только часа через  три,  когда  изящная стюардесса начала разносить
кофе и виски. Воздушный лайнер  уже  одолевал  просторы Атлантики, было  два
часа  пополуночи, за  бортом  царила  непроглядная тьма, и  соседка  Блейда,
пожилая  дама с  седыми  букольками,  мирно  посапывала носом, уткнувшись  в
спинку кресла.
     Спросив виски,  он  медленно прихлебывал  напиток, механически вращая в
руках пластмассовый стаканчик. В слабом свете ночника на гладкой поверхности
четко проступали отпечатки  его  пальцев,  и  Блейд усмехнулся,  вспомнив  о
"бесспорном доказательстве"  полковника  Стоуна.  Покопавшись в кармане,  он
вытащил  "светлячок"  и  конверт  с  дарами  Кэти,  вытряхнул  зажигалку  на
приставной   столик,  чтобы  потом  рассмотреть  повнимательней,  -  щелкнул
рычажком и направил невидимый луч на  поверхность  стакана. Прихотливая вязь
волнистых  линий  засветилась,  засияла  в  полумраке,  словно  таинственная
невесомая паутина, сотканная магическим заклинанием.
     Блейд повернул стакан, на миг отведя в сторону свой волшебный  фонарик,
его  луч скользнув по золотистой зажигалке, и на ней  вдруг вспыхнул странно
знакомый  узор.  С внезапно  похолодевшим  сердцем он  уставился на  плоский
металлический квадратик, все еще сжимая "светлячок" в кулаке и направляя его
в потолок. Он не раз видел эту зажигалку  в руках Кэти, но не обращал на нее
особого внимания, красивая безделушка,  и только.  Теперь он разглядывал сей
предмет с профессиональным интересом.
     Квадрат два на два дюйма. Вряд ли металлический; его ладонь еще хранила
ощущение легкости, почти  невесомости. На одном торце - крохотная кнопка; на
противоположном - темное пятнышко,  микроскопическое отверстие, из которого,
видимо, вырывалось пламя. И толщина! Толщина! Не больше одной десятой дюйма!
     Прикрыв глаза, Блейд откинулся  на  спинку  кресла.  Он был  готов дать
голову на отсечение, что сей час, в тысяча девятьсот шестьдесят первое  лето
от рождества Христова, ни в  одной фирме, ни в одной стране на планете Земля
не могли спроектировать и выпустить подобное изделие.
     Ни газа,  ни бензина...  Он наклонился и осторожно понюхал таинственный
предмет. Никаких специфических запахов - только тонкий аромат духов Кэти.
     Внезапно   решившись,   он  направил  на  золотистую   поверхность  луч
"светлячка".
     Он был готов к тому, что возникло в призрачном сиянии перед его глазами
Звезды и полосы.  Полосы и  звезды... Ай да  Стоун! Браво,  мисс Ризотти!  И
трижды  браво дорогой Кэти! Видно, в  межзвездных просторах  тоже  есть своя
Калифорния, с зажигательными стройными брюнетками, смуглыми и кареглазыми!
     С минуту он  сидел, размышляя, потом выключил "светлячок", сунул его  в
карман,  и  с  непривычной  для  самого  себя  робостью подпихнул  зажигалку
кончиком мизинца обратно в конверт "Бойся данайцев дары приносящих!" звучало
у него в голове, пока он шел к пилотской кабине.
     Остальное  было просто.  Он предъявил  свои  документы - не  британский
паспорт, конечно, а служебное удостоверение, хранившееся в потайном кармашке
бумажника,  -  и   конверт,   вместе  с  фотографией   и  легким  золотистым
квадратиком, полетел вниз, к холодным водам Атлантического океана. Вместе  с
пилотами он  ждал  три  долгие  минуты,  потом  облака  под  ними  озарились
отблеском чудовищного взрыва. Не двести килотонн, конечно, однако его  можно
было наблюдать с  высоты шести миль и с  расстояния тридцати, что говорило о
многом.  Второй пилот  вытер  вспотевший лоб, а капитан  дрогнувшим  голосом
произнес:
     - Надеюсь, сэр, у вас больше нет с собой таких... эээ... игрушек?
     Блейд усмехнулся  и отправился на свое  место. Его слегка  покачивало -
как после самой бурной из ночей, проведенных в объятиях Кэти.
     * * *
     В  Лондон он  прибыл без  приключений.  К счастью,  ситуация  с отчетом
упростилась, в верхах решение уже было принято, и программисты трудились над
корректировкой  алгоритмов. Поступившая им директива гласила: поражать  все,
что может быть поражено - и да поможет пришельцам Великий Вседержитель!  Или
пусть они позаботятся о  себе сами,  что касается ВВС и сил  противоракетной
обороны, то они должны  превратить  в металлолом  любой неопознанный  объект
крупнее  футбольного  мяча.   Блейд  вздохнул  и,  представив  себе  размеры
таинственной зажигалки, добавил  про  себя  -  крупнее  полупенсовой монеты.
Затем  с облегчением сел за  пишущую машинку и  сочинил красочный доклад, не
поскупившись на неаппетитные подробности по части боливийских монстров.
     В этом любопытном документе,  однако, ни словом не упоминались ни Кэти,
ни ее зажигалка. Блейд не хотел прослыть сумасшедшим. По зрелом  размышлении
он решил, что молодому капитану не стоит выдвигать гипотез, которые могли бы
поставить крест  на  его карьере.  Это было  вполне вероятно  - несмотря  на
неизменную благожелательность и покровительство Дж.,  приятеля его покойного
отца.
     Он много размышлял по поводу случившегося - особенно с тех пор, как Дж.
вскользь заметил, что на базе Лейк  Плэсид  случился пожар, погубивший много
ценных экспонатов  и материалов. Являлась  ли  Кэтина зажигалка в самом деле
взрывным  устройством  или безобидной безделушкой,  с  которой он  обращался
столь неаккуратно. Просветил ультрафиолетом,  потом вышвырнул из самолета, с
высоты  шести  миль...  Конверт  и  фотография, безусловно,  сгорели, а  сам
подарок раскалился  докрасна. И сразу - в  холодную воду...  В зажигалке был
мощный  источник энергии, что-то вроде батареи или аккумулятора - мог  ли он
выдержать  такие  нагрузки? Случаен или  закономерен взрыв? Передала ли  ему
Кэти дар любви - или адскую машинку.
     Блейд полагал,  что никогда не получит ответов на эти  вопросы. Судьба,
однако,  судила  иначе.  Через  одиннадцать  лет,  в  ином  мире,  в  другой
реальности, он узнал все, что хотел. А пока...
     "Бойся данайцев, дары приносящих!"



   Дж.Лэрд-мл.
   Шпион ее Величества

---------------------------------------------------------------
     OCR: Сергей Васильченко
---------------------------------------------------------------

     Май-нюнь 1963 года

     Юго-Восточная Азия, Земля

     Пролог

     1936, Нанкин, сентябрь

     Шум  ночного  дождя глушил  шорох шин по мокрому  асфальту. Этот  район
столицы, один из  самых  аристократических,  в ночной тьме  можно  было даже
принять за часть какого-нибудь европейского города.
     Темно-зеленый  "хорьх", кажущийся сейчас черным,  остановился  рядом  с
домом, где  жили  представители дипломатического  корпуса. Из  машины  вышло
несколько человек; крадучись, они стали пробираться вдоль стен к арке.
     Они  ждали  там  довольно долго,  нервно  покуривая и пряча  в  кулаках
огоньки папирос.
     Наконец,  из  подъезда  показалась   чья-то  фигура.  Плащ   незнакомца
мгновенно заблестел под струями проливного дождя; он огляделся по сторонам и
твердым шагом направился по улице. Когда он поравнялся с  аркой,  из-под нее
выскользнуло несколько теней.
     Человек упал  на колени  с заломленными назад руками. Рядом затарахтела
машина. Вышедший из нее мужчина долго вглядывался в лицо незнакомца; наконец
он произнес - в сторону, словно ни к кому не обращаясь:
     - Это он... -  и уже  громче, стараясь перекричать шум дождя: -  Именем
президента Чан Кай-ши вы арестованы по обвинению в шпионаже против Китайской
Республики.  По закону о военном положений приговор был вынесен вам  заочно,
полковник Самагита. Согласно нашему решению вас ожидает смертная казнь через
повешение.
     -    Вы    не    имеете     права,    я    пользуюсь    дипломатической
неприкосновенностью...
     -  Если сумеете, можете попытаться обратиться  в посольство, - впрочем,
говоривший даже не скрывал своей насмешки.

     1963, Иокогама, начало апреля

     - Прибыл мистер Мацумото. Прикажете впустить?
     - Пусть входит.
     Двери роскошного кабинета  открылись, и человек в  инвалидном кресле на
колесиках  въехал  внутрь.  Место  работы  правительственного  чиновника  не
уступало по роскоши  личным покоям китайских мандаринов или арабских шейхов:
дорогой гарнитур орехового дерева, возможно - ручной работы, шелковая обивка
стен;  одну   из  них   занимало  зеркало,  увеличивающее  помещение  вдвое.
Государство, в отличие от частных фирм, не скупилось.
     Сто тысяч лет жизни, Мацумото-сан. Позвольте вас спросить, хорошо ли вы
себя чувствуете.
     - Для такой дороги - сносно.  - Посетитель явно  игнорировал вежливость
хозяина.
     - Разрешите вас чем-нибудь угостить? - Есть отличный зеленый чай...
     -  Налейте  мне  стаканчик  "Старого  янки",  я  знаю,  у  вас  есть...
Единственное, что делают американцы и что приходится мне  по вкусу. - Старик
стал издавать странные хрюкающие  звуки и его собеседник не сразу сообразил,
что это смех.
     Сопровождающий  подошел к зеркальной стене,  повернул одну из панелей -
за ней скрывался неплохой бар - достал бутылку и два стакана.
     - Вы не  будете  возражать,  сэнсэй,  если  я предложу выпить за  успех
нашего дела? Общего дела.
     Старик  всем  своим видом  показывал, что  против тостов, как  и против
виски, ничего не имеет.
     Хозяин  кабинета  наполнил  стакан,  открыл  одну  из тумб стола  - там
оказался небольшой холодильник. Бросил в стаканы по кубику льда.
     - Вы можете  сказать мне, как продвигается работа. С  вашей  стороны. -
Фраза прозвучала не как вопрос - как приказ.
     - Намного успешнее, чем ожидалось. Оборудование не придется покупать за
границей  -  недавно  станки  необходимой  точности  стала  выпускать  фирма
"Тошиба". Мы купили один из первых образцов.
     - Это не может вызвать подозрения?
     - Мы действовали  от лица некой шведской фирмы. Естественно, ни в какую
Швецию  станки  не поехали.  Сейчас они установлены  около  озера Бива.  Там
недостроенные с военных времен  цеха, туда собирались эвакуировать авиазавод
из Нагои,  но  не успели, однако здания  стоят  целехоньки. Примерно там  же
занимаются несколько молодых физиков, воспитанных в духе  верности микадо...
Естественно,  они  не  знают  пока  своего  предназначения. Их  мы  называем
"отрядом черной сакуры".
     - Хорошие  новости и вправду  собираются вместе:  материал  уже в пути,
прибудет месяца  через  два. Операция  вступает  в завершающую  стадию. Пора
придумывать новый код. У вас есть предложения?
     - Мацумото-сан, имеете ли вы что-нибудь против слова "Сакура"?
     - Трудно было бы придумать лучше... Но разрешите задать личный вопрос?
     - Мне будет приятно ответить на него...
     - Вы молоды, вы  - преуспевающий политик почему же вы помогаете нам? Вы
не можете  не  отдавать  себе  отчета, что в случае неудачи  предприятия вам
придется  пожертвовать  не  только  именем, но и  головой?  Себя я еще  могу
понять: я не могу забыть как "Ямато" гордо плавал под Императорским флагом и
не  было под небом корабля, готового помериться  с  ним силами.  Но чего  не
можете забыть вы?
     - Мои родители были Девятого Августа в Нагасаки...
     -  Извините  меня, что  заставил  потревожить  память  ваших  почтенных
предков... Итак; какие средства потребуются вам для завершения "Сакуры"?
     - Полтора миллиона иен...
     - Вы получите их.

     1963, Гонконг, конец апреля

     Монастырь  стоял  на  отшибе. Местами  рухнувшая  стена  окружала двор,
заросший полынью и дикой мятой. Даже пустых жестянок  - постоянных спутников
цивилизации  и ее  послов-туристов - не  было видно. Зато в лучах заходящего
солнца  можно  было заметить  матовый блеск  автоматных  стволов, укрытых  в
зарослях. И те, кто держал их в руках, отлично видели единственную ведущую к
монастырю дорогу.
     По  двое, по трое,  по  ней тянулся странный народ - китайцы,  малайцы;
видели даже  корейца.  Одним  из  последних  на  инвалидном  кресле  проехал
старик-японец.   Кресло   толкали   в  гору  двое   амбалов   неопределенной
национальности. И  когда  последний луч солнца скрылся  за  невысокой горной
грядой, в монастыре вспыхнул свет - наверно, впервые за долгие века.
     Переносные лампы -  те, которыми пользуются  на киносъемках, - осветили
внутренность  монастыря; тут  был  лишь  каменный алтарь  с  рядами  простых
деревянных скамей вокруг него, все - под  слоем вековой  пыли. Но  сейчас на
скамейках  уже  рассаживались   давешние   странные   паломники.  Человек  в
инвалидном  кресле  расположился  в первом ряду.  Его  охранники сели на пол
прямо за ним.
     Наконец, открылась  небольшая  дверь  позади алтаря.  Из  нее  появился
невысокий, уже лысеющий  человек  во  френче; если бы ткань  его  одеяния не
выглядела явно дорогой, можно  было бы  предположить, что оно изготовлено за
"бамбуковым занавесом".
     - Итак, господа,  - вошедший начал  говорить  сразу, без паузы, даже не
закончив шага, - преодолев многие трудности, мы все же собрались вместе.
     В  зале послышался  шепот, один из  малайцев уже открыто демонстрировал
неодобрение.
     - Успокойтесь,  Суан, здесь вполне безопасно. Мои люди охраняют дорогу.
Неужели  вам  не  достаточно   моего  слова?  Клятвы,  произнесенной   перед
руководителями всех тайных обществ?
     - Продолжайте, Вонг, - разжал губы сидевший в коляске японец.
     Говоривший   не  подал   виду,   что   удивлен   тем,  что   кто-то  из
присутствовавших знает это имя, неиспользуемое уже много лет.
     -  Я рискну сказать  - хотя многие  сейчас станут отрицать мои слова, -
что все  мы собрались здесь потому, что чувствуем назревающие  перемены. Мир
не таков, каким  он был десять лет назад  и действовать по-старому мы уже не
можем.  Копы   тоже  научились   работать.  -   Японец  поморщился,  услышав
иностранное слово, к тому же еще и жаргон.  -  В  Сингапуре из всех  "триад"
остались только две. - Говоривший предусмотрительно не добавил, деятельность
скольких  из  них пресекла полиция, и сколько  разгромил он сам. - Сейчас не
время действовать в одиночку...
     -  Ближе к  делу! Что вы предлагаете, Вонг - тот чувствовал, что где-то
уже встречался с японцем, но вспомнить так и не смог.
     -  Выяснение отношений  цивилизованными методами:  раздел сфер влияния,
консультации глав тайных обществ...
     -  Под  вашим  руководством...  -   саркастически  заметил  кто-то,  но
говоривший счел возможным проигнорировать эту реплику.
     - Как часто?  - Статус задавшего вопрос на сей раз делал его  достойным
ответа:
     - Скажем так - по мере необходимости...

     1963, Гонконг, утро следующего дня

     -  ... Понимаешь, я  боюсь.  Меня пугает Японец - он согласен  почти со
всем... явно неспроста... Кроме того, он знает мое настоящее имя.
     - Я  думаю, отец, что  это мы сумеем  обсудить  вечером, а сейчас  тебе
нужно выспаться. Да и мне тоже...

     1963, Сингапур, 22 мая

     Теплый ветерок трепал волосы, распахивал полы пиджака - самого легкого,
какой удалось найти в магазине. Ричард Блейд с удовольствием  обошелся  бы и
без него, но... Положение обязывает! Если на то пошло, в это жаркое  майское
утро он обошелся бы и без сорочки. Для знакомых и немногие друзей - здесь, в
Сингапуре, -  Блейд был  представителем  компании  "Копра  Консолидейтед", и
направлялся  он  сейчас  на  деловой  завтрак. Для  той  персоны,  с которой
планировалась встреча, Блейд был - и оставался - агентом британской разведки
в Сингапуре, нелегалом  высокого полета,  специалистом, которому не поручают
простых заданий.
     Человека,  который  ждал его,  Блейд  не  видел уже давно.  Сейчас  его
партнер по рандеву должен был носить маску ничтожного и совершенно безликого
мистера Бартоломью, посланца фирмы-компаньона. На самом деле полковник Питер
Норрис  являлся живой легендой британской разведслужбы. О его подвигах никто
ничего толком  не знал, но поговаривали, что  многие из  героев Эль-Аламейна
были обязаны ему своими жизнями.
     Ричард    остановился,    окинул    взглядом    многоэтажную    громаду
"Хилтон-Сингапура" и решительно направился к входу.
     Лифт поднял его на  крышу. Там, в дорогом  ресторанчике,  где  вечерами
негде яблоку упасть, был занят только одни столик - духота прогоняла всех  с
улицы  под  спасительную  прохладу   кондиционеров.  Так  что  у  Блейда  не
оставалось сомнений,  кого ждет сидевший за столом  мужчина  средних лет. Он
миновал невысокую арку и,  уже направляясь к месту своего рандеву, наткнулся
взглядом на  знакомое  лицо - подпиравший одну  из арочных колонн "официант"
был его соучеником по школе "Секьюрити Сервис". Конечно, это было нарушением
всех правил  конспирации, но Блейд не смог  удержаться,  чтобы  незаметно не
пожать  локоть старому  приятелю  - слишком многое значило увидеть здесь,  в
Сингапуре, знакомое лицо.
     Он  скосил  глаза  -  "мистер Бартоломью" продолжал равнодушно  изучать
салфетку; "официант" же по-прежнему неподвижно торчал  у входа, заложив руки
за спину. Судя по тому,  как  оттопыривалась пола  его фрака, парень  таскал
"пушку" типа  "беретты-720" или что-нибудь в этом роде. Блейд  подумал, как,
наверное,  тоскливо, нудно  и  жарко  стоять одному,  возвышаясь  над  целым
городом и охраняя  своего бывшего однокашника,  с которым немало  пережито и
немало  выпито... А  теперь этот твой товарищ  -  сотрудник  спецотдела МИ6,
недосягаемый  идеал!  Хотя в разведке  не  придерживались  кастовой системы,
Блейд  давно   знал,  что  люди  из  наружной  охраны  и  службы  наблюдения
практически не имеют шансов добиться мало-мальски самостоятельной работы.
     Сохраняя невозмутимость,  он прошел  к  столику,  пытаясь составить  по
дороге представление о  старшем коллеге. Раньше с  Норрисом  ему работать не
доводилось, он видел  его только несколько  раз на "файф-о-клоках" у Дж., но
там ни о чем серьезном не говорили. К тому же, сколько времени прошло...
     Волевое  скуластое   лицо...  Длинные   серо-стального  цвета   волосы,
зачесанные   назад,  открывают  высокий  "профессорский  лоб",  прочерченный
вертикальными складками,  среди  которых  теряется  шрам,  -  напоминание  о
застенках "красных",  куда  Норрис угодил во времена  корейской  кампании...
Зрачки  - топазовые, как у хищной  птицы или  кошки... От таких  глаз трудно
скрыть ложь, даже в мыслях...
     Нет, как бы не маскировался этот человек, его не назовешь ни ничтожным,
ни безликим!
     Блейд приблизился к столу.
     - Приветствую вас, мистер Бартоломью, - обыкновенная фраза, ни  пароля,
ни отзыва - курьер должен знать агента в  лицо. Только вот в этот раз звание
курьера было много  выше звания агента. Значило ли это,  что назревает нечто
важное и ничего хорошего, кроме тяжелых трудов, ожидать нельзя?..
     - Садитесь, мой друг, садитесь. - В голосе -  никаких эмоций, сталь при
температуре абсолютного нуля. - Сейчас подадут ленч.
     Подошел официант - на этот раз без "беретты".
     - Две яичницы с беконом, кофе, бренди... -  выбора Блейду предоставлено
не было.
     Официант исчез столь же внезапно, как появился, а Норрис встал, подошел
к парапету и махнул рукой, жестом давая понять  молодому разведчику, что тот
должен присоединиться к нему. Ричард с  тоской огляделся,  понимая  уже, что
официант будет ждать, пока они не кончат деловую часть беседы. Учитывая ранг
курьера, ему ничего не оставалось, как примириться с этим и разговаривать на
трезвую голову и пустой желудок.
     Норрис долго вглядывался в туманный купол смога, повисшего над городом,
потом достал,  не предлагая Блейду, сигарету, оторвал фильтр, щелчком послав
его в путешествие на далекий асфальт мостовой, и глубоко затянулся.
     -  Блейд,  вы сколько  работаете  на  Востоке?  -  полковник, казалось,
сознательно игнорировал  конспирацию  - впрочем,  кто  их  мог  услышать  на
стометровой высоте? Поэтому Ричард решил ответить тем же:
     - Полтора года, мистер Норрис.
     Тот небрежно кивнул, словно подчеркивая ничтожность этого срока.