ие  глазки,
мохнатую шкурку, казавшуюся  абсолютно черной, длинный гибкий  хвост, острые
белые зубы в полуоткрытой пасти. Или во рту?  Это существо стояло  на задних
конечностях, а передние - лапы или руки - заканчивались кистями с крохотными
пальчиками. Зверек был ростом фута полтора и  больше всего напоминал земного
ленивца. Движения его, однако, казались точными и быстрыми.
     Внезапно  странник ощутил какое-то давление  в висках  - их  словно  бы
покалывали  маленькие  осторожные  коготки,  проникая все  глубже  и глубже,
пытаясь  пробиться  к  его  сознанию.  Ему  словно  бы  задавали  вопрос; он
чувствовал эту вопросительную интонацию, но не понимал слов. Или слова? Нет,
то,  что билось у него в мозгу, никак  нельзя  было оформить словами! Ни  на
языке  империи, ни  на  хайритском или ксамитском, ни  на английском,  ни на
оривэе...  Мысль  без  слов, чистое  ментальное понятие...  И  наконец Блейд
сообразил, что интересовало пришельца. Он спрашивал: "Ты - хороший?"
     Это была не связная фраза, а, скорее, некий обобщенный образ: существо,
большое и сильное, которого не надо бояться. В  ментальном призыве странного
пришельца  Блейд внезапно  ощутил  тоску и  какую-то  безнадежность,  как  у
малыша, что тянется к  взрослым, которые раз за разом отталкивают  его. Было
тут и что-то  иное - любопытство, доброжелательность и легкая насмешка. Он с
удивлением осознал, что эта мохнатая обезьянка не лишена чувства юмора - или
чего-то такого, что называется юмором у людей.
     -  Он  спрашивает,  не   надо  ли  меня  бояться,   -  произнес  Блейд,
повернувшись к своей подруге. - Передай, что я не причиню ему вреда.
     - Скажи это  сам, -  на  губах  Сариномы мелькнула улыбка. - Скажи! Мне
кажется, он поймет.
     Странник  еще  раз  осмотрел мохнатого пришельца.  Тот держался шагах в
трех  от  костра, но огонь,  похоже, не внушал ему  страха; если он  чего  и
опасался, так окрика, грубого жеста или блеска острой стали. Блейд понял это
каким-то шестым чувством - или, возможно, зверек  передал ему свои ощущения.
Не подлежало  сомнению, что его ментальные способности были развиты сильнее,
чем у человека.
     -  Подойди и садись, - медленно произнес  Блейд.  - Я тебя  не трону. Я
хочу поговорить с тобой, малыш.
     Он уловил волну глубокого удовлетворения, на хлынувшую от гостя. Черная
фигурка  шевельнулась,  зверек  опустился  на  все четыре  лапки,  сжался  в
пушистый шар  и прыгнул, мгновенно  очутившись на расстоянии протянутой руки
от замерших людей. Теперь  он не выглядел похожим  на  ленивца; его движения
были  стремительны  и  грациозны, как у  большого черного кота. Костер  ярко
освещал его забавную мордашку,  не человеческую, не обезьянью  и не кошачью,
но, как  признал  странник,  весьма  симпатичную и  дружелюбную. Впечатление
несколько  портили крохотные  белые зубки, поблескивавшие в пасти, кое-какие
из них и в самом деле напоминали миниатюрные клыки вампира.
     - Чем тебя угостить? - спросил Блейд.
     Существо несколько мгновений колебалось, видно, лакомство, которое было
бы  ему  по  вкусу,  отсутствовало у  путников, либо зверек  не  решался его
попросить. Наконец в сознании странника возникло что-то похожее на плод.
     - Он ест фрукты, - заметил Блейд - Милая, взгляни, не осталось ли у нас
чего.
     Саринома  потянулась  к  мешку с провизией.  Там,  завернутые в  клочок
чистой ткани, были засахаренные  фрукты,  прихваченные  во  время бегства  с
постоялого двора. Блейд  с компанией закусывали  ими вино. В Тагре сыскались
бы и свежие  -  даже сейчас, весной,  но в  Ханде,  лежавшем  много севернее
благодатных имперских земель, до нового урожая оставалось еще три месяца.
     Блейд почувствовал, как Сари вложила ему в ладонь липкий комок.
     - Вот! Но дай ему сам. Насколько я могу определить, - она покосилась на
слабо опалесцирующий харр,  -  это м-м-м создание - мужского пола,  довольно
молодое и очень любопытное. И оно испытывает к тебе гораздо больший интерес,
чем ко мне.
     - Странно, - заметил Блейд, протягивая зверьку угощение. - Из нас двоих
ты гораздо добрее и безобиднее... о внешности я уж не говорю.
     - Спасибо, милый. Но он все-таки интересуется тобой.
     Пришелец осторожно взял фрукты - не подцепил коготками, а  именно взял,
зажав в крохотных, как  у годовалого младенца, пальчиках. Он  начал есть без
всякой опаски  и не пытаясь  сперва распробовать лакомство, видно, запах ему
понравился, и он знал, что пищу предложили от чистого сердца.
     - Смотри, смотри! - Саринома в полном восторге дернула Блейда за локоть
Зверек съел фрукты и теперь умывался, вылизывая длинным розовым  язычком мех
вокруг рта - точь-в-точь, как это делает кошка. Выглядел он преуморительно.
     Блейд, усмехнувшись, похлопал по земле рядом со своим коленом.
     - Наелся? Ну, иди  сюда, поговорим.  Килата сия! - зачем-то повторил он
на оривэе.
     Быстрый  скачок, и  существо очутилось  рядом,  свернулось  клубком, из
которого поблескивали темные глаза и зубки.
     - Ты - ата?
     Пришелец, к удивлению странника, понял.  Ответ был явно утвердительным,
и в нем  присутствовало еще кое-что, некое совершенно определенное указание.
Блейд перевел его так "Ата. Ата звать люди"
     - А как ты сам зовешь свой народ?
     "Ата".
     Похоже,  эти  забавные  твари были согласны  с именем,  присвоенным  их
племени человеком.
     - Чего ты хочешь от нас?
     Нет ответа. Вероятно, слишком  общий вопрос,  решил Блейд  и  перешел к
вещам более конкретным
     - Хочешь пищи?
     "Нет".
     - Нужна защита?
     "Нет"
     - Помощь?
     "Нет"
     На  сей  раз  ответ  прозвучал  как-то  нерешительно,  словно  мохнатый
пришелец колебался
     - Не надо пищи,  Не надо защиты, не надо помощи, - подвел итог Блейд. -
Тогда что же?
     На него лавиной хлынули образы. Он видел лес, темные кроны деревьев,  в
которых  скитались эти пушистые существа, немногочисленные и,  тем не менее,
занимавшие  огромную   территорию;  он  ощутил  их  оторванность   от  мира,
безнадежные попытки установить  контакт с людьми - дикими, страшными, злыми,
но   неотвратимо  притягательными;  он  почувствовал  горечь  разочарования,
внезапно  сменившуюся надеждой. Это создание  безусловно  обладало разумом и
могло мыслить  отвлеченно,  вдруг понял  Блейд,  -  ибо какой  же  зверь мог
испытывать надежду и горе?
     -  Он  хочет что-то объяснить.  Сари, но я не понимаю...  Спроси  через
харр...
     Саринома передернула плечиками.
     -  Ах, какие  вы,  мужчины...  Ведь все так  просто, милый! Зачем харр,
зачем расспросы? Разве ты еще не понял, что ему нужно?
     Наклонившись вперед,  она бесцеремонно  сгребла  пушистого пришельца  в
охапку и  посадила на колени Блейду. Любой зверь испугался бы такого резкого
быстрого движения, но  только  не этот!  Он словно ждал, что его  возьмут  в
руки, и,  очутившись  у  мощного  бока Блейда, бугрившегося пластинами мышц,
прильнул к нему, словно дитя.  Странник  осторожно коснулся  мягкого теплого
тельца, провел ладонью по  затылку и мохнатой спинке, и ата замурлыкал. Нет,
конечно, он издавал совсем другие звуки,  негромкие и протяжные,  но  все же
это было мурлыканье. Блейд не мог подобрать иного слова,
     -  Ну, понял,  лайо? -  Саринома потрепала его  по спине.  - Ему  нужна
ласка,  забота... нужен друг!  Он  выбрал тебя  и хочет идти с нами.  А  ты,
толстокожий дикарь...
     Внезапно она замерла, с полуоткрытым ртом  и округлившимися  глазами. В
сознании Блейда зазвучали слова:
     "Не  дикарь.  Дикарь  -  черное.  Дикарь...  - перед  мысленным  взором
странника вырос гигант с арбалетом в руках. - Вы - другие. Белые! Не бояться
ата, не пугать ата. Говорить. Понимать. Хорошо! Белое, белое, белое..."
     Это  были  настоящие слова, хотя  Блейд  и не  мог сообразить, к какому
языку  они  относились; кажется,  ко  всем  сразу,  какие  он  только  знал.
Настоящие слова, несомненно! Ата учился с поразительной скоростью.
     - Он  читает в памяти,  - задумчиво произнесла Саринома. -  Читает  без
всякого  харра...  Поразительные ментальные  способности!  Даже  мы  так  не
можем...
     Блейд  кивнул.  Хотя  многие приборы  и устройства паллатов управлялись
мысленно,  сами  звездные странники  не  были  телепатами -  ни  оривэи,  ни
зеленокожие  карлики керендра,  ни,  тем  более,  киборги-Защитники. Судя по
реакции  Сариномы,  и другие  расы этого  гигантского  межзвездного союза не
умели читать мысли  без технических  приспособлений. Зато маленькое пушистое
существо, сидевшее сейчас у него на коленях, превосходно  справлялось с этой
задачей. Не хуже божественных обитателей Уренира!
     Он  нежно  обхватил  зверька ладонями,  чувствуя  тонкие  косточки  под
бархатистым мехом, в котором тонули  пальцы. Ата доверчиво  прижался к нему,
лизнул запястье шершавым  язычком, и на миг Блейд ощутил его острые зубки на
своей коже.
     -  Значит, ты хочешь пойти  с  нами,  малыш? - он  снова  погладил  его
спинку. -  Ну, хорошо... Меня зовут Дик, хозяин Дик... Рядом со мной - Сари,
она очень  важная персона в  своей стране... королева, я думаю... - Саринома
хихикнула.  - Вон там,  под деревьями, Тарн.  Он большой  и сильный, но  вы,
уверен, подружитесь... Тарн не обижает малышей. Ну, а как зовут тебя?
     "Ата не звать. Нет имени. Не надо. Ата чувствовать один другого".
     -  Но я же не  ата. Я должен как-то к  тебе обращаться... - Странник на
минуту призадумался. - Будешь Дракулой, - решил он.
     "Имя?"
     - Да. Дракула - ты! Понял?
     "Имя - хорошее?" - деловито справился ата.
     - Очень  хорошее.  Дракула,  он вот  такой... -  Блейд  вообразил нечто
округлое,  теплое  и  мягкое, какой-то  собирательный  образ из  диснеевских
мультфильмов, быстрое и юркое существо на фоне заросшей цветами лужайки.
     "Хорошо!"  -  пушистый  комок  у  него  на  коленях опять  мурлыкнул от
удовольствия; вероятно, его порадовала фантазия новоприобретенного хозяина.
     -  Лгунишка, -  тихо прошептала  Саринома,  и  странник  понял, что она
улыбается.
     Он  поднялся, одной  рукой прижимая к  себе  зверька, вытащил из  мешка
сложенный плащ и пристроил у стенки палатки. Потом опустил на него Дракулу.
     - Будешь спать здесь. Договорились?
     "Ты - спать, Сари - спать. Дракула - сторожить".
     - Нас охраняет Тарн. Ты можешь спокойно дремать до утра, малыш.
     "Дракула  сторожить  лучше. Спать и сторожить. Спать, и все видеть, все
слышать. Слышать, видеть далеко!"
     - Ну, как знаешь, - произнес Блейд и протянул руки к Сариноме.
     * * *
     Через несколько дней они выбрались к  побережью и пыльной  дороге,  что
петляла среди прибрежных холмов, то голых и каменистых, то заросших травой и
колючим   кустарником   с  гроздьями  мелких   фиолетовых   соцветий.  Тарн,
приободрившись при виде торного  пути, пустился по нему  галопом, выбрасывая
среднюю пару  ног  чуть ли  не на ярд за передние и мотая головой с огромным
рогом.  Вскоре они обогнали  одну повозку, затем  -  другую, третью;  лошади
шарахались  в сторону,  когда вороной тарот вихрем проносился мимо. Наконец,
завидев  впереди  очередную  телегу,  груженую прошлогодними овощами,  Блейд
натянул  поводья  и,  заставив своего  скакуна перейти на шаг,  перебросился
парой слов с возницей.
     Тот  был  разговорчив  и  глядел  на  грозного всадника  без страха.  В
сельской  местности редко видели  хайритов,  но всем было известно,  что  их
дружина  стоит в городе,  что получают они хорошие  деньги, а потому  блюдут
порядок,  не  промышляя  ни  грабежом,  ни  насилием.  По  взглядам, которые
крестьянин бросал  на  тарота, Блейд  понял, что  зверь  этот  ему  внове, и
рассказов о шестиногом  рогатом чуде  вознице хватит на  весь следующий год.
Странник  терпеливо ответил  на все  его вопросы  -  и  чем  питается этакая
огромная тварь, и можно ли запрячь  ее в  телегу или,  скажем, пристроить  к
пахоте. Затем он быстро выяснил, что до Ганлы еще два дня пути - разумеется,
если катить неторопливо  в телеге,  а не мчаться сломя голову на  шестиноге;
что до ближайшего городка гораздо ближе - туда можно добраться к вечеру; что
промышляют там  рыболовством  и  мелким  прибрежным каботажем, а  кое-кто из
местных  шкиперов рискует  плавать и  в Хайру,  переправляя  на другой берег
ткани и вина с Перешейка, до которых хайриты, видать, большие охотники.
     Тут возница подмигнул  Блейду, а Блейд подмигнул  вознице и  вытащил из
мешка наполовину  опустевший бурдючок.  Им как раз хватило, чтобы  промочить
глотки;  а  Саринома, как положено женщине, молчала  да смотрела.  Лицо ее и
щегольской  дорожный  костюмчик густым слоем покрывала пыль,  что  оказалось
весьма кстати. Будь  она  почище,  такую  красотку не удалось  бы выдать  за
наложницу наемного солдата - скорее уж за знатную даму с охранником.
     Пока  шел разговор и булькало вино, Тарн тоже занимался делом, подъедая
овощи  из возка. Походили  они на  бурую репу размером  с футбольный  мяч, в
точности помещавшийся  в пасти тарота. Ел  он с  невероятной скоростью,  ибо
репа, хоть и  прошлогодняя,  была  питательней  травы и веток, которыми  ему
пришлось пробавляться  в лесной чаще. Вскоре  тележка  опустела  на треть, и
Блейд,  отблагодарив ее  хозяина мелкой серебряной  монетой,  погнал скакуна
дальше по дороге.
     Ночь путники уже провели на постоялом дворе  при местной гавани, весьма
оживленной в сравнении  с маленьким и сонным поселком. Тут  они отдыхали два
дня, присматриваясь к судам покрупнее,  стоявшим  у бревенчатых пирсов, к их
экипажам   и  шкиперам.  Люди  здесь,   как  и  в  Ханде,  выглядели  крайне
добропорядочными;  никаких разбойных  рож, все - честные мореходы, рыбаки да
торговцы. С одной стороны,  это было приятно,  с другой -  местный народ  не
испытывал никакой склонности к авантюрам вроде долгого и опасного плавания в
Полуночное море.  Об этом даже и  говорить не стоило, чтобы  не привлекать к
себе внимания!
     Что  же  касается противоположного побережья Ксидумена, то  хоть дюжина
капитанов бралась  переправить туда наемного солдата вместе с его подругой и
боевым скакуном.  По прямой на северо-запад до берегов  Восточной Хайры было
пятьсот миль,  и чтобы  добраться туда, совсем  не требовалось пересекать из
конца в конец Полуночное море.
     Посоветовавшись  с  Сариномой, странник решил отправиться привычным для
местных  шкиперов  маршрутом.  Они  наняли  кораблик  побольше  и  покрепче,
двухмачтовую шхуну с надежным шкипером, неразговорчивым верзилой лет сорока,
и десятком таких  же  рослых молчаливых  матросов. Судно отчалило от берега,
ветер надул паруса, и вскоре земля  лесистой Ганлы  скрылась с  глаз.  Тогда
капитан вдруг  сообразил, что плыть ему надо не на северо-запад, а строго на
север,  к проливу,  что  вел на просторы Полуденного моря. Если  это  и было
заблуждением, то его разделяли и все остальные мореходы, проявляя даже некий
энтузиазм, ибо нанявший судно хайрит обещал каждому по золотому - в качестве
премиальных.
     Это  странное  и необъяснимое  изменение  курса вызвало у Блейда только
веселую ухмылку. Саринома - вернее,  ее ментальный усилитель  -  внесла свой
вклад в их  путешествие, и это было вполне справедливо. Он довез ее от Ханда
почти до Ганлы и нанял корабль, заплатив  чистым  золотом; она  же направила
шхуну  туда, куда надо.  Для этого понадобилось не так  много времени,  пять
минут  колдовства  в  их крохотной каютке над  искрившимся радужным  сиянием
харром.
     Месяц Мореходов был в  самом  разгаре,  и даже  над  серыми  пустынными
водами  Полуденного  моря  солнце  светило  совсем  по-летнему.  Путникам не
встречалось  ничего:  ни  других  кораблей,  ни  плотов, ни рыбачьих  лодок;
западный берег, вдоль которого шла их шхуна, казался безлюдным. День за днем
слева тянулся  базальтовый кряж,  кое-где  испещренный  ущельями  шхер,  над
которыми  поднималась  исполинская зеленая  стена хвойного  леса.  Как  и  в
окрестностях  Ханда и  Ганлы, эти  деревья походили  на привычные сосны,  но
выглядели раза  в три повыше - при соответствующем  обхвате.  Поглядывая  на
берег, Блейд невольно задумывался о том, как Тарн будет продираться в  таких
дебрях. Может быть,  у местных сосен, как у земных аналогов, не растут ветви
в нижней  части  ствола?  Это  было  бы очень  кстати...  Но  на  расстоянии
двух-трех миль он не мог различить никаких подробностей.
     Монотонность  путешествия  скрашивали  объятия Сариномы.  Рядом  с  ней
вообще не  приходилось помышлять  о  скуке;  ночью,  в минуты  отдыха, Блейд
нашептывал ей в ушко  свои истории - про  Тарн и  Берглион,  Катраз и Уркху,
Азалту и  Таллах. Он  рассказал ей  о зеленом Иглстазе, заселенном потомками
оривэев  и затерянном  в  пространстве  и времени;  о  своем  полете на Луну
двенадцать лет назад и о впечатлении, которое произвело ее  имя на паллатов,
обосновавшихся  на  спутнике Земли.  Сари  слушала  и  загадочно  улыбалась,
прижимая его голову к нагой груди, прелестной и крепкой, как пара золотистых
яблок.  Он  ничего  не  хотел  выпытывать  у  своей  подруги,  его  даже  не
интересовало теперь, кем являлась  она  в звездной  империи паллатов, какими
заслугами  снискала столь явные уважение и почет. Зачем  ему знать  об этом?
Главное он представлял и так: арисайя Сариномы была на недосягаемой  высоте,
и это понятие, определявшее  ценность личности в мире паллатов,  становилось
для него все более и более ясным.
     Сари и полной  мере  владела искусством "расставлять  все, как надо", о
чем  некогда говорил  Блейду  Джейдрам.  Или  Калла?  Он уже  не  помнил тех
двадцатилетней давности  событий и  бесед в Талзане... Зато сейчас он оценил
то редкое искусство, с которым его подруга гасила конфликты и даже намеки на
конфликты. На судне, в  скучном томительном плавании, все шло своим чередом,
и  каждый  был доволен: матросы - нетяжелой работой и обещанными наградными,
шкипер  -  кругленькой  суммой, которую он зарабатывал  в этом рейсе, а  сам
Блейд... О, он был счастливее всех! Особенно по ночам.
     Стоило  еще   припомнить   и   то,  что   Саринома,  едва   появившись,
предотвратила  убийство,  о чем  Блейд  иногда сожалел,  ощущая под пальцами
жилистую шею Хора. Тем  не менее она решила эту проблему иными средствами  -
пожалуй, более эффективными,  чем клинок франа. Она увела его из  Ханда, она
наполнила радостью его дни и ночи, она дала ему цель - или, вернее, укрепила
в  желании разыскать древности  селгов.  Наконец, он приручил Дракулу - тоже
благодаря ей!
     На постоялом дворе  у  рыбачьего  поселка, а также во  время  плавания,
Дракула  по  большей  части  сидел  в  хозяйском  мешке,  наслаждаясь свежим
воздухом  только  по  ночам. Ата вызывали  у  жителей  Ханда,  Ири  и  Ганлы
панический  ужас;  им  приписывали  жуткие зверства  - в  том  самом духе, о
котором повествовал бар Кейну купец в хандском порту. Вскоре Блейд  выяснил,
что  далеко не все в этих историях  является  фантазией;  кое-что  оказалось
истинной правдой.
     Ата и в  самом деле были вампирами. Правда, они не умели усыплять  свои
жертвы и при всем желании  не могли высосать больше стакана крови на брата -
габариты не позволяли. Да и сам этот ритуал предлагался далеко не каждому, а
лишь человеку, вызывавшему самую горячую симпатию, человеку-другу, хозяину и
партнеру.  Хотя  эти  мохнатые существа из  лесов  Северного  Кинтана питали
необоримую  страсть   к   контактам   с   людьми,   они   проявляли  большую
разборчивость. Им должен был понравиться и вид, и запах будущего приятеля, и
вкус его крови, а  главное - ментальный  облик, к  которому  они предъявляли
самые строгие  требования. Разумеется, в странах Кинтана,  погрязших в таком
же варварском средневековье,  как  империя, эдорат,  княжества  Перешейка  и
прочие крупные  и  мелкие  державы севера,  найти достойного кандидата  было
нелегко.  Однако  ата не прекращали  своих попыток