напоминает кожу.
     Изучив все, что только  можно было здесь  найти,  он присел на  краешек
алтаря и начал  терпеливо ждать, когда очнется предмет  его  чаяний.  Прежде
всего он собирался выяснить,  кто  такой Кат. Или что такое. Он  чувствовал,
что  это  самый  насущный вопрос из сотни остальных,  обуревавших  его в эту
минуту.
     Блейд  еще  раз  взглянул на  юную женщину,  застывшую  на  зеленоватой
полупрозрачной   плите.   Легкое   воздушное   одеяние   лишь   подчеркивало
безупречность ее фигуры -- тонкой  талии, изящных  очертаний груди,  длинных
стройных ног. Да, покойный император сделал недурной выбор!
     Наконец ресницы  Мей дрогнули, и Блейд быстро прижал ладонь к ее губам.
Он уже пытался рукавом своей туники стереть кровь с лица, но подозревал, что
по-прежнему  выглядит  довольно устрашающе.  Жаль!  Ведь все решится  в  эти
первые минуты. Но, к сожалению, на ванну и хорошего парикмахера рассчитывать
не приходилось.
     Перламутровые  веки  дрогнули,  и  огромные  зеленые   глаза  удивленно
уставились на него.  Блейд, прижав свободной рукой императрицу к поверхности
алтаря, нагнулся к ней и негромко произнес:
     -- Ты слышишь меня? Ты понимаешь то, что я говорю?
     Зеленые глаза моргнули. Императрица попыталась приподняться на каменном
ложе, и Блейд надавил чуть посильнее.
     -- Я  не причиню тебе вреда, императрица.  Я пришел  в вашу  страну как
друг. Более  того,  мне  нужна твоя помощь.  Ты ведь не  начнешь  кричать  и
разрешишь мне поговорить с тобой?
     Она  прекратила  извиваться  под его  рукой  и слабо кивнула. Продолжая
зажимать ей рот, Блейд расслабил другую руку.
     -- Хорошо. Мое имя -- Ричард Блейд.  Я случайно попал в эту  страну;  у
меня нет здесь ни друзей, ни  врагов, ни имущества кроме того, что надето на
мне,  да твоего кинжала, --  он  вытащил из-за пояса стальной клинок.  --  Я
готов служить тебе, если ты почтишь меня своим доверием.
     Бездонные глаза  императрицы с испугом следили за сверкающим лезвием, и
Блейд, заметив это, вернул кинжал на прежнее место.
     -- Сейчас я уберу руку, -- сказал он, -- если ты пообещаешь  вести себя
тихо. Кивни, если ты согласна.
     Снова легкий кивок. Он убрал ладонь с губ женщины, продолжая удерживать
ее на алтаре. Мей  вытерла  рот  тыльной  стороной  кисти,  ее  глаза широко
раскрылись.
     -- Говори шепотом, -- предупредил Блейд.
     Императрица усмехнулась.
     -- Ты  действительно ничего не знаешь о стране Кат, пришелец.  Никто не
осмелится войти сюда без моего разрешения. Ведь я -- императрица Мей!
     Теперь, когда она успокоилась, ее голос звучал  так же мелодично, как и
речь других здешних обитателей, с которыми Блейд успел познакомиться.
     --  Ты уже потерял свою жизнь, пришелец, посмев прикоснуться ко мне, --
алый рот искривился. -- Но наказание подождет. Говори же, я слушаю.
     -- Ты больше не боишься меня? -- Блейда весьма интересовал этот вопрос;
испуганной женщине нельзя доверять.
     Она пожала плечами.
     --  Конечно,  нет, чужестранец. Я испугалась лишь  потому,  что думала,
будто Сака Мей притворился мертвым и теперь убьет меня.
     -- Твой муж действительно умер. Так получилось, что  я надел его тунику
и шлем,  и  твои солдаты принесли меня сюда.  Тогда  мне  больше  ничего  не
оставалось  делать. Я  готов попозже рассказать тебе все,  но  сейчас мне бы
хотелось обзавестись какой-нибудь одеждой и подкрепиться.
     --  Эта  туника весьма идет тебе,  -- императрица  оценивающим взглядом
окинула его  могучую фигуру.  -- Ты выглядишь  в ней гораздо лучше,  чем мой
покойный супруг.
     -- Благодарю за комплимент, -- кивнул  разведчик.  --  Так ты  поможешь
мне?  И,  прошу тебя,  не бойся --  я в самом  деле не причиню тебе никакого
вреда.
     -- Я верю в это, и я тебе помогу. А сейчас отпусти  меня, незнакомец, и
никогда больше не прикасайся ко мне!
     Еще немного -- и он остался бы в дураках. Присев на алтаре, Мей одарила
его  самой  невинной  улыбкой,  ее  прозрачные  зеленоватые  глаза  казались
спокойными, как сон младенца. Внезапно безошибочное чутье подсказало Блейду,
что произойдет в следующий миг; он бросился на женщину, едва успев зажать ей
рот.
     Однако юная  императрица сражалась с ним  с завидным упорством.  Мотнув
головой,  Мей  сбросила его ладонь  и вознамерилась  соскочить с  нефритовой
плиты на пол; она была юркой и быстрой, как ящерка. Обхватив ее гибкое тело,
Блейд почувствовал, как женщина сделала глубокий вдох,  готовясь  закричать.
Руки  у  него были  заняты,  поэтому он  пресек  эту  попытку  самым быстрым
способом, который оставался в его распоряжении: он прижался губами к ее рту.
     Внезапно Мей  обмякла  в  его  объятиях,  ее  нежные губы раскрылись, и
разведчик,  который хотел  лишь  заставить  ее  замолчать,  вдруг понял, что
яростно целует этот  капризный  алый ротик и уже не может  остановиться.  Он
словно  проваливается  в  какой-то колодец со стенками  из трепещущей теплой
пунцовой  плоти; влажная бездна засасывала  его все глубже и глубже -- туда,
откуда нет возврата.
     С минуту императрица не отвечала на его ласки,  но и не противилась им.
Наконец пылкие поцелуи Блейда разожгли  в ней ответный огонь --  гибкие руки
порхнули вверх,  обхватив его шею. Не переставая целовать Мей,  Блейд уложил
се на алтарь. Он чувствовал  как ожил ее  язычок, пылающим бутоном скользнув
меж его губами.
     Они больше не разговаривали.  Они  даже не  смотрели друг на друга. Два
прекрасных зверя, стремительных и  гибких, сливались в одно  существо; здесь
не было места для нежности и любви  --  они боролись друг с другом, стараясь
получить наслаждение, и только.
     Мей  тоненько  вскрикнула,  когда  он  вошел  в  нее; потом  трепещущая
мраморная плоть  бедер  коснулась  его  поясницы, сжимаясь  тугим  капканом.
Истекая  потом, они возились  на холодном и  неудобном каменном  постаменте,
словно на воздушных пуховых подушках.
     Они закончили одновременно. Видимо, парк  на самом деле был пуст, иначе
все стражники сбежались бы к Храму на крики и стоны их владычицы.
     Блейд, первым  пришел  в  себя. На  миг ему показались, что она уже  не
дышит  под  грузом  его тела,  но вот  грудь Мей  всколыхнулась, она открыла
глаза, легкая улыбка скользнула по ее губам.
     -- Теперь ты поможешь мне, императрица? -- прошептал Блейд.
     Она снова улыбнулась и погладила его по щеке:
     -- Я помогу тебе, незнакомец. А ты расскажешь мне всю правду.
     Блейд слез с алтаря и натянул свою тунику.
     -- Нам лучше уйти  отсюда, императрица. Здесь слишком опасно. Для меня,
по крайней мере.
     -- Сейчас мы уйдем,  Блейд,  --  царственным  жестом она  протянула ему
руку,  -- ни тебе не стоит  беспокоиться.  В Кате  мое слово закон. Может, и
твое скоро получит такую же силу.
     Не  без гордости  Блейд отметил, что  его мужское обаяние,  кажется, не
пострадало  из-за  небритого  подбородка.  Все  вышло  даже  проще,  чем  он
предполагал.
     -- Но  хочу предупредить,  -- не  называй меня больше императрицей,  --
продолжала Мей. -- Никогда!
     -- Как  же мне звать тебя? -- поинтересовался Блейд, поднимая с пола ее
прозрачные одежды.
     Она на секунду задумалась, потом мягко рассмеялась.
     -- Зови меня  Лали.  Это имя  дал  мне отец. С тех пор, как  его  убили
монги, никто не называл меня так.
     -- Хорошо,  Лали.  Я готов согласиться, что это --  очаровательное имя,
очень подходящее для тебя, только давай уйдем из храма.  Подумай, ведь  тебе
придется объяснять страже, как я тут очутился.
     Ее глаза заискрились смехом.
     -- Это  серьезный вопрос!  Как  же мне  объяснить твое  появление? Моим
охранникам, моим служанкам, моим советникам,  офицерам  и придворным, -- она
сморщила носик. -- Пока что я не могу объяснить этого  даже себе... и сейчас
мне  не  хочется об этом думать. Что касается  прочих...  Возможно, придется
дватри раза соврать. Знаешь, Блейд, я очень хорошо владею этим искусством.
     -- Я тоже, -- успокоил ее Блейд. -- Вдвоем мы составим прекрасную пару.
Только я предпочитаю врать на сытый желудок. Мы пойдем, или я тебя понесу?
     -- Мы пойдем, -- она повернулась и чмокнула его в щеку.
     За потайной дверью в стене оказался длинный, хорошо освещенный туннель,
уходящий куда-то вниз.
     -- Он  ведет прямо в  мои  покои, -- проворковала  Лали. --  Сейчас  мы
примем ванну и побеседуем.
     --  И  перекусим?  -- с  надеждой  поинтересовался разведчик, спускаясь
вслед за ней по ступенькам.
     -- И  перекусим,  -- Лали остановилась и  похлопала его по мускулистому
животу. -- А потом ты снова будешь любить меня.
     Блейда вполне удовлетворила такая программа.
     -- Ты точно  уверен,  что мой муж мертв? --  спросила  Лали,  продолжая
шагать по коридору. -- Если это не так, нас ждут большие неприятности. А мне
пока что хватает этих грязных монгов у ворот моего города.
     --  Я неплохо разбираюсь  в  покойниках,  --  Блейд  пожал плечами.  --
Клянусь,   я  снял  доспехи  с  совершенно  мертвого  тела.   Ты  можешь  не
беспокоиться.
     Она быстро шла впереди, и он, поспевая следом, невольно любовался игрой
мышц под  нежной кожей.  Его  мучил  сейчас  только один  вопрос:  как  этот
недотепа Сака Мей ухитрился поссориться с такой женщиной?
     --  Ну и  прекрасно, -- кивнула Лали. -- Значит, мой наемник постарался
на совесть. Жаль, что пришлось перерезать ему горло.
     -- А  если  завтра  найдут настоящее тело  императора?  -- встревожился
Блейд. -- Его могут опознать даже нагим, без одежды.
     Она равнодушно повела плечами.
     -- Сомневаюсь, что к утру обезьяны что-нибудь от него  оставят. Сложнее
объяснять,  куда  исчезло тело  из Храма  Смерти.  И совсем  уж непросто  --
появление другого тела, живого и здорового; к тому же, ты совсем не похож на
жителя Ката.  Но ночь впереди долгая,  так что нам хватит времени  изобрести
какую-нибудь правдоподобную байку.
     Да, подумал Блейд, устало  переставляя ноги, с  таким  апломбом  ей все
сойдет с рук.  Мгновением позже он шагнул в просторный зал и, пораженный его
роскошью, с изумлением застыл на пороге.
     Потом они  долго плескались  в  небольшом  бассейне с теплой  ароматной
водой. Вместо мыла Лали натерла его каким-то  белым  порошком --  он пенился
снежными хлопьями и легко удалял с тела грязь. В соседней комнате был накрыт
стол. Блейд ел  за  троих,  и утолив голод,  обратил  внимание на  прислугу.
Вокруг  них  суетилось  с  десяток  хорошеньких   девушек  в  полупрозрачных
набедренных повязках.  Лали уделяли им не  больше  внимания, чем мебели;  ее
приказы выполнялись мгновенно.
     Блейд с некоторой тревогой  спросил, можно ли доверять такому множеству
прислужниц, но Лали успокоила его:
     --  Не  бойся,  они  никому  не скажут о тебе. Не  осмелятся. Стоит мне
сделать так, -- она прищелкнула пальцами, --  и любая из них  расстанется  с
головой.
     Разведчик кивнул; он все больше склонялся  к мнению, что головы  в Кате
были весьма дешевым товаром.
     После ужина Лали повела его в другую комнату, где на полу лежало что-то
вроде  огромного толстого  шелкового матраса. Как она объяснила,  здесь было
принято спать на таких ложах.
     Они  с  усердием  занялись  любовью,  потом  поговорили,   потом  снова
вернулись к прежним утехам. К тому времени, когда в небе вспыхнуло солнце --
так  же  неожиданно, как закатилось вечером, --  Лали  действительно удалось
придумать  вполне  простую  и  логичную  версию  появления  в  Кате  рослого
темноволосого чужеземца.  Откуда он взялся  на самом деле, ее  абсолютно  не
интересовало.
     Еще  раз  подивившись   женской  хитрости   и   прагматизму,  разведчик
моментально уснул, засунув под  голову шелковую подушку. В отличие от Альбы,
его адаптация в этой реальности проходила на редкость успешно.

Глава 5

     Меч  палача  сверкнул  в воздухе и  со свистом обрушился вниз. Еще одна
голова отделилась от плеч и упала  в почти  уже  заполненную  яму. Следующий
монг взошел на плаху.  Хруп! -- и его  голова с застывшей  гримасой  на лице
присоединилась к остальным.
     Блейд, наблюдая за казнью с высокой башни,  являвшийся частью стены, не
мог не  признать,  что  эти  монги  умирали вполне  достойно.  Сейчас  казнь
закончится, они  с Лали оседлают  лошадей  и проедут по верху  стены,  чтобы
осмотреть укрепления и еще раз взглянуть на  вражеский лагерь, раскинувшийся
в долине, засыпанной черным песком.  Блейд уже  третью неделю совершал такие
прогулки и, надо признать, сложившаяся ситуация все больше тревожила его.
     Квеко,  капитан охраны  императрицы Мей и один из высших военачальников
армии Ката, стоял рядом с ним. Ростом он не уступал Блейду, но казался менее
массивным   и    мускулистым.    Суховатого   телосложения,    с   открытыми
привлекательными  чертами  лица, Квеко  выглядел  типичным обитателем  Ката.
Подбородок и верхнюю губу капитана украшала небольшая редкая бородка и  усы;
у здешних жителей почти не росли волосы на  лице. Сам Блейд к этому  времени
успел  обзавестись  густой черной бородой,  которую ему  приходилось  теперь
коротко подстригать.
     Его  взгляд  снова  обратился к  заполненной головами  яме.  Да,  монги
умирали  как  настоящие  воины, без  жалоб и  мольбы  о пощаде! Это  внушало
уважение.
     Должно быть, он  высказал свою мысль  вслух,  и  Квеко, который пока не
проявлял  ни  враждебности, ни особых  дружеских  чувств к пришельцу,  решил
поддержать беседу:
     --  Это всего  лишь  варвары,  --  произнес  он. --  У них  отсутствует
воображение, а, значит, нет и страха. Почему бы им  не умирать достойно? Они
уверены, что рано или поздно победа будет за ними, так что монгом больше или
меньше...  -- капитан  пожал  плечами.  -- Главное  же в том, что они  могут
оказаться правы. Чем больше их убиваешь, тем больше их  появляется. -- Квеко
говорил  типичным   для  катайцев  высоким  голосом,  музыкальным  и  хорошо
поставленным. Его  глаза остановились  на лице Блейда. -- Возможно, сир,  вы
уже  нашли  решение  нашей  проблемы.  Я  очень на это надеюсь;  ведь  монги
вцепились  в Кат мертвой хваткой, и без сильной поддержки мы рано или поздно
проиграем.
     Блейд выдавил улыбку. Лорд Лейтон и Дж. пожалуй удивятся, когда узнают,
что он самозванно  причислил себя к  благородному  сословию. Дома дворянский
титул был ему ни к чему, зато тут он значил немало.
     Квеко  коротко извинился и покинул  его. Блейд  остался  в одиночестве,
наблюдая за  тем, как  длинная  шеренга  пленных монгов  движется  к  плахе.
Какой-то парадокс! Монги пленных не брали; катайцы захватывали врагов в плен
и, продержав дватри дня в темнице, отсекали им головы. Какой в этом смысл?
     Вздохнув, он отвернулся  от процессии безмолвных варваров. Надо  что-то
предпринимать... Вот  уже  три недели  он  торчит  в одном и  том же  месте,
совершенно бесперспективном со всех  точек зрения. Если не считать Лали Мей,
конечно...  Но это -- его личное  дело; лорд Лейтон будет  очень  недоволен,
если интрижка с  прелестной  императрицей окажется единственным  результатом
его исследовательской работы. Но  все дело  в том, что он, фактически, такой
же пленник, как и любой из монгов, которые выстроились сейчас на площади под
стеной...
     А  вот и его  тюремный надзиратель --  очаровательная Лали.  Капкан  из
мраморной  плоти... Блейд поспешно спустился с  башни на дорогу, проложенную
по верху огромной стены.
     Лали придержала коня и подняла в приветствии руку.
     -- Доброе утро, сир Блейд.
     Сегодня  ее  высокую прическу украшала маленькая остроконечная шапочка;
грудь  и спину закрывал  легкий  деревянный панцирь,  а  кожаные лосины были
заправлены в низкие сапожки -- специально для  верховой езды. Под всей  этой
амуницией  скрывалось полупрозрачное  шелковое одеяние,  с которым Блейд уже
успел познакомиться довольно близко.
     -- Доброе утро, Лали. -- Они улыбнулись друг другу как два заговорщика.
Звание  нобиля  и почетное обращение "сир" хотя бы  частично  компенсировало
Блейду  ту  чудовищную  ложь,  которую  они  измыслили  вместе  с  маленькой
императрицей. Однако в глазах Лейтона это будет плохим оправданием.
     Ему подвели лошадь, и он легко вскочил в седло.
     -- Давай, Лали, поедем к воротам, поглядим на твою пушку.
     Кони помчали  их по верху стены, мимо готовящихся к утреннему  сражению
солдат  и  офицеров.  Появление Блейда  все еще  вызывало у  них недоуменные
взгляды,  но вопросов  никто  не задавал.  Лали  Мей  была здесь  абсолютным
монархом  --  любой из  самых  жестоких  королей Европы по  сравнению с  ней
казался бы оплотом демократии  -- и если ей нравился чужеземец, то какие тут
могли быть вопросы?
     -- Я проснулась сегодня одна в пустой постели, -- рукояткой хлыста Лали
дотронулась  до   его   колена.  --  Мне   это  не  нравится.  --   Огромные
зеленовато-льдистые глаза внимательно уставились на Блейда.
     Он не стал извиняться. За свою жизнь он имел дело с множеством женщин и
хорошо  знал,  как  надо  себя  вести  с ними -- в зависимости  от ситуации,
характера и темперамента.
     -- Я  был занят,  -- коротко ответил  он.  --  Проводил утренний смотр.
Должен  же я помочь  тебе избавиться от варваров! А  их  не победишь, лежа в
постели.
     Лали требовала  любовных  жертвоприношений  и по утрам -- а просыпалась
она не слишком рано.
     -- Сака Мей не прикасался ко мне два года, -- чуть порозовев, объяснила
она. -- Какая женщина может вынести это?
     Они подъехали к гигантскому орудию и спешились.
     --  Сегодня я тебя  прощаю, --  твердо сказала императрица.  -- Но не в
следующий раз!
     Ничего  не ответив,  Блейд  оглядел пушку с обычной смесью  восторга  и
иронического недоумения. Лали не могла понять, почему он так восхищался этим
огромным неуклюжим  орудием. Пушка находилась здесь  всегда,  с тех пор, как
помнила себя Лали; в детстве грохот выстрелов пугал ее так же сильно,  как и
глупых монгов.
     Сейчас она  нетерпеливо  следила  за  тем, как  ее спутник  внимательно
изучает задранный в небо ствол.
     Блейд с  удовлетворением  выяснил, что почти не ошибся  в своей  первой
прикидке:  диаметр ствола был  не  меньше семи футов.  Правда,  длина  этого
монстра  оказалась не  тридцать  пять,  а пятьдесят футов. Рампа, на которой
крепилось орудие, была установлена на гигантской  колесной платформе: восемь
колес, каждое  -- четыре ярда высотой. Требовалась целая  гора пороха, чтобы
пушка  выбросила в  зенит глыбу нефрита;  почти пятьсот человек должны  были
крутить и поворачивать  ее  ствол, укрепленный на рампе. Блейд  никак не мог
понять, почему эта штуковина  не  взрывается, хотя пушку, сделанную из очень
прочного дерева, стягивали широкие стальные обручи. В этой  провинции железо
встречалось редко, поэтому стальные  изделия  приходилось заказывать  на юге
страны, в большом городе под названием Пукка.
     Он пожал плечами, кивнул своим невеселым мыслям и присоединился к Лали.
К  сожалению,  нынешние  мастера давно  позабыли  секрет изготовления  таких
стволов.
     На  равнине  под  ними  строились  орды  монгов.  Низкорослые  мохнатые
лошадки, помахивая хвостами, гарцевали по полю, поднимая тучи песка  и пыли.
Скоро варвары начнут обычный  ритуал -- утреннюю атаку стены.  И так день за
днем. Год за годом, как сказала ему Лали.
     --  Вождь  всех монгов Кхад Тамбур поклялся захватить наше орудие. Если
мы отдадим ему пушку, он мирно уйдет восвояси.
     Разговор этот происходил в постели, и Блейд, позевывая, спросил:
     -- Так почему бы не отдать им эту реликвию?  Она абсолютно  бесполезна.
Вы не прикончили  из нее  ни одного монга... только пугаете  их до  судорог.
Потом, отлежавшись, они приходят в себя и опять лезут на стену.
     И тут в первый раз Лали разгневалась по-настоящему.
     -- Отдать им  нашу  пушку?  Отдать  ее  Кхаду Тамбуру? -- Зеленые глаза
метали молнии. -- Ты сошел  с ума! Хот