женщин,  которых он  встречал в удивительных, опасных и чарующих реальностях
Измерения  Икс.  Конечно, у  него  будет еще  немало  подружек на Земле,  но
здесь... Этим "здесь" обозначалась вся  бесконечная  череда миров, чьи двери
приоткрыл  компьютер  Лейтона,  все богатство  впечатлений,  которые они ему
подарили. Возможно,  он  совершит еще одно  путешествие, встретит  еще  одну
женщину...   только  одну  --  и  все...  Странно,  но  сейчас  предчувствие
неизбежного конца молодости, завершение  самого яркого и счастливого периода
жизни, не пугало  и  не томило  его;  темная безбрежность и  ласковое  тепло
таргальских небес дарили покой.
     Он склонился к уху Дионы и прошептал:
     -- Спасибо, милая...
     -- За что? -- Блестящие глаза девушки мерцали рядом с его лицом.
     -- С тобой я снова чувствую себя юным...
     -- Но ты  же совсем не стар, Блейд! Ты сильный и красивый... -- ее руки
скользнули по щекам странника. -- Наверно, ты ровесник Ханка?
     Ханк выглядел года  на  тридцать три,  а был еще моложе  -- скитания  с
наемниками и непростые  обязанности командира  состарили его. Блейд полагал,
что ему  двадцать девять  или тридцать; для него самого этот возраст являлся
почти доисторической эпохой. Ведь  тогда он даже не был знаком  с Лейтоном и
занимался довольно мелкими делами -- ловлей шпионов на Земле!
     Многое переменилось  с тех  пор, подумал странник, вдыхая  аромат волос
Дионы. Пришли опыт и мудрость, ушла молодость...
     --  Нет, девочка, --  произнес он, -- ты немного ошиблась. Если б я как
следует постарался --  в  молодости,  лет  тридцать назад -- то мог бы иметь
сына... да, сына, такого же, как Ханк. А о тебе и говорить нечего.
     Но Диона лишь крепче прижалась к нему.
     -- Все равно! Ты...
     -- Ты... -- ответил он.
     Они  замолчали,  потом Блейд  внезапно  хлопнул  себя  по  лбу и  снова
наклонился к уху девушки.
     -- Я хочу, чтобы ты взяла серебро -- мое серебро, которое  Силвар выдал
в Урпате... долю за бревна...
     -- Почему?
     Это  было нелегко  объяснить. Силвар Кан,  честный зартский купец, сбыл
чикру в Урпате с  большой выгодой -- чему  немало способствовали впечатления
от  героической схватки  Арколы Байя с карварами. Отблеск  славы  падал и на
шкипера  "Орни",  а с  героями не  принято торговаться! В  результате  Блейд
получил  увесистый кошель,  где находилась сотня серебряных монет  --  целое
состояние для Дионы, бездомной скиталицы из Рирдо.
     В  кошеле  хранился  и  десяток  золотых  сарпатских  монет  --  аванс,
полученный  от  местных  магистратов.  Капитан  Аска  Ронтар,  ошеломив   их
стоимостью услуг своей Арколы, блестяще завершил сделку.  Он торговался часа
два -- при активной  поддержке почтенного  Ирнота, -- то демонстрируя солдат
на площади перед ратушей, то  нахваливая стати четырех молодцов, торчавших у
дверей, то пускаясь  в  воспоминания  о числе перебитых  в  Урпате  и других
местах  карваров.  Наконец он  выколотил  из сарпатских  старшин по половине
золотого в  день для лучших бойцов  и по четверти -- для всех остальных. Это
было  очень приличной  платой;  почти  в полтора раза  больше, чем  получили
рирдотские  мечники  из  Киды  и  Рула.  Правда,  воинству  Байя  предстояло
отработать эти деньги в самом опасном месте, став гарнизоном в Южном  форту.
Северный заняли две рирдотские Арколы, которым тоже заплатили немало.
     Так что же  сказать Дионе? Подумав, Блейд решил, что самым лучшим будет
правда; или, по крайней мере, ее половина.
     -- Мне  не нужны  деньги, девочка, -- произнес он. --  Мне нужна ты  --
пока я здесь и пока ты хочешь быть со мной.
     -- Пока ты здесь? -- она невольно вздрогнула -- Разве?..
     --  Да,  ты все поняла верно.  Когда-нибудь  я уйду...  -- он  не  стал
уточнять срока.  -- Я  уйду  в  свой  Бредонн,  где  стоят  каменные дома  с
пылающими очагами... в Бредонн, который находится далеко,  на самой  изнанке
мира...
     -- Если ты захочешь, -- сказала Диона, -- я пойду с тобой.
     Этого-то  он и боялся! Тут  начиналась  зыбкая граница из полуправды  и
лжи, а  ложь могла оттолкнуть  девушку. Блейду не хотелось бы ее потерять --
во всяком случае, таким образом.
     -- Давай подождем, -- предложил он. -- Ты возьми деньги  и  храни  их у
себя...  и еще -- послушай  мои рассказы  о  Бредонне. Там все  не  так, как
здесь,  понимаешь? Думаю, не все тебе понравится... Ты  должна знать больше,
тогда и решим. Ведь я ухожу не завтра.
     Если бы он знал, как ошибается!
     * * *
     Край  солнечного  диска  показался  над  восточными  горами,  и  темная
пропасть  Римпады  под  стенами  мгновенно  вспыхнула, налилась  голубоватым
свечением, эасияла чистой бирюзой Теперь  Блейд видел Северный форт -- такой
же массивный,  квадратный, сложенный из  черных базальтовых глыб, с четырьмя
башнями  по  углам,  как и  южная цитадель.  На  башнях  стояли  катапульты,
способные  метать  каменные  ядра  до гигантских  бронзовых врат  внутренней
гавани  --  превосходные боевые  машины,  ничем  не хуже  тех,  которые  ему
довелось когда-то повидать в Ханнаре.
     -- Вот  вы  где!  --  Ханк  легко взбежал  по  лестнице  на  стену, его
подкованные  железом  сапоги грохотали по камням. -- Воркуете, как пташки на
рассвете!
     По лицу молодого джарата расплывалась улыбка; похоже, он не имел ничего
против  такого воркования. Ханк  бросил  взгляд на сестру, похлопал по плечу
Блейда и склонился над парапетом.
     --  Ронтар  велел мне подняться  на стену  с самым восходом  солнца, --
сообщил он. -- Надо посмотреть,  что творится внизу. Присоединяйтесь! Может,
вместе разглядим что-нибудь интересное.
     Ханк производил свои утренние рекогносцировки  уже  в  четвертый раз, с
того самого  дня,  когда Аркола Байя заняла Южный форт. Капитан Ронтар желал
знать,  что  происходит  на  дне  Римпады,  под скалой,  на  которой  стояло
вверенное  его  заботам  укрепление,  но  пока  там  ничего  тревожного   не
наблюдалось. Раза два были замечены небольшие группы карваров,  торопившихся
к подножию  утеса  -- вероятно, там  были  пещеры, служившие  им  убежищами.
Похоже, безносые что-то строили внизу,  но  никаких следов этой деятельности
разглядеть не удавалось; они кончали работы задолго до рассвета.
     Диона  отодвинулась,  и  Блейд,  выбрав  место  между  двумя  каменными
зубцами, свесился над бирюзовой бездной.
     Ее поверхность простиралась в тридцати футах под ним -- там, где первые
базальтовые  блоки  стены  некогда  легли  на выровненную поверхность утеса.
Отсюда  скала  резко  обрывалась  в  пропасть,  глубину которой  трудно было
оценить -- бирюзовая дымка скрадывала расстояния.  Блейд полагал, что до дна
было  не  меньше  полумили;  там  простирался  обширный   косогор,  заросший
желтоватой травой  и кустарником, который плавно спускался от подножия утеса
к северу и к западу.  С  высоты не представлялось возможным разглядеть,  что
происходит  под  желтыми кронами кустов,  да и  на открытых  местах  тоже --
фигурки  копошившихся внизу  карваров  походили  на крохотных  паучков,  что
ползают в огромной золотистой звериной шкуре.
     Блейд   знал,  что  в  один  прекрасный  день  эти  паучки  обзаведутся
серебристыми капельками подъемных шаров,  стремительно  преодолеют  пропасть
Римпады и  всплывут на ее  поверхности  огромным  колышущимся  роем,  покрыв
тысячи  квадратных ярдов площади.  Затем  на стены форта  полетят веревки  с
железными крюками,  и  орда  безносых тварей  ринется вверх,  карабкаясь  по
камням. При штурме укреплений  Среднего Мира карвары  не  применяли лестниц;
мощные когти на задних лапах и канаты помогали им взбираться на  практически
отвесные стены.
     Миг, когда армада приближалась к поверхности, был самым  решающим. Люди
пускали в  ход арбалеты, метательные копья и  баллисты, стараясь продырявить
подъемные пузыри, сбить как можно больше  нападающих вниз. Далеко не  всегда
прошитый стрелой  шар лопался; обычно газ начинал  медленно просачиваться  в
отверстия, и карвар плавно  опускался  на  дно бирюзового  океана. Дротики с
широкими  лезвиями   и  деревянные  болванки  с  гвоздями,   которые  метали
катапульты,  являлись более эффективным средством обороны  --  они раздирали
подъемный баллон, и безносый камнем падал в пропасть Римпады.
     Подобный    метод,    предусматривающий    максимальное   использование
метательных снарядов, был повсеместным и, как правило, приводил к успеху: до
верха крепостных  стен  добиралась  едва  ли треть  нападающих,  с  которыми
расправлялись  мечами и топорами.  Блейду, однако, эта  освященная  временем
тактика  казалась детской  игрой; будь его власть  и воля,  он  забросал  бы
пузыри карваров огненными стрелами и горшками с зажигательной смесью.
     -- Глядите!  -- Ханк, наполовину свесившись со  стены, протягивал  руку
вниз. -- Глядите! Что-то сегодня они оживились, клянусь светом Раннара!
     На  трехтысячефутовой  глубине,  у  самого  подножия  утеса, шевелилась
темная масса паучков-карваров, в которой изредка поблескивал металл шлемов и
щитов. Словно грязная пена, они  облепили скалу, отчетливо заметные на  фоне
золотистой травы Нижнего  Мира; этот рой  то расползался в стороны, то вновь
втягивался куда-то под каменную громаду  утеса, будто бы прячась в невидимых
наблюдателям   пещерах.   Отдельные  черные  точки,   крохотные,  но  вполне
различимые, двигались  на  расстоянии одной-двух  сотен  ярдов от  основного
скопища,  иногда  возвращаясь к нему, слипаясь с общей массой или, наоборот,
исчезая  в  зарослях  кустарника. Смысл  всех  этих эволюции был  совершенно
непонятен.
     -- Сколько же их там... --  прошептала  Диона, и  Блейд, подняв голову,
заметил, что она устроилась рядом с ним и тоже смотрит вниз.
     -- Пять  тысяч, или  семь, или все десять,  -- пробормотал Ханк.  -- Но
пока блестит только сталь... пузырей не видно...
     --  Самое  время  полить  их  хорошенько  маслом,   а   затем  сбросить
пару-другую головешек, -- Блейд презрительно скривил губы.  -- Это решило бы
вопрос надолго.
     --  Опять ты за  свое! -- отмахнулся Ханк. --  Похоже, сестренка,  быть
тебе за хогнином, не иначе!
     --  Это меня не путает, -- Диона  тревожно  уставилась  на колыхавшуюся
внизу массу.  --  Хогнины  --  тоже люди. А эти... --  она  подняла глаза на
брата. -- Слишком уж их много, Ханк! Как ты думаешь, отобьемся?
     -- Дело совсем не в этом, -- Ханк помотал головой. -- Отобьемся ли сами
или надо звать  на помощь  --  вот в чем вопрос!  --  Поглядев на  основание
утеса, он признался: -- Я бы позвал. Как-то уверенней себя чувствуешь, когда
сзади подпирает  тысяча  парней  с чем-нибудь  острым...  пусть  даже  такие
неумехи, как эти гокарцы.
     --  Чего же ты ждешь? Вели  дать  сигнал! -- Блейд кивнул  на ближайшую
башню, где, вместе с расчетами катапульт,  дежурил горнист. -- Пока дорога к
внутренней гавани в наших руках, лучше перебросить подкрепления.
     -- То не мне решать,  дружище, -- молодой джарат выпрямился и посмотрел
на Северный форт. -- Похоже, и  там  что-то заметили,  -- озабоченно сообщил
он. -- Пойду доложу Ронтару. Ты,  Диона, поднимай своих красавиц... Встанете
здесь, у западной башни.
     Подтолкнув  сестру  к  лестнице,  Ханк  направился  вслед  за ней,  но,
спустившись на две ступеньки, повернулся к Блейду.
     --  Последи  за  этими тварями,  ладно? Если  увидишь  белые  шарики --
значит, они начали выносить пузыри... Тогда вели горнисту трубить тревогу.
     Странник молча кивнул. Когда Диона с братом исчезли, он несколько минут
пристально  всматривался  в  бирюзовые  глубины,  потом  перевел  взгляд  на
горизонт, на едва заметную черту,  где голубоватая дымка Римпады сливалась с
небом. Где-то там, на северо-западе, лежал  таинственный остров Акка'Ранзор,
цитадель  обитателей Нижнего  Мира, место, где много карваров... Удастся  ли
добраться туда? Как это сделать? И сможет ли он вернуться живым? Или хотя бы
вовремя уйти, исчезнуть из этой реальности, разведав ее секреты?
     Внезапно Блейду вспомнилось сражение в Урпате. Там было всего сотни три
безносых -- тех, что  выбрались на берег и атаковали отряд Ханка и моряков с
"Орни"  --  и  их  удалось  сбросить обратно  в Римпаду, потеряв десять  или
пятнадцать человек. Вероятно, они не ожидали, что в городке найдется столько
опытных бойцов, и  отступили, не желая нести  напрасные потери. Это казалось
верным  тактическим  решением  --  как  и действия  капитана Ронтара. Едва у
пирсов собралось  полторы сотни солдат,  выскочивших  из урпатских кабачков,
как  он построил их плотной колонной и повел в  атаку,  нацелившись в правый
фланг карварского  отряда.  К  этому  времени шеренги  врага  были разрезаны
напополам, и безносые  поспешно ретировались -- и те, что были на  берегу, и
те, что пытались захватить или уничтожить стоявшие у причалов корабли.
     Все  эти действия казались правильными и логичными, и  Блейд не понимал
лишь одного:  той иррациональной  ярости, слепого  бешенства, с  которым  он
ринулся на строй этих  несчастных ублюдков. В который раз он спрашивал себя,
что же  было  причиной его странного умоисступления,  словно  удесятерившего
силы, перелившегося в таллахский клинок, наполнившего острую  сталь едва  ли
не  магическим  могуществом. Возможно, он был раздражен  тем,  что нападение
безносых прервало приятное свидание с  Дионой? Разрушило, похитило  чарующую
прелесть  взаимного  познания, самого  первого,  неповторимого?  Или  же  он
испытал  инстинктивное  отвращение к существам иной  породы,  омерзительным,
опасным, враждебным человеку?
     Он  вынужден   был  признать,  что   чувства   эти   могут   никак   не
соответствовать реальной действительности. С самого первого дня таргальского
странствия он встал на сторону людей  -- с той самой минуты, когда наткнулся
на кости  хогнина Камлала  Эгонды  и его семьи, когда убил троих безносых на
плоту, когда попал на корабль и сделался членом Арколы Байя, восприняв и дух
ее, и ненависть, которую люди питали к карварам. В конце  концов,  для этого
была веская причина -- ведь и сам он являлся человеком!
     Угрюмо усмехнувшись, Блейд потер висок.  Человек себялюбив и склонен  к
антропоцентризму, порождающему  великое  множество ошибочных мнений! Прав ли
он был, столь  яростно обрушившись на карваров  в Урпате? Может быть, в мире
Таргала именно они являются высшей расой? До сих пор он видел только воинов;
но, несомненно, среди них есть и интеллектуалы -- его таллахский клинок тому
порукой!  И  кубок,  о  котором  упоминал  сарпатский воевода...  Собственно
говоря,  этот  сосуд  с  изумрудами  --  был  ли  он  выловлен  из  посылок,
отправленных  с  Таллаха,  или  появился  у  карваров иным  образом  --  мог
считаться окончательным доказательством. Хейдж не ошибся: где-то в этом мире
работала  некая  сложная остановка,  телепортатор, компьютер перемещений или
транслятор массы, и Блейд знал, что рано или поздно доберется до нее.
     Когда? И как? Время покажет.
     Звонкие трели горна всколыхнули теплый воздух, и он повернулся к башне.
То  не был тревожный сигнал к  бою;  горнист трубил зарю. Блейд покосился за
парапет  --  карваров на дне  пропасти как  будто  бы стало поменьше.  Он не
слишком  серьезно  относился к  своей миссии  наблюдателя,  догадываясь, что
сейчас за противником следит множество глаз: и часовые на башнях, и  люди из
расчетов  катапульт,  сменявшиеся  каждые  четыре  часа,  и  бойцы  дежурной
полусотни,  чьи  шлемы  и пики  маячили  на западной стене. Все эти  солдаты
Арколы Байя были  куда опытнее его, когда дело касалось карваров,  и  знали,
как поберечь собственные шкуры.
     Не успел отзвучать горн,  как  по  лестнице  взбежал  капитан  Ронтар в
сопровождении  Ханкамара  Китталы и  второго  лейтенанта.  За ним  торопливо
поднимались арбалетчицы,  растягиваясь  вдоль зубчатого парапета;  у  каждой
было по три туго набитых колчана. Диона, убедившись, что ее девушки занимают
предписанную позицию, встала рядом с Блейдом,  положив на теплый камень свой
самострел.
     -- Клянусь подземельями Локкаты! -- Ронтар,  склонившись, вглядывался в
прозрачную бирюзовую глубину. -- Они суетятся там, как муравьи у лужи меда!
     -- Однако пузырей не видно, -- заметил второй лейтенант.
     -- Стоит появиться пузырям, и мы не успеем охнуть, как они будут здесь!
-- Капитан  повернулся спиной к  пропасти и начал распоряжаться.  -- Вывести
сотни на стены! Ты, -- он кивнул второму лейтенанту, --  займешь восточную и
будешь в резерве. Ханк, это  все твое, -- джанджарат повел руками, обозначив
место от башни до башни. -- Третья сотня пусть берет запад, четвертая -- юг.
К  баллистам поставить  свежих  людей, еду  принести  на  стены, с  вином не
усердствовать... Да,  еще по горнисту  и  наблюдателю  на каждую башню  -- и
пусть смотрят в оба!
     -- Мой господин,  --  осторожно  произнес  Ханк,  --  не  запросить  ли
подкреплений? Пока дорога свободна?
     Ронтар задумчиво скользнул взглядом по широкой тропе,  что бежала вдоль
мыса. Она начиналась у единственных ворот  цитадели, прорезанных в восточной
стене,  обращенной  к  суше;  все  остальные  выходили  к  Римпаде  и  могли
подвергнуться  штурму.  Эта  дорога связывала форт с укреплениями внутренней
гавани и вблизи них ныряла в тоннель, выходивший на южную окраину Сарпаты, к
казармам.  Еще  южнее,  с  внутренней  стороны  гряды,  отделявшей  сушу  от
бирюзового   океана,   располагались   мастерские   кузнецов,   горшечников,
стеклодувов, угольщиков --  словом,  всех, кто был связан с опасным огненным
производством.  Для него использовались пещеры, которыми изобиловал скальный
барьер.
     -- Нет,  пока мы не будем звать на помощь, -- произнес наконец капитан,
неторопливо отладив  бородку.  -- Слишком хорошо нам  заплатили,  чтобы  при
первых же признаках опасности просить  о подмоге! Но пусть трубачи проиграют
сигнал  "внимание"... да еще стоит послать гонца --  чтобы сарпатские  сотни
стояли наготове. Мы подрядились оборонять форт, а дорога -- их дело.
     -- Если карвары ее перережут, нам придется не сладко, -- заметил второй
лейтенант.
     Ронтар сплюнул через парапет.
     -- Нам в любом  случае придется  не сладко, если сюда поднимется  тысяч
пять безносых тварей. Но разве это повод для уныния? Солдат рождается, чтобы
сражаться  и  умирать!  Пусть трубят "внимание",  а  с  просьбами  о  помощи
подождем!
     Он двинулся вдоль  парапета --  невысокий, подтянутый,  щеголеватый,  с
тяжелой саблей, бившей его по бедру. Блейд переглянулся с Ханком.
     -- Гордый, как зарт, -- так говорят в наших краях, -- негромко произнес
лейтенант.
     -- Помнится, ты еще говорил, что в  каждом зарте живут два человека  --
купец и воин?
     --  Купец  тоже  может  быть  гордым. Он получил  плату  и намерен  или
выполнить контракт, или лечь костьми на этих стенах.
     Блейд  пожал плечами  и  взглянул  на  солнце --  нижний  край  его уже
оторвался от восточных гор. Теплая ночь переходила в жаркое утро.
     -- Пойду  надену кольчугу... Хотя торчать в ней  целый день на стене --
сущее самоубийство...
     Он направился к лестнице, по  которой уже поднимались на стену солдаты.
На башне,  над  самой его  головой,  взревела труба,  затем откликнулись три
других горна, заглушая протяжными тревожными  звуками  лязг оружия,  топот и
скрежет сапог по камням, пронзительный визг взводимых арбалетов и перекличку
человеческих голосов. Форт внезапно  ожил, зазвучал на тысячу  ладов,  точно
гигантский воинственный оркестр,  ощетинился  наконечниками пик  и дротиков,
угрожающе поднял к  небу шеи катапульт, засверкал металлом клинков и широких
лезвий секир. Потом на юго-западной башне взметнулся вымпел, обозначив место
пребывания командира, и горны смолкли. Аркола Байя изготовилась к битве.
     * * *
     Атака началась только после полудня.
     Солдаты  поели  на  восходе солнца  --