,  другой, придерживая поводок кончиками  пальцев.
Вдруг слева, над плоской вершиной ледяного куба, взметнулось белесое облако;
собака панически взвизгнула и бросилась назад, вырвав ремень из руки Блейда.
Пес чуть-чуть не  успел, мощная лапа обрушившегося сверху чудовища вдавила в
лед  пушистый  собачий  хвост, и  клыкастая  голова на  длинной  гибкой  шее
стремительно метнулась  к  позвоночнику. Пронзительно взвыв, пес дернулся из
всех сил и вдруг заскользил по насту к выходу на равнину.
     Но  это  прошло  мимо сознания  Блейда.  Он  видел  перед  собой только
бледно-розовую  разверстую   пасть,  крокодильи  челюсти,   способные   враз
перекусить его ногу, и длинный узкий змеиный язык, с  которого капала слюна.
Пешня, словно живой таран, метнулась в капкан чудовищного зева - точно между
огромных  передних   клыков;  стальное  острие   ударило  в  небо,   пробило
неподатливую кость и вышло, обагренное бледной кровью, из загривка.