том  хоть голыми
руками...
     Впереди показалась стена первого шлюза, и  Джаки мрачно замолк. Похоже,
настроение у него испортилось.
     * * *
     Мастерская  представляла  собой  обширную  нору  с  потолком,  заросшим
лишайником. Кроме его неяркого  фосфоресцирующего сияния, свет давали четыре
цилиндра на подставках -- древние осветительные приборы, найденные в Гладких
Коридорах еще в незапамятные времена. С  тех  самых  времен  они и работали,
испуская желтоватые лучи; вероятно,  источник  энергии, питавший  эти лампы,
был рассчитан  на  века. В  свое время Блейд  внимательно осмотрел  световые
цилиндры  и выслушал  пояснения Бронты, утверждавшего,  что  их  нашли около
восемнадцати тысяч хряпов назад.  По  привычному счету  это составляло более
пятидесяти лет, и странник пришел к выводу, что во  времена оны  цивилизация
Дыры намного превосходила земную. Во всяком случае, в техническом отношении!
Что касается  социологических достижений,  судить  о них было еще  рано. Все
зависело от  причины,  по которой аборигены оказались загнанными  под землю;
она могла быть и внешнего, и внутреннего порядка.  Если верно последнее, то,
значит, все достижения науки обернулись для местных самой черной стороной.
     Как раз с этим Блейд и хотел сейчас разобраться. По его мнению, внешние
обстоятельства  упадка  сводились  либо  к  нашествию  из  космоса,  либо  к
какому-то  колоссальному катаклизму вроде взрыва светила Дыры или внезапного
оледенения  планеты.  Предположение о  космической катастрофе  он  отбросил,
поскольку  это не вязалось с  наблюдаемыми  фактами.  Где-то в  Дыре  велась
активная технологическая деятельность;  кто-то изготавливал отравляющий газ,
оружие и  боевых роботов и пытался с тупым упорством  прикончить людей. Всех
до  единого! Тут  чувствовалась  целенаправленная воля, и природные явления,
даже всепланетного масштаба, были совершенно ни при чем.
     Странник задумчиво  оглядел корпус кэша, водруженный  на  металлический
стол.  То была черная сплюснутая полусфера  диаметром в три фута и высотой в
средней точке дюймов десять; основанием служил прочный металлический диск --
точно  такой же,  как те, что пошли на сварные переборки шлюзовых камер. Под
диском  на  шарнирах   крепился  треножник,   сейчас   изломанный,  с  двумя
отсеченными   лучом  бластера   ходовыми  стержнями.  Третий  был   цел;  он
заканчивался  плоской металлической  лапой, снизу  закатанной в толстый слой
пластика. По окружности основания торчали  остатки шести щупалец, походивших
на гофрированные металлические шланги. Их Блейд хорошо рассмотрел еще в депо
-- одно заканчивалось излучателем, два -- линзами, а остальные были снабжены
парой  многосуставчатых  манипуляторов,  позволявших  удерживать   предметы.
Сверху  на полусфере находились зажимы, скобы и кольца, намертво вделанные в
корпус,  --  вероятно,  крепления  для боеприпасов  и  оружия.  В  целом вся
конструкция  напомнила  Блейду  миниатюрную  копию  уэллсовского марсианина,
немного  гротескную,  но весьма похожую на виденные  им иллюстрации к "Войне
миров".
     --  Ну-ка, посвети мне, -- велел он Бронте, который стоял за его спиной
с излучателем наготове. Похоже, ему не терпелось раскромсать кэша на части.
     Парень  отложил свой бластер и поднял повыше световой цилиндрик. Блейд,
низко  склонившись  над черным  корпусом,  приступил к осмотру.  Внимательно
изучив поверхность полусферы, он недовольно хмыкнул --  кроме креплений, там
не было ничего любопытного. Ни головок болтов, ни следов  сварки,  ни, самое
главное,  надписей  --  никаких "made in".  Снова хмыкнув, странник поставил
корпус на ребро и осмотрел днище. Надписей или клейма не было и там.
     Он повернулся к Бронте.
     --  Ты  можешь вскрыть корпус?  Очень  аккуратно,  вот здесь? --  Блейд
очертил линию там, где верхний щит смыкался с основанием.
     -- Да, Чарди. Если ты хочешь, я это сделаю.
     Парень отставил лампу, взялся  за излучатель и  начал его регулировать,
добиваясь, чтобы луч стал  тонким,  как игла. Несомненно, в Дыре бластер был
самым универсальным инструментом. С  ним не только шли в бой; с его  помощью
резали  металл,  сваривали стальные конструкции, разжигали  костры, выбивали
отверстия  в камне, плавили пластик, намертво соединяя размягченные края. По
сути дела, подумал  Блейд, обитатели Ньюстарда и прочих анклавов должны быть
благодарны кэшам -- те доставляли прямо к  порогам их  нор массу  полезного,
начиная  от  этих  самых  бластеров и кончая собственными корпусами, которые
тоже шли в дело.
     -- Ну,  начинаю!  --  Бронта осторожно  повел тонким  лучом  вдоль края
днища. В металле тут же появилась  щель; под ударом концентрированного пучка
энергии  он даже  не успевал сильно нагреться.  Блейд, внимательно следя  за
точными и уверенными движениями Бронты, начал поворачивать корпус. Когда луч
почти  обежал  всю  окружность, он  сказал  "хватит!"  и  осторожно  опустил
прооперированного кэша на стол.
     -- Теперь поглядим! -- странник сунул в щель нож, расширил ее, подцепил
край пальцами и потянул вверх. С протяжным скрипом металл уступил; черепаший
щит откинулся в сторону. Две головы склонились над распотрошенным кэшем.
     -- Гляди-ка!  --  Бронта  ткнул  пальцем  в  полупрозрачную  пластинку,
усеянную  небольшими,  в  полдюйма  длиной, блестящими  овалами,  -- Мокрицы
десятиногие! Точно как Джаки говорил!
     -- Это  не  мокрицы, парень. Они  ведь неживые, -- Блейд  взялся  двумя
пальцами за  крохотную  детальку и  дернул. То, что лежало теперь у него  на
ладони,  и в  самом  деле казалось  похожим на мокрицу -- маленькое овальное
тельце, по  краям  которого торчали ножки контактов. Однако к  скудной фауне
Ньюстарда эта штучка не имела никакого отношения -- микросхемы не ползают по
стенкам, не забиваются в щели и не падают с потолка в грибное варево.
     -- Ну, что там? -- Бронта  возбужденно  засопел, подсунувшись страннику
под  локоть.  Блейд  отодвинул его вихрастую  макушку и стал одну за  другой
выковыривать овальные микросхемы. Они немного походили на земные, так что он
не сомневался в их назначении. Кроме платы с этими кристалликами -- мозгом и
памятью  робота -- внутри не было ничего  интересного. Гибкие  металлические
тяжи  и  рычаги, торчавшие  из  небольших,  закрытых  кожухами  устройств --
видимо, моторов, --  явно относились к двигательной системе; у задней стенки
был закреплен кожух  помассивнее,  к  которому тянулся кабель -- несомненно,
источник энергии; к двум щупальцам шли сплетенные косичкой  прозрачные нити.
Блейд  решил,  что  это  световоды;  вероятно,  пара  конечностей  с линзами
выполняла функцию глаз.
     --  Погляди!  -- уложив микросхемы в  ряд  на широкой ладони,  странник
поднес ее к лицу Бронты. -- Гляди внимательно! Ничего не замечаешь?
     Парень наклонил световой  цилиндр над дюжиной "мокриц" и  присмотрелся;
потом поднял на Блейда недоумевающий взгляд.
     -- Ну и что? Что я должен увидеть? Обычные потроха кэшей...
     -- Кажется,  ты утверждал, что на  планету  прилетели  чужаки? Что  они
истребили  людей, загнав остатки под землю?  И  что кэши --  их изделие,  их
слуги, которые добивают нас? Так?
     Бронта кивнул.
     -- Так!
     -- А теперь скажи, что ты видишь на  спинках  этих "мокриц".  Крохотные
черные знаки... Что это такое, Бронта?
     Сам Блейд не сомневался, что это маркировка -- такая же, как на  земных
микросхемах.  Его  собеседник  внезапно  вздрогнул и  отшатнулся,  не  сводя
ошеломленного взгляда с ладони странника.
     -- Это... это цифры,  Чарди! Цифры! Немного непохожие  на наши... но...
но, клянусь хвостом  Сатаны,  это цифры!  Вот здесь, --  он  ткнул пальцем в
микросхему, -- в начале идет четверка... а тут -- девятка...
     Блейд ухмыльнулся; первой гипотезе пришел конец. Оставалось еще четыре.
     --  Ну,  ты  все  еще  думаешь,  паренек,  что  кэшей  делают  какие-то
космические  злодеи?  И  ставят  на  их потрохах номера,  которые ты  можешь
прочитать?
     Бронта  отступил  на шаг, прижимая к груди  световой цилиндр; лицо  его
по-прежнему было ошеломленным.
     -- Чарди... как же так... Задница господня!
     -- Я вижу, еще одно мысленное усилие, и тебе удастся сложить два и два,
-- произнес странник, швырнув горстку микросхем в развороченную конструкцию.
-- Так ты настаиваешь, что кэшей производят пришельцы, а?
     -- Но кто же? Кто, Чарди?
     --  Может  быть,  некая автоматическая  система,  запущенная  в  давние
времена... может быть, люди... Такие  же, как мы с тобой, Бронта, только  им
больше повезло  -- они  оказались наверху... Во всех отношениях,  -- добавил
Блейд, помолчав.
     -- Дерьмо херувима! Да это... это же...
     Странник  внимательно  посмотрел  на  Бронта,  потом   взял  за  плечо,
развернул к себе.
     --  Скажи-ка мне, парень, если кэшей действительно посылают люди -- те,
что  сверху,  --  что бы ты  с ними  сделал? Я  имею в виду этих людей, а не
кэшей?
     Юноша судорожно сглотнул,  и  в глазах его сверкнули  яростные огоньки.
Нет, не огоньки, подумал Блейд,  скорее -- дьявольское  пламя!  Бронта вдруг
успокоился, только лицо у него сделалось как замороженное. Оно было бледным,
совсем белым -- и на нем полыхали темным огнем зрачки.
     -- Я бы  с ними поговорил, с этими людьми, -- произнес Бронта, с трудом
двигая застывшими губами. -- Я бы с ними поговорил, Чарди!  Вот так!  --  он
резко выбросил руку вперед и рявкнул; -- Дуд-ут! Кх-эшш! Кх-эшш!

     Расследование третье

     -- Как поживает твой пациент, апатам?
     -- Который, Сийра?
     -- Тот, которому виделись нехорошие  сны. Помнишь, ты рассказывал мне о
нем?
     -- Да, конечно! С  ним  все  в порядке, милая. Сегодня  он был у меня в
последний раз.
     -- Он больше не видит снов?
     -- Видит, но другие. Те,  которые я  ему внушил. Приятные и теплые, как
летнее небо... И посмотри, что он принес!
     -- О!..
     -- Это тебе. В твоих черных волосах серебристый гребень будет выглядеть
великолепно.
     --  Какая красота!  Спасибо  тебе --  и  тому, кто его сделал! Это ведь
кость, апатам? Резная кость? А зеленые камни -- изумруды?
     -- Да, дочка. Резная кость, изумруды и серебро... Красиво, правда?
     -- Очень! А почему он подарил тебе именно это?
     --  Мы много  раз  беседовали... тот человек --  художник, мастер... он
говорил о себе, я -- о себе... и о тебе тоже. Так он узнал, что  у меня есть
дочь,  и выточил  из кости  эту  вещицу.  Подарок  от чистого  сердца,  знак
благодарности...
     -- Но почему мастер не сделал что-нибудь для тебя, апатам?
     -- Хм-м... Видишь ли, он -- умный человек, натура  тонко чувствующая...
недаром его посещали такие сны... Он знает, что сердце отца больше  порадует
подарок, преподнесенный дочери. А свою плату я уже получил, дочка.
     -- Какую же?
     -- Странный вопрос! Я ведь сказал -- мой пациент излечился!
     -- Да, действительно... Что еще нужно целителю душ?
     -- Ничего.
     -- Апатам, я смотрю на этот гребень и думаю...
     -- Да, Сийра?
     -- Почему люди делают одни вещи и не делают других? Ну, ты понимаешь...
Можно  рисовать картины, писать музыку или стихи,  можно  делать  такие  вот
прекрасные вещи, как этот гребень... можно даже сшить себе одежду, построить
дом или яхту... но никто не станет трудиться над грузовым катамараном...
     -- Но это же так просто, Сийра! Разве тебе не говорили учителя?..
     -- Ты -- лучше учителей...
     -- Ну, спасибо,  милая... я польщен! Так вот, человеку прилично  делать
то, что украшает жизнь. Музыка или стихи, изысканная одежда или удобный дом,
яхта с  расписным парусом  и резными  бортами, редкостная  мебель или  яркий
цветник  под  окном -- все это дарит радость, все это приятно  для глаз, для
слуха...  И акт творения красоты приносит счастье! Ну, а  какая же красота в
грузовом  катамаране  или  в  мониторе связи?  В  топотуне или в амфибии,  в
которой путешествуют по болотам? Впрочем,  и они могут иметь пристойный вид,
но  это -- красота  функциональности, лишенная  тепла живой руки, не греющая
душу...  Нет,  дочка, человек  должен  заниматься  человеческим ремеслом,  а
машины  пусть  делают  машины!  Во  всяком  случае, так повелось исстари, со
времен Редукции.
     -- Значит, я  не  могу  сама собрать связное  устройство  или  того  же
топотуна?
     -- Почему же... человеку доступно все, и лишь его воля имеет значение и
смысл.  Ты  можешь  собрать  топотуна или какой-нибудь станок,  но это будет
расценено  как  странная  причуда.  Такими  делами  занимаются   машины  под
управлением компьютеров, и мы не вмешиваемся в их работу.
     -- А кто же управляет компьютерами?
     -- Никто. Это самопрограммирующиеся системы. Им поставили задачу, и они
ее выполняют. Мы вообще их не видим.  Ты же знаешь,  что когда-то  их убрали
под  землю,  в опустевшие города древних, где они исправно трудятся  до  сих
пор.
     -- Но они не могут выйти из-под контроля?
     --   Нелепая   мысль,   Сийра!  Столь  же   нелепая,  как   сны   моего
пациента-художника! Они знают, что поверхность земли  --  для  людей, знают,
что  обязаны  выдавать продукцию и  поддерживать  порядок в своем  подземном
мире. В том и состоит смысл их существования.
     -- Значит, где-то под нами -- целая механическая машинная вселенная?
     --  Вполне  вероятно...  древние  строили  гигантские  города  в  эпоху
перенаселения.
     -- Как интересно! А можно ли спуститься вниз, апатам? Туда, к машинам?
     --  Еще  одна   нелепая  мысль,  Сийра!   Во-первых,  почти  все  входы
запечатаны; во-вторых,  тот, кто захотел бы туда проникнуть, он...  он... он
просто  лишился  бы уважения в глазах людей! Даже более  того -- потерял  бы
свой человеческий статус и во мнении машин! Представляешь, какой ужас!
     -- Ты смеешься надо мной, апатам...
     -- Смеюсь, дочка. Ты задаешь сегодня очень смешные вопросы.
     * * *
     По  земному счету времени шел шестой день  очередного хряпа. Блейд, как
всегда, когда ему хотелось уединения, удалился в широкий конец жилой пещеры,
к темным жерлам тоннелей, ведущим в неведомые глубины. Был  час между первой
и  второй  едой;  большинство обитателей  крысиных  нор  отсыпалось, и  даже
водоносы не мешали страннику.
     Эта экспедиция была для него совершенно рядовой, ничем не похожей на те
командировки, в  которые он отправлялся с конкретными заданиями, вооруженный
каким-нибудь  экзотическим  устройством  вроде спейсера  или  телепортатора.
Обычно его походы в иные миры совершались  дважды в год -- весной или летом,
затем -- осенью или зимой. Подобный порядок стал уже привычным за десять лет
странствий,  и,  когда  пришел  урочный  срок,  лорд  Лейтон отправил своего
испытателя в иной мир в полном соответствии с графиком.
     Блейду казалось,  что его светлость  был  несколько  рассеян. Вероятно,
старик еще не  оправился  от  предыдущей  неудачи, от того, что произошло во
время  девятнадцатого  старта.  Тогда Блейд попытался вновь  достичь Азалты,
технологические  достижения которой весьма интересовали военных, но потерпел
полный провал -- несмотря  на использование спейсера. Впрочем,  сам он вовсе
не считал ту свою экспедицию  неудачной; в определенном смысле  ему пришлось
претерпеть самые волнующие и невероятные приключения за всю  свою жизнь! Еще
бы! Встретить  в ином мире своего аналога!  Да и мир тот трудно было считать
иным, настолько он оказался похож на Землю...
     Следующее, двадцатое  странствие,  выглядело  еще  более  удивительным.
Блейд совершил словно  бы во сне -- а быть  может, то  и был  сон, навеянный
компьютером?  Во всяком случае,  эта  экспедиция не  принесла его  светлости
никакой   прибыли,  ни   научной,  ни  материальной.  В   обеих   предыдущих
командировках,  как и  в  этой,  Блейду  пришлось  обходиться  без  приятной
компании  Малыша  Тила (так  он называл  третью  модель телепортатора),  ибо
Лейтон  всерьез занимался модернизацией  этого  устройства.  Он начал  серию
экспериментов, пытаясь объяснить странные трансформации, которые происходили
при пересылке  с живыми объектами. Теоретически  Малыш  Тил мог переслать из
реальностей  Измерения  Икс  все,  что  угодно,  но  если  камни,  металл  и
пластмасса  доходили до приемной  камеры без  всяких  изменений, то с людьми
дело обстояло совершенно иначе. Первый и единственный опыт такого рода Блейд
произвел в Киртане,  во время восемнадцатого  странствия, отправив на  Землю
Асту  Лартам,  юную  монахиню   из  местного   монастыря.  Она  благополучно
перебралась  в Лондон -- если не считать того, что несколько помолодела, лет
так  на пятнадцать или  шестнадцать. Блейд, впрочем, не огорчился;  теперь у
него  была дочь,  Анна  Мария,  прелестная  двухгодовалая  малышка с  синими
глазами.
     В эту, двадцать первую экспедицию  ему пришлось  отправиться без Малыша
Тила, над которым сейчас колдовал Лейтон. Странник уже предчувствовал, что в
будущем ему придется испытать  телепортатор на  живых существах,  что, с его
точки зрения, было бы не слишком моральным деянием. Жаль, однако, что сейчас
с ним нет Малыша. Он с удовольствием отправил бы Лейтону пару-другую кэшей и
заслужил   бы   вечную   благодарность   и  его   светлости,  и   британских
промышленников, такие роботы на Земле  еще и не  снились. Видимо, их удалось
бы избавить от  неприятных манер  и приставить  к  станкам -- и тогда...  О,
тогда началась бы эпоха великого расцвета!
     Хотя  как  сказать...  Блейд,  размеренно  вышагивая по площадке  перед
тоннелями, призадумался. Предположим, кэши  появятся на фабриках, в полях, в
рудниках...   Что   же   останется  людям?  Не   той   ничтожной   прослойке
интеллектуалов, на которых держатся земная цивилизация и культура, а простым
людям,  работникам? Тем,  которые продают  не  мозги, а руки  и  спины? Тем,
которые  привыкли трудиться  и  получать за свой труд  положенное?  Мало или
много  -- это уже другой вопрос, но -- положенное! Честно заработанное! Что,
к примеру, скажут профсоюзы? Не  приведет ли появление универсальных роботов
к серьезному конфликту?
     Усмехнувшись,   он   замедлил   шаги,   поглядывая   на  три   фигурки,
направлявшиеся к нему от  жилых нор. К  чему беспокоиться насчет профсоюзов,
промышленников, рабочих и  фермеров! Все равно кэша в земную реальность  ему
не утащить! Правда, он мог бы попытаться взять с  собой плату... или хотя бы
микросхему...
     Три фигурки  приблизились  настолько,  что  он узнал  свое семейство --
Сейру,  Дилси и Нести. Их лица были  еще неразличимы в полумраке,  но пышная
грива темных волос позволила  безошибочно угадать его молодую подругу,  -- а
два  высоких парня  рядом  с  ней  могли  быть  только  старшими со-мужьями.
Младший, Бронта,  наверняка сидит  в  своей  мастерской,  потроша очередного
кэша. По приказу вождя ему натащили из депо множество корпусов, сравнительно
новых,  старых  и совсем древних, выкопанных из-под завалов мусора, -- Джаки
хотел  убедиться, что источник их происхождения одинаков.  Блейд, впрочем, в
этом не сомневался; его больше занимала проблема отработки  второй гипотезы,
насчет экологической  катастрофы.  Но чтобы разобраться  с  ней, приходилось
ждать конца хряпа и новой битвы.
     * * *
     Сейра подбежала к нему -- юная, улыбающаяся, чистенькая.  Дилси и Кести
тоже выглядели  не в пример лучше  -- постепенно обычай  умываться  по утрам
входил  в  жизнь обитателей Ньюстарда  --  Блейд с  охотой объяснял  всем  и
каждому,  что именно  такого правила придерживаются в Смоуте, а местные ни в
чем не хотели уступать соседнему анклаву.
     -- Мы идем охотиться на земляных червей, -- радостно сообщила Сейра. --
Ты как?
     Только теперь  Блейд  заметил,  что  все  трое  вооружены  раздвоенными
металлическими шестами  и тащат с собой большие пластиковые мешки. Про охоту
на червей странник был уже изрядно наслышан,  но ни разу не принимал участие
в этом увлекате