трезво мыслить вернулась к нему, он припомнил, что  жрица кормила его только
корабельными сухарями, размоченными в воде.
     Он ел похлебку, наблюдая за Сильво. Тот был взволнован, очень доволен и
слишком много болтал.
     --  Ты прекрасно выглядишь, хозяин... если учесть, что  едва не попал в
загробные чертоги Тунора. Да,  ты никогда еще не был так близок к смерти! На
кинжале, который Ольг воткнул тебе  в  ребра,  был  яд,  очень  сильный  яд!
Наверно,  этот ублюдок  Краснобородого любил  отца  или  жаждал  власти, раз
попытался тебя прикончить.
     Перед  мысленным взором Блейда промелькнуло видение головы, плавающей в
бочонке с вином.  Он  проглотил последнюю  ложку  похлебки  и  с  сожалением
вздохнул.
     -- Убедил, мошенник -- ты  и впрямь превосходный повар! Теперь скажи-ка
мне -- как ты сюда попал и где жрица с серебряными волосами?
     Сильво вытащил  откуда-то пурпурный плащ, что достался Блейду от Хорсы,
и продемонстрировал хозяину.
     -- Смотри, какой он  красивый! Я почистил  его и починил золотое шитье.
Топор тоже в порядке --  у  меня  сводило пальцы целый день, пока я  наточил
его.  Но я не смог  притащить топор  сюда...  понимаешь, хозяин, руки у меня
были заняты... Эта похлебка, да еще твоя чистая одежда...
     Блейд уперся  локтями в койку и сел. Он чувствовал, как от пищи, солнца
и воздуха к нему возвращаются силы. Он сурово посмотрел на Сильво.
     -- Я задал  вопрос  --  так  отвечай! Пожалуй, у меня хватит сил, чтобы
выбраться из  постели  и  устроить  тебе  хорошую взбучку!  Где  жрица,  что
ухаживала за мной?
     Глаза Сильво разбежались в разные  стороны.  Он отступил  на  несколько
шагов, все  еще  держа  в руках  плащ и чистые  штаны. Потом его  задумчивый
взгляд  поднялся  к потолку,  и Блейд  понял,  что слуга сейчас  соврет.  Он
взревел:
     -- Ну, парень, скорее! Говори... и я хочу слышать правду!
     -- Правда,  хозяин, в том, что  я ничего не знаю. Никто не  знает!  Она
исчезла. Ее  не  было  в  каюте сегодня  утром; ее служанка  -- из послушниц
друсов -- прибежала к капитану, заливаясь слезами и крича, что госпожа ночью
вывалилась за борт. Она хотела, чтобы Ярл повернул корабль и обыскал море...
-- Сильво фыркнул.
     Блейд  пристально разглядывал слугу.  На этот  раз он  не был уверен...
Возможно, мошенник лгал, но утверждать это наверняка не стоило.
     -- И что же? Ярл повернул назад?
     --  Нет, хозяин.  Он сказал,  что это бесполезно, но  велел как следует
поискать  на  корабле. Но мы ничего не  нашли... --  Сильво  развел  руками,
однако на  его хитрой  физиономии не было и следов  сожаления. -- Понимаешь,
жрица исчезла! И сейчас, когда  она не слышит меня, могу сказать, что все мы
благодарим Тунора за  это. Я  сам видел, как капитан Ярл усмехнулся во время
молитвы --  а ведь он даже не верит в Тунора! Да, хозяин, большая удача, что
она свалилась за борт.
     Блейд  продолжал с непроницаемым лицом рассматривать слугу. Но  сейчас,
когда он пришел в себя и понял,  что с  ним происходило,  в глубине  души он
тоже был доволен исчезновением среброволосой жрицы Друзиллы по имени Канаки,
предводительницы  друсов,  верховной  жрицы  с  золотым  мечом,  прекрасного
призрака  его  снов, дьявольской искусительницы, планировавшей так  хорошо и
так дальновидно. Теперь  она покоилась в холодных глубинах Западного моря...
И это было хорошо.
     Все же Блейд сказал:
     -- Она спасла мне жизнь, Сильво.
     -- Да, хозяин. Я знаю. Мы все  знаем. Мы  уже провожали тебя  к Тунору,
когда она пришла  -- из места, где прятал ее Краснобородый, --  и взялась за
лечение.  Она говорила Ярлу делать  то или делать это, и  он делал, как было
велено. Мы все так  делали, потому что боялись и ее, и колдовства друсов. Но
теперь это позади, хозяин, и  ты снова здоров. А она мертва... Ну, во всяком
случае,  исчезла куда-то, потому что  друсы, как говорят, не умирают подобно
обычным людям.
     Блейд снисходительно  покачал головой. Ему нравился Сильво, этот  вор и
мошенник, и он не сомневался в его преданности. То, что  слуга боялся жрицы,
казалось вполне естественным -- сам Блейд, в  призрачных наркотических снах,
тоже испытывал страх перед ней. На мгновение он вспомнил, что она пыталась с
ним  сотворить,  затем выбросил  это из головы. Он снова здоров и силен -- и
больше не испытывает тяги к сладкому наваждению, которое она дарила ему.
     -- Когда ты  говоришь о Ярле,  называй его  капитаном  Ярлом, -- сурово
заметил он Сильво. -- Такова моя воля. А теперь, мошенник, садись и расскажи
мне обо всем, что случилось с тех пор, как я заболел. Не пропускай  ни одной
подробности. Мне надо войти в курс дела.
     Прежде  всего рассказ  доставил огромное  удовольствие  самому  Сильво,
большому любителю поговорить. Он так безбожно приукрашивал события, вдавался
в такие детали, что Блейд, сморщившись, как от зубной боли, прервал слугу.
     --  Я велел рассказывать  с  подробностями, но  не  с таким огромным их
количеством, -- простонал он. --  Ты,  парень, ошибся в  выборе профессии --
тебе надо  было  стать не паршивым воришкой,  а  великим скальдом, лжецом из
лжецов! Я уже совсем запутался. Начни-ка  по новой,  и излагай события в том
порядке, как они происходили, не скачи взад и вперед словно заяц, за которым
носятся собаки.
     Когда  Сильво кончил,  Блейд  впал  в глубокую  задумчивость. Он  долго
смотрел в открытый иллюминатор и, наконец, спросил:
     -- Значит, прошло десять дней?
     -- Уже почти двенадцать, хозяин. Ты был очень болен.
     Блейд хотел что-то сказать, но потом  только кивнул головой. Да. Он был
очень болен. Только он знал, насколько сильно. И он не  проболтается об этом
ни одной живой душе.
     Он  повернулся к Сильво --  осторожно, так как  сломанное Краснобородым
ребро еще побаливало и задал вопрос, который не мог не задать:
     -- Ты уверен, что жрица с серебряными волосами действительно сама упала
за борт?
     Сильво пожал плечами и закатил глаза.
     -- А что еще могло случиться, хозяин?  Ничего странного,  на море часто
бывают такие  вещи. Знаешь, я не моряк, и меня пару дней ужасно тошнило. Так
что я думаю, она  вышла на палубу подышать  свежим  воздухом --  эти  тесные
каморки  не годятся даже для рабов --  и ее смыло за борт.  Обычное дело.  И
будем благодарны Тунору за...
     Блейд жестом прервал его.
     -- Ты сказал, что у нее была служанка? Тоже из друсов, послушница?
     Сильво, который выглядел озадаченным, поскреб затылок.
     -- Да, хозяин, правда. А что?
     --  Ты  слишком много переспрашиваешь,  --  коротко ответил  Блейд.  --
Отправляйся-ка на  палубу и  приведи ко мне эту служанку. Только  не говори,
что ты и ее боишься.
     --  Боюсь,  -- подтвердил  Сильво  с самым серьезным видом,  но не  так
сильно, как ту, среброволосую... Клянусь, каждый ее взгляд словно вздергивал
меня  на  виселицу.  Но  служанка  ничего  не  знает,  хозяин.  Бес  полезно
разговаривать с ней. Она ничего  не видела, ничего не слышала и, кроме того,
постоянно плачет как самая обычная женщина. Сомневаюсь, что  ты добьешься от
нее толка.
     Блейд уставился на него.  Сильво явно не хотел,  чтобы он встретился со
служанкой.
     -- Приведи ее ко мне, -- резко приказал он, -- и без возражений! Иначе,
клянусь печенью Тунора,  мне  придется  проверить крепость своих  кулаков на
твоей шкуре! Нет... останься! Сначала поможешь мне одеться.
     Он  принял решение  мгновенно,  ощутив,  как возвращаются  силы.  Итак,
настало время приступить к  делу.  Сильво наложил  свежую  повязку на  рану,
которая  уже  подживала, помог ему  натянуть  чистую  тунику  и  зашнуровать
безрукавку  из толстой кожи. Потом  слуга причесал Блейду  бороду и  волосы,
подрезав   кинжалом  несколько  прядей,  и  обул  хозяину  сапоги.  Блейд  с
удовольствием принял бы ванну, но с пресной водой на корабле было туго.
     Под конец  Сильво  набросил  малиновый плащ на его  широкие плечи  и  в
восхищении отступил в сторону.
     -- Ну, хозяин,  теперь ты похож сам на  себя! Повелитель Блейд,  король
морских разбойников!
     --  Да  будет так, -- пробормотал  разведчик, пока  мы  не доберемся до
владений Вота. А теперь приведи ко мне служанку,  Сильво. И принеси Айскалп.
Я хочу иметь под рукой оружие, когда первый раз выйду на палубу.
     Сильво помедлил, потом кивнул головой.
     --  Да, хозяин, так будет лучше.  Команда -- шайка отпетых мерзавцев, и
капитану Ярлу все  труднее держать  их в подчинении. Они знают, что в Боурне
нет  никаких  сокровищ,  что королевство Вота слишком сильное, и  путь  туда
далек... и что в Альбе можно  найти добычу полегче. И это  правильно, потому
что...
     Блейд  уже крепко держался на ногах. Он шагнул  к Сильво, сжав огромный
кулак.
     -- Я дал тебе приказ, парень! Ты что, шутишь со мной? Хочешь заговорить
зубы? -- он поднял руку.
     -- Нет,  хозяин,  уже иду, -- Сильво поспешно попятился к двери. --  Но
лучше тебе не делать этого... ты будешь сожалеть,  уверен... если только сам
я не являюсь еще большим глупцом, чем мне кажется.
     Блейд  остался один,  размышляя  над  последним  загадочным  замечанием
слуги.  Он так  и  не пришел  к определенному  выводу, когда  Сильво, открыв
дверь, пропустил в  каюту старую  послушницу  друсов  и сбежал, не сказав ни
слова.
     Женщина спокойно стояла у порога, сложив на груди натруженные руки. Она
была худенькой, с сутулыми плечами, но глаза ее, умные и живые, настороженно
смотрели на Блейда.  И никаких  признаков истерии в  них не наблюдалось. Еще
одна ложь Сильво, подумал разведчик.
     Он  предложил ей сесть, но получил отказ. Сухим невыразительным голосом
женщина  сообщила,  что  предпочитает  стоять;  она  не  сводила  с   Блейда
изучающего взгляда.
     -- Ты знаешь, кто я?
     -- Да, повелитель Блейд, -- она склонила голову.
     -- Хорошо. Я хочу, чтобы ты говорила правду. Понятно?
     -- У меня нет причин лгать, повелитель Блейд.
     -- Иногда  такая  причина может появиться у  любого  из нас,  -- сурово
возразил  он.  -- Теперь  расскажи мне,  что произошло  с  твоей госпожой, с
Друзиллой,  верховной  жрицей  друсов.  С  среброволосой  женщиной,  которая
ухаживала за мной. Что ты знаешь?
     -- Не  много, -- сказала женщина, --  но все же  больше, чем другие. --
Она так стиснула руки, что суставы пальцев хрустнули.
     Блейд нахмурился и перестал расхаживать по каюте.
     -- Мне не нужны загадки, -- холодно бросил он.
     -- Я ничего не скрываю. Я знаю больше  других  только потому, что никто
меня ни о чем не спрашивал. Ты -- первый, повелитель Блейд. Остальные верят,
что  моя  госпожа,  верховная  жрица,  упала  за  борт.  Они  не  осмелились
расспросить меня.
     Блейд забрал в кулак свою черную бородку и окинул женщину пронзительным
взглядом.
     -- Говори! Что ты можешь сообщить?
     --  Друзилла  не упала  за борт сама.  Глубокой  ночью  кто-то пришел и
постучал в  нашу дверь. Я  уже засыпала, поэтому ответила Друзилла.  Но стук
разбудил меня; я  лежала неподвижно и слушала шепот у дверей. Мне не удалось
разобрать слов, но я поняла, что посетитель просит  госпожу выйти на палубу.
Что-то срочное и очень важное... Она взяла накидку, покинула каюту и уже  не
вернулась.  Это все, что я знаю,  повелитель Блейд... Думаю,  моя госпожа не
упала в море -- ее столкнул тот, кто пришел ночью и  шептался с ней у двери.
Может быть, ее сначала убили; может быть, нет... Но теперь она мертва. Это я
знаю точно.
     Блейд  вспомнил  золотой  меч,  лезвие  которого   пронзило   бьющуюся,
охваченную ужасом  девушку, страшные  приготовления  к  трапезе у  костра...
Неожиданная  боль  пронзила  его, словно в  мозгу вспыхнул разряд молнии. Он
пошатнулся и оперся о стену --  ошеломленный, с гудящей головой.  Внезапно в
памяти всплыли слова: "Посеявший ветер  пожнет  бурю". Откуда это? Казалось,
еще немного -- и он вспомнит, вспомнит...
     Старая послушница уставилась на него.
     -- Ты болен, повелитель?
     Все  кончилось.  Блейд,  нахмурившись,  потер   лоб.  Как  странно!  На
мгновение в  его голове словно  бушевал ураган, а тело казалось легким,  как
перышко...
     -- Ничего, -- угрюмо ответил он, -- просто боль в висках. Я долго лежал
в темноте  и, вероятно,  солнце напекло голову... Но вернемся к нашим делам.
Тот человек, что пришел ночью... ты узнала голос?
     -- Нет.
     -- Но был ли то мужчина... или женщина? Ты можешь сказать?
     -- Нет, повелитель. Они говорили слишком тихо. И я не могу сказать, кто
шептался с госпожой у двери -- мужчина или женщина.
     Блейд с минуту смотрел на нее, поглаживая бородку.
     -- Иди,  -- произнес он  наконец,  -- и  никому не рассказывай о  нашей
беседе. Я сам займусь этим делом.
     --  И накажешь виновного, повелитель  Блейд? Кем бы он  не  оказался --
мужчиной или... женщиной? -- в голосе ее прозвучали сомнение и насмешка.
     -- Увидим. Я же сказал, что займусь этим делом. Иди. -- Он отвернулся к
иллюминатору.
     Едва женщина покинула каюту, как раздался  стук в  дверь. Настроение  у
Блейда испортилось, и в  эту минуту он  не хотел никого  видеть. Поэтому его
отрывистое "входи" прозвучало не слишком дружелюбно.
     На пороге появилась принцесса Талин, ее гибкие тело юной нимфы окутывал
толстый плащ, предохранявший от сильного ветра, золотисто-каштановые  волосы
были  распущены. Золотая лента перехватывала лоб --  в  точности так же, как
при  их  первой встрече в лесу. Она была в высоких сапожках, короткое платье
открывало круглые колени с ямочками. Под солнцем и вольным морским ветром ее
нежная кожа покрылась бронзовым загаром.
     Девушка  склонила головку  к плечу  с едва уловимой  насмешкой в  карих
глазах. И  тут  же они стали такими ясными и невинными, что  Блейда охватили
сомнения. Он не доверял ей  в  подобные моменты, слишком  явная демонстрация
искренности означала, что готовится  какая-то каверза. К счастью, подумалось
ему, эта  девочка  еще не  научилась искусно  лгать. Он  вспомнил, как Талин
глядела на  него в минуту  опасности -- тогда в  ее  глазах  сияли  любовь и
обещание.
     --   Я  хочу  принести  дань  почтения  новому  властелину  морей,   --
торжественно  промолвила  она,  и  сказать,  что  рада  видеть  тебя  живым,
повелитель Блейд. Я молила мать Фриггу о твоем здравии.
     Блейд неопределенно хмыкнул.  У этой девушки было в  запасе  не  меньше
фокусов и трюков, чем красок у хамелеона.
     -- Повелитель Блейд? Что-то мы слишком почтительны сегодня, а?
     Она снова поклонилась.
     -- Как и подобает  бедной девушке  в присутствии великого  властелина и
воина. Даже  если она дочь  настоящего короля и  знала  этого  властелина  и
воина, когда он носил штаны, содранные с пугала.
     -- Ты пришла ссориться, Талин? --  Блейд нахмурился. -- Со мной? Едва я
вернулся к жизни? Но почему?
     С минуту она не отвечала. Шагнув к койке, девушка принялась расправлять
покрывало,  под которым  Блейд метался в  темном забытьи столько мучительных
часов. Он смотрел на гибкое тело своей маленькой принцессы, склонившейся над
постелью, и вспоминал их первую  ночь в  лесу, около  ручья, когда в поисках
защиты от холода она  трепетала в его объятиях.  Он почувствовал желание  со
странной примесью непривычной для него нежности.
     -- Я  не  собираюсь  ссориться,  -- сказала наконец Талин.  Теперь она,
словно танцуя, двигалась по крохотной каюте, что-то переставляла, прибирала.
-- Я пришла объяснить тебе.
     -- Объяснить? Что, принцесса?
     -- Почему я не ухаживала за тобой  во  время болезни. Я пыталась, но та
жрица с серебряными  волосами... она  говорила  со  мной  только один  раз и
запретила приближаться к тебе. Я  испугалась, Блейд... я дочь Бота, лишилась
мужества...
     --  Ярл тоже боялся, а я вовсе не считаю его трусом, -- улыбнулся Блейд
-- И все остальные на корабле... Ну, так что же? Она мертва, а я -- жив... и
забудем об этом.
     Он бросил на Талин внимательный взгляд. Что-то слишком  она суетится...
мечется  по  каюте,  передвигает  вещи... выбрасывает в иллюминатор мусор...
Внезапно девушка замерла, потом повернулась к Блейду и кивнула головой:
     --  Да,  все прошло.  Я забуду... Завтра мы  будем в  Боурне, оттуда --
четыре дня до владений отца и... и... тут есть один вопрос, Блейд...
     -- Говори, -- произнес он, все еще внимательно наблюдая за ней.
     Лицо девушки залилось румянцем, проступившим через золотистый загар.
     --  Я сказала Краснобородому, что мы обручены... Я думала, это  поможет
нам... тебе... Думала, он оставит нас в покое... Я не  знала, что он  сам...
сам... захочет меня.
     -- Любой мужчина захочет тебя, -- сказал Блейд с нежной  улыбкой. -- Ты
очень красива, Талин. И очень молода... тебе  еще многое предстоит узнать. Я
буду рад, когда  мы, наконец, окажемся в твоей  стране... где ты вернешься к
безопасной и счастливой жизни. А то, что ты сказала Краснобородому... что ж,
благодарю  тебя.  Я  знаю, ты  пыталась  помочь мне.  И,  слава  Тунору, все
кончилось хорошо.
     На губах девушки появилась вымученная улыбка.
     -- Я  тоже рада...  Ты  правильно  понял  меня, Блейд... Ты  не  должен
думать,  что я могу навязываться  мужчине...  вешаться  ему на шею... У меня
столько  поклонников, что я  не имею нужды  просить бродягу  в рваных штанах
жениться на мне!
     Перемены в ее настроении начали раздражать разведчика, но он постарался
сдержать гнев. Сложив руки на груди, он холодно произнес:
     -- Сдается мне, эти штаны не дают тебе покоя. Хотя я...
     -- Ты! Ты! -- выкрикнула девушка. Хотя бы раз за эти десять дней ты мог
бы послать за мной! Или за своим слугойвисельником! Мы  так боялись... Мы не
знали, жив ли ты...  Я чуть  не умерла, пока...  -- Она внезапно замолчала и
отвернулась, чтобы Блейд не увидел ее глаз. -- Теперь  я начинаю думать, что
смерть никогда тебе не угрожала... Ведь сама верховная жрица лечила  тебя! А
ты не говорил ей, Блейд, как убил одну из ее сестер той ночью в лесу?
     -- Не  говорил, -- коротко ответил Блейд.  -- Она  сама сказала мне  об
этом.  Откуда же  она все узнала, Талин? Ты не  проболталась кому-нибудь?  О
том, что мы видели в их священной роще?
     Ее глаза расширились в неподдельном изумлении
     --  Я?  Проболталась? Блейд,  ты  все  еще  считаешь  меня дурочкой или
несмышленым  дитем!  А я ни то, ни  другое! --  Она с  возмущением вздернула
круглый подбородок.  --  Я  ничего не говорила...  Никому!  Клянусь  матерью
Фриггой, это правда!
     -- И все же она знала... -- задумчиво проговорил Блейд.
     -- Знала? -- протянула Талин с подозрением. -- И ты еще жив? -- Губы ее
сжались. -- Да, такое мне и в голову  не приходило... ведь жрицы друсов дают
обет безбрачия!  Впрочем,  я могу  ее  понять...  -- девушка окинула  Блейда
оценивающим взглядом.
     --  Ничего  ты  не  понимаешь,  --  резко ответил  Блейд.  Эта девчонка
сумела-таки  пробить  броню  его  сдержанности!  Он  был  разъярен и  выбрал
наихудшую  тактику,  заявив:  -- Тебе лучше уйти,  принцесса!  Благодарю  за
заботу о  моем здоровье, но сейчас я  чувствую себя хуже и должен отдохнуть.
Если увидишь Ярла, пошли его ко мне... и Сильво тоже.
     -- У тебя достойные компаньоны,  -- с горечью сказала Талин, -- один --
разбойник, другой -- тот косоглазый вор! Да, вы хорошо подходите друг другу.
Каков хозяин, таковы и слуги -- верно сказано!
     Резкая боль внезапно  пронзила виски Блейда, затем исчезла. Он  прикрыл
глаза ладонью и тихо сказал:
     -- Но  ведь я спас тебя от людей  Беаты -- там,  в  лесу... Я не бросил
тебя  в  руках отравительницы Альвис... сражался с  медведями в Крэгхеде,  а
потом  прикончил трех храбрых воинов... Я  бился за тебя с  Краснобородым  и
чуть  не  умер  от  удара  отравленным  кинжалом.  И все  лишь затем,  чтобы
доставить тебя к отцу...
     -- Ложь! Ложь!  -- вскрикнула  Талин.  -- Да,  ты  сражался --  но ради
спасения собственной жизни! Ты вернешь