пространств открылись ей? И есть ли среди них то единственно
реальное, где им приходилось бороться за жизнь? Реальность... Кто знает, что
это такое?
     Он вдруг  почувствовал  знакомую тяжесть в голове и потер  висок. Через
секунду  боль обрушилась на  него хищным зверем; она  билась внутри  черепа,
пытаясь  разорвать мозг, перед  глазами  мерцали и гасли белые ослепительные
звезды.  Блейд застонал и медленно повалился набок.  Почему Лейтон  пытается
извлечь его  назад? Прошло еще слишком  мало времени... Или  старик считает,
что двух недель достаточно для рекогносцировки?
     Последним  его  ощущением - перед тем, как он  провалился  в темноту, -
была жгучая обида. Сейчас еще не время возвращаться.
     Ледяная  вода,  обжигающим  потоком хлынувшая на  лоб  и  щеки,  вывела
разведчика  из   забытья.  Он  открыл  глаза  и  увидел  Оому,   с  тревогой
вглядывавшуюся в его лицо.
     - Блейд, хозяин Блейд... Ты жив?
     Она  было приготовилась  снова  окатить  его  водой,  но Блейд  покачал
головой и сел, отплевываясь.
     -  Со  мной  все  в порядке, малышка, я  просто  крепко  заснул.  -  Он
попытался изобразить усмешку.  -  Разве я  так перепачкался, что ты надумала
снова искупать меня?
     Оома  опустила  на  землю  выскобленную  половинку   плода,  в  которой
плескалась прозрачная влага, и внимательно  посмотрела  на  него,  покачивая
головой, в ее прищуренных глазах металось беспокойство.
     - Больно страшным был твой сон, Блейд. Ты  все время бормотал  какие то
странные  слова, и  плакал, и кричал... Сдается мне, тут что-то  не так.  Ты
меня напугал!  Было похоже, что твоя душа расстается с телом. Я боялась, что
ты покинешь меня и  никогда  не вернешься. Умоляю, не оставляй  меня, Блейд,
пожалуйста, не оставляй!
     В ее  глазах  светилась  безмерная, всепоглощающая  преданность.  Блейд
притянул  девушку  к  себе и крепко обнял. Он  даже не  пытался объяснить ей
истинное положение  дел,  она все равно бы не  поняла. Пусть все  идет своим
чередом;  пусть  он будет для  нее  странным  пришельцем  с красной  луны...
Отгоняя грустные мысли, он начал ласкать девушку, и они занялись любовью, на
этот раз  стараясь не  торопиться и продлить удовольствие. Наслаждение,  еще
владело  их душами и телами,  когда Блейд  заметил,  что темное облако стало
гуще. Испуская сильное зловоние, коричнево-серый жирный  дым окутывал долину
отвратительным скользким покровом.
     - Жгут трупы, - спокойно пояснила Оома. - Старики рассказывали, что так
бывает всегда, когда приходит  Желтая  Смерть.  Выходит, она снова  посетила
нас.   Недаром  говорят,  что  каждый  за   свою  жизнь  обязательно  должен
встретиться с ней.
     Блейд   слушал   внимательно,   изредка   перебивая,   расспрашивая   о
подробностях.  Эта  болезнь походила  на  чуму и  регулярно обрушивалась  на
Джедд, каждый  раз  сокращая население чуть ли не вдвое.  Девушку, казалось,
она совсем не волновала, что, впрочем, было не удивительно  - ведь она знала
о чуме  лишь  по  рассказам  старших, Блейд забеспокоился. Эпидемия страшила
его; ведь чума убивает без разбора, и она куда опаснее меча или копья.
     Они  тронулись  в путь,  и  на ходу разведчик продолжал слушать  жуткие
истории Оомы.  Она  сама никогда  не видела жертв Желтой  Смерти, но старики
рассказывали все очень подробно.
     Это бедствие всегда появлялось внезапно. Никого из заболевших спасти не
удавалось. Внезапно  человек  ощущал сильную головную боль, затем появлялась
сыпь, сопровождавшаяся  ростом бубонов  - нарывов подмышками и в паху, потом
открывалось кровотечение  из  носа  и ушей, кожа принимала  желтый  оттенок.
Вскоре следовала развязка - приступы рвоты вперемежку с диким спазматическим
хохотом.
     Последнее больше всего потрясло Блейда. Он продолжал  расспрашивать,  а
дым окутывал их все плотнее и гуще.
     Оома  почти  бежала, едва поспевая за  ним, крепко вцепившись в сильную
руку разведчика, и старательно отвечала на все вопросы.
     - Некоторые  зовут эту болезнь  Веселой Смертью...  Правда, большинство
предпочитает старое  название -  Желтая  Смерть...  Так  повелось с  древних
времен.  Но  смех  появляется  всегда... Перед самой  смертью...  Его нельзя
остановить.
     - И как долго длится такой припадок? - спросил Блейд.
     Оома пожала обнаженными плечиками:
     -  Точно  не  знаю...  Говорят,  иногда  человек хохочет  с рассвета до
заката,  иногда все кончается быстро. Можно сказать одно: если больной начал
смеяться, то жить ему осталось недолго.
     Разведчик  глубоко  задумался;  эпидемия  могла  серьезно нарушить  его
планы. Впрочем, даже из этой трагичной ситуации он мог извлечь некую пользу.
Скорее  всего,  нашествие  чумы  посеяло  панику  в  стране,  а в  кризисной
обстановке гораздо  легче захватить власть. Власть гарантировала  выживание;
это он усвоил еще  во время  первого  путешествия в Измерение Икс. Все очень
просто. Одно из двух: либо становись королем, вождем, лидером, либо умирай.
     За  разговорами  он даже не  заметил, как они уже  подошли к  городским
предместьям,  застроенным  небольшими   хибарками  из  камня  и  глины   под
соломенными крышами. Многие двери были помечены желтым знаком. Разведчик уже
понимал, что это значит.
     Миновав   десяток   строений,   путники   очутились    рядом   с   ямой
двадцатифутовой глубины и площадью в  несколько десятков  квадратных  ярдов,
наполовину  заполненной трупами мужчин,  женщин и  детей. Телеги из  города,
подвозившие умерших, все прибывали и прибывали.
     Блейд и Оома укрылись в рощице неподалеку и некоторое время внимательно
наблюдали  за происходящим.  Никто  не обращал  на  них внимания; около  ямы
сосредоточенно  хозяйничали люди  из  похоронной  команды,  едва  успевавшие
справляться с  работой.  Не  проявляя никакого почтения  к  покойникам,  они
сваливали  трупы  с телег и заталкивали в  яму, стараясь использовать каждый
дюйм свободного  пространства. Затем тела обливали горючей жидкостью, чем-то
вроде  нефти, и поджигали. Эта процедура повторялась несколько раз. Усердные
труженики особенно заботились о том, чтобы между штабелями  обгорелых костей
оставались достаточно широкие проходы, в которых они могли перемещаться.
     Блейд внимательно присматривался к этим людям. В  яме работали  крепкие
парни,  грязные, небритые, облаченные  во все желтое:  длинные желтые штаны,
желтые  безрукавки,  глубокие  круглые  шапки, напоминавшие  шлемы. В голове
разведчика постепенно начал складываться план.
     Оому потрясло  и  напугало это адское  зрелище, и  она  начала  дергать
Блейда за руку.
     -  Пойдем отсюда, Блейд, меня начинает тошнить!  Пошли, нам помогут мои
родственники, что  живут  недалеко отсюда.  Они дадут одежду и накормят нас.
Без одежды в столице никак нельзя...
     Он заметил, как Оома  старается  не смотреть на  яму.  Похоже, девчонка
начинает понимать, что  и она  смертна...  Несколько  необычное ощущение для
юности. И вряд ли радостное...
     Мимо городских стен они прошли к маленькому домику, стоявшему на  холме
среди  фруктовых деревьев.  Оома представила спутника  двум женщинам средних
лет и мужчине необъятной толщины.  Женщины  были ее тетками,  а толстяк, как
догадался  Блейд,  возлюбленным  обеих.  Появление   чужака  они  восприняли
спокойно,  как нечто  само  собой  разумеющееся. Не вызвали  вопросов ни его
необычная внешность, ни нагота. Его хорошо накормили  и дали  рубаху и штаны
из ткани  домашней выработки, которую, похоже, изготовляли из коры фруктовых
деревьев. Не удивительно,  что такое одеяние  беспощадно  терзало  даже  его
привычную ко всему кожу.
     Оома и  тетки  оставили  мужчин одних. Вскоре Блейд  понял,  что  Мок -
большой   любитель  выпить  и,   как  все  пьяницы,  отчаянно   нуждается  в
собутыльнике.  Хотя он чувствовал  себя неуютно  (грубая одежда растревожила
многочисленные  раны  и  ссадины),  но,  чтобы  отвлечься,  с  удовольствием
составил Моку  компанию. Они  пили тягучую коричневую  жидкость, похожую  на
крепкий сидр, которую Мок щедро разливал из огромного глиняного кувшина. Уже
после  первого  глотка пойло  ударило  Блейду  в  голову, к горлу  подкатила
тошнота.  С  большим трудом он допил  кружку,  преисполнившись  уважением  к
компаньону,  глотавшему  спиртное,  словно  воду.  Деваться,  впрочем,  было
некуда:  ему  предстояло   хорошенько   накачать  Мока,  чтобы  выудить  все
необходимые сведения о джеддах и о том, что происходит в столице.
     * * *
     - Тяжкие времена... - едва ворочая языком, бубнил Мок, привычным жестом
наполняя кружки.  - Веселая Смерть косит людей... Джеддак тоже умирает... от
старости...  Уже несколько  дней  над озером, где разбит  ее  шатер,  звучит
печальная музыка... После ее смерти титул и трон перейдут к принцессе Митгу.
Что ж, наследные принцессы затем и существуют, чтобы получать титулы, власть
и богатство...  Но  есть еще и Мудрейший, и свора бравых капитанов... И  все
при своих  интересах... - Мок  опрокинул в рот очередную порцию  немыслимого
пойла и почесал нос жирным пальцем.
     Они сидели  за столом уже  несколько часов.  В голове у  Блейда шумело,
время  от  времени  накатывала тошнота, с которой  он  мужественно  боролся,
стараясь не пропустить ни слова из того, о чем рассказывал собутыльник. Мок,
похоже, был  способен  высадить целую бочку. Конечно, он надрался, проклятый
толстяк,  но не настолько, чтобы его красноречие иссякло. Он болтал и болтал
без умолку, Блейд же внимательно слушал, хотя порой  ему  хотелось  опустить
голову на стол и заснуть.
     Оома несколько раз попыталась проникнуть  в комнату. На личике ее  было
написано  негодование:  ведь  уже давно  стемнело, и она  жаждала  выполнить
вечерние предписания  святого  Биркбегна, Однако Блейд  решительно  отмел ее
посягательства; сведения, которые он получал сейчас, были важнее всего, даже
изысканных удовольствий  в  объятиях Оомы. Конечно, Мок  был  отвратительным
типом,  но  он  знал обо  всем, что происходило в  стране и столице джеддов.
Слушая его, разведчик снова окунулся в привычную стихию заговоров  и интриг.
Борьба за власть, соперничество, убийства  из-за угла  -  знакомые игры, без
которых  жизнь в  любом мире казалась пресной...  Что  ж,  он  прибыл сюда и
собирался сделать свой ход.
     Осушив очередную кружку, Блейд с чувством прокашлялся.
     - Послушай, приятель, - начал он, - а кто такой Мудрейший?
     Сам  он полагал,  что  эта личность,  удостоенная столь пышного титула,
занимает пост первого министра или визиря. В его родном измерении все власть
имущие тоже претендовали на особую мудрость.
     В ответ  Мок  рыгнул и, собираясь с  мыслями, погладил один подбородок,
затем другой, третий... Блейд, в глазах которого  все уже двоилось, подумал,
что это действо никогда не кончится. Но толстяк все-таки заговорил.
     -  Хитрющая бестия, скажу я тебе... Умен, ловок...  Костляв в  такой же
степени, как я толст. Башка огромная, голая,  словно раскормленная  задница,
но  соображает...   ого-го   как!  Болтают,   что  балуется   волшебством...
Возможно... Все  возможно! Я  берусь утверждать одно: сколько себя помню, он
всегда был главным советником и министром престарелой императрицы, и она ему
во всем доверяла.  Он цепко держит  власть...  да,  цепко,  и  не отдаст  ее
никому!  Так что  наследной принцессе придется прислушиваться к его советам,
хочет она  того или нет. Иначе дело кончится  плохо.  Для  нее... -  Тут Мок
глубокомысленно посмотрел на Блейда, вздохнул, и пьяные слезы потекли по его
толстым  щекам.  -  Это  наводит на грустные  мысли, мой дорогой друг. Митгу
очаровательное дитя... Просто прелестное!
     Разведчик бросил взгляд на приоткрытое окно. Темнота, хоть глаз выколи.
От  смрада горящих трупов было некуда деваться,  дым  достигал даже  вершины
холма. Блейд  размышлял, тщательно обдумывая  каждую мелочь. Чем  грозит ему
промедление? Опасность с каждой минутой только возрастает. Если верить Моку,
у  Мудрейшего  полно шпионов и доносчиков и есть даже  собственные  воинские
отряды. Возможно, ему уже  сообщили  о появлении странного чужеземца...  Мок
доверительно  шепнул  разведчику, что в столице соглядатаи сидят под  каждым
кустом.  Обстановка в Джедде была сложной, и  противоборствующие группировки
не  решались нарушить статус-кво. Внезапное появление  Желтой Смерти  многим
спутало карты, однако по существу ничего не изменило.
     Решив, что  пора  прекращать попойку  и браться за дело, Блейд принялся
усиленно  подливать  Моку  коричневое   пойло,  время  от  времени  лукавыми
вопросами  направляя  разговор  в  нужное  русло.  Оома, видимо, обидевшись,
больше не появлялась, и никто  им не мешал.  Неожиданно толстяк пронзительно
взвизгнул, словно боров под ножом  мясника, и уронил  голову на стол.  Блейд
довольно кивнул. Он  не  надеялся  достичь столь  блестящего результата  так
скоро.
     Разведчик поднялся  из-за стола и,  пошатываясь, с трудом отыскал выход
наружу. Сунув в рот два пальца, он опростал желудок и минут  пять приходил в
себя; затем,  с  трудом  ворочая шеей, огляделся. Внизу,  у подножия  холма,
по-прежнему ревело пламя погребальных костров.
     Отдышавшись,  он  дернулся в дом, медленно  вскарабкался  по  лестнице,
открыл первую попавшуюся  дверь и наткнулся на сладко похрапывающих тетушек.
Оома  спала  в  соседней  комнатке.  Она  лежала в углу на  грубой  циновке,
свернувшись, как обычно, калачиком, и  выглядела  такой милой и по-домашнему
уютной, что у Блейда защемило сердце. Он склонился над ней,  прислушиваясь к
ровному дыханию девушки, потом поцеловал ее в  щеку. Он не  собирался будить
ее; лучше,  если девочка ничего не узнает о его замыслах.  Если судьба будет
благосклонна,  если  он  уцелеет  и добьется своего,  то  пришлет за ней.  В
противном случае... Что  ж, она не ребенок! Пусть скорее забудет о  странном
пришельце, который помог ей добраться до дома. Блейд ласково погладил мягкие
пышные  волосы, разметавшиеся по нагим  плечам, и, повернувшись,  решительно
вышел.
     От громоподобного храпа Мока дрожал весь дом. Старый пьяница угомонился
надолго, и Блейд, осторожно  прикрыв  дверь,  спустился  с крыльца и зашагал
вниз по склону. Бледный свет луны, едва озарявший сад, помогал найти дорогу,
и  вскоре разведчик  очутился  в сотне  футов от  погребальной  ямы.  Тут он
остановился и перевел дух.
     Похоронная команда трудилась вовсю: только что подошло несколько телег,
которые  подвезли целую груду  трупов.  Возница одной из них  замешкался,  и
могильщики  тут  же обрушили  на него  град проклятий. Блейд, затаившийся  в
темноте, разглядел, что парень при  телеге тоже одет в желтое, как и мрачные
личности, суетившиеся  у  костров. Обдумывая свой план, он  отступил от края
ямы, решив дождаться, когда телега, сбросив свой страшный груз, направится в
город.
     Он пригляделся; груду  камней у дороги как будто специально заготовили,
чтобы помочь ему.  Спрятавшись  там,  разведчик наблюдал  за  ходом событий,
невольно представляя кошмарные  видения ада.  Эта картины  казались ожившими
гравюрами  Доре:  охваченные огнем тела,  вьющиеся кольца  дыма и  суетливые
движения своры  чертей, то  бишь похоронной  команды.  С холодным  интересом
исследователя Блейд глядел на это апокалипсическое зрелище; он был спокоен и
крепко сжимал в руке свой каменный нож.
     Но  вот последний  труп сбросили с телеги, и она с противным  скрежетом
тронулась в обратный путь. Разведчик одним прыжком перемахнул через  камни и
приготовился  к нападению.  Огромные  деревянные  колеса вращались медленно.
Телегу  с трудом  тащила унылая  тварь, очень  похожая на буйвола. В  стране
джеддов, видимо, не  знали лошадей; он даже  не сумел растолковать Моку, что
это за животные...
     Теперь - внимание! Телега приблизилась. Прыжок - и каменный нож вошел в
горло  возницы.  Тот  не успел  даже понять, что  происходит, и не издал  ни
звука.
     Стараясь не делать  лишних движений, Блейд  натянул  вожжи, и  животное
покорно остановилось, явно  не  возражая против перемены  хозяина. Разведчик
сбросил труп на дно телеги  и раздел его. Желтая хламида -  как раз  то, что
ему  сейчас  нужно.   Никто  из  местных,  по  словам  Мока,   не  осмелится
приблизиться к  человеку  в желтом, даже если тот будет  умолять  о  помощи,
настолько велик ужас перед чумой. Похоронной команде открыты все дороги, что
вполне устраивало  Блейда.  Что касается  трупа... Что ж,  когда вокруг  так
много  мертвецов, кто  обратит  внимание  еще  на одного?  Разведчик  дернул
поводья. Пора спешить  в  столицу,  туда,  где  умирает старая  императрица.
Уходит в мир иной под звуки печальной музыки...
     Телега жалобно скрипела, буйвол то и дело  спотыкался, Блейд же  озирал
темные  склоны гор,  плотным  кольцом  обступивших равнину.  Скалистые  пики
отрешенно  блестели в  лунном свете.  Как  говорил  Мок, недра этого  хребта
хранили железо.  Много железа!  У  Блейда слегка закружилась голова.  Железу
всегда   сопутствуют  другие   ископаемые.  Возможно,   даже  редкоземельные
элементы, добыча которых стоит таких трудов...  Какое богатство! Не меньшее,
чем в Сарме! Осталось только телепортировать его домой...
     Он еще размышлял на эту тему, когда впереди замаячили городские ворота,
которые охранял отряд вооруженных солдат. Неуклюжие железные доспехи, шлемы,
пики,  мечи... Впрочем,  парни  выглядели  бравыми вояками. При виде желтого
одеяния Блейда они мгновенно расступились. Вестник смерти! Он усмехнулся про
себя.
     Что ж, можно пока сыграть и эту роль.


        ГЛАВА 10 

     Блейд не ожидал,  что ему так легко удастся попасть в город. Можно было
подумать, что святой Биркбегн, проникнувшись добрыми чувствами к  пришельцу,
усиленно  помогает  ему. Телега медленно тряслась по  невероятно  загаженным
узким  улочкам. Блейд попытался  узнать у прохожих  дорогу,  но  стоило  ему
остановиться,  как горожане  в  ужасе разбегались. Зато его повозку осаждали
родичи  умерших,  выносившие  тела из  домов. Разведчик,  однако,  вовсе  не
собирался  заменить   убитого   им   возницу   и   спокойно  проезжал  мимо.
Препятствовать ему никто не смел.
     Благополучно  миновав  значительную   часть  города,   он  добрался  до
небольшой  рощицы на  берегу  живописного озера  и  укрылся  там  в  кустах.
Осмотревшись, Блейд понял, что  попал туда, куда надо: посреди озера зеленел
небольшой  островок, на котором высился большой  пестрый  шатер, укрепленный
множеством  шестов.  Сквозь   его  стены  из  великолепной  расписной  ткани
пробивался слабый  свет.  Грустные звуки нежной  мелодии неслись над  ровной
гладью воды; духовые и струнные инструменты, будто рыдая, повторяли ее снова
и снова. Как  успел поведать разведчику  Мок, мелодию  эту,  провозглашенную
государственным  гимном, сочинила в свое время старая императрица, и  теперь
музыка помогала ей достойно прожить последние часы.
     Шло  время. Лодки  и  баржи постоянно  сновали  между берегом  и шатром
джеддаки.  Кого  только они не  перевозили! Вооруженных до  зубов  офицеров,
облаченных в позолоченные железные доспехи, чиновников  в богатых одеяниях с
бархатными шапочками на головах, министров, советников, законников, купцов и
многих, многих других...  Блейда это блестящее сборище не  интересовало;  он
поджидал главное лицо  - Мудрейшего.  Первого министра звали  Низрой,  но он
почему-то не любил этого имени, предпочитая свой официальный титул.
     Луна уже совсем исчезла, когда Низра наконец-то покинул остров и прибыл
на  берег. Музыка звучала по-прежнему, а значит, жизнь еще теплилась в груди
императрицы.  Блейд  осторожно   выглянул  из  кустов  и  впился  глазами  в
Мудрейшего, который неторопливо  шествовал по набережной в  окружении свиты.
Его важная поступь  лишь подчеркивала подобострастную суетливость чиновников
и стражей.
     Как предупреждал Мок, внешность у министра была весьма экстравагант