к и те, кто
желал   покинуть  имения,  чтобы  провести  день   в  столице.  Купцам   же,
ремесленникам,  крестьянам  и  остальному  простонародью  пользоваться  этой
дорогой  не  дозволялось;  для  них  южнее   был  проложен  торговый  тракт,
выводивший прямо к огромному базару на окраине Тагры. Там днем и ночью царил
неумолчный  гомон, скрип возов, ржание влекущих  повозки  лошадей  и  мулов,
вопли и ругань возниц; здесь же стояла благолепная тишина, нарушаемая только
мерным топотом стремительно мчавшихся скакунов.
     Стоял самый разгар весны,  солнце грело уже совсем по-летнему, и только
налетавший с моря прохладный бриз напоминал о том, что до настоящей жары еще
далеко.  Она начнется  дней через тридцать, в самый разгар месяца Мореходов,
когда Ксидумен застынет голубым зеркалом  под жарким  безоблачным  небом,  а
южные степи  покроются  пышными  и  сочными  травами.  Тогда  заснуют  вдоль
побережья огромные плоты, выйдут в дальний путь первые караваны и прибавится
работы во всех имперских городах: на верфях Диграны  и  Киброта, в оружейных
мастерских Джейда, в  рудниках Стамо и кузницах столицы,  славной Тагры, где
могут сделать  все  что угодно, от  плуга до меча, от золотого  браслета  до
корабельной катапульты.
     Месяц Мореходов,  подумал  Блейд, мерно раскачиваясь  в  седле.  Скорее
всего, в  одну  из теплых  его ночей он почувствует пустоту, мрак, сменившие
ослепительный взрыв слияния... И значить это будет только одно: его партнер,
его вторая половина,  его спутник, к которому он так привык за три последних
месяца, закончил свой земной путь. А сам он лишится крохотной частицы своего
"я" - последний день жизни Асринда уже не окажется  принадлежащим им  обоим,
но лишь тому, кто странствует сейчас в водах восточного Ксидумена...
     Копыта  скакунов прогрохотали  по  мосту, переброшенному  через Голубой
канал, что тянулся  от торгового порта на юг, пересекая  и Имперский  Путь и
купеческий тракт. Мост этот считался одним из чудес Тагры: довольно длинный,
в  пять сотен  локтей,  он  был изукрашен  мраморными перилами, беседками  и
статуями.  Изваяний  тут  насчитывалось не меньше сорока, и принадлежали они
правящим императорам Айдена.  Иногда Блейд задумывался над тем,  не стоит ли
украсить  мост и  собственной  статуей  -  со временем, разумеется. В  конце
концов,  разделавшись  с  милосердным бар  Савалтом, он мог бы  свергнуть  и
светлейшего Аларета, нынешнего  владыку... Лидор будет  прекрасно смотреться
рядом с ним на троне.
     Эти  честолюбивые  замыслы  являлись  совершенно  реальными;  Блейд  не
сомневался, что  за три-четыре  года сумел бы подготовить  мятеж и захватить
власть. Иное  дело, нужна ли она  ему? С одной стороны, он смог бы  надежнее
прикрыть Ратон, прекратив южные экспедиции из Айдена и Ксама  - если надо, с
помощью вооруженной  силы.  С  другой...  с  другой,  власть была  бременем,
всепожирающим Молохом, в пасть которого пришлось бы швырнуть и жаркие ночи с
Лидор, и тихие вечера с бар Занкором, и дни, когда душа жаждет стремительной
скачки  в степи, а глаза желают насладиться видами новых земель и незнакомых
городов... Нет, рано! А быть может, и не нужно...  К  тому же  лучше  тайная
власть, чем явная; и сегодня Ричард  Блейд  должен был сделать к  ней первый
шаг.
     Зеленеющие рощи, тянувшиеся вдоль дороги, сменились дворцами знати. Тут
обитали  самые  благороднейшие  из нобилей империи,  даже  кое-кто из пэров.
Каждый строился  в  соответствии  с  достатком;  одним  хватало  трехэтажной
мраморной  виллы  с  дюжиной  окон по  фасаду,  жилища  других  величиной  и
пышностью  не  уступали Букингемскому дворцу. В довольно  скромном особнячке
жил   бар   Сирт,   глава   Ведающих  Истину,  своеобразного   департамента,
объединявшего философов, инженеров, лекарей и прочих лиц умственного  труда,
коих  в  Айдене  весьма почитали;  целитель Арток  тоже  проходил  по  этому
ведомству. В том месте, где  к Имперскому Пути подходил  Крепостной  проезд,
стояло массивное здание о семи башнях, раз в двадцать больше виллы Сирга; то
была резиденция младшего из Нуратов. Старший, пэр и глава фамилии, обитал на
западной окраине столицы, в  огромном замке,  ничем не  уступавшем  родовому
гнезду бар Ригонов.
     Блейд,   изрядно   поднаторевший  за   последние   месяцы  в  айденской
историографии, уже понимал, что империю крепили не только вооруженная мощь и
единовластие ее номинального повелителя, но и своего рода  негласный договор
между знатнейшими родами, которых в разное время  насчитывалось от десяти до
пятнадцати. Эти  фамилии испытывали  падения  и взлеты,  которые  можно было
отследить  по числу мест в Совете  Пэров, достававшихся каждому семейству, и
по тому, кто захватывал должности верховных военачальников-стратегов. Сейчас
было  время  бар  Нуратов,   бар  Савалтов  и  бар  Стамов,  которые  вместе
контролировали и Совет, и большую часть армии. Блейд полагал, что вскоре эта
ситуация изменится.
     Имперский Путь  закончился на огромной  прямоугольной площади -  словно
река,  достигшая озера. Слева,  с  севера, над  этим  обширным пространством
нависал крутой холм с  императорским дворцом из  цветного камня;  по зеленым
склонам  тянулись  вверх   мраморные   лестницы  и  прихотливым  серпантином
извивалась  дорога.  Напротив,  с   южной  стороны,  стояло  длинное  здание
гвардейских  казарм с конюшнями на первом этаже;  тут дислоцировались четыре
конные  орды, около  пяти  тысяч  человек,  хранивших  согласие  и  покой  в
имперской  столице.  Вероятно,  поэтому площадь носила  название Согласия, а
следующая  за ней,  на которую  можно было  попасть  сквозь  огромную арку в
здании казарм, - Спокойствия.
     Восточную   сторону  площади  замыкал  мрачноватый   замок  из  черного
базальта, в  котором располагался  Скат Лок, военный департамент; его мощные
башни  увенчивали  знамена  и  большие  зеркала  гелиографов дальней  связи,
которые посылали и принимали сообщения  с  постов, установленных на холме  и
прибрежных маяках. Скат Лок в большей степени, чем любое другое из имперских
заведений,  считался вотчиной  бар Нуратов; трое из дюжины высших  стратегов
принадлежали к этой фамилии. Еще пару лет  назад их было  четверо, но Айсор,
самый  талантливый из этой плеяды военачальников, погиб во время  последнего
южного похода - того самого, в котором участвовал и Ричард Блейд.
     Он оглядел площадь, вид которой свидетельствовал о победном продвижении
империи  на  запад  и  восток:  тут  стояли  колонны  и  триумфальные  арки,
воздвигнутые в честь  покорения стран,  чьи  имена  звучали  сейчас  лишь  в
названии  городов. Когда-то  и  Джейд, и  Стамо,  и  прочие порты  на  южном
побережье  Ксидумена являлись центрами могучих  держав, подмятых  имперскими
ордами и ассимилированных в гигантском котле, переплавившем десятки  народов
и  племен.  Котел  этот  и в  самом  деле  был  не  маленьким,  ибо  империя
протянулась на пять тысяч  миль с запада на восток и  бог знает на сколько к
югу;  там,  за  лесами  и  степями,  лежали  Ничьи  Земли, за которые  Айден
столетиями спорил с эдоратом Ксам, восточным соседом и соперником.
     Обычно, наезжая в столицу, Блейд сворачивал с площади Согласия направо,
под  арку   гвардейских  казарм,  ибо   целью  его  являлось   Казначейство,
располагавшееся  на  площади Спокойствия. То  была  твердыня  бар Савалта  -
трехэтажный  корпус с  широкой двойной  лестницей,  поднимавшейся  до  самой
крыши. В числе ярусов этого длинного здания заключалась некая символика, ибо
имперское Казначейство  как таковое занимало  лишь  третий этаж.  Но,  чтобы
проникнуть  в  него,  требовалось миновать Обитель  Закона,  находившуюся на
втором,  и  департамент   Стражей  Спокойствия,  располагавшийся  еще  ниже.
Согласно   мудрому  имперскому   правилу,  должности  щедрейшего   казначея,
верховного  судьи и  милосердного  шефа местной  полиции находились  в одних
руках - в паучьих лапах Амрита бар Савалта.
     За последний  месяц Блейд посещал его не раз,  наблюдая за продвижением
своего  дела,  но  теперь  визитам  этим  пришел   конец:  почтенный  Асринд
отправился  в путь с  доверенными  людьми казначея, магические перчатки были
вручены щедрейшему (и опробованы им на боевом щите,  окованном бронзой), все
грамоты, представленные соискателем титула, изучены  досконально и  признаны
подлинными.  Император,  пресветлый  Аларет Двенадцатый, вняв мольбам своего
верховного судьи, изволил утвердить необходимые  рескрипты. Оставались  лишь
некоторые чисто формальные процедуры.
     Подмигнув раскрасневшейся от скачки Лидор, Ричард Блейд свернул налево,
к мощеной дороге,  что тремя размашистыми зигзагами взбегала на холм. Грохот
копыт за  его спиной стих, сменившись мерным постукиванием; к императорскому
дворцу  надлежало  приближаться почтительно  и  неторопливо. Это  ощущали  и
всадники,  и лошади, и тароты; последние выступали плавной иноходью,  далеко
выбрасывая вперед средние ноги, склонив головы с мощным рогом. Белая кобылка
Лидор шла  пританцовывая,  то и  дело  скашивая  влажный  глаз  на  вороного
жеребца, ступавшего уверенно и  твердо. В  торжественном молчании кавалькада
медленно ползла вверх, и лишь всадник на гнедой  лошади, тащившийся  в самом
конце,  нарушал торжественность момента:  он чесался.  В  самом  непотребном
месте, надо отметить.
     На повороте дороги Блейд взглянул на него и негромко произнес:
     - Ко мне!
     Рыжий парень пришпорил  лошаденку и  быстро догнал хозяина. Блейд снова
оглядел его.
     - Что, Чос, у тебя блохи в штанах завелись?
     - Нет, хозяин. Задницу натер. Не люблю на лошади, да еще вскачь...
     - Пора бы привыкнуть.
     Рыжий Чос пожал плечами, но чесаться перестал.
     -  Когда  поднимемся наверх,  - внушительно  сказал  Блейд, - веди себя
прилично. Ради светлого Айдена, не вздумай плюнуть кому-нибудь на сапоги.
     - А выше можно? - Чос весьма нахально осклабился.
     - Можно. Куда  попадешь,  за  то  место тебя и подвесят  -  на крюке  у
казначейства. Ну, сам знаешь... у бар Савалта парни скорые на расправу.
     Улыбка Чоса поблекла.
     - Знаю, хозяин... Да ты не беспокойся, я шагу лишнего не шагну! Встану,
где поставишь, и буду держаться за мешок, - он хлопнул по объемистому кофру,
притороченному к седлу.
     - Приодеться не забудь, - напомнил Блейд. - Цепь, браслеты... чтоб  все
было на виду.
     - Не беспокойся, хозяин, - рыжий кивнул, потом, помолчав, добавил: - Ты
мне его покажешь?
     - Чего показывать? Сам смотри, узнаешь.
     - Да я ж его в глаза не видел!
     - Так  уж  и  не  видел? Ну, у  Пресветлого во  дворце много  зеркал...
полюбопытствуй.
     Чос запустил пятерню в затылок.
     - Неужели похож?
     - Похож. Такой же тощий да рыжий... нос, однако, подлиннее, чем у тебя,
и подбородок скошен...
     - Как у крысы?
     - Вот-вот.
     Задумавшись, Чос покачивался  в седле, кивая головой  в такт шагу своей
лошадки.
     - Ну, тогда узнаю... Тощий, рыжий и морда, как у крысы... Узнаю!
     - Эльс, милый! - Блейда окликнула Лидор,  и он отвернулся от  слуги.  -
Видишь?
     Она  протянула смугло-розовую руку, показывая на сверкающий шпиль у них
под  ногами. Скакуны  одолевали последнюю  треть пути, и  с высоты город был
виден  как  на  ладони.  К  югу,  за площадями  Согласия  и Спокойствия,  за
приземистым зданием казначейства, раскинулся базар - ровные ряды двухэтажных
каменных строений с портиками и колоннадами, в которых располагались  лавки,
склады, гостиницы, мастерские и с полсотни кабачков и таверн для посетителей
любого ранга и достатка. На востоке, сразу за Скат Локом, тянулись городские
кварталы,  где  проживала   публика  почище  -   мелкопоместное  дворянство,
чиновники,  богатые купцы  и коммерсанты,  державшие  нечто вроде  меняльных
контор и ссудных касс. У  самого же подножия холма, стояли друг против друга
два  храма - абсолютно  одинаковые  круглые  башни семидесятифутовой высоты,
увенчанные бронзовыми шпилями.
     Тот, на который указывала сейчас Лидор, был посвящен Айдену, солнечному
божеству,  и в главном  его  зале пару месяцев  назад Ричард Блейд сочетался
узами  брака.  По  сему поводу им  с  Лидор был  выдан официальный документ,
предъявленный в нужное  время бар Савалту. В нем  сообщалась не только  дата
счастливого  события и имена брачующихся, но и  условия супружеской  сделки,
согласно  коим все земли  и  имущество Лидор,  дочери  Асруда,  переходили в
распоряжение ее мужа и  господина Арраха, сына Асринда. После же его кончины
супруге  выделялась строго поименованная часть, а остальное отходило  детям,
если таковые окажутся в наличии. В противном случае...
     Тут шли  еще  две  дюжины  пунктов, тщательно  проработанных  храмовыми
юристами, ибо бумаги такого сорта в империи уважали и не жалели  сил ни  для
их составления, ни  для надлежащего  исполнения. Роль  нотариусов  неизменно
отводилась жрецам Айдена, которые не только наставляли паству  добрым словом
и  проникновенной  молитвой,  но  и  занимались  завещаниями,  дарственными,
брачными контрактами, попутно  заверяя  векселя, торговые договора, купчие и
прочие  деловые документы. Ко  всему этому судейское ведомство  бар  Савалта
отношения не имело,  в нем рассматривались лишь претензии  и споры,  а также
определялась, при необходимости, мера пресечения.
     Итак,  жрецы  солнечного  божества  были загружены делами  сверх всякой
меры, зато их коллеги из храма напротив по большей части  проводили  время в
приятной   праздности.   Этот   второй   храм   относился   к   официальному
императорскому культу, ибо в Айдене правящий  владыка, как и все его предки,
причислялся к лику  богов. На  его адептов возлагались только  две  функции,
молитвы и жизнеописание великих императоров.
     Проследив за изящной ручкой Лидор, Блейд кивнул и улыбнулся. Как всякая
женщина,  она считала  замужество самым  главным событием в  своей  жизни, и
странник  не собирался ее  разочаровывать. Тут, в  Айдене,  он  был супругом
благородной Лидор, имперским  нобилем  Аррахом Эльсом  бар  Ригоном,  тайным
агентом Ратона. На Земле или в иных местах он являлся кем-то другим, надевал
очередную  личину, соответствующую  месту, времени  и  ситуации.  Сейчас  же
ситуация  требовала, чтобы он сказал нечто ласковое -  в это  вовсе  не было
игрой, ибо он любил Лидор.
     - Да, милая. Прекрасный храм, и церемония тоже была прекрасной.
     На ее губах расцвела улыбка.
     - Я словно во сне...
     -  Не  может быть!  Ведь мы с  тобой сочетались  не  в месяце Снов, а в
начале Пробуждения!
     Месяц  Снов был  девятым в айденском календаре, а  месяц  Пробуждения -
десятым  и  последним; по земному  счету он  соответствовал концу  февраля и
всему марту.  Месяцы Айдена, отсчитываемые по фазам  Баста,  большей из лун,
включали по тридцать пять дней, и было их в году ровно десять.
     - Но  я не хочу  просыпаться, - Заявила  Лидор, передернув плечиками. -
Пробуждение  может быть таким ужасным!  И вдруг все окажется,  как раньше...
Замученный отец, пропавший брат... и я... одна в огромном замке...
     Блейд нежно сжал ее запястье.
     - Больше  ты  никогда не останешься одна, малышка,  -  пообещал он, как
миллионы  или миллиарды мужчин обещали до него своим подругам. И  сейчас ему
казалось, что он говорит истинную правду.
     Подъем  закончился на  просторной  полукруглой  площадке, обнесенной со
стороны обрыва двойной крытой колоннадой. Напротив нее  поднималась  широкая
величественная лестница: мраморные ступени с  каменными чудищами, застывшими
по  бокам,  статуи  божеств  из  позолоченной  бронзы,  полсотни гвардейцев,
застывших ровной шеренгой  вдоль  фасада дворца. Собственно, это был  еще не
дворец  Пресветлого,  а  лишь его преддверие,  большой квадратный  флигель с
куполообразной крышей,  где собирался Совет. Император  его не  посещал, ибо
тридцать  или сорок  пэров, составлявших  эту  парламентскую  палату, являли
собой одновременно и слишком многолюдное  сборище, и слишком  малочисленное.
Аларет  Двенадцатый,  как  подобает  существу  божественному,  имел  дело  с
полудюжиной сановников, облеченных настоящей властью, либо -  в очень редких
случаях -  демонстрировал свою персону народу,  и такое  событие  привлекало
многотысячные толпы.
     Блейд осадил жеребца у правого края колоннады, примыкавшего к лестнице.
Спрыгнув на каменные плиты, он  помог сойти Лидор и повернулся к старшему из
телохранителей.
     -  Ждать здесь. Четверо  хайритов  пойдут  со  мной, - странник оглядел
сумрачных светловолосых воинов. - Ольт, Иньяр, Ирм, Ятрон... Нет возражений,
парни?
     Со своими хайритами  он  обращался  как с равными. Они не  являлись  ни
наемниками, ни  слугами, ни,  тем  более, рабами;  эти северяне  добровольно
остались с ним, когда брат Ильтар увел хайритское воинство в родные степи. В
основном это были  молодые мужчины, желавшие посмотреть мир, пожить  в чужой
стране;  вполне естественно,  что их айденский  родич,  Эльс  из  Дома  Осс,
предоставил  им  кров, пищу  и  развлечения, вроде  сегодняшней  прогулки  в
императорский дворец.
     Дождавшись  кивков  четырех своих стражей, странник  перевел  взгляд на
Чоса. Его  оруженосец  и слуга копался  в  сумке,  пристегнутой  к седлу, из
которой появились  сперва  богатая  мантия,  затем  -  массивные  серебряные
украшения.  Минута-другая,  и  вид  Чоса  разительно  переменился.  Скромный
кожаный наряд скрыл бархатный  пунцовый плащ, расшитый серебряными листьями,
на  обнаженных руках засверкали  браслеты шириной в добрых пять дюймов,  шею
охватила   цепь  в  два  пальца  толщиной,  рыжую  шевелюру  украсил  обруч,
инкрустированный  рубинами.  Теперь   Чос   выглядел  так,   как  полагается
доверенному лицу могущественного нобиля,  наперснику и хранителю тайн своего
господина. Он снял с седла объемистый кофр и поклонился.
     -  Готов?  -  Блейд  критически  оглядел  его.  Чос  снова  поклонился,
надувшись и приняв чрезвычайно важный вид. - Тогда пойдем!
     Предложив  руку Лидор,  странник  повел  ее  вверх  по  ступеням,  мимо
изваяний каменных чудищ и бронзовых богов. Чос и четверка хайритов с франами
на  плечах  шагали  следом  за господами.  Они миновали  цепочку  недвижимых
гвардейцев  в  сверкающих кирасах  и,  перешагнув порог  широко  распахнутой
двери, очутились в огромном светлом зале, весьма торжественном и строгом.
     Здесь  толпилось   множество  народу,  человек  триста,  не  меньше,  -
чиновники и  секретари, слуги  прибывших на совет  пэров и их телохранители.
Этих последних  было  больше  всего: Стражи  Спокойствия в  темных туниках с
короткими мечами у  поясов, стамийцы с луками и арбалетами за плечами, воины
из Джейда в стальных  кольчугах,  отборные  солдаты  из Береговой  Охраны  и
армейских орд,  охотники  южных  саванн  и лесов, опиравшиеся на дротики,  с
перевязями,  из-за которых выглядывали рукояти метательных ножей.  Айденские
магнаты  подбирали себе стражников в соответствии с  собственными  вкусами и
родовыми традициями; одни отдавали предпочтение стойким  и крепким парням из
Джейда,  отличным  мечникам, другие  больше  полагались  на  непревзойденных
стрелков  из  Стамо,  третьи  - на рыжеволосых  айденитов  из императорского
домена, отслуживших в регулярных частях десять-пятнадцать лет.  Оглядев зал,
Блейд  прикинул, что  каждого  из  досточтимых пэров  охраняло  с  полдюжины
человек,  совсем немного, если  принять во внимание  его собственное войско,
оставшееся у подножия лестницы. Впрочем,  он привел сюда целый отряд не ради
собственной безопасности, а  лишь желая подчеркнуть свой  триумф: пусть  все
видят, что не оскудело богатство и могущество рода бар Ригонов.
     Чос,  бесшумно  выскользнув  из-за хозяйской  спины,  двинулся  вперед,
сохраняя на  веснушчатой  физиономии  напыщенно-важное выражение. Его  цепь,
обруч  и браслеты ослепительно  сверкали,  шаг  был нетороп