-- Ты знаешь, чего это будет стоить. Для меня...
     --  Чего  бы ни  стоило,  --  прервала  его  женщина. --  Жизнь  дороже
арисайи... ты сам так сказал.
     --  Но почему  ты  не хочешь,  чтобы Талзана  попытался? Не  получится,
вызовем белых...
     Белых, отметил Блейд. Кто же это? Защитники?
     -- Они появятся тут через три вздоха, как говорит Талзана, -- разведчик
почувствовал,  что Джейдрам улыбается.  --  Появятся и спасут нас, прикончив
заодно уйму народу... Может быть, и Талзану...
     От неожиданности  Блейд дернул локтем,  и рассохшийся  топчан скрипнул.
Разговор затих, потом  послышались осторожные шаги и Саринома -- он узнал ее
по горьковатому аромату -- склонилась над постелью.
     -- Они спят. Оба, -- произнесла женщина спустя некоторое время.
     -- Но  все же лучше не использовать оривэй, заметил мужчина. -- Талзана
знает наш язык на удивление хорошо.
     Внезапно Блейд почувствовал, как сердце грохнуло  о ребра,  и по  спине
побежали  мурашки.  Он  крепко,  до боли,  стиснул челюсти,  всматриваясь  в
осколки цветной мозаики,  калейдоскопом  кружившиеся под  сомкнутыми веками.
Постепенно они замедляли движение, складываясь в знакомую картину.
     -- Пожалуй, ты прав, дарлинг, -- ответила женщина.
     Они говорили на английском.

        ГЛАВА 11

                    Ретроспекция вторая

     Сентябрь 1966 года, Монако, Земля.
     Все  стремительней   и  стремительней   разматывался   клубок   памяти,
протягивая  нить  воспоминаний  в  прошлое;  невидимый  хронометр  методично
отсчитывал год за годом, пока  его стрелки  не  остановились на цифре шесть.
Почти не прислушиваясь к негромким голосам спорящих мужчины и женщины, Блейд
внимал сейчас иным  звукам, и видения иного мира плыли  под  его  сомкнутыми
веками. На  безымянном берегу неведомой планеты, вытянувшись на жестком ложе
рядом  с девушкой, преодолевшей, подобно ему,  бездны пространства и барьеры
времени, Ричард  Блейд  вспоминал  теплый  сентябрьский вечер, узкие  улочки
старинного города, разноязыкий говор,  яркие огни  фонарей,  неоновое сияние
витрин; потом он увидел россыпь карт на  зеленом  сукне стола,  и среди  них
матовый  блеск золота.  Перстень.  Перстень  с печаткой, с крылатым чудищем,
оседлавшим колесо или солнечный диск... Смертоносное  ринго,  которым  Калла
сожгла в ущелье мохнатую стаю...
     Теперь он вспомнил все.
                               * * *
     В уютном зале "Катаны", одного из самых фешенебельных игорных заведений
Монако,   царил  полумрак:  хрустальные  бра  горели  только  над  столиками
посетителей, что выстроились вдоль двух стен, обшитых орехом. В третьей была
дверь с висевшими слева и справа гравюрами Хокусая и превосходными японскими
мечами, которые, видимо, и дали название заведению. Напротив сверкала стойка
бара, на диво  богатого и  способного удовлетворить запросы  любого шейха из
Арабских  Эмиратов. Впрочем, шейхи тут появлялись редко -- аллах  не поощрял
ни спиртного, ни азартных игр.
     В этот  вечер народа в "Катане" было немного. Лишь за  пятью столами из
двенадцати  шла игра,  но  к  полуночи четыре  опустели и  зрители, и игроки
столпились там, где схватка шла по-крупному. Почти каждый из двух дюжин этих
заядлых покеристов мог, не моргнув глазом, просадить  за  раз  десять  тысяч
долларов -- а то и все пятьдесят, так что ставка, уже довольно приличная, их
не  удивляла.  Изощренным  нюхом  бездельников  и  любителей  скандалов  они
чувствовали,  что  за  последним  столом, над  зеленым  сукном которого  еще
мелькали карты, решается отнюдь не  финансовый  вопрос. Нет,  спор шел не  о
деньгах, не об  этих ничтожных  разноцветных  бумажках,  а  о  том, чего  не
приобретешь ни за  какие миллионы -- о чести и славе. Конечно, их тоже можно
было  купить,  только не  сразу и не быстро; а  вот позор поражения не смоет
даже ливень из всемогущих американских сотенных.
     Ричард   Блейд  довольно  ухмыльнулся;  темные  очки,  щетина   светлых
фатовских усиков и парик делали его неузнаваемым. Он швырнул карты  на стол,
наблюдая, как  Ван Дайкен тянется за прикупом. У разведчика было королевское
каре, и только что он  сбросил туза; рослый  Боб Стерн, маячивший  где-то  в
кучке  людей за спиной голландца,  и не думал закуривать  а это значило, что
стрит-флеш у Дайкена не вытанцовывался. Блейд снова  весело скривил  губы --
эта его усмешка выводила противника из себя -- и подумал, как приятно играть
в покер с парой глазастых и сметливых подручных!
     Пожалуй, он бы  и в честном  бою  не уступил Ван Дайкену,  считавшемуся
шестым в Европе, но о какой честности могла идти речь в деле с этим записным
жуликом?  Он дурачил людей, обрушивая на их многострадальные головы то  град
летающих тарелок из космоса, то легионы  инопланетных пришельцев;  теперь же
Блейд, с помощью Боба  и Стивена, двух стажеров  из  спецотдела МИ6, дурачил
его.  И совесть разведчика не мучила  мысль о том,  что  в покер Ван  Дайкен
всегда играл честно.
     Голландец взял  первую карту, и его  породистое холеное лицо оживилось;
Блейд, даже не  взглянув на Боба, понял, что пришел туз. Однако ситуацию это
не  меняло, и он, скользнув небрежным взглядом  по развернутым веером картам
противника,  зевнул  и  прочистил  горло. Все эти  мелкие  подлые штучки  --
ухмылки,  зевки,  хмыканье, демонстративные  вздохи  --  вряд ли  можно было
назвать джентльменским поведением, но сейчас Блейд и не претендовал на столь
высокий  титул. Он  был,  согласно  легенде, сынком  миллионера-нувориша  из
Штатов: нахальным, наглым и здоровенным парнем, не  ограниченным в средствах
-- благодаря бездонному  папашиному карману -- и приличным игроком в  покер.
Из всего сказанного выше, истине соответствовало только последнее.  Впрочем,
богатый папаша у него  тоже имелся  --  Дж., шеф МИ6 и его прямой начальник.
Если на  то пошло, была у Блейда и еще одна престарелая,  но весьма бодрая и
состоятельная  родственница  разведка Ее Величества;  так  что  в финансовом
отношении  он  чувствовал  себя  довольно  уверенно  и  продолжал   издавать
провокационные звуки, доводившие Ван Дайкена до белого каления. Голландец то
бледнел, то багровел, но  стискивал зубы и продолжал игру:  шестой  покерист
Европы не собирался уступать хамоватому янки.
     Вторая  карта  из прикупа; глаза  Ван Дайкена сразу  потускнели.  Блейд
покосился  на  Боба  -- тот задумчиво почесывал  бровь указательным  пальцем
левой  руки.  Так, девятка  треф... Отлично!  Изображая  полное  равнодушие,
разведчик  уставился  на   чуть  подрагивающие  руки  соперника  и  предался
воспоминаниям.
     Прошло два с половиной месяца с  того  дня,  как он стоял в бразильской
сельве над останками  некоего местного  дантиста Умберто да Синто  по кличке
"спелеолог", информатора и  проводника  Ван Дайкена. Останков  насчитывалось
немного  --  одна  маленькая блестящая  штучка;  все  остальное разметал  по
окрестностям  взрыв  пары ящиков с динамитом,  похоронивший заодно и вход  в
пещеру, с которой надлежало ознакомиться Блейду.
     Это загадочное подземелье, древняя база инопланетян, о которой бразилец
по  секрету  сообщил  неутомимому  "исследователю  останков  пришельцев" Ван
Дайкену, якобы хранило сотни металлических листов с  записями на неизвестном
языке,   золотые    изваяния   животных   и   чудесные   приборы   неведомых
звездоплавателей; там  скрывались  великие  тайны  прошлого,  о которых  Ван
Дайкен  немедленно  проинформировал  всех обитателей Земли в своем очередном
опусе.  Неизвестно,  получил  ли  доверчивый  бразильский  дантист-проводник
обещанные тысячи долларов, но то, что Дайкен заработал миллионы, сомнению не
подлежало.
     Этот великий мистификатор и хитрец ловко эксплуатировал интерес публики
к   гипотетическому  пребыванию  на  Земле   во  времена  оны   инопланетных
пришельцев.  Железная  колонна  в Дели,  статуэтки догу, гигантские рисунки,
выбитые  на  камнях  плоскогорья  Наска, гранитные  стеллы в  храмах  майя и
ацтеков, Баальбекская платформа, египетские пирамиды, Бермудский треугольник
-- все это,  как и многое другое, служило  материалом  для  его бесчисленных
статей, публичных лекций, фильмов и книг. Он не пощадил даже  Библию, унизив
Иегову мерзким  подозрением в том,  что Создатель и Творец всего  сущего был
всего  лишь рядовым естествоиспытателем,  прибывшим  из какого-то неведомого
мира.
     Ван Дайкен был весьма умен и избегал говорить  заведомую ложь, играя на
недосказанности  и  нюансах; всякий, кто  читал его творения,  понимал,  что
автор  знает много  больше, чем пишет, и  готов в любой  момент  представить
такие  свидетельства своих слов, что научный мир просто ахнет. Как бы то  ни
было, книги его расходились прекрасно, и Дайкену вполне хватало на жизнь, на
женщин и карты.
     Его шумная деятельность давно привлекла  внимание  британской разведки,
ибо не стоило пренебрегать теми зернами истины, которые могли быть рассыпаны
среди заведомого бреда. Дж., шеф отдела  МИ6, приступил к разработке Дайкена
еще в конце шестьдесят первого года, когда Блейд вернулся из Лейк Плэсида --
весьма  любопытной  командировки,  имевшей  целью  ознакомление  с  успехами
американских уфологов.  Эта поездка положила начало  проекту "Немо", который
служил  немалой  уступкой  современным  веяниям  со  стороны  консервативных
британцев:  в рамках проекта  были начаты  работы по изучению  НЛО  и прочих
аномальных явлений.
     Ван  Дайкен,  несомненно,  также относился  к подобным  явлениям  -- во
всяком случае, если речь  шла о его хитрости и умении запутывать следы. Дж.,
разведчик  матерый и  опытный, начал с его связей, так на поверхность всплыл
бразильский исследователь  и  спелеолог да Синто и его таинственная  пещера.
При ближайшем  рассмотрении  исследователь оказался дантистом,  а  потом  --
просто мошенником и бандитом, попытавшимся выманить у сотрудника МИ6 крупную
сумму,  обещанную  за   демонстрацию  чудес  подземелья.   К   счастью,  тем
сотрудником был  Ричард Блейд, который  не  привык разбрасываться  казенными
деньгами.  Дело  завершилось  перестрелкой  в непосредственной  близости  от
ящиков с динамитом, которым предполагалось  вскрыть  засыпанный  тоннель,  в
результате взрыва его  завалило столь  основательно, что Блейд не сомневался
-- раскопки тут начнутся в двадцать первом веке, никак не раньше.
     Можно было  бы  считать,  что  завалена  не  только  пещера, но  и  вся
операция, если бы не та маленькая блестящая штучка, которая досталась Блейду
в наследство от "спелеолога".  Именно из-за нее Дж.  решил продолжить дело и
взялся за самого Ван Дайкена.
     Голландец   раздраженно   потянулся   за  третьей  картой,   и   Блейд,
презрительно фыркнув,  оттопырил нижнюю губу. Потом он  привстал, пошарил  в
кармане легкого  пиджака  и  выложил на  стол пачку  "зеленых"  в банковской
упаковке -- словно намекая на то, что его финансовые возможности безграничны
и не такой мелюзге, как Ван Дайкен, тягаться с  наследником свиных, нефтяных
или Бог знает каких миллионов. Дайкен открыл карту, и лицо его увяло.
     Да, трижды был прав  Дж.,  что  этого  человека  можно взять  только на
"кураж"!  Когда  его  начали  серьезно   разрабатывать,  ситуация   казалась
безнадежной. Голландец  нажил вполне приличное состояние на  пришельцах, так
что подкуп тут не годился; он исправно платил налоги и не имел дела с мафией
материала для шантажа не просматривалось, он не лез в политику, не баловался
с  наркотиками, умеренно пил,  и, наконец,  за  ним не  тянулся какой-нибудь
грязный хвост с нацистских  времен. Он  всего лишь  рассказывал  космические
сказки -- всем, кто желал его слушать, но подобные деяния неподсудны никаким
законам.  Американцы,  конечно,  попытались  бы  решить  проблему  напрямик,
устроив Дайкену прямо на  квартире  допрос третьей степени,  чтобы выпытать,
что в его сказках ложь, а что намек, но секретная служба Ее Величества редко
прибегала к таким грубым методам.
     Конечно, у него  были женщины. Этот сорокапятилетний холостяк отнюдь не
был монахом, и зеленокожие красотки из космоса не спускались  по ночам в его
одинокую постель, чтобы осчастливить  вниманием своего трубадура.  Он  любил
полных дебелых  блондинок нордического типа, но  был чрезвычайно  разборчив:
имея пять-шесть любовниц, заводить новые связи явно не собирался
     Но, как иногда  говаривал  старый  мудрый Дж., "в каждом доме  отыщется
свой  скелет в шкафу", и Ван Дайкен тоже не  являлся исключением.  Он обожал
карты, точнее покер, игру тонкую и психологическую, в которой математический
расчет значил не меньше, чем удача и умение  блефовать. Он действительно был
сильным игроком, и в  этом качестве  снискал немалую известность  в закрытых
полулегальных заведениях, где  лучшие  из  лучших  выясняют кто есть кто  за
зелеными  столами. И он весьма ценил  свою  славу!  Шестой  в Европе  и, без
сомнения,  один  из дюжины  лучших  покеристов  мира  --  это что-нибудь  да
значило! Деньги его  не  интересовали;  он  был достаточно  богат.  Престиж,
желание   сохранить  славу  великого  мастера  зеленого  сукна  вот  в   чем
заключалась ею слабость.
     Блейд поднял глаза  на соперника и, по его  молчаливому кивку, медленно
перевернул свои карты одну за другой.
     --  Каре  королей,  --  процедил он,  сопроводив эту реплику  протяжным
зевком; затем с оскорбительным интересом уставился прямо в лицо Ван Дайкену.
     -- Пас, -- сухо сообщил тот.
     Когда они  разрабатывали  эту  операцию,  Дж.  при  помнил  слова Дюма,
вложенные  великим  романистом  в уста не то Атоса,  не  то Арамиса: "Первый
фехтовальщик   Франции  может  не   бояться  второго,  опасность  для   него
представляет какой-нибудь паренек из провинции, способный  твердо держать  в
руках шпагу".  Блейд,  в  данном  случае, и  выступал  этакой провинциальной
темной лошадкой, готовой обойти  на повороте  признанного рысака и  пощипать
его лавровый венок.
     Конечно, кое-что было подстроено. Боб и Стив  обеспечивали сигнализацию
вкупе  с  общей  поддержкой,   и  действовали  они  безупречно.  Был  выбран
подходящий  момент, когда Ван  Дайкен пожелал в очередной раз  развлечься --
причем именно в  "Катане", закрытом клубе для игроков экстра-класса, который
Блейд знал, как свои пять пальцев; в свое время он провел в Монако почти год
в  качестве  резидента  МИ6.  Наконец,  совсем не  случайно в зале  оказался
француз Клод Массе, седьмой в европейском табеле о рангах и вечный противник
Дайкена за  карточным  столом. Сейчас, сощурив от удовольствия  антрацитовые
глаза, он наблюдал, как  "парень  из провинции" разносит  его  титулованного
коллегу.  Кстати,  Массе   был  довольно  известным   археологом  и   сильно
недолюбливал голландца по причинам профессионального свойства.
     Попасть на большую игру в "Катану" было несложно  -- тут посодействовал
полковник   Макдональд,  приятель  Дж.,  представлявший  в  Монако  интересы
британской разведки. Значительно больших трудов стоило напроситься на партию
с  Дайкеном --  "первый фехтовальщик"  пренебрегал  новичками, даже если  их
карманы  распирали кредитки. Сегодня он  жаждал потешить самолюбие,  обыграв
Массе,  и каждый франк археолога был  для  него  ценнее, чем тысяча пахнущих
нефтью или свининой долларов из-за океана. Но, в отличие от голландца, Массе
был   небогат  и   согласился   оказать  маленькую  услугу   некоему   лицу,
финансировавшему его  университетскую программу. Так Блейд оказался в нужное
время за  нужным  столом в компании  четверых мужчин средних  лет,  одним из
которых был Ван Дайкен.  Разведчик был пятым бесплатным приложением  к этому
каре  зубров;  но  вскоре три партнера  капитулировали, а  новичок  принялся
разделывать мастера.
     -- Пожалуй, мне пора, -- сообщил Блейд куда то  в пространство, сгребая
деньги на свой край стола, тут было тысяч сорок долларов.
     Ван Дайкен моргнул и откашлялся.
     -- Вы, молодой человек, всегда прерываете партию на середине? --  хмуро
заметил он.
     --  Нет, не всегда.  Но в данном  случае, мистер  Ван  Дайкен, не  вижу
интереса продолжать.
     Это  было  смертельным оскорблением! Голландец  вздрогнул и побагровел,
словно ему в лицо выплеснули стакан виски.
     --  Разве деньги  -- не интерес, мой юный мистер  Джепсон? -- под таким
именем Блейда представил партнерам французский археолог.
     -- А...  деньги... он  расслабленно взмахнул  рукой.  -- Да заберите их
себе...  хоть  все...  разведчик  передвинул кучу  разноцветных  банкнот  --
французских, немецких и американских на половину Ван Дайкена. -- Деньги меня
не интересуют...  Игра другое  дело! Но играть-то не с кем... -- Блейд опять
зевнул и поскреб макушку своего парика.
     Подобного пренебрежения Ван Дайкен вынести не мог.  Не обращая внимания
на хихикающих зрителей, он потащил из кармана чековую книжку.
     -- Так, мистер Джепсон, поговорим серьезно. Какая начальная ставка  вас
устроит?
     Блейд откинулся на стуле и заложил большие пальцы за цветастые подтяжки
шириной в ладонь; казалось, еще немного, и он взгромоздит ноги на стол.
     -- Вы меня неправильно  поняли,  Дайкен, --  "мистера"  он  на сей  раз
опустил. -- На деньги играет мой старик... и,  поверьте, в тех играх  вы ему
не соперник. Меня же деньги не волнуют. Другое дело играть на  интерес. Тут,
пожалуй...
     -- Интерес?  Что вы имеете в виду?  -- белесые  брови голландца полезли
вверх.
     На  некоторое  время  Блейд  погрузился  в  глубокомысленные  раздумья;
публика,  предвкушая  скандал, почтительно замерла.  Краем  глаза  разведчик
заметил, как за стойкой появился Гаратти, хозяин заведения. Итальянец что-то
шепнул  на  ухо  помощнику  бармена,  и  тот  выскользнул  в  заднюю  дверь.
Отправился за вышибалами,  понял  Блейд  -- на  тот  случай,  если  дежурная
команда не сумеет утихомирить страсти. Он довольно  усмехнулся; пока все шло
по плану.
     --  Когда  мы ехали сюда, Клод кое-что  рассказал мне о вас, Дайкен, --
разведчик положил ладони на край стола. -- Я ваших книг не читал... я вообще
не  читаю всякую галиматью. Другое  дело  -- послушать  забавную  историю  с
документальным  подтверждением,  разумеется. Так  вот,  -- он  выпрямился  и
приспустил на нос очки, поймав взгляд голландца,  я согласен играть, если вы
в   случае   поражения,   разумеется,    --   представите   мне   бесспорное
доказательство, что ваши писания не вранье и не бред сумасшедшего. А вот моя
ставка, --  Блейд выложил  на  стол  зеленоватый листок.  --  Сертификат  на
предъявителя, на сто тысяч, -- небрежно сообщил он.
     -- Франков?
     -- Долларов, -- он выдержал паузу. -- Ну, вы согласны?
     -- Да! -- К чести Ван Дайкена, он не колебался ни минуты.
     Блейд помахал рослому бармену за стойкой.
     -- Эй, парень!  Запечатанную  колоду и "арманьяк"!  Всем! Я  угощаю. --
Потом он  повернулся  к Ван Дайкену и, продемонстрировав  самую  широкую  из
своих  улыбок,  произнес:  -- Должен  предупредить  вас, мистер... Если ваше
доказательство меня не устроит, я сумею взыскать долг... так,  как принято у
нас в Далласе.
     Он  стиснул огромные  кулаки  и  многозначительно постучал ими  друг  о
друга.
                                 * * *
     Покер  -- быстрая игра; через полчаса сертификат  по прежнему  пребывал
рядом с локтем Блейда, а голландец утирался белоснежным  платком, не скрывая
огорчения.  Впрочем,   противник   оставил  ему   лазейку,   которая   могла
восстановить пошатнувшийся  авторитет.  Пусть он  проиграл  этому нахальному
сопляку,  пусть; но если сейчас  будет предъявлено нечто удивительное, нечто
такое,   что  заставит   публику   пораскрывать   рты,  поражение  мгновенно
превратится  в победу.  Можно  вообразить, что  будут  рассказывать  об этой
истории  во  всех  злачных местечках  Монако!  Да что  там  Монако --  всего
Лазурного Берега, всей  Франции, всей Европы! "Представляете, в прошлом году
привя