ику вплотную и уставился на него пронзительным взглядом.
     --  Я Растум, -- гордо провозгласил  воин,  --  главный  воевода войска
монгов и верный слуга  непобедимого Кхада Тамбура, Опоры  Мира и Сотрясателя
Вселенной.  Мой  повелитель и его сестра  Садда Великолепная  желают  видеть
тебя. Ты готов, незнакомец?
     Блейд не сомневался, что этот монг  занимает самое высокое положение --
достаточно было взглянуть на его богато украшенный панцирь из толстой кожи и
инкрустированный серебром островерхий шлем. Главнокомандующий носил на груди
тяжелую серебряную цепь, с плеч  его  кожаного  доспеха  свешивались длинные
лошадиные хвосты. Странно, но воевода не походил на монга: он был  выше, его
глаза  казались  скорее серыми, чем карими  или  черными, как  у большинства
воинов, густая борода  светлыми прядями падала на грудь. Военачальник  молча
глядел на Блейда, в глазах его светилось неподдельное любопытство.
     Разведчик  решил,  что  пора  прислушаться  к совету Морфо  и  показать
характер. Он холодно  осмотрел щеголеватого воеводу --  от загнутых кончиков
сапог до пышного султана на шлеме -- и произнес:
     -- Меня  зовут сир Блейд,  и  я требую, чтобы  ко мне обращались именно
так. Я тайный советник при дворе его императорского величества в Пукке, и за
меня вам будет заплачен огромный выкуп. А посему хочу заметить, что человеку
моего ранга не пристало находиться в таких скотских условиях, -- Блейд обвел
рукой шатер. -- Как бы вам не пришлось пожалеть об этом.
     Серые глаза Растума невольно расширились от удивления, затем  он громко
расхохотался.
     -- О, сир Блейд, не обижайся за столь холодный прием! Надеюсь, ты скоро
убедишься  в  гостеприимстве  моего  повелителя,  --  он  склонил  голову  в
остроконечном  шлеме.  --  Но прости мое невежество и  скажи,  что  означает
приставка "сир" перед твоим именем?
     Блейд решил, что воевода весьма неглуп и хорошо воспитан; без сомнения,
он не был монгом. Но чем  вызван  его  странный вопрос? Что  это  --  просто
любопытство или нечто большее?
     -- Этим титулом,  -- начал свою импровизацию Блейд, --  обладают  лица,
особо приближенные к верховному владыке Ката и пользующиеся его безграничным
доверием. Я из их числа. И не удивляйся, что я не похож на катайца -- таково
предначертание богов и веление судеб. Я пришел сюда из тайного места на краю
мира, где  воды жизни смешиваются  с песками смерти. Оттуда я появился, туда
же и  вернусь,  когда мне будет  приказано. Вот все о чем мне дозволено тебе
сообщить, -- Блейд говорил  звенящим, твердым голосом. Эта наспех выдуманная
белиберда скорее походила на заклинания, но он остался собой доволен.
     Его речь  не  произвела большого впечатления на воеводу, но  солдаты за
его спиной испуганно зашептались. Растум коротко хмыкнул и произнес:
     -- Расскажи это Кхаду, сир Блейд. Может быть,  владыка поверит тебе. --
Он повернулся  к воинам и резко приказал:  --  Отведите  его  к Всемогущему,
болваны! Но не разговаривайте с ним по дороге и не давайте болтать ему -- он
может наслать  на вас порчу, -- главнокомандующий развернулся на каблуках  и
вышел из палатки.
     Разведчика повели меж шатров, и он принялся  жадно озираться вокруг. Со
всех сторон его  окружали стражники, так  что вырваться было невозможно.  На
миг Блейда охватило сожаление -- стена маячила совсем близко, всего в миле к
югу.
     Они  вышли  на небольшую  открытую  площадку с рядом  высоких  столбов,
вкопанных в песок; несколько голых монгов висело на них,  привязанные за шею
или  за ноги. Все мертвые. Невдалеке Блейд заметил еще один труп, посаженный
на кол.
     Растум заметил его взгляд и криво усмехнулся:
     -- Вот справедливость Великого Кхада. Воры, убийцы, дезертиры и те, кто
болтает  лишнее.  Так какой выкуп  готовы заплатить твои друзья? -- и Растум
снова громко расхохотался.
     Этот смех заставил Блейда похолодеть. Впервые за все время пребывания в
плену, он почувствовал, что испуган  понастоящему. Не стоило так внимательно
разглядывать  виселицы... Он  глубоко  вздохнул  и  сконцентрировал сознание
только на одной мысли -- ему надо выжить! К  черту  страх, сейчас главное --
остаться в живых!
     Они миновали  группу палаток на самом краю  лагеря.  Оттуда поднимались
клубы  дыма,  тянуло  запахом жареного мяса и чеснока, доносилась перебранка
женщин  и истошные  вопли  детей. После кухонь отряд  выбрался  на  огромную
луговину, где паслись тысячи небольших лохматых лошадок.
     Сразу  за  пастбищем  выстроилась  длинная цепь странных сооружений  --
грубо сколоченные  деревянные клетки на  телегах  с  массивными  деревянными
кругляшами вместо колес. Некоторые из  клеток были накрыты вонючими шкурами,
другие просматривались насквозь.  Из  них до ушей разведчика  долетали самые
разные звуки -- пение, стоны, неразборчивая ругань.
     Растум ткнул в сторону телег обнаженным мечом:
     --  Клетки  рабов,  сир  Блейд. Возможно,  что ты познакомишься с  ними
поближе, если тебе улыбнется удача.
     Огромный  шатер  Кхада  Тамбура  стоял  на небольшом холме,  с которого
открывался вид на весь лагерь. Вокруг шатра горели яркие фонари, из его недр
раздавалась  какая-то  дикая,  пугающая  и на  редкость неритмичная  музыка:
завывание  рожков  и   труб,  пронзительный  скрип  струнных   инструментов,
торопливый ломаный барабанный бой и звяканье колокольчиков.
     У входа  в шатер стояли два  копьеносца.  Череп,  насаженный  на острие
копья, по-приятельски ухмыльнулся Блейду, и у того вновь побежали мурашки по
спине.
     Растум  отправил  одного из  своих воинов  в шатер. Когда  на мгновение
откинулся полог,  Блейд  успел различить озаренный неярким светом  помост  в
глубине  и   танцующую  перед  ним  девушку.  Облаченная   лишь  в  узенькую
набедренную повязку,  она  кружилась  под  звуки  этой варварской музыки. Ее
упругий  живот,  казалось,  жил отдельной жизнью  и шевелился, словно клубок
растревоженных змей.
     -- Монга сегодня хорошо танцует, -- заметил один из стражей.
     --  Все остальное  она тоже неплохо  делает, -- отозвался второй, и оба
заржали.
     -- Слышали,  слышали, -- встрял кто-то  из охранников  Блейда.  -- Надо
копить  денежки!  Тогда,  может,  она и согласится сделать все остальное  со
мной.
     Теперь уже хохотали все вокруг.
     --  Согласится сделать с тобой?!  Ну  и дурак! Копи деньги  хоть тысячу
лет, их все равно не хватит, чтобы ее ублажить!
     Тут воин,  посланный Растумом, вернулся, и воевода нетерпеливым  жестом
приказал всем замолчать. Потом он  крепко взял Блейда за локоть и подтолкнул
к входу в шатер. Они сделали вместе шесть шагов к помосту, после чего Растум
разжал пальцы и опустился на колени, затем простерся ниц. Блейд стоял рядом,
позванивая цепями и бросая по сторонам надменные взгляды.
     Музыка замерла,  и  на  несколько  минут в  шатре воцарилось  молчание;
горящие ненавистью лица монгов окружали  разведчика со всех сторон. Внезапно
Блейд с ужасом ощутил, насколько он тут одинок и беспомощен,
     Наконец с возвышения послышался негромкий голос:
     --  Подведите  его  ближе.  Я  хочу  посмотреть  на  человека,  который
справился с моим лучшим бойцом.
     Растум приподнялся и подтолкнул Блейда вперед, прошептав ему в ухо:
     -- Подойди к трону и опустись на колени. Молчи и не поднимай головы.
     Расправив плечи, Блейд  неторопливо прошествовал к трону и  увидел  там
Морфо.  Гном  сидел  в  ногах  у  своего  господина  на  небольшой  шелковой
подушечке; в его глазах светилось лишь идиотское любопытство.
     Остановившись в трех шагах пред помостом,  разведчик с вызовом заглянул
в лицо скрючившегося  на  троне  человека.  Тощий  и узкоплечий, Кхад Тамбур
сидел  в  огромном   кресле,  неестественно   наклонившись  вперед.   Артрит
позвоночника; отметил про себя Блейд. Единственный здоровый глаз Всемогущего
буравил его со злобным  любопытством; второй был  скрыт под расшитой золотом
повязкой.
     Кхад шевельнулся на троне.
     --  Ты осмеливаешься  стоять  передо мной?  --  в  голосе его  сквозило
удивление.
     Блейд гордо выпрямился.
     -- Я ни перед кем не склоняю головы!
     Легкий вздох пролетел по шатру, кто-то нервно засмеялся.
     Кхад моргнул и повернулся к  сидевшей  рядом с ним женщине. Ее трон был
поскромнее и стоял на ступень ниже, чем кресло Всемогущего.
     -- Ну что, сестра? Ты хочешь сделать из него раба? Какой в этом смысл?
     Карие  глаза  женщины  изучающе  уставились  на  Блейда  из-под  вуали.
Садда... Так вот она какая! Значит, вот кого Лали ненавидит так, что готова,
не моргнув глазом, запихать в клетку с голодными обезьянами!
     Женщина молча изучала мощную фигуру Блейда.
     -- Ладно, -- потерял терпение Кхад, --  мы научим тебя хорошим манерам,
сир Блейд. -- Эй, стража! Помогите-ка ему принять надлежащую позу!
     Воины  с  копьями наперевес  рванулись к  пленнику, и  он  инстинктивно
напрягся в ожидании ударов.
     Внезапно  женщина  подняла  руку;  ее  длинные   ногти,  выкрашенные  в
кроваво-красный цвет, сверкнули в пламени факелов.
     --  Не трогайте его, -- властно произнесла  она.  -- Не  стоит зря бить
раба.  Хотя  он  еще  не  мой раб,  но  может  скоро  им  стать.  Так что не
прикасайтесь к нему.
     Кхад недовольно нахмурился. Садда приподнялась в кресле  и стала что-то
нашептывать ему на ухо. Владыка мрачно покачал  головой, но женщина, ласково
похлопав  его  по руке,  продолжала свои уговоры, ее  губы быстро двигались,
извивались, как две крохотные коралловые змейки.
     Блейд следил за  ней краем глаза; лицо  разведчика застыло в  надменном
спокойствии. Он поднял голову и гордо  скрестил  на груди обмотанные  цепями
руки.
     Черты Садды были  почти  неразличимы под  плотной  вуалью.  Ее  длинные
волосы, обильно  смазанные маслом  и уложенные причудливой  башней, казались
темнее  крыла ворона.  Как  у  всех женщин в  лагере,  ее  расшитая золотыми
узорами  жилетка  оставляла  открытыми груди -- маленькие,  упругие, с алыми
пятнышками сосков. Тонкая талия,  округлые  бедра,  стройные,  едва  скрытые
прозрачными шароварами ноги...  Туфель  Садда не  носила; ногти  на  пальцах
босых ступней отливали тем же ярким кровавокрасным пламенем.
     Кхад все еще мотал головой. Садда  спорила с ним. Блейд рискнул бросить
взгляд на  Морфо, но тот отвернулся, с глупой  улыбкой  перекатывая в ладони
маленькие стальные шарики.
     Наконец Кхад выпрямил спину и посмотрел на Блейда.
     --  Хорошо, --  произнес владыка монгов, -- я  отдам его тебе -- до тех
пор, пока за него не выплатят выкупа; ведь он будет выплачен, не так ли, сир
Блейд?
     Разведчик кивнул:
     -- Не сомневайся, Кхад. Нужно только послать гонца в Пукку.
     -- Знаю, -- буркнул Кхад, -- я  уже говорил с императрицей. И она вновь
отказалась отдать пушку. За это ей придется отвалить целую гору золота.
     В шатре возбужденно  зашептались,  и  Кхад поднял руку,  восстанавливая
тишину.
     -- Слушайте все: я, Кхад Тамбур, отдаю этого  человека моей сестре. Она
может  делать  с  ним  все,  что  захочет  --  только  не  убивать  его,  --
поморщившись от боли, он развернулся на троне.  -- Смотри, сестра! Он должен
дышать,  когда за него заплатят выкуп. --  Кхад кивнул карлику, и тот быстро
вытащил  из наполненного  льдом  ведерка  округлую  спелую дыню, разрезал ее
пополам и подал хозяину. Всемогущий жадно вгрызся в сочную мякоть.
     -- Ну, давай,  -- пробормотал он с  набитым ртом, сделай  из него раба.
Только постарайся, чтобы при этом он не умер от потери крови.
     Карие  глаза  снова  принялись  путешествовать  по  телу Блейда;  Садда
тщательно  осматривала  его  с  ног  до  головы. Наконец она  удовлетворенно
откинулась на спинку трона и мягким голосом произнесла.
     -- Ну-ка подойди сюда, раб. Теперь  ты больше не сир Блейд. Может быть,
я дам тебе когда-нибудь другое имя. А пока ты будешь просто рабом.
     Блейд придвинулся к ее креслу. Их взгляды встретились, и женщина первая
отвела глаза. Ее рука вытянулась в сторону коврика перед троном.
     -- А теперь, раб, ты встанешь передо мной на колени. Быстро! -- она уже
кричала. -- На колени!
     Блейду  пришло  в голову, что сейчас  было  бы  очень кстати  вернуться
обратно,  в свое родное  измерение.  К  сожалению, лорд Лейтон  пока  еще не
научился  улавливать  его  мысли.  Блейд   понял,  что  теряет  мужество,  и
постарался взять себя в руки. Монги оценят его стойкость, но если он выкажет
страх, эти дикари забудут про любой выкуп и разорвут его на кусочки.
     -- Я не встал на колени перед мужчиной, -- слова с трудом вырывались из
его  пересохшего  горла.  --  Неужели ты надеешься,  что  я  склонюсь  перед
женщиной? -- и Блейд ласково улыбнулся ей.
     Кхад Тамбур отшвырнул дыню и захохотал.
     -- Да,  сестра,  не слишком удачное  начало!  Но это  даже интересно --
сделать раба из такого человека.
     Блейд следил за ее губами. Садда тоже улыбалась.
     --  На  колени! -- она вновь  указала на коврик. Я даю  тебе  последний
шанс.
     --  Я не буду тебе  кланяться, -- покачал головой Блейд. Он молил бога,
чтобы женщина не услышала, как отчаянно колотится его сердце.
     Садда  сделала  знак рукой и два черномазых  евнуха подбежали к  трону.
Один нес  небольшую  деревянную подставку с глубоким желобком посередине,  в
руках второго сверкал огромный  искривленный  нож,  похожий  на те, которыми
разделывают мясо.
     -- Подготовьте его, -- кивнула Садда.
     Черные установили подставку у ног разведчика, и Блейд с ужасом заметил,
что желобок оказался как раз на уровне его гениталий.
     -- Ты встанешь на колени? -- поинтересовалась Садда из-под вуали.
     -- Нет.
     Она повернулась к черным.
     -- Покажите-ка, что с ним будет, если он ослушается приказа.
     Один  из  чернокожих  гигантов  стянул  набедренную  повязку. Увы,  она
скрывала немногое! Впервые в жизни Ричард  увидел настоящего  евнуха и, надо
сказать, это зрелище ему не понравилось
     -- Смотри, чтобы он не истек кровью,  -- заволновался Кхад, ворочаясь в
кресле.
     -- Ничего, мы его вылечим, -- Садда щелкнула пальцами, и третий великан
притащил  небольшую  жаровню,  на  пылающих углях которой  рдел  раскаленный
железный прут.
     Холодный  пот застилал Блейду глаза, тошнота подкатывала к горлу, слюна
казалось соленой и горькой на вкус. Он умел спокойно смотреть в лицо смерти,
но выдержать такое...
     И все же инстинкт  подсказывал ему, что  Садда блефует и надо держаться
до конца.  Если  он  изъявит покорность, его судьба  будет еще ужаснее. Надо
держаться, держаться, держаться...
     -- Я не буду кланяться тебе.
     Садда  махнула рукой, и  стражники моментально скрутили Блейда. Один из
евнухов сорвал с него штаны и заботливо уложил пенис в желобок, другой занес
сверкающий нож.
     Блейд  рванулся вперед,  его  выкрученные  руки отозвались  мучительной
болью. Он не должен сдаваться! Еще минута -- поле боя будет за ним.
     -- Ты встанешь на колени? -- почти шепотом спросила Садда.
     --  Нет!  --  каким  то  образом  слова  все  еще  исторгались  из  его
пересохшего горла.
     Садда взмахнула рукой, и сознание покинуло Ричарда Блейда.

Глава 8

     Всю первую  неделю своего пребывания в деревянной клетке, где содержали
рабов,  Блейд  по  три раза в  день с радостью  убеждался,  что его  мужское
естество  не  пострадало.  Спор  с  Саддой  завершился  ее поражением  --  в
последний  момент она  приказала чернокожим прекратить экзекуцию и  вытащить
обеспамятевшего  пленника из  шатра. Теперь,  время  от  времени  поглаживая
гульфик своих кожаных штанов, Блейд с энтузиазмом ощущал,  что первый  раунд
окончился без потерь. Садда частенько  наведывалась взглянуть на упрямца, но
делала это всегда издали. Вдоволь налюбовавшись на свое новое  приобретение,
она пришпоривала коня и галопом мчалась прочь. Блейд обычно притворялся, что
не замечает ее.
     Телега  с  его  клеткой стояла  поодаль  от  обиталищ других  рабов,  в
покрытой черным песком ложбине, совсем рядом с каменистым холмом, на вершине
которого  он очнулся месяц назад.  Прутья клетки, несмотря на  хлипкий  вид,
оказались  очень прочными;  правда,  не  настолько,  чтобы  Блейд  не мог их
выломать. Однако днем его телега была видна  как  на  ладони,  а  ночью  его
стерегли шестеро вооруженных до зубов  всадников. Все, что ему оставалось --
сидеть на месте и любым способом убивать время.
     Садда пока явно не спешила познакомится с  ним поближе. Гном Морфо тоже
не  заглядывал. Зато каждый  день  у клетки собирались толпы  монгов, чтобы,
потыкать в него палками  да позубоскалить на его  счет. Какое-то время Блейд
терпеливо  сносил и тычки,  и  насмешки, но однажды один  неосторожный умник
разозлил  его  не  на  шутку.  Разведчик  выдернул палку  у  него из  рук  и
хорошенького огрел его насмешника по голове. Завопив от боли,  монг юркнул в
толпу, и минуту спустя все уже злословили на его счет. С тех пор монги стали
относиться к Блейду с опасливым уважением и без особой нужды не  подходили к
клетке ближе, чем на пять ярдов.
     Дважды в  день его кормили. Обычно  трапеза состояла из  краюхи черного
хлеба,  куска жареной конины и большого  кувшина с  весьма  распространенным
здесь пойлом, называющимся  бросс. Бросс приготавливали из  смеси  лошадиной
крови и молока с добавлением разных степных трав. Сначала Блейд никак не мог
привыкнуть к  его запаху и вкусу,  но потом притерпелся и даже стал отдавать
должное этому немудреному напитку, потребляя его в гигантских количествах.
     Каждое утро монги вновь начинали, атаку  стены,  и каждый  вечер  вновь
возвращались ни с чем. Огромная пушка, Дракон Небесного  Грома,  по-прежнему
палила,  вселяя благоговейный ужас в толпы варваров, колоссальный нефритовый
шар все так же со свистом  проносился над головами нападающих  и  разбивался
вдребезги  о  груды  валунов,  не причиняя монгам ни  малейшего вреда. Блейд
надеялся, что воины Ката произведут ночную вылазку и отобьют его  телегу, но
потом  решил, что Лали, видимо, не может склонить своих полководцев на столь
рискованный  маневр.  Он  с удивлением  замечал,  чти все  меньше  и  меньше
вспоминает  о маленькой императрице;  его уже  не особенно волновало, пустит
она кого-нибудь в свою постель или сохранит ему верность.
     Растум тоже  иногда  подъезжал к  его  телеге, чтобы перекинуться парой
слов со  стражей,  но  никогда  не заговаривал  с пленником,  лишь  время от
времени бросая на него косые взгляды.
     Отсидев неделю, Блейд начал  беспокоиться и строить всевозможные  планы
побега,  какими  бы  фантастическими  они не  казались. Обитая под  открытым
небом, он успел зарасти грязью с ног до головы, его, раньше ухоженная борода
свисала неопрятными клочьями. Охапка соломы,  которую  никто не удосуживался
менять,  после  нескольких сильных  ливней  превратилась  в  сырое  холодное
месиво.  Ночами  Блейд  расшатывал  прутья клетки,  стараясь  не  привлекать
внимания охраны;  это было  весьма трудной задачей,  так  как стражники  ему
попались на редкость глазастые.
     В редкие дни, когда монги  не штурмовали стену, они, выехав на открытое
поле  перед клеткой  Блейда,  по  двенадцать  часов  занимались однообразной
муштрой, то  двигаясь плотной  колонной,  то,  по сигналу  трубы,  мгновенно
перестраивая ряды.  Все  маневры выполнялись  с  идеальной точностью.  Блейд
рассудил,  что  в открытой  стычке  солдаты  Ката  не  имеют никаких  шансов
справиться с такой армией. Монгов  задержала только неприступная  стена, под
которой Кхад Тамбур положил уже не одну тысячу своих всадников.
     Интересно, неужели Кхад  никогда не пытался обойти стену? Должна же она
где-то  кончаться!  Или  гигантское  орудие  настолько соблазняет  его,  что
владыка монгов, словно  ребенок за  игрушкой, лезет на стену именно  в  этом
месте?
     Блейд  также  наблюдал  за   развлечениями  монгов.  Они