плохо!
     Но,  с  другой  стороны, попал ли  он  туда,  куда надо?  Пока  никаких
признаков высшей  цивилизации не замечалось, совсем даже наоборот... Дьявол!
Дернуло  же  его  в  самый  последний  момент  подумать  об  этих  проклятых
заповедниках! О лесах, реках, скалах и просторах прерий! Хотя могло  быть  и
хуже...
     Блейд обтер  с подбородка утиный жир, бросил взгляд  на  груду оружия и
решил, что от добра добра не ищут.
     Ладно, придет срок, и он доберется до хрустальных  дворцов, если только
они существуют в этой реальности! Пока же необходимо поразмышлять о звере...
о бестии, способной пожрать трех человек за раз!
     Прикрыв  глаза,  странник спустился в  полутемные  коридоры  памяти,  к
минувшим  годам,  к  прошлому,  к  дорогам  иных  миров,  пройденным, но  не
позабытым.  Сейчас его не  интересовали  ни люди, ни города, ни  корабли, ни
удивительные механизмы, он вспоминал тварей с клыками  и когтями  -- всех, с
которыми имел дело. В Альбе были медведи... три огромных  самца,  которых он
зарубил поочередно во дворе  Крэгхеда...  неповоротливые звери, хотя и очень
сильные...  На  ледяных равнинах  Берглиона водились  дайры,  снежные ящеры,
стремительные, как молния,  с  бронированной  шкурой. Прикончив первую такую
тварь, он сделал из  ее панциря  защитный доспех... В лесах Талзаны водились
дикие  кошки  размером  с  ягуара...  ну,  это  мелочи... А  вот  в  Зире, в
подземельях   покойного   Касты,  пришлось   потрудиться!  Блейд  вздрогнул,
представив  кошмарного  монстра,  затаившегося   в  темноте   лабиринта  под
гигантской пирамидой.  Он  справился  и  с  этим  чудовищем, полукрокодилом,
полузмеей, оседлал и прирезал, как йоркширского борова!
     Нет, не стоит беспокоиться! В конце концов, зверь -- всего лишь  зверь,
а человек -- это человек! Если тварь, что ревет тут в ночи, слишком опасна и
ему  не  выдержать открытой  схватки, значит,  нужно  схитрить. Надо выбрать
подходящее место  и  время  и нанести удар  -- пусть даже таким  примитивным
оружием, как это...
     Блейд коснулся клюва  кремневого топора,  ощутив под ладонью прохладную
гладкость  камня. Да, не бронзовая секира, которую он раздобыл в Альбе...  и
ни меч из доброй зирской стали... Но ничего, сойдет! Металл лучше камня,  но
камень лучше дерева, и он не прогадал, сменив дубину на это древнее оружие.
     Странник прилег, потом зарылся с  головой  в травяную копну --  дни тут
были нежаркими, а ночи и того прохладней. От костра тянуло  приятным теплом,
ветер стих, яркие звезды  сияли в вышине, и между  ними плыли величественные
громады  космических  кораблей,  озарявших пространство всплесками  атомного
огня. Они непременно были  там, в  черной бездне безвоздушного пространства,
сей  факт  не  вызывал  у Блейда  ни  малейшего сомнения.  Но  к  какому  из
бесчисленных миров держали путь эти галактические лайнеры?..
     * * *
     Ночью его  дважды  будил грозный далекий рык, разносившийся над степью.
Как  и вчера,  он звучал с  речного берега, с водопоя,  но  показался Блейду
исполненным разочарования.
     Может   быть,  быстроногие  олени  и   антилопы   умчались  от  хищника
стремительным скоком? Может быть, хрупкие козы  попрятались  в рощах?  Может
быть, упрямые быки, собравшись плотной массой, дали отпор?
     Как бы то  ни было, когда под утро  странник  проснулся в  третий  раз,
разбуженный  тоскливым   и  яростным   воплем,  он  знал,  что  этой   ночью
таинственный  зверь  остался  без  добычи. Вероятно, его логово находилось в
скалах,  в  таком  же  оазисе,  как  тот,  где  обосновался  Блейд;  значит,
возвращаясь с берега, хищник мог пройти мимо.
     Памятуя об осторожности, он высиживал на своем столбе до  тех пор, пока
солнце на локоть не поднялось над степью. Затем голод согнал его вниз; ночью
все запасы топлива пошли  в  костер, а доедать  остатки птицы  сырыми ему не
хотелось.
     Блейд сбросил вниз топор и два копья, слез сам, набрал хвороста и высек
огонь. Пока костер разгорался, пока мясо, начавшее  уже припахивать, пеклось
над углями, он поплавал в озерке, докрасна растер кожу пучком травы и, чтобы
согреться, размялся  с  топором.  Для  его  руки  это каменное  орудие  было
легковатым -- топор тянул фунтов на пятнадцать, никак не больше.
     Вытащив из  костра прут с нанизанными  на  него кусками мяса, разведчик
приступил к завтраку. Он ел, поглядывая то на север, то на юг, то  на запад,
в сторону реки, -- с востока обзор закрывала скалистая гряда. Внезапно из-за
ближайших утесов, расположенных  в  четверти  мили от его убежища, появилась
тройка каких-то крупных животных. Блейд поднялся, не выпуская из рук прута и
продолжая жевать.  С минуту  он разглядывал массивные темные силуэты, потом,
изумленно чертыхнувшись, положил свое жаркое на камень и привстал на носках.
     Мамонты! Или какие-то другие  звери, очень похожие  на них! Он различал
загнутые  клыки,  колонноподобные  ноги,  хоботы,  которыми  животные  мерно
помахивали   на   ходу,  растопыренные  уши,  напоминавшие   пару  зонтиков,
приставленных по бокам огромных голов.  Куда он попал, Создатель!  Если  эта
территория и являлась заповедником, то с весьма своеобразной фауной!
     Решив  получше  разглядеть  крохотное  стадо  живых  ископаемых,  Блейд
направился  к  своему   насесту.  Он  уже  натянул  веревку,  приготовившись
забраться  на  скалу,  когда  сзади  послышался  громовой  рык.  Этот  вопль
голодного  хищника звучал близко,  очень  близко,  и  разведчик  понял,  что
промедление  смерти подобно. Не оборачиваясь,  он  птицей  взлетел на скалу,
схватил тяжелое копье и скорчился рядом с каменным клыком.
     Зверь,  с разочарованием  глядевший на него снизу, мог внушить почтение
кому  угодно  --  от  мамонта  до   команды   бывалых  охотников  с  ружьями
восьмидесятого калибра. Заметив, что три мохнатых гиганта резко отвернули  в
сторону,  Блейд покачал головой  и, пробормотав. "Сегодня день  визитов,  не
иначе..." -- уставился в янтарно-желтые зрачки. Они пылали голодным огнем.
     Его познаний в зоологии  хватало лишь на то, чтобы определить эту тварь
как  гигантскую  кошку.  Однотонной  шкурой  красновато-песочного оттенка  и
массивной головой она походила на льва, но  общие очертания тела были скорее
тигриными.  Длинное  туловище  с  низкой  посадкой,  мощная  шея, когтистые,
довольно  короткие лапы -- вряд ли хищник  мог угнаться ж оленем  или быком.
Блейд, однако, не сомневался,  что сам он на дистанции в сто ярдов неизбежно
проиграет, причем не успев добраться до середины.
     Ом продолжал разглядывать  зверя. Наиболее устрашающей деталью из всех,
доступных обозрению, были клыки -- два в нижней и два в верхней челюсти. Они
скрещивались попарно словно кинжалы, не давая  хищнику плотно закрыть пасть;
из-за этого казалось, что на его морде застыло какое-то растерянно-обиженное
выражение. Но зрачки  --  вертикальные золотистые щели -- яростно пламенели,
свидетельствуя, что никто в саванне не осмелился бы обидеть эту тварь.
     --  Махайрод?  --  пробормотал Блейд, вспоминая  картинки  из  учебника
естественной истории.  Возможно... Во всяком  случае этот  древний тигр  был
вдвое крупней  тех,  что  бродили в индийских джунглях, и  весил раз  в пять
побольше.  Уставившись на человека на  верху  каменного столба, он  испустил
низкое  горловое  рычанье.  Блейд  тоже  зарычал  в  ответ; затем, пользуясь
преимуществом членораздельной  речи, пустился неторопливо излагать  местному
Шер-Хану все, что он думает на его счет. Рычанье зверя стало громче.
     Оседлав каменный клык и помахивая копьем, Блейд с подробностями описал,
как проломит чудищу череп, вспорет брюхо, сдерет шкуру и вышибет клыки. Тигр
взревел;  вряд ли  до него дошли все  эти угрозы,  но  вид человека  в  явно
недосягаемой позиции его раздражал. Тем не менее он не собирался  прыгать на
скалу и расшибать лоб о камень, когда Блейд совсем  было решился  помочиться
на него, зверь  отвернул голову  и  одним  неуловимым движением  подскочил к
ручью. Миг -- и он уже был на другой стороне.
     -- Быстрый  сукин сын, --  произнес странник, выпрямившись и напряженно
следя  за  гибкой  рыжеватой  спиной,  мелькавшей  среди  травяных  стеблей.
Пожалуй,  этот  саблезуб  был пострашнее  трех альбийских  медведей,  вместе
взятых... Такой же стремительный, как  дайр, но куда  хитрее... Ведь не стал
же он  кидаться на скалу, словно  понимая, что  можно  получить копье  между
ребер!
     Блейд спустился вниз, доел остывшее  мясо и призадумался. В  панцире, с
парой стальных копий и добрым топором в руках он рискнул бы помериться силой
хоть с дьяволом,  хоть с  этим тигром, весившим не  меньше  носорога. Однако
травяная  юбочка  была плохой  защитой;  пожалуй,  когтистая  лапа махайрода
содрала бы ее разом, вместе с гениталиями.  Нет, он  не будет  геройствовать
зря,  решил  странник. Зверя надо подвести  под  удар  --  под сильный  удар
каменного  топора,  единственный,  который  он  успеет нанести; и  этот удар
должен быть  смертельным!  Необходимо как-то  ограничить его  подвижность...
выбрать позицию среди скал или в лесу... может быть, в воде...
     В  воде?  Неплохая  мысль!  По  крайней  мере,  там  хищник  не  сможет
прыгнуть...
     Блейд  направился  к  озерку  и  в   задумчивости  обошел  его  вокруг,
высматривая место пообрывистей. Ближе к скалам дно круто уходило вниз, а  на
берегу громоздились большие валуны; в щели между некоторыми он протискивался
с трудом.  Решив, что тут можно дать бой и отступить в случае необходимости,
разведчик запрятал в узкой расселине копье и меньший из топоров и отправился
на охоту.
     Большого  удовольствия от этого занятия он не получил:  приходилось все
время следить  за тем,  чтобы самому  не превратиться в  добычу. В привычках
голодных доисторических тигров Блейд не разбирался; его утренний визитер мог
залечь  в логове  до темноты, а  мог  все еще бродить по равнине  в  поисках
пропитания.  Поэтому  ему  приходилось  держаться  возле  скал  и  деревьев,
высматривая не  столько  дичь, сколько пути  к  возможному отступлению,  что
оказалось чертовски утомительным.
     В конце концов  он сбил копьем довольно крупную антилопу, взвалил ее на
плечи и, остро ощущая свою беззащитность, потрусил  к озерцу. Теперь он  уже
не любовался ни на мамонтов, которые мирно поедали кустарник на опушке рощи,
ни на стада  легконогих коз, ни на группу насторожившихся лосей, взметнувших
вверх  костяные  заросли  рогов. Озираясь  по сторонам, Блейд прислушивался,
принюхивался,  следил, не проявят ли травоядные беспокойства, и одновременно
высчитывал расстояние до ближайшей лиственницы. К счастью,  все обошлось; он
без помех добрался  до своего  убежища, пообедал бифштексом из антилопы -- с
небывалым  аппетитом,  обостренным  опасностью,   --  и  залез  на  верхушку
каменного  столба, чтобы выспаться перед  вечерним  мероприятием. Он  не был
уверен,  что тигр  навестит его  по дороге к реке,  но такая  вероятность не
исключалась.
     Ближе  к  вечеру  разведчик  соорудил небольшой плот  из  сухих  ветвей
пробкового  дерева,  погрузил  на  него  тушу  антилопы  и  тяжелый  камень,
привязанный к  сплетенному из травы  канату, и  отогнал на середину  озерца.
Камню  предназначалась  роль якоря;  он прочно лег на дно, и  слабое течение
натянуло веревку. По прикидке Блейда  глубина тут была футов пятнадцать, а у
обрывистого берега, где он замыслил нападение, -- не меньше четырех.
     Наступил  вечер.  Оранжевый  диск  солнца   повис  над   ровной  линией
горизонта,  с реки начал задувать прохладный ветерок, стада оленей,  быков и
антилоп  потянулись к  водопою, остроконечные  длинные  тени  скал  легли на
изумрудную  траву. Блейд ждал, сидя на  берегу с тяжелым топором на коленях.
Позади возносились к  темно-синему  вечернему небу  серые утесы, прямо перед
ним лежало озеро  с  темным пятном плота посередине, за озером -- бескрайняя
степь. Возможно, где-то там, на юге или на севере,  на западе или востоке, в
сотнях  или  тысячах миль от  этого  огромного оазиса первозданной  дикости,
зажигались огни в хрустальных башнях, люди веселились, наполняя гулкие улицы
городов смехом и песнями, в парках гуляли влюбленные, вдыхая нежные  ароматы
цветов, огромные  сверкающие  лайнеры взмывали  в небеса  и  покорные роботы
подносили  пирующим яства и напитки. Здесь же,  на валуне у озерного берега,
сидел нагой человек с каменным топором в руках и ждал тигра.
     И тигр пришел!
     Он  возник из  зарослей высокой травы, двумя  прыжками перемахнул через
ручей  и  неторопливо  двинулся  к  озеру,  к  тому месту,  обильно политому
антилопьей кровью,  где  странник взваливал  свою приманку  на плот. Обнюхав
землю,  зверь вытянул шею и уставился  на Блейда;  Блейд глядел  на него. Их
разделяло семьдесят ярдов водного пространства.
     -- Решил нанести мне визит? -- человек первым нарушил тишину.
     -- Ррраууу! -- басовито ответил зверь, демонстрируя гигантские клыки.
     -- Потеряешь тут шкуру, приятель...
     -- Ррраууу! Рра! Рра! -- он явно не верил.
     -- Смотри... Я тебя предупредил.
     -- Рра! -- ответ был полон презрения.
     "Полезет в  воду или нет?" -- лихорадочно размышлял странник.  Тигр мог
добраться  до  него и  вдоль берега,  хотя тот был  по большей части завален
камнями.  В  крайнем  случае,  решил Блейд,  придется  подплыть к  антилопе,
изображая дополнительную приманку...
     Зверь  опустил голову и  вдруг  гибким  змеиным движением  скользнул  в
озерцо; вероятно, вода не вызывала у него такого отвращения,  как  у  земных
кошачьих. Он плыл стремительно и через пять секунд миновал плот с приманкой,
не обратив на нее никакого внимания;  его  ждала добыча посерьезней.  Словно
бурая торпеда, тигр рвался к  ней, и низкий грозный рык предупреждал, что он
не сомневается в своих силах.
     Блейд  же  был  уверен  в  своих.  Подняв  топор,  он  шагнул  в  воду,
остановившись  там,  где  она  доходила  ему  до середины бедра. Дальше  дно
опускалось, и лапы  зверя не найдут опоры; значит, он не  сможет  прыгнуть и
подмять  добычу  своим  весом.  Это  продлится   долю  секунды  --  решающее
мгновение, которое определит победителя.
     Огромная  бурая  голова  приближалась;  Блейд  видел только разверзстую
пасть, влажно поблескивающие клыки  и  прогалину намокшей шерсти меж глаз --
туда он  собирался нанести  удар. Тигр взревел;  глаза его мерцали  жестоким
голодным огнем. Блейд крепче сжал топорище и напряг мышцы.
     До жутких клыков оставалось шесть футов, когда он ощутил отвратительное
зловоние. Резко качнувшись назад,  странник выдохнул воздух.  Пора! Каменный
клюв стремительно упал вниз.
     Звук  удара,  треск  костей,  протяжный,  внезапно  оборвавшийся вой...
Выпустив  из рук  топорище,  Блейд  выскочил  на берег, метнулся  в  заранее
облюбованную расщелину, нашарил прислоненное  к валуну копье. С полминуты он
ждал, выставив перед собой  древко с кремневым наконечником, потом осторожно
выглянул из-за камня. Неподвижная бурая туша маячила у берега, остекленевшие
янтарные зрачки  глядели прямо в лицо странника, по воде  расплывалось пятно
крови.
     --  Вот так-то, парень, -- произнес Блейд,  выскальзывая из своей щели,
--  придется  тебе  расстаться  со  шкурой.  И  не  говори,  что  я  тебя не
предупреждал!

        ГЛАВА 3

     Весь следующий  день  он снимал эту проклятую шкуру,  измучившись  куда
больше, чем во  время сражения. Он  счистил волокна  жесткой  тигриной плоти
шероховатым  камнем, положив свой новый  плащ  сушиться на солнце  и занялся
клыками  и когтями. Когти Блейд выдрал только с задних лап; шкуру, содранную
с  передних, по его  задумке  надо было  завязывать на  груди, чтобы тяжелое
одеяние  не съехало  с  плеч. Десять  когтей,  четыре  клыка  и  две  дюжины
устрашающих  зубов  предназначались  для  ожерелья  --  такого   же  веского
свидетельства   победы,  как  и   рыжеватопесочный  смокинг   его  недавнего
противника.
     Сверлить  зубы  он  не стал -- эта работа требовала времени,  навыка  и
инструментов,  о  которых  в диких местных краях  не приходилось  и мечтать.
Проточив кремнем канавки  у  основания  клыков, Блейд просто обвязал  каждую
деталь своего украшения травяным жгутом и подвесил на ремешок, вырезанный из
тигриного хвоста.  Покончив с этими  делами, он вымылся,  плотно поужинал  и
отправился на покой. В эту ночь, как и в предыдущую, сон его не тревожили ни
рев, ни рычанье.
     Утром,  убедившись, что шкура слегка подсохла,  он  начал собираться  в
дорогу.  Ему пришлось  бросить  топор  и  два  копья  -- эти  тяжелые орудия
ограничивали  его  подвижность, -- а  также почти  всю тушу антилопы. Тем не
менее  и оставшаяся ноша была нелегка --  плащ, который свешивался почти  до
щикотолок, сумка с  припасами,  плетеные  из травы веревки, каменное оружие.
Впрочем, этот груз не вызывал у странника возражений; сейчас он был снаряжен
куда лучше, чем три дня назад, когда только что появился в местных краях.
     Довольно быстро отыскав давешнюю полосу окровавленной  примятой травы и
место, где  аборигены пытались отбиться от  тигра, Блейд двинулся на восток.
Охотники,  оставшиеся  в  живых,  бежали в панике к родным  очагам, оставляя
довольно заметные следы, и он не сомневался, что рано или поздно набредет на
становище.
     Кто  же  эти существа? Люди, будущие  владыки этой девственной планеты,
или  примитивное  племя, которое истинные хозяева поместили  в резервацию? И
если  такие  хозяева  все же существуют,  то  что  они скажут  или  сделают,
наткнувшись  на  чужестранца   в  плаще  из  тигриной  шкуры?   В   диком  и
нецивилизованном мире  убитый  им махайрод был всего лишь опасным  хищником,
тогда  как в  заповеднике...  О,  в  заповеднике он  мог оказаться ценнейшим
экземпляром, за который с браконьера как минимум снимут скальп!
     Откровенно  говоря,  Блейд  в  это  уже  не  верил,  поскольку   ценный
представитель семейства кошачьих питался туземцами, наверняка являвшимися не
менее   ценными  экспонатами  этого  зоологического  музея.  Но  кто  знает?
Возможно, в  хрустальных дворцах --  где-то там, за горизонтом,  --  обитают
негуманоиды,  нечто  вроде  менелов  с  Красной  Звезды  Ах'хат,  которых он
встретил в Вордхолме... Менелы  относились к человечеству примерно  так  же,
как люди -- к колонии муравьев или пчел.
     Поежившись,  разведчик ускорил  шаг.  След  был  старым,  ухе недельной
давности, однако тут  в панике пробежало  не меньше  дюжины  человек и знаки
этой поспешной  ретирады все еще оставались заметными. Опытный взгляд Блейда
замечал то бурые пятна  засохшей крови (по-видимому, некоторые охотники были
ранены), то  клочья оленьих шкур,  то  сломанное копье,  кремневый  нож  или
плетеную из травы  сумку, похожую  на  его собственную. Он  понял, что  люди
сильно перепугались -- в ином случае они подобрали бы брошенное оружие через
день-два. Неужели вся эта доисторическая компания так и сидит в своей пещере
-- или где там они расположились на  постой,  -- боясь высунуть нос в степь?
Судя по всему, махайрод сумел внушить им страх Божий...
     Вероятно, предположения  Блейда  были справедливыми. От тигриной  шкуры
шел густой  терпкий запах, и странник заметил,  что травоядные шарахаются от
него как от огня. Раньше он мог подойти к ним на  двадцать-тридцать шагов --
дистанцию полета копья, -- теперь же козы, олени и антилопы уносились прочь,
не подпуская его даже на сто ярдов.  Быки и местные лоси, не  столь быстрые,
тоже убирались с  дороги со  всей возможной  поспешностью,  и  вскоре  Блейд
заметил, что вокруг  него словно бы  образовалась зона отчуждения, в которой
не рисковал появляться ни один зверь.
     Отшагав мили четыре,  он наткнулся на  медведя. Собственно, считать это
бурое косматое  существо медведем можно было с большой натяжкой: его широкая
морда действительно походила  на  медвежью,  но длинные ноги и пышный