холода и, кроме того, его желудок давно требовал пищи.  Наверно,
девушка тоже была голодна.
     Некоторое время они молчали. Талин лежала, прижавшись к Блейду и дрожа,
словно промокший щенок, тонкая прядь ее волос щекотала ему переносицу. Затем
она  отодвинулась  и приподняла  голову, пытаясь рассмотреть в  темноте  его
лицо. В голосе ее прозвучали резкие нотки.
     -- Мне кажется,  что ты смеешься  надо мной, Блейд. Но я  действительно
принцесса, и мне не понравился тон, которым ты осмелился говорить со мной!
     -- Еще раз прошу извинить меня, принцесса. Я ничего не могу поделать со
своим голосом. Я всегда так говорю.
     -- Если ты опять насмехаешься, Блейд, то когда мы придем в Сарум Вил, я
прикажу, чтобы тебя выпороли на конюшне! Клянусь матерью Фриггой!
     В  бледном  свете  восходящей  луны  зубы  Блейда  сверкнули в  волчьей
усмешке. Он приподнял вверх клинок.
     -- Думаю, что ничего не выйдет, ваше высочество. Пока я вооружен и могу
сражаться, плеть не коснется моей спины. Скорее я сожгу конюшню  -- вместе с
твоими слугами... -- Потом голос  его смягчился, и  он примирительно сказал:
-- Но я полагаю, нет  никакой причины пороть меня. Я вовсе не насмехаюсь над
тобой. Я полон почтения, маленькая принцесса.
     Талин рассматривала  его с некоторой опаской.  Наконец она  решила, что
этот чужестранец  заслуживает  большего  доверия  и  уважения.  Улыбнувшись,
девушка шепнула:
     -- Хорошо,  Блейд. Мы снова друзья. Ты  можешь  обнять меня...  --  она
придвинулась к нему -- Ну же! Я замерзаю!
     Но прежде, чем  они  в поисках тепла  опять  прижались друг к другу, из
чащи до  них донеслись звуки отдаленного пения. Талин посмотрела на Блейда и
сделала странный жест правой рукой над своей грудью.
     --  Фригга, спаси и  защити  нас!  Это друсы! Этой  ночью они собрались
здесь,  в  лесу, на священной поляне! Теперь я знаю,  Блейд, куда мы попали.
Идем скорее. Мы обогнем поляну и окажемся на дороге и Сарум Вил.
     Она  коснулась  ладонью  его  плеча.  Блейд,   по-прежнему  недвижимый,
пристально всматривался и лесную чащу, пытаясь определить  место сборища. На
конец он различил красные  отблески костра, который заслоняли стволы и ветви
деревьев, таившихся в темноте подобно колоннам гигантского храма.
     Внезапно  он  ощутил странную  тревогу и возбуждение.  Он  не  смог  бы
объяснить,  почему в  душе  его зашевелилась атавистическая тяга к пылающему
огню,  вокруг которого в  мерном  хороводе  двигаются  возносящие песнопения
жрецы... Он знал только, что должен увидеть это.
     Но когда он высказал свое желание Талин,  девушка в ужасе отшатнулась и
уставилась на него, как на безумца.
     -- Нет... нет, Блейд!  Нельзя подсматривать за друсами! Да еще во время
их  тайных  обрядов! Они  убьют нас, если  увидят...  принесут в жертву богу
деревьев. Именно  этим они сейчас  и занимаются -- готовят жертвоприношение.
Если  нас  поймают,  то  сначала  отрубят  ноги  и  руки,  потом --  голову,
выпотрошат и поджарят на медленном огне! А затем они нас съедят! Нет, Блейд!
Мы  должны обойти поляну подальше и очень  осторожно, потому что они  всегда
выставляют часовых.
     Блейд невозмутимо взглянул на девушку. Несомненно, она верила в то, что
говорила,  и  ужас  ее  был  искренним. Луна  уже  поднялась высоко,  и в ее
бледном, призрачном свете он увидел, как страх исказил милое личико Талин.
     Однако  любопытство его только возросло.  Он  обнял девушку,  прижав  к
груди, и погладил по волосам. Он чувствовал, как дрожат ее руки, и знал, что
не только холод был тому причиной.
     -- Ты видела своими глазами  все, о чем говоришь?  -- мягко спросил он.
Относительно часовых девушка, несомненно, сказала правду, но остальное... Он
сильно сомневался, что друсы питаются человечиной.  -- Ты  видела, как друсы
убивают людей? Как едят их?
     Замотав головой, Талин пробормотала, уткнувшись лицом ему в шею.
     --  Нет,  не видела.  Я не  сошла  с  ума и не  хочу  умирать.  Но  мне
рассказывали... эти истории  знает каждый в Альбе... и они правдивы... Друсы
очень сильны...  они  сами  по себе...  и  у них свои законы. Все знают это,
Блейд. Ты, чужак, которому простительно невежество... теперь должен узнать и
понять... -- она отодвинулась от разведчика и посмотрела  ему в лицо: -- Да,
понять, если только ты не глупец,  стремящийся  к мучительной  смерти. Но до
сих пор я не считала тебя ни глупцом, ни безумцем.
     -- Я  в своем уме, --  успокоил ее Блейд, -- и желаю умереть не больше,
чем  любой  другой  человек.   Однако  мне  хочется  увидеть   этих   друсов
собственными глазами. И я их увижу. Сейчас. Немедленно!
     Ему пришло  в голову, что  друсы,  если  они  так могущественны,  могут
оказаться потенциальными врагами. А до сих пор он оставался в добром здравии
лишь  потому, что неизменно придерживался  принципа:  "Познай врага своего".
Неизвестно,  сколько еще  продлится его  пребывание в этой  стране,  которую
Талин называет  Альбой.  И  неясно, как  долго сохранятся его воспоминания о
прошлой жизни, его опыт, позволяющий рассчитывать на некоторое преимущество.
Нужно  подготовиться к  неведомому будущему  и, насколько возможно,  усилить
свои позиции. А информация -- всегда сила; это он знал хорошо.
     Поэтому, когда разведчик заговорил вновь, тон его был твердым.
     --  Я хочу  разобраться  с этими друсами,  принцесса  Талин.  Опасность
невелика,  в лесу я  как дома. Но ты можешь не идти со мной. Останься здесь,
если хочешь. Я за тобой вернусь.
     Девушка  покорно  вздохнула,  хотя Блейд  ожидал  от  нее новой вспышки
гнева.
     -- Все-таки ты глупец.  Тебе  же никогда  не найти меня снова! Нет... я
пойду с  тобой.  Раз тебе хочется стать глупцом, то я, наверно,  тоже должна
поглупеть. Только  вспомни мои  слова,  когда  они  соберутся  отрезать тебе
голову.
     Блейд  усмехнулся  и  легонько  похлопал  ее  пониже  спины. Однако  ее
высочество была так встревожена, что не обратила внимания на этот фривольный
жест.
     -- Иди за мной, --  сказал  Блейд, -- и ничего не бойся.  Постарайся не
наступать  на сухие  ветки. Ставь  ноги точно в мои  следы... --  он потянул
девушка за руку. -- Это не займет много времени. Я только взгляну на друсов,
и ничего  больше.  А потом мы  найдем  эту  дорогу и  отправимся в деревушку
твоего кузена...  -- Они выбрались из ямы и зашагали по лесу.  Блейд поскреб
живот. -- Зря я не прихватил с собой того мертвого пса... -- пробормотал он.
-- Сейчас я мог бы съесть его вместе с шерстью...
     Талин всхлипнула.
     -- Это нас съедят, Блейд. Вот увидишь.
     Всю свою  жизнь Блейд охотился сначала на животных,  потом на людей.  И
сейчас он  легко и бесшумно ступал по заросшей мхом земле, отмечая, что  лес
вовсе не так  густ  и непроходим, как  казалось с берега  ручья. Луна давала
достаточно света. Они огибали огромные деревья, обвитые лианами, старательно
избегая мест, заваленных сушняком. Мох под ногами и опавшие листья заглушали
шаги, ветви и свисавшие сверху  стебли  ползучих растений  били их  по лицу,
словно чудовищные лапы, мокрые и холодные.
     Вскоре  Блейд обнаружил, что  лес,  выглядевший  издалека  непроходимой
чащобой, в действительности состоял из дубовых и тисовых рощиц,  разделенных
полянками. С искусством опытного следопыта он пробирался по этому лабиринту,
время  от времени останавливаясь, чтобы испуганная и мрачная Талин могла его
догнать.  Она старалась  идти  точно  по  его  следам,  но это не всегда  ей
удавалось.  Ветви  и  колючий  кустарник  цепляли  девушку   за  платье,   и
раздраженному Блейду  несколько раз  приходилось возвращаться и  освобождать
ее. Вскоре  нежное бедро Талин  украсила  длинная  царапина.  Блейд  оторвал
клочок ткани от ее подола  и, вытирая  кровь,  почувствовал, как она дрожит.
Его обнаженная бронзовая  кожа также была исцарапана -- особенно  лодыжки  и
предплечья.
     На  секунду они  замерли под кустом. Теперь пение слышалось уже  совсем
близко -- монотонная заунывная литания, не слишком мелодичная, но отдававшая
какой-то  мрачной  и  злой  силой. Сквозь  мерные хлопки ладоней Блейд начал
различать  отдельные  голоса. Костер -- должно быть, огромный -- сверкал  за
черными стволами дубов и манил к себе, словно зловещий маяк.
     Разведчика остановил окрик, прозвучавший тихо  и без  всякой интонации.
Голос,  сухой   и  бесцветный,  казался  более  ужасным,  чем  рев  и  вопли
разъяренного великана.
     -- Кто  здесь?  Кто посмел осквернить  священный обряд  и вторгнуться в
рощу нашего божества? Отвечайте!
     Аскетический бесполый голос доносился из-за дерева. Талин, всхлипнув от
ужаса, вцепилась в  Блейда.  Он  оттолкнул ее,  шепнув:  "Стой  тут!" --  и,
крадучись, шагнул в сторону, огибая древесный ствол и держа клинок наготове.
     Голос, по-прежнему сухой и спокойный, произнес опять.
     --  Стой!  Не  приближайся  ко  мне!  И  знай  --  тот,  кто  откажется
подчиниться  друсам, будет  проклят  на  вечные  времена.  Он  познает  ужас
бесконечной тьмы и навеки лишится покоя. Стой! Я приказываю!
     Несмотря  на  эти  угрозы,  Блейд  устремился вперед;  проклятий он  не
боялся. Внезапно из-за огромного ствола появилась фигура в белом, преграждая
путь разведчику. Теперь страж почти визжал и в голосе его слышалась паника:
     -- Сейчас  ты умрешь!  Ты,  глупец,  не внявший слову мудрости! Умрешь!
Умрешь!
     Белая  накидка   всколыхнулась,  и  в  лунном   свете  блеснуло  лезвие
золоченого кинжала,  затем  сильный  и точно нацеленный  удар  обрушился  на
Блейда. Из-под капюшона сверкали фанатичные глаза, зубы хищно ощерились.
     -- Умри, глупец! Умри... умри... умри!
     Слова звучали в такт пению на большой поляне.
     Блейд парировал удар и  резким движением послал  свой клинок вперед  --
прямо в горло друса. Кровь, казавшаяся черной в  лесном  полумраке, брызнула
из перерезанной  артерии, заливая  белый балахон. Друс  упал  на  колени,  с
безмерным  удивлением созерцая свои окровавленные ладони,  он пытался что-то
сказать, слова  булькали в  его  горле, из  раны били струйки крови  и текла
багровая  пена. Опасаясь, что страж попытается закричать, Блейд снова  занес
меч. Короткий, сильный удар, нацеленный ниже уха, почти обезглавил друса. Он
рухнул  в  лужу собственной крови,  мертвые глаза  бессмысленно уставились в
бледное ночное небо.
     Блейд  нагнулся  и откинул капюшон, взгляду его предстал обритый череп,
кое-где поросший седой щетиной.
     Старик, решил он. Что ж, прискорбно,  но, с другой стороны этот фанатик
не  шутил -- золоченый кинжал все еще  валялся у  ног мертвеца  Теперь Блейд
заметил, что только рукоять оружия  была покрыта  золотом,  тогда как лезвие
его казалось бронзовым
     Старик?  Что-то необычное в застывшем лице  заставило его помедлить. Он
наклонился  и  распахнул  балахон с  малиновым кругом  над  сердцем,  внутри
залитого кровью  круга можно было различить эмблему, вышитую золотыми нитями
-- контуры дуба с пышной кроной.
     Край балахона выскользнул  из пальцев Блейда, когда он  увидел высохшие
сморщенные груди. Старуха!
     За его спиной Талин прошептала:
     -- Фригга,  защити нас!  Ты  прикончил ее...  Мы  оба  теперь  прокляты
навек... Нас убьют и съедят!
     Горло   Блейда  перехватило.  Убить   женщину...   пусть   даже   такую
отвратительную  старуху,  которая  пыталась  заколоть его...  нет, это  было
совсем  не в его правилах! Однако он  не  позволил  голосу  дрогнуть и резко
произнес:
     --  Не говори чепухи! Ничего с тобой не случится. Мне не очень приятно,
что так  случилось, но сделанного не воротишь. Почему же  ты не предупредила
меня, что среди друсов есть женщины? Я был бы осторожнее.
     Он коснулся темной щетины  на  своем подбородке  и, посмотрев  на труп,
задумчиво покачал головой.
     --  Но  вряд  ли это что-нибудь изменило, маленькая принцесса. Она ведь
пыталась  убить  меня!  Что тут можно  сделать? Не сопротивляться и получить
такое вот украшение между ребер? -- он ногой откинул в сторону кинжал.
     Отвернувшись  от мертвого тела и не глядя  на  Блейда,  Талин  подняла,
оружие и вытерла его пучком травы.
     -- Теперь мне нужно  что-нибудь  острое.  Когда  нас  схватят, я  сумею
покончить с собой раньше, чем начнутся пытки.
     Она потянула его за руку.
     -- Идем, Блейд. Если мы будем осторожны и проворны, то, может быть, нам
удастся спастись. Поторопись! Тут наверняка есть и другие стражи.
     Блейд стряхнул ее руку.  Задумавшись, стиснув челюсти и прищурив глаза,
он  мрачно смотрел  на труп. Наконец разведчик  повернул  голову к костру  и
поляне, с которой доносилось заунывное пение.
     --  Я зашел слишком далеко, принцесса,  и  не стану отступать.  Я  хочу
посмотреть на друсов и их тайные обряды. Ты не ответила на мой вопрос: среди
них много женщин?
     -- Все, -- спокойно и тихо промолвила Талин, -- все друсы -- женщины. Я
не говорила  об этом, потому что не считала важным. -- Она покачала головой.
-- Ты не просто странник из дальних  краев, Блейд, ты и сам странный. Мне не
могло прийти в голову, что ты захочешь выслеживать друсов.  Во всей Альбе не
найдется человека, который  способен на такое... но я все время забываю, что
ты не из Альбы.
     Блейд игнорировал ее замечание.
     -- Так ты  говоришь, что  все друсы --  женщины?  Среди  них совсем нет
мужчин? Что-то вроде ордена монашек?
     Тогда все не так страшно,  подумал он. С  добрым мечом в руках он может
справиться с целой толпой этаких старых бестий, обряженных в  белые  рясы  и
распевающих жуткие гимны. Однако. Блейд взглянул на кинжал за  поясом Талин.
Уж очень ловко эта карга владела оружием...
     Немного успокоившись, девушка прошептала:
     Если ты  хочешь знать про друсов, Блейд, я  расскажу тебе  все, что мне
известно...  все слухи и  страшные  истории... только пойдем  скорее отсюда.
Сделай это ради меня -- ведь ты сам уже никогда не будешь в  безопасности...
ты  убил  друса...  Они  не  простят...  они  станут искать,  расспрашивать,
колдовать... Теперь ты можешь довериться только мне.
     Талин не пыталась скрыть угрозу в голосе. Вдруг она жестко усмехнулась.
     --  Я  говорила, что велю выпороть  тебя, но не  принимай  это всерьез.
Зачем? Твоя жизнь отныне в моей власти... в полной  власти, Блейд! Одно  мое
слово -- и ты мертв.
     Блейд  отвернулся от нее. Он вытер меч о траву, потом  коснулся пальцем
лезвия  и  только  тогда   пристально  посмотрел  на  Талин.  Глаза  девушки
сверкнули, она надменно подняла подбородок.
     -- Не пытайся испугать меня, Блейд!  Я  уже  хорошо тебя  знаю... Ты не
тронешь женщину!
     Разведчик насмешливо фыркнул.
     -- Да, ты права, маленькая принцесса, я не прикоснусь к тебе. Только ты
забыла кое-что... похоже, ты и сама замешана в этом  деле, не так ли? Может,
это ты  зарезала старуху? И мысль шпионить за друсами тоже принадлежит тебе?
Знаешь, когда надо, я могу лгать очень убедительно.
     Талин задохнулась от такого вероломства; лицо ее стало обиженным, как у
ребенка, и можно было заметить, что она еще очень молода. Пробормотав что-то
непонятное,  девушка  в  очередной  раз  осенила  грудь  ритуальным  знаком.
Наконец, Блейд разобрал ее шепот:
     --  Фригга сладчайшая, сохрани и спаси меня  от друсов...  и  от  этого
человека  тоже...  Я уже начинаю жалеть, что  мы встретились, -- сказала она
погромче.
     Пожалуй,  Блейд тоже  разделял  это  мнение. И, все же,  он  нуждался в
Талин, сильно нуждался  -- как в  проводнике и как в  источнике  сведений об
Альбе. Дьявол побери лорда Лейтона  и этот проклятый компьютер, зашвырнувший
его Бог  знает  куда!  Но он --  здесь, и деваться ему некуда. Что  касается
Талин, то  разведчик уже вполне разобрался, что представляет собой маленькая
принцесса.  Красивая,  соблазнительная, но абсолютно ненадежная  женщина  --
капризный ребенок, прелестная дикарка из страны варваров, для  которой закон
--  только ее собственные  желания.  До  сих  пор  Блейд не потворствовал ее
капризам и  смело  держался с  ней.  И  он  понимал, что  должен  хорошенько
приглядывать за этой юной красавицей; ее поступки были непредсказуемы.
     Обдумав все это, Блейд  нахмурился  с показной  суровостью и  отрывисто
произнес:
     -- Я хочу взглянуть на  друсов.  Иди со мной или оставайся тут; мне все
равно.
     Он  осторожно двинулся  к красному огню  костра,  не оглядываясь назад.
Вскоре   Блейд  услышал,  как  принцесса   споткнулась  о  корень  и  что-то
пробормотала, упомянув  Фриггу,  но  сейчас  слова  ее  больше  походили  на
проклятие, чем на молитву. Когда он приник к земле в густых зарослях, откуда
был  ясно  виден костер  и  танцующие вокруг него  фигуры в  белом,  девушка
оказалась рядом с ним.
     Она приблизила  губы к его уху -- Блейд снова ощутил аромат духов --  и
прошептала:
     --  Видишь  ту, что стоит в стороне от танцующих и опирается на золотой
меч?
     Блейд кивнул. Вокруг огромного костра в медленном  хороводе двигалось с
полсотни фигур  в  глухих  рясах;  лица  их,  полускрытые  капюшонами,  были
неразличимы в лесном сумраке. Они мерно хлопали  в ладоши  и пели, выписывая
сложные па своего танца. Женщина, о которой говорила  Талин, казалась тонкой
и стройной, как березка;  на  голову ее тоже  был  надвинут  капюшон, пальцы
сжимали рукоять большого золоченого меча.
     Снова раздался шепот Талин:
     -- Это Нубис, верховная жрица. Мой кузен Ликанто боится ее до смерти! И
я -- тоже... Тебе стоит  ее опасаться, Блейд... месть друсов ужасна!  -- она
судорожно вздохнула. -- Теперь взгляни -- вон там под  деревом, в темноте --
видишь? Скажи, разве я лгала?
     Напрягая зрение, он попытался различить что-нибудь в полумраке -- и то,
что  он увидел,  ему  не  понравилось.  На опушке,  меж  выступающих  корней
огромного дуба  лежала девушка -- связанная, с  кляпом во рту.  Блейд видел,
как сверкнули белки  ее  глаз, когда она повернула  голову  к  опоясывающему
костер хороводу танцующих. Лицо ее искажал ужас -- беспредельный ужас, какой
разведчику редко доводилось видеть раньше.
     Эту  девушку нельзя было назвать красавицей. Тело  ее, полное, рыхлое и
неуклюжее,  с  большими обвисшими  грудями и  толстыми ногами,  принадлежало
простолюдинке.   Но  Блейд  почувствовал  укол  жалости,  заметив,  как  она
закатывает глаза от страха и бьется, пытаясь ослабить путы. Жалость не часто
гостила в  его душе, и сейчас она, вероятно, была неуместной. Тем более, что
он все еще не верил до конца в дикие россказни Талин.
     Внезапно  пение оборвалось.  Танцоры смешались  в  беспорядке, но через
мгновение  он  заметил, что  каждый из  них занимается  своим  делом,  четко
определенным и, по-видимому, привычным. Блейд  присмотрелся -- и если раньше
он дрожал от знобкого ночного холода, то теперь крупные капли пота выступили
у него на лбу.
     Друсы  работали  быстро  и слажено. С двух сторон костра в  землю  были
вбиты рогатки;  затем  на них лег длинный, заостренный  на конце,  бронзовый
вертел. В больших мешках принесли уголь и высыпали его  в костер. Затем, при
помощи металлических прутов, разбили прогоревшие поленья,  перемешали  их  с
углем и разровняли На месте костра образовался плоский, пылающий жаром круг.
     Талин опять зашептала в ухо Блейда:
     -- Смотри! Вон там! Большой дубовый  пень! Я слышала о нем. Друсы зовут
его Королевским Дубом.
     Верховная жрица,  выставив перед  собой  меч,  направилась к  огромному
обрубку. Поверхность  пня, диаметром  около восьми  футов,  покрывал  тонкий
каменный круг, испещренный темными пятнами.
     Четверо  друсов  подхватили  девушку  и  потащили к  жертвеннику. Блейд
видел, как она напряглась в безмолвном, заглушенном кляпом крике. Он с силой
стиснул  рукоять меча,  пот тек  по его вискам  и  заливал  глаза.  Напасть?
Невозможно!  Это  было  бы  безумием...  однако, если  учесть внезапность...
Может, стоит попытаться?
     Пальцы Та