осто.  Как  понял Блейд  из объяснения пожилого  искателя,
некоторые их племена предпочитали жить рядом с поселениями двуногих, которые
назывались гронами, другие же рассматривали людей только  как источник пищи.
Эти полуразумные звери являлись грозными противниками, и лишь духовые трубки
да стрелы с быстродействующим ядом могли их остановить.  Человеческие  кланы
тоже по-разному  относились к клотам: фра издавна дружили с ними, кастелы их
люто ненавидели, уничтожая при первой же возможности.
     Путники быстро  шагали  к  обрыву,  и Блейд  продолжал свои  расспросы,
предчувствуя, что вскоре  им  будет не до  разговоров. Странника  не смущали
испытующие взгляды, которые  время  от  времени  бросал на  него  Миот;  что
касается Панти, тот почти не спускал со смуглого  великана изумленных  глаз.
Впрочем, иногда лицо молодого воина  обращалось  к старшему  фра  -- с таким
вопросительным  выражением, что Блейд с трудом  сдерживал  улыбку.  Но Миот,
по-видимому, не хотел расспрашивать гостя.
     Заросший  кустами  и  травой   откос,  обрывавшийся  в   трехсотфутовую
пропасть,  был  безлюден и тих,  легкий ветерок играл в  зеленых  стеблях  и
листве, насыщая воздух приятным ароматом. Миот уверенно направился к северу,
вдоль скалистой  гряды, что шла по краю провала; казалось, он  что-то  ищет.
Вскоре  в  одной  из  трещин  мех  камней   обнаружилась  хитро  запрятанная
веревочная  лестница, верхний  конец  которой  крепился  к  вбитым  в  скалу
бронзовым штырям. Пожилой искатель  кивнул Панти, и  юноша,  закрепив меч на
спине поверх сумки, начал спускаться. Блейд последовал за ним.
     Через четверть часа все  трое стояли на речном берегу. Они очутились на
довольно  высоком каменистом мыске,  в  полумиле от цепочки  черных  утесов,
торчавших выше по течению;  отсюда эти  каменные  шипы  выглядели  угрюмыми,
мощными,  угрожающими.  Потоки  воды  неслись  через  перекат, закручивались
ленными  гребнями,  брызги летели вверх  на десяток  "футов,  влажный воздух
будто  содрогался от рева  и  грохота. Ниже,  у мыска, где находился  сейчас
Блейд со своими спутниками, Иллима была поспокойней, однако он не рискнул бы
форсировать реку вплавь и здесь течение казалось стремительным и неодолимым.
     Пока странник разглядывал ревущий поток, Миот сполз вниз, к самой воде,
и  скрылся в какой-то  расселине, еле  заметной на  фоне  мокрых скал. Панти
полез  за ним, и  вскоре  они извлекли оттуда легкую лодочку, сделанную, как
показалось Блейду, из гибких полосок древесной коры, искусно переплетенных и
крепившихся на деревянном каркасе. Суденышко напоминало индейское  каноэ, на
днище его валялись весла и небольшой деревянный черпак.
     Фра, похоже,  собирались переправляться через реку на этом утлом челне.
Прикинув  ширину   потока,  Блейд  покачал  головой,   однако  занял   место
посередине,  полагая,  что  искатель  не станет  рисковать  зря. Миот знаком
предложил ему улечься на дно, где его  тут же  завалили переметными  сумами,
затем оба фра, устроившись на носу и корме, взялись за весла.
     Каноэ отчалило от мыска, едва не черпая воду сразу обоими бортами, река
подхватила  его,  понесла, опасно  раскачивая и  обдавая ледяными брызгами и
гребцов, и пассажира. Блейду, скорчившемуся на дне суденышка, был виден лишь
вечерний  небосвод,  медленно  тускнеющий,  с  бегущими  по нему  облаками и
птицами,  что парили  в  вышине, неподвижно раскинув  крылья. Они напоминали
чаек,  и  недовольные  крики  этих  летунов,  резкие,  хриплые и  гортанные,
неотступно  сопровождали  лодку  во  время переправы.  Иногда небо, чайки  и
облака  начинали опасно  вращаться  и раскачиваться перед замутненным взором
странника,  словно напоминая, что  в следующую секунду  он может очутиться в
холодной воде;  Миот  издавал предостерегающий  вопль, и оба фра,  старый  и
молодой, с силой наваливались на весла.
     Край солнечного  диска уже  коснулся  вершин  деревьев,  когда  путники
достигли западного берега.  Он был сравнительно пологим,  заросшим  травой и
высокими коленчатыми стеблями, похожими на бамбук, однако  в воде  тут и там
торчали  большие   округлые  камни  с  поверхностью,  сглаженной  неутомимым
течением.  Миот  невозмутимо направил каноэ к этой опасной  преграде, словно
намеревался вдребезги расшибить его о ближайшую скалу, затем резко шевельнул
веслом,  и  суденышко,  будто на  крыльях  проскочив  теснину,  очутилось  в
довольно тихой  заводи,  фра причалили к берегу, Панти вылез  на травянистый
склон и потянулся к сумкам.
     Блейд тоже  встал,  перебрался  на твердую землю и, пошатываясь, сделал
несколько шагов. Мышцы у него занемели, икру на левой ноге сводила судорога,
а ребра хранили следы близкого знакомства с деревянным каркасом. Он принялся
энергично растирать ноги и поясницу, довольный,  что смог выбраться из лодки
сам, не  хотелось бы, чтоб  фра извлекали его оттуда, словно набитый тряпьем
мешок.
     Впрочем, кровообращение  быстро  восстановилось. Массируя голени, Блейд
следил, как  Миот  и  Панти  прячут лодку в зарослях тростника с коленчатыми
стволами, желтыми и блестящими, будто покрытыми лаком. Затем они взвалили на
спины  мешки, и старший фра  вытянул  руку к  перекату. Сейчас  черные зубцы
утесов едва виднелись на фоне стальной воды, за время переправы лодку снесло
миль на пять.
     -- Нам надо вернуться туда, Талса.
     -- Зачем? -- Блейд поскреб подбородок,  уже покрытый темной щетиной. --
Не лучше ли переночевать в лесу?
     -- Там есть скалы и удобная пещера с запасом топлива, -- пояснил  Миот.
-- Видишь ли, друг, это наша земля, хотя много лет минуло с той поры, как ее
захватили кастелы. Но даже Брин, умелый и злобный дзу, не в силах лишить нас
памяти... Я знаю  все убежища по  берегам Иллимы и  все тайные тропы в лесу.
Пойдем! Не стоит долго оставаться там, где тебя могут увидеть.
     -- Кто этот Брин?  -- поинтересовался странник, поднимая две  увесистые
сумки.
     -- Глава рода Кастелов, -- Миот пожал плечами. Дзу. Колдун.
     -- Колдун? Он тоже умеет вызывать бото?
     Пожилой искатель усмехнулся.
     --  Он  умеет намного больше,  Талса.  У  него  десятки  могущественных
талисманов, награбленных в древних ставатах на западе и востоке.
     -- Хм-м... Что же это за талисманы?
     Они  торопливо шли вдоль берега, и гул воды на  перекате становился все
громче. Над лесом торчала верхняя половина солнечного диска, простирая в обе
стороны багровые крылья заката. Чайки спустились к самой воде  и кружили над
рекой с пронзительными криками.
     -- Талисманы -- дары наших предков и светлого Арисо, -- Миот показал на
солнце. -- Лилла, наша бартайя, и мудрые женщины других рядов используют их,
чтобы узнать будущее,  чтобы лечить, чтобы защищаться  от врагов. Но в руках
дзу они становятся орудиями смерти.
     Примитивная магия, подумал  Блейд.  Это как-то не  вязалось  с  речью и
обликом  его  новых  знакомых;  инстинктивно  он   угадывал   в  них   некую
утонченность и мудрость древней расы, пришедшей, возможно,  в  упадок, но не
потерявшей   ни  мужества,  ни   достоинства.  Конечно,   Панти  был  просто
мальчишкой,   но   старший   фра   казался   Блейду  человеком  неглупым   и
проницательным.  И  деликатным,  очень  деликатным!  Миот  вел  себя  словно
вежливый хозяин, которому  не подобало расспрашивать случайного  гостя ни  о
цели его странствий, ни об имени, ни о роде, ни о землях, откуда тот прибыл.
Да,  во всем его  поведении, в спокойных  темных глазах, в жестах, скупых  и
уверенных,  в плавной  речи -- во всем  этом чувствовались отзвуки древней и
далеко не примитивной культуры. Но талисманы... магия...
     Блейд покачал головой и бросил взгляд на солнце. Оно почти  уже село, и
лишь тонкий огненный ободок выглядывал над сумрачной стеной леса.
     -- Значит, все эти земли принадлежали фра?  он широко развел руками. --
Расскажи, как же вы их лишились?
     -- Не сейчас, Талса. Раньше надо дойти до пещеры. Уже недалеко.
     В молчании  они добрались до скалистого гребня, выступавшего из воды  и
тянувшегося к  западу.  Хотя на землю уже опустилась темнота,  Миот уверенно
лавировал среди  мрачных утесов и расселин; вероятно, он  знал и помнил  тут
каждый камень. Наконец он свернул в какую-то трещину, прошел с десяток шагов
и опустился на колени.
     -- Берегите головы, -- предупредил он, повернувшись к спутникам.
     С минуту они продвигались на четвереньках в могильной тьме; потом Блейд
ощутил,  что впереди открылось какое-то обширное пространство. Рев, грохот и
перезвон воды на  перекате  был слышен  и здесь,  хотя  казался уже не таким
громким.  Под  невидимыми сводами гуляло эхо, и воздух,  влажный  и  теплый,
словно подрагивал от вечного гула речных струй.
     --  Можно  встать,  --  произнес Миот. Странник услышал,  как он шуршит
сухими ветвями,  складывая  костер. -- Сейчас  будет  свет... только достану
огненные камни... -- теперь, судя по звукам, искатель копался в мешке.
     -- Не  надо,  --  произнес  Блейд,  опуская  на пол  сумки. -- Где  тут
хворост? У твоих ног?  -- он присел,  нащупал  груду сухих  ветвей и хлопнул
Миота по колену: -- Отойди-ка, чтоб тебя не опалило...
     Вытянув руки, он  сосредоточился, испытывая  привычное  чувство тепла в
ладонях. Они становились все горячее и горячее, как  будто странник прижимал
пальцы к стенкам нагретого котелка; на какой-то миг жжение  сделалось  почти
нестерпимым,  потом вниз, к  дровам,  метнулся ослепительный  язык  пламени,
охватил сухое  дерево, и ветви затрещали,  словно приветствуя жаркие объятья
огня.
     Блейд встал, весело погладывая на ошеломленные лица фра.
     -- Только-то и всего, парни.
     -- Магия, клянусь хвостом Калхара! -- У Панти отвисла челюсть.
     -- Да, магия!  -- с  усмешкой подтвердил странник. -- У Брина  и  вашей
Лиллы -- своя, у меня своя. Без всяких талисманов!
     -- Черная или белая? -- В глазах юноши играли алые блики, рука невольно
потянулась к мечу.
     --  Красная,  --  Блейд,  довольно  щурясь,  присел у костра.  -- Я  же
сотворил огонь, парень!
     Миот, молча покачав головой,  начал разбирать сумки.  На свет появились
три вместительные фляги (одну, зыркнув на Блейда  из-под нависших бровей, он
сразу протянул страннику),  затем  -- мешочки с сушеным  мясом и  кореньями,
точильный  камень, духовые трубки, пучки коротких  стрел, объемистый мех для
воды,  связка сине-фиолетовых  перьев,  упряжь, снятая с  убитых клотов,  их
пышные хвосты, медный  свисток и головной  убор  Онты. Блейд,  полюбовавшись
фляжкой --  искусным изделием из двух  овальных кусков  твердой  коры, между
которыми был вклеен кожаный ободок с богатым орнаментом, --  раскупорил ее и
приник к горлышку. Вино было прохладным, легким и  отдавало медом; он сделал
пару больших глотков, чувствуя, как отступает усталость.
     Старший фра продолжал разбирать сумки, сортируя их  содержимое. Наконец
он  отодвинул в сторону упряжь, тяжелые  ошейники с  металлическими шипами и
еще какое-то  имущество, относившееся,  видно,  к погибшим  клотам, и  велел
Панти:
     -- Это спрячь. Там, у дальней стены, есть короб...
     Огромные рыжие хвосты он с тяжелым вздохом сунул обратно в мешок.
     -- Зачем ты их отрезал? -- спросил Блейд, снова прикладываясь к фляге.
     -- Отнесу в стойбище клотов. Таков обычай... Частица плоти отошедшего к
предкам должна храниться в поминальной пещере.
     -- В ней, должно быть, не пройти, -- усмехнулся странник.
     --  Да,  тесновато. Они  натащили  туда  длинных  жердей, на  них-то  и
развешивают хвосты, уши и когти...  Ну, у  каждого народа  -- свой обычай. У
нас, как ты видел, бото...
     Расположившись   у  костра,  путники  приступили   к  трапезе.   Блейд,
проголодавшийся за день, ел быстро и жадно,  забрасывая Миота вопросами; тот
неторопливо жевал, прихлебывал из фляги, рассказывал.
     Вскоре страннику стало  ясно, что на сей раз он попал в прибрежную зону
огромного материка в южном полушарии,  протянувшегося в широтном направлении
на многие  тысячи миль. Ни Миот, ни, тем более,  Панти не знали точно, сколь
велико это расстояние; Миот полагал,  что от  равнин Иллура, домена фра,  до
Канны, восточного мыса, насчитывается  сотня дней пути. На  западе лежал мыс
Сивдар'ат, и до него  было раз в пять-шесть дольше, так  что Блейд заключил,
что континент, называвшийся, как и весь этот мир, Майрой, в самом деле очень
велик. Он уходил к южному полюсу, где  простирались дикие и неведомые  земли
-- бесплодные плато,  ущелья,  хребты,  горные пики; там было царство камня,
льда и вечных снегов. Меж горами и великим северным океаном, Самниром, вдоль
всего побережья шла бесконечная полоса равнины, кое-где достигавшая  трехсот
миль в ширину,  в  иных  же  местах не превосходившая  пятидесяти.  Это  был
Иглстаз -- местная Ойкумена, обитаемый мир с теплым субтропическим климатом,
поделенный между родами черноволосых смуглых латранов и светлых дентров.
     С  юга на  север  горные  области Майры  пересекали  несколько  могучих
хребтов; ближайший из них,  граничивший с лесами и степями Иллура, назывался
Тарвал. С гор текли реки, которые на равнинах  Иглстаза разливались плавными
и полноводными потоками. Многие, как понял Блейд, не уступали по ширине Нилу
или Миссисипи, но их путь к океану был не долог -- десятки, самое большое --
сотни миль. Людские поселения-гроны обычно стояли на их берегах и назывались
по имени  рода  с  добавкой номера: грон ад'Фра -- первый  или главный, грон
ип'Фра  -- второй,  и  так  далее.  Такая  система показалась  Блейду весьма
странной,  напоминавшей  обозначения колониальных  фортов,  но  Миот  не мог
объяснить, откуда она  возникла.  По  его  словам,  так  повелось  с древних
времен, и, похоже, обитатели Иглстаза никогда не изменяли этому обычаю.
     Кстати,  их  было совсем немного. На длинной полосе плодородной  земли,
протянувшейся вдоль  теплого  океана  чуть ли не на  пятнадцать тысяч  миль,
обитала  всего  сотня  родов,  и  десяток   самых   крупных  насчитывал   по
тридцать-сорок тысяч человек, включая стариков и  малых детей. Услышав  это,
странник в изумлении приподнял брови: Иглстаз мог прокормить в десять, в сто
раз большее население!
     Не  менее удивительными показались ему и  познания  Миота. Пожилому фра
было за пятьдесят, он исходил весь Иллур, и домен тейдов, друживших с фра, и
граничные земли  кастелов, свирепо враждовавших с ними; он знал горы и  лес,
реки  и озера, океанское  побережье и близлежащие острова,  он даже ходил на
Сухие Равнины,  простиравшиеся  к западу от главного грона  тейдов. Но  Миот
никогда не видел Канны, восточной окраины материка, ни,  тем более, безмерно
далекого Сивдар'ата; он не был на ледяном юге и в ущельях Барга, соседнего с
Тарвалом  великого  хребта. Однако эти  места были ему известны -- то  ли из
устных рассказов, то ли  по  неким записям. Когда Блейд задал прямой вопрос,
пожилой фра только улыбнулся.
     -- У тебя своя магия,  Талса,  у нас -- своя.  Майра велика,  и Иглстаз
тоже не  мал, но кое-что мы о  нем знаем.  Не все, конечно,  иначе  искатели
вроде меня остались бы без дела... да, не все, но многое.
     -- Значит, магия, -- с едва заметной насмешкой протянул Блейд. -- Какая
же, черная или белая?
     -- Белая, Талса, белая. Нашими родами правят бартайи, мудрые женщины, а
они  занимаются  только белой  магией. Другое дело,  если власть захватывает
дзу, злобный колдун...
     -- Как у кастелов?
     -- Да, как у кастелов.
     Он перевел  разговор на другое, на  клотов,  которых,  видимо, искренне
любил. Если бы два зверя, принадлежавших ему и  Онте, не были убиты в первую
же  минуту схватки, кастелам, по его словам, пришлось бы туго. Но их  боевые
пятерки дело свое  знали неплохо  и прежде прикончили  отравленными стрелами
животных, а уж потом взялись за людей.
     -- Почему же они и вас не застрелили? Блейд потянулся к духовой трубке,
осмотрел  ее  и  отложил в  сторону. Не лук,  конечно,  но из такого  оружия
нетрудно  прикончить человека  или  зверя  с  десяти ярдов.  Однако  кастелы
предпочли рукопашную схватку.
     -- Это, -- рука Миота легла на трубку, -- оружие охотника. Убить из нее
человека, воина -- позор. Даже  кастелы не пойдут на такое! Они безжалостные
люди, но не трусы. Нет, не трусы! Они не станут стрелять  в спину фра, -- он
усмехнулся, -- особенно когда их пятеро против троих.
     Блейд покосился на плотно набитые сумки.
     -- Я вижу, вы собрались в долгий поход. На разведку?
     -- Нет.
     -- Куда же?
     -- В Иллур, я же тебе говорил.
     -- Но зачем?
     Пожилой фра задумчиво посмотрел на Блейда.
     -- Об этом,  Талса,  мы поговорим  в другой  раз. Время  бесед  прошло,
наступает время отдыха.
     -- Тогда будем спать.
     Он  лег у  стены,  подложив под голову дорожную  сумку покойного Онты и
завернувшись  в его  плащ. Он  всегда  быстрей засыпал,  чувствуя за  спиной
надежную твердость камня.
     * * *
     Блейд пошевелился, и голоса смолкли.
     Минуту-другую он лежал неподвижно, размышляя. Бото, Подземный  Страж...
беловолосые великаны... карликикерендра... магия... талисманы...  Никер-унн,
из которого появляются духи!  Не они ли нашептали Миоту  про Канну, западный
мыс, и про Сивдар'ат, мыс  восточный?  Про ледяные горы  близ южного полюса?
Возможно, вполне возможно... Похоже, эти духи из никер-унна весьма сведущи в
географии... Блейд чувствовал, как в нем разгорается любопытство.
     -- Проснулся? -- рядом раздались шаги Миота.
     -- Да.
     -- Кам! Хорошо. Я решил тебя не будить. Вчера был трудный день.
     Поднявшись,  Блейд сильно  потер  ладонями щеки.  Еще неделя, и  у него
отрастет  борода...  Странное,  должно  быть,  зрелище  для  этих фра! Явное
свидетельство того, что их  спутник не  имеет к Иглстазу никакого отношения!
Легенда о неведомых островах на севере Самнира тоже вряд ли пройдет... Разве
можно  спорить с духами из  никер-унна?  Раз они  утверждают, что в северном
океане нет земель, значит, так тому и быть...
     --  Иди к костру,  ешь, -- сказал Миот. -- Надо идти. Если поторопимся,
минуем ан и через два дня дойдем до унги.
     Ан значило лес; второе слово было незнакомым.
     -- Унга? Это еще что? -- Блейд озадаченно уставился на фра.
     --  Такое  место...  Немного  деревьев,  немного  травы...  Холмы  тоже
встречаются.
     Саванна, понял Блейд.
     Они быстро поели, затушили костер и тронулись  на запад, в  лес. Иллима
ревела на  перекатах за  спинами путников, но с  каждой  сотней ярдов грохот
становился все тише, пока, отрезанный  стеной деревьев, не смолк совсем. Под
зеленым  лесным  пологом  царила приятная прохлада, среди ветвей  носились и
щебетали птицы,  стайка  любопытных  хатти  с  пару  миль  провожала  людей,
перепрыгивая с ветки на ветку и весело стрекоча.
     Блейд коснулся плеча Миота и замедлил шаги. Они приотстали.
     -- Я слышал, о  чем вы с Панти толковали утром  у  костра,  -- негромко
произнес странник.
     -- Я знаю, -- фра отвернулся, будто скрывая улыбку.
     -- Много любопытного мне довелось услышать. Не все, правда, понятно...
     -- Вот как?
     С полсотни шагов они прошли в молчании.
     --  Понимаешь, Миот, я и в  самом  деле  не с Майры. Нет  места в вашем
мире, которое я мог бы назвать  своим... И великаны, чьи кости ты  видел  на
Сухих Равнинах, мне не родичи.
     -- Откуда же ты, Талса? -- впервые искатель спросил об этом прямо.
     -- Ночью погляди вверх, Миот. Что ты увидишь?
     -- Звезды...
     -- Это огромные солнца, такие же, как ваше, но  очень  далекие, Миот. И
рядом со многими есть миры... Как Майра... С лесами и степями, с океаном,  с
гронами, в которых живут люди.
     --  О!  Случается,  духи намекают  на это, хотя никогда не  дают  ясных
указаний! Значит, ты пришел оттуда? -- искатель взглядом показал вверх.
     -- Да.
     -- Пресветлый Арисо!  Воистину,  ты  Пришелец Из Далека! Но зачем  н