олосы  на подбородке и бросил
оценивающий взгляд на мощный торс Блейда.
     --  Нет, господин,  я  не  пророк. Надеюсь, ты пустишь  кровь Хорсе. Не
люблю его. Однажды он высек  меня -- будто я поклонился недостаточно  низко.
Меня, свободного человека! А ты мне нравишься. И хотя ты едва  не сломал мне
ребра, я не сержусь; было за что.
     Блейд рассмеялся и хлопнул Сильво по плечу:
     -- Значит, ты согласен мне помочь?
     Сильво опустился на одно колено и торжественно заявил!
     -- Я буду слушаться тебя, господин! С радостью! Теперь ты мой хозяин. Я
всего  лишь мужлан, невежда, презренный  урод, с которого  давно  бы содрали
кожу, если б не везенье и не милость Тунора -- он иногда помогает  бродягам.
Но в тебе, хозяин, есть что-то такое... такое, что позволяет мне чувствовать
себя  человеком  не  хуже  других.  Я этого  не  понимаю...  Да и не  должен
понимать, наверное. Просто я стану служить  тебе -- хотя  твой кулак скор на
расправу как молния Тунора.
     -- Хорошо, -- сказал Блейд, окидывая Сильво строгим взглядом. -- Теперь
поднимись  с колен,  свободный  человек, и  никогда  больше  этого не делай.
Запомни: когда  ты  говоришь со мной,  не надо ломать спину в поклонах -- ты
должен стоять  прямо и смотреть мне в глаза. Да, я -- хозяин, а ты -- слуга,
но я  буду  заботиться  о тебе так же, как  ты обо мне. Учти это.  А  теперь
слушай  внимательно.  И  наберись  мужества,  чтобы  выполнить  все,  что  я
потребую.
     Он наклонился к уху Сильво и заговорил  -- тихо, но уверенно  и быстро,
стараясь,  чтобы слуга как следует уяснил каждый пункт плана.  Через  минуту
глаза Сильво  остекленели,  заячья  губа отвисла.  Он  снял  шлем  и яростно
поскреб макушку грязными ногтями.
     --  Да-а,  хозяин, --  протянул он,  когда  Блейд кончил, -- ты похоже,
решил погубить нас обоих. Лишимся кожи...  или,  если повезет,  повиснем  на
суку.
     -- Думаю,  что  нет, --  спокойно ответил Блейд -- Ты забыл -- когда  я
убью Хорсу, то унаследую  его  положение и привилегии. К тому  же,  вся  эта
свора  займется едой и питьем, и пить они будут  до умопомрачения. Все может
получиться легче, чем  ты  думаешь, Сильво. Только  выполни точно то, что  я
сказал. Повтори-ка, как ты должен действовать?
     --  Так, как мне не раз хотелось раньше, --  усмехнулся  косоглазый, да
только у меня не хватало храбрости, хозяин. Значит, я влезу в покои королевы
Альвис и  присмотрю какуюнибудь девицу, с которой можно поиграть. Потом я...
нет, это мне совсем не нравится, хозяин!
     Блейд нахмурился:
     --  Ты сделаешь так, как я сказал! Ты притворишься, что насилуешь ее! И
действуй попроворней, иначе снова познакомишься с моим кулаком. Ты  сделаешь
вид,  что  насилуешь  эту  служанку  --  только  убедись  сначала,  что  она
действительно  простая служанка. Порви  на ней одежду, напугай ее! Пусть она
завопит так, чтобы весь дом сбежался туда! Можешь прикрыть лицо, если хочешь
-- дело твое.
     -- Будь уверен, хозяин, я не выставлю свою  красоту напоказ! --  скосил
глаза Сильво. --  За изнасилование полагается котел с кипящей  водой, а я не
баран,  мечтающий  попасть в суп. Но  вдруг  что-нибудь пойдет не  так?  Раз
госпожа Альвис напоила зельем твою красотку, она, небось, и запрятала ее как
следует? Я  смогу пугать служаночку очень недолго --  иначе разъяренные бабы
разорвут меня в клочки.
     -- Постараюсь все сделать быстро, -- заверил его Блейд -- Не думаю, что
королева  куда-то  спрятала  Талин... ведь  известно, что принцесса больна и
находится в покоях  Альвис.  Я  найду ее и встречусь с тобой... ну,  скажем,
прямо на конюшне. Смотри, лошади должны быть готовы!
     Рука Сильво  поднялась  к груди,  и он  начертил  в воздухе знак -- как
заметил Блейд, такой же, какой делала Талин.
     -- Тунор, спаси и защити наши задницы! За кражу лошадей отрубают руки и
ноги,  а то,  что осталось,  зашивают в кожаный  мешок со змеями.  Я  и  так
достаточно безобразен,  хозяин! Если мы попадемся...  Подумать только! Кража
лошадей! Еще одно преступление на моей совести!
     -- Еще одно, мошенник? -- усмехнулся Блейд.
     --  У меня  просто такая  манера выражаться, хозяин, --  ответил слуга,
невинно скосив глаза.
     Стукнула  дверь,  и в хижину  вошел  сержант, которого сопровождали два
солдата.
     Сержант, с презрением оттолкнув Сильво, обратился к Блейду:
     --  Огненное  кольцо  уже  пылает, чужестранец.  Ты  пойдешь с  нами  в
оружейную.
     Блейд показал на Сильво:
     -- Он пойдет тоже. Он служит мне.
     -- Как  хочешь,  -- пожал  плечами сержант. --  Но поспеши. Хорса очень
нетерпелив.
     Следуя  за солдатами сквозь сырой туман и  ночной мрак, Блейд прошептал
на ухо Сильво:
     -- Этот  Хорса...  он  действительно  сильный боец?  Каким  оружием  он
сражается?
     -- Огромным топором, хозяин, огромным бронзовым топором. У него будет и
щит, но он  всегда атакует и поэтому  пользуется  им  не  очень ловко. Но  с
топором он сущий дьявол! Хорса зовет его Айскалпом --  Сокрушителем Черепов.
Очень  точно... Рукоятка у него длинная и двухстороннее лезвие.  Я бы его не
поднял... Думаю, что с топором в руках ты с ним не совладаешь, господин.
     В своей  прежней жизни Ричард  Блейд  часто имел дело с боевой секирой;
изучение холодного оружия и древнее  боевое искусство были его хобби. Еще  с
юности  он  состоял  членом "Медиевистик  Клаб" и,  в  то время, как  другие
мужчины поддерживали спортивную форму с помощью бокса, тенниса или гандбола,
он  потратил много часов, упражняясь с  копьем  и  большим двуручным  мечом,
топором и секирой, боевым луком и арбалетом.
     Но  он  действительно будет  полным  идиотом, если попытается превзойти
Хорсу в искусстве, которому тот посвятил всю жизнь. И поэтому Блейд выбрал в
оружейной  двуручный  меч  --  почти в  рост  Сильво,  из  железа и  бронзы,
невероятно тяжелый. Блейд, однако,  с легкостью сделал им несколько выпадов.
Он взял также кожаный панцирь с бронзовыми бляхами и сверкающим нагрудником,
который мог предохранить от скользящих ударов.
     На  улицах  вопила  и  бесновалась толпа,  жаждущая  его  крови.  Блейд
усмехнулся. Он понимал, что настроение этого сброда может быстро измениться.
Стоит ему  первому  пустить Хорсе кровь, как они запоют иначе. Ведь им нужна
только кровь -- кровь, пьянящая  сильнее пива... а чья  она будет  -- не так
важно.
     Раздраженный сержант сыпал проклятиями, но Блейд  решил заново наточить
свой меч.  Пусть  Хорса ждет...  пусть  злится и  недоумевает.  Сейчас любая
задержка была ему на пользу.  Он  не торопясь собственноручно заточил лезвие
и, довольный, наконец покинул оружейную.
     Похоже,  весь  Сарум  Вил  столпился  на  центральной площади,  забитой
настолько тесно, что на ней  не осталось места для лихих колесничих. Окружив
Блейда  и  Сильво,  солдаты  пробили  дорогу сквозь  колыхавшуюся, ревущую и
вопящую  толпу.  Вслед   Блейду   летели  проклятия,  оскорбления  и  редкие
подбадривающие крики; какая-то подвыпившая  девка  пыталась сунуть ему рог с
пивом. Блейд молчал; Сильво, тоже осыпаемый бранью, огрызался, как мог.
     Наконец они достигли огненного кольца. Выложенное из пылающих поленьев,
политых рыбьим жиром, кольцо  сверкало зловещим малиновым светом, выбрасывая
высоко  вверх языки  пламени  --  словно  огромный, широко  раскрытый  глаз,
уставившийся из глубин ада в сырое мглистое небо. Вокруг суетились рабы; они
непрерывно бросали в  огонь  поленья, подливали  вонючий  жир, и каждый  раз
ревущее гудящее пламя вздымалось до груди Блейда.
     Трои  Ликанто  был вынесен  из дворца, и он  сам  уже восседал на нем с
пивным рогом в руке. Король  болтал с капитанами; когда Блейд подошел ближе,
достойный монарх и  военачальники уставились  на него. Позади трона, в тени,
Блейд заметил  женщину в  плаще  с  низко  надвинутым  капюшоном. Она стояла
неподвижно, словно ночной призрак. Альвис?
     Толпа громко взревела. Блейде невольным восхищением кивнул, когда Хорса
перепрыгнул через пламя и  направился к  центру кольца. Причудливые  одежды,
блеск оружия, гигантский костер --  вся сцена поражала варварским колоритом,
который он не мог не оценить.
     Заметив, что голова  противника не  покрыта,  Хорса скинул шлем; на его
лысом черепе заиграли  оранжевые блики пламени. Он  был в  тяжелых башмаках,
ремни которых обтягивали  до колен обнаженные  крепкие ноги; на плечах висел
богатый  малиновый  плащ,  застегнутый у горла золотой пряжкой. В левой руке
Хорса держал  небольшой круглый щит,  правой, изуродованной старыми шрамами,
потрясал огромным бронзовым топором.
     Зловеще  улыбнувшись в ответ на  крики  толпы, альб  поднял оружие  над
головой и взмахнул, со свистом рассекая воздух. Блейд, внимательно следивший
за  противником,  отметил  превосходный  баланс  и длинную  рукоять  топора,
позволяющую нанести удар на большом расстоянии. Оба лезвия, малое и большое,
ярко  сверкали,  наточенные,  острые,  как бритвы.  Разведчик  подумал,  что
придется  соблюдать осторожность и  бить наверняка. Несколько выпадов, обмен
ударами, пара-другая обманных финтов; затем -- выбрать время и...
     Хорса сбросил плащ и швырнул его через костер. Теперь он был обнажен до
пояса  --  мощный  воин с  бочкообразной  грудью,  покрытой густыми  темными
волосами.  Альбиец  уступал ростом  своему  противнику  и  не обладал  такой
рельефной  мускулатурой, но Блейд не сомневался, что Хорса не  менее крепок,
чем он сам.
     Уперев  в  землю рукоять,  он облокотился на  топор  и  злобно  крикнул
Блейду:
     --  Ты сказал, чужак,  что  у меня кровь жидкая, как вода! А как насчет
твоей? Может быть, у  тебя появилось какое-то срочное  дело в кустах? Или ты
должен побеседовать  со своим хозяином, Краснобородым?  Не выйдет! Мне нужна
твоя голова... я отрежу ее и насажу на копье!
     Толпа  разразилась  хохотом и  одобрительным  ревом.  Блейд не  обратил
внимания на  слова  Хорсы; он глядел на короля. Ликанто нетерпеливо взмахнул
рукой.
     Блейд повернулся к Сильво.
     -- Ты  запомнил,  что  надо делать?  Тут  важно точно рассчитать время.
Разделавшись с Хорсой,  я скажу, что  должен поесть и отдохнуть. Они оставят
меня  одного, Я буду наготове  -- как только услышу крики, проникну в дом  и
унесу Талин. Помнишь, что делать дальше?
     -- Бежать, хозяин! -- скорчил гримасу Сильво.
     Блейд похлопал его по плечу.
     -- Правильно. Помоги мне в этом деле, приятель, и ты не пожалеешь.
     Слуга печально скосил глаза, выдавив:
     --  Я  уже  жалею, хозяин...  да слишком  поздно.  Смотри,  Хорса опять
оскорбляет тебя!
     Блейд перепрыгнул через пламя  и двинулся к  противнику. Подняв меч, он
отдал салют королю, не выпуская, однако, Хорсу  из  вида.  Это оказалось  не
лишним;  внезапно  альб  с  рычанием  прыгнул  к нему,  вздымая топор. Пламя
отразилось в бронзовом лезвии, когда  оно стремительно  обрушилось на голову
Блейда.
     Сильво, стиснув кулаки и подняв лицо к небу, прошептал:
     -- Тунор,  подари  победу моему господину!  Обещаю, что не буду  красть
целый  год... Клянусь!  Жизнью своей,  зачатой  в бедственный день,  клянусь
тебе!

Глава 6

     Хорса  атаковал  стремительно  и  яростно.  Блейд  парировал  удары   и
отступал; бронзовый топор выбивал звонкую чечетку на  лезвии его меча. Пламя
опалило  его ноги, и он метнулся влево, затем -- направо,  отбив смертельный
удар и ухитрившись избежать огня.
     Сильво был прав относительно  излюбленной тактики Хорсы; тот непрерывно
нападал, не  обращая  внимания  на  защиту. Раз  десять  альбиец  открывался
настолько, что Блейд мог бы достать его --  если бы сумел сделать  выпад. Но
это  ему не удавалось.  Противник  теснил  его все ближе к огню,  и  он едва
успевал отбивать удары зловеще мерцающего топора. Раз за разом острое лезвие
рассекало  воздух в  дюйме  от  виска Блейда; однажды  завиток темных волос,
срезанный с его головы, закружился над пламенем.
     Толпа,  почуявшая кровь, завыла словно волчья стая. Разведчик  разобрал
отдельные  выкрики  -- местные остряки советовали  Хорсе, куда нанести удар.
Лысый альб злобно оскалился и внезапно рубанул топором вниз, метя противнику
в  пах.  Пожалуй,  сейчас  его  можно  было бы достать,  но Блейд не решился
сделать  глубокий  выпад и нанес рубящий удар  тяжелым мечом.  Кончик лезвия
коснулся шеи  Хорсы, оставив неглубокий  разрез,  тут же налившийся красным.
Тот  проворно  отскочил  назад,  бормоча проклятия и  поминая Тунора.  Затем
альбиец ринулся в яростную атаку.
     Блейд  отступал. Враг по-прежнему теснил  его к огню, и он  получил уже
несколько  ожогов  -- пока несерьезных, но ясно  предрекающих, какая  судьба
ждет его в случае поражения. Он ждал, когда Хорса устанет; невероятно, чтобы
человек мог бесноваться так долго с тяжелым топором в  руках. Однако альбиец
все  еще казался полным  сил и дьявольской энергии. Он гонял  Блейда круг за
кругом по пятачку внутри огненного кольца, а  тот отбивал удары, ускользал и
отступал,  напрягая  все силы.  Каждый резкий  взмах  Айскалпа  заканчивался
звенящим ударом,  который отдавался в руках Блейда  -- словно огромный молот
грохотал  по наковальне. Дважды  меч едва не вылетел у него из рук.  Стучись
такое,  ему оставалось бы только выбрать способ смерти -- от топора Хорсы, в
огне  или  на  копьях  солдат,  плотной шеренгой выстроившихся  за  огненным
кольцом.
     Тянулись  долгие  минуты.  Хорса  был  неутомим;  только  один  раз  он
приостановился и, опершись на топор, вытер рукой вспотевший лоб. При этом он
не переставал издеваться над Блейдом:
     -- Сражайся,  мозгляк!  Трусливый ублюдок,  чья  мать питалась  ослиным
пометом!  Подходи ближе и кончим это дело!  Признаю, ты проворный малый,  но
Айскалп еще доберется до твоего черепа! И до промежности -- тоже!
     Блейд  молчал, сберегая дыхание.  В этом  бою он надеялся  не только на
свою  силу  и ловкость;  он  знал,  что  должен обмануть  противника.  Хорса
превосходил его  опытом в делах такого рода. И огненный круг,  заключивший в
свои пылающие границы их жизни, совсем не  походил на ристалище "Медиевистик
Клаб",  на котором  разыгрывались учебные  бои. Там,  на  Земле, речь  шла о
спорте и развлечении; здесь же пахло кровью,  смертью  и потом сцепившихся в
поединке хищников. Их  силы и умение были  равны; значит, в живых  останется
более хитрый. Это было неизбежно -- как  и то, что один из них не переступит
огненную черту.
     Внезапно Блейд прыгнул вперед и, подняв меч обеими руками, нанес мощный
и неуклюжий  удар, от которого  Хорса довольно легко  уклонился. Сделав вид,
что с трудом сохраняет равновесие, разведчик повернулся лицом к врагу; грудь
его тяжело вздымалась, воздух хрипел и клокотал  в  горле. Он  надеялся, что
эти  признаки  утомления  выглядят  вполне  правдоподобно;  он  еще  не  мог
покончить  с  Хорсой и  хотел  лишь  создать видимость  того,  что  начинает
выдыхаться. Альб злобно оскалился и, расхохотавшись, снова ринулся в атаку.
     Но этот раз он держал свое оружие обеими руками, отбросив щит. Он опять
начал теснить Блейда к  пламени, широко замахиваясь  топором  и раз за разом
обрушивая  на соперника сверкающее  лезвие.  Со свистом  втягивая воздух, он
резко  ухал  при  каждом  ударе. Пот капал  с  густых  волос  на  его груди,
смешиваясь с кровью  из царапины и голубой краской, которой альб  перед боем
нанес на тело волшебные  руны. Он был уверен в своей силе и в том, что через
несколько мгновений доберется до шеи противника. Или до его промежности, что
казалось еще более интересным.
     Блейд пока что отступал, хотя с каждой минутой его уверенность в победе
росла: Хорса наконец-то начал уставать.  Он бил тяжелым топором уже полчаса,
и разведчик  невольно восхищался выносливостью альбийца. Жаль,  что придется
раскроить ему череп... армия Ликанто и в самом деле лишится лучшего бойца.
     Толпа теперь молчала,  и только яростные вскрики Хорсы нарушали тишину.
Ничто так не поражает простонародье, как падение великого героя;  люди Сарум
Вила еще  не могли  поверить в  это,  но лишь малое  время  отделяло  их  от
выражения  восторгов в честь нового кумира. Сильво, беззвучно шевеля губами,
поклялся Тунору воздерживаться от воровства в течение двух лет.
     Блейд,  несомненно, теперь был в лучшей  форме, чем  Хорса. Однако руки
его ослабли, легкие горели,  пот  слепил глаза,  а спина отчаянно  ныла.  Он
старался  сохранить силы  и преуспел в этом  больше, чем альб, но  все же их
оставалось  очень  мало.  Он чувствовал,  что  пора  кончать  схватку; нужно
нанести  решающий  удар сейчас, немедленно --  иначе  этого уже  не  удастся
сделать.
     В очередной  раз широко размахнувшись, Хорса  послал  сверкающее лезвие
сверху вниз, по  широкому  кругу. Блейд  поднырнул под  топор и альбиец,  не
встретив  сопротивления, подался  вперед,  в следующий  миг  растянувшись на
земле. Айскалп выскользнул из его рук словно живой; Блейд прыгнул и придавил
ногой рукоять  бронзовой секиры. Мгновение Хорса лежал неподвижно, словно не
понимая,  что  произошло;  затем он приподнялся на  коленях и  уставился  на
Блейда сузившимися глазами, в которых отражалось только безмерное удивление.
Альб  взглядом  измерил дистанцию  между  жизнью  и  смертью; от потерянного
оружия его отделяло не меньше шести футов. Наблюдая за ним, Блейд понял, что
этот человек не знает страха.
     Толпа  вздохнула разом,  будто огромный зверь, жаждущий запаха крови  и
пьянящего  аромата  теплых  внутренностей. Блейд  быстро  нагнулся и  поднял
топор. Он прикинул в  руке его  тяжесть,  ощутил почти живое тепло рукояти и
понял,  что  это  оружие  ему  по  душе.  Айскалп  будто  вздрогнул,  ощутив
прикосновение  нового  хозяина как  норовистый  жеребец, готовый  покориться
могучему  всаднику.  Их  обручение  состоялось;  но  до  свадьбы  надо  было
покончить с последним делом.
     Хорса  уже  поднялся, теперь он выжидательно смотрел на  Блейда  сквозь
маску  из  крови, пота и  голубой  краски, которая  придавала его  лицу  вид
жуткого демона из самого страшного и глубокого круга альбийской преисподней.
В  глазах его читалась покорность судьбе. Он поднял голову вверх, к мрачному
беззвездному небу,  и  низким хриплым голосом  начал гимн  смерти --  песню,
которую  поет  воин, уходящий к Тунору. Он  походил сейчас  на быка, который
ждет последнего удара в загоне скотобойни.
     Блейд, однако, не  хотел, чтобы поединок завершился столь  прозаическим
образом.  Конец великой  битвы  должен произвести на  зрителей  незабываемое
впечатление  --  и  он  не  упустит случая  попасть в легенды  этой  страны.
Великолепным жестом,  презрительным и милостивым одновременно, Блейд швырнул
оружие к ногам Хорсы и рявкнул:
     -- Вот твоя игрушка, приятель! Никто не скажет,  что я убил безоружного
врага! Защищайся, труп!
     Слова  его вызвали  именно  ту  реакцию,  которой он добивался.  Хорса,
разъяренный  и пристыженный,  схватил топор и ринулся на  Блейда с  безумным
ревом  берсерка.  Он  призвал  на  помощь  Тунора,  и  в  следующую  секунду
сверкающая бронза тонко просвистела мимо уха разведчика.
     Сейчас, решил Блейд, сжав рукоять тяжелого меча одной рукой,  он сделал
стремительный выпад. Клинок сверкнул серебристой змеей, отмерив шесть дюймов
железа  в левое плечо Хорсы.  Теперь толпа снова обрела  голос; вой и крики,
вопли и рев  взмыли над  огненным кольцом. Хорса  тоже  зарычал -- больше от
ярости, чем  от  боли  и возвратным  движением  топора едва  не  снес Блейду
голову.
     Опустив  меч,  разведчик  ринулся к  шумно дышавшему  альбу и  с  силой
толкнул его в костер. Впервые с начала схватки пламя  коснулось  тела Хорсы;
на  лице  Блейда,  потном,  заросшем  черной  щетиной, проступила  злорадная
усмешка.
     -- Думаю,  огонь  согреет  тебя  в такую холодную  ночь,  Хорса, --  он
вытянул руку к багровому кольцу. -- Приготовься!  Ты испробуешь  его еще  не
раз.
     Он  снова сдел