тец взглянул на него с опасливым недоумением: возможно,  этот
демон способен и в самом деле передвигать крепости и горы?
     - Конечно,  не  такую  большую,  как  та,  что  нарисована  здесь,  -
продолжал Блейд, - но почему бы не построить крепость  поменьше?  Даже  не
крепость, а только одну башню. Или две... Подходящей  высоты,  разумеется.
Построить их в безопасном месте, поставить  на  колеса  и...  -  он  начал
объяснять преимущества осадных башен.
     Святой Отец внимал с восторгом и тут же пожелал, чтобы  схема  нового
орудия осады была изображена на оборотной стороне карты. Как только  Блейд
выполнил приказ, Сарс Датар нетерпеливо махнул рукой:
     - Можешь идти! Пока ты мне не нужен.
     Он был уже далеко от Ластрома, под стенами Кресита.  Если  б  у  него
тогда имелись такие башни! Осадные, как  назвал  советник...  Святой  Отец
мысленно отдавал приказы, бросал войска на штурм, видел, как над  мятежной
цитаделью взвивается пламя... Первородное Пламя, пожирающее непокорных...
     Блейд исчез тихо, покинув кабинет на  цыпочках.  По  дороге  к  своим
покоям он заглянул в  трапезную  и  долго  любовался  великолепным  кубком
Святого Отца.



        4

     Дно ущелья шло вверх, каменные стены по  обе  его  стороны  мельчали,
становились все ниже, воздух похолодал; вероятно, беглецы поднялись уже на
три-четыре тысячи футов. Три зубца Гарты слились в  один,  ледяная  корона
Тарри сияла далеко за спиной, а впереди  постепенно  росла  снежная  шапка
Тойна. Теперь  Блейд  знал,  где  они  находятся;  тропинка  вывела  их  к
восточным отрогам Тойна и, следуя ее изгибам и поворотам, путники медленно
поднимались к перевалу. За ним лежал старый тракт, на который он собирался
выйти с самого начала - дорога к зеленым долинам Итора и к свободе.
     Они шли уже  больше  десяти  часов,  и  Аста  еле  передвигала  ноги.
Странник поддерживал ее, временами  бережно  прижимая  к  себе;  хотя  она
старалась не подавать вида, он знал, что каждый шаг дается  ей  с  трудом.
Похоже, что они и сегодня не смогут добраться до караванной тропы, подумал
Блейд, все чаще поглядывал на юную  монахиню.  Может,  устроить  небольшой
привал?
     Когда до перевала оставалось мили  полторы,  Аста,  закусив  губы,  с
тихим стоном опустилась на камни.
     - Хочешь передохнуть? - Блейд устроился рядом.
     Аста всхлипнула, упрямо мотая головой:
     - Дойдем до тракта, тогда... ты же сказал, что уже близко...
     - Близко для того, кто может шевелить ногами, - усмехнулся  Блейд  и,
вдруг легко приподняв девушку, устроил  у  себя  на  коленях.  -  Давай-ка
посмотрим, что с твоими ступнями...
     - Не надо, - Аста подобрала ноги, натягивая  на  них  подол  длинного
платья. - С ними все в порядке. Я просто устала, Ричар. Немного  посижу  и
пойду... - Она взглянула прямо в лицо Блейду, широко распахнув темно-синие
глаза, и неожиданно мягко улыбнулась. - Мы ведь скоро придем, да?
     - На этот перевал - возможно. Но за ним будет еще один, и еще... Горы
как жизнь, девочка: то бредешь ущельем, то подымаешься вверх, к  перевалу,
то лезешь на отвесную стену...
     - Значит, - перебила она, - может встретиться и вершина горы? И пик -
самый высокий?
     - Разумеется.
     С минуту она  размышляла,  почти  утонув  в  объятиях  Блейда,  уютно
свернувшись калачиком и положив головку на его широкое плечо.
     - Скажи, Ричар, а ты прошел свой пик? Тот - самый высокий?
     - Не знаю, малышка. Этого не знает никто. Лишь спустившись на равнины
старости и оглянувшись назад, человек может  сказать  -  вот  моя  главная
вершина. Иногда она так далеко, что глаза уже не в силах ее различить...
     - Но ты такой молодой... - рука Асты скользнула по щеке странника.
     - Не очень, детка. Я... у меня могла быть дочь... Такая, как ты.
     Эти слова вырвались неожиданно, словно против  воли,  и  Блейд  вдруг
испытал странное и щемящее чувство потери. Словно перед ним вдруг пролегла
тропа вниз, к тем самым равнинам старости, о которых он  говорил  Асте,  а
сзади была пустота. Пустота и безжизненный камень - в тех  горах,  которые
он перешел, не вырастив в них ни деревца, ни цветка, ни травинки...  Хотя,
видит Бог, в пути ему попадались весьма плодородные земли!
     - Где же была я? - выдохнула ему в самое ухо Аста.
     - Что? - Блейд вздрогнул, отгоняя прочь грустные мысли.
     - Где же была я? - настойчиво повторила девушка. - Если жизнь людская
- странствие среди ущелий и гор, то где же была я?
     Он понял и нежно погладил каштановые локоны.
     - В зловонной яме, моя девочка. Боюсь, что так.
     Аста всхлипнула и обхватила его за шею. Минут  пять  странник  сидел,
боясь пошевелиться; потом ее дыхание стало мерным, и он понял, что девушка
спит. Отлично! Час крепкого сна восстановит ее силы, и они успеют засветло
пройти этот проклятый перевал...
     Поднявшись, Блейд осторожно опустил девушку на землю меж двух больших
валунов, прикрыл плащом и сунул ей под голову мешок.  Плащ  был  серым,  и
теперь, чтобы разглядеть Асту, надо было приблизиться почти  вплотную.  Он
проверил, легко ли выходит из ножен меч, зарядил арбалет  и  легким  шагом
двинулся по тропе к перевалу.
     Разведка  была  насущной  необходимостью.  Касс  Сиркул,   доблестный
капитан Святой Стражи, всегда казался Блейду человеком предусмотрительным,
и если никто не шел за беглецами по пятам, значит, сюрприз был приготовлен
впереди. Естественно, на перевале; миновать эту ключевую точку было  почти
невозможно. На миг Блейд пожалел, что не остался в той долинке с речушкой,
что уходила далеко к западу, огибая подножье Тойна. Путь  был  бы  намного
дольше, но, возможно, безопаснее... Нет, вряд ли!  Он  покачал  головой  и
мрачно усмехнулся. Если Сиркул поднял сотни  три-четыре  горцев,  то,  без
сомнения, все тропы, ведущие на юг, уже перекрыты. Всюду рано  или  поздно
пришлось бы пробиваться с боем.
     Но это его не  пугало.  Это  являлось  необходимой  частью  работы  -
согласно контракту, который он заключил с самим собой. Вывести  девочку  в
Итор, чего бы это ни стоило, и спрятать! Если не получится - убить, быстро
и безболезненно; такой исход тоже был предусмотрен. Теперь Блейд  понимал,
что не шанс подразнить Святого Отца  или  Касса  Сиркула  служил  причиной
похищения - и, безусловно, не юная прелесть расцветающего тела Асты. Он не
испытывал к ней тяги - того необоримого желания, которое внушали ему столь
многие женщины; и все он любил ее!
     "У меня могла быть дочь", - повторил он про себя, припомнив, с  какой
неожиданной естественностью вырвались эти  слова.  Неужели  они  объясняли
все? Блейд усмехнулся, не спуская  глаз  со  скалы,  за  которой  тропинка
уходила вправо. Пожалуй, сейчас с  определенностью  он  мог  сказать  лишь
одно: он любил многих женщин, и среди них  попадались  такие,  за  которых
стоило перерезать дюжину-другую глоток. Но за Асту... Да ради этой девочки
он выпустит кишки всем горцам Киртана!
     За сотню шагов до поворота он  пригнулся  и  быстро  побежал  вперед,
готовый отразить выстрелы с помощью Малыша. Однако все  было  спокойно  и,
подобравшись к скале, Блейд сообразил, почему  противник  пренебрег  такой
выгодной  позицией.  Тропа  круто   сворачивала   вправо,   потом   влево,
прочерчивая на склоне гигантскую букву "зет", и у второго  поворота  стоял
часовой. Все, как ожидалось! Горец даже не особо скрывался, уверенный, что
услышит шаги и тяжелое дыхание человека с равнины; Блейд  снял  его  одной
стрелой.
     Промчавшись по тропе, он опустился  на  каменистый  склон,  осторожно
выглянул из-за скалы  и  тут  же  нырнул  обратно.  Перевал  охранялся,  и
неплохо! В считанные мгновения ему удалось заметить трех горцев,  сидевших
на корточках в полусотне шагов,  и  еще  двоих,  копошившихся  у  входа  в
небольшую хижину;  кажется,  они  готовили  ужин  на  маленьком  костерке.
Возможно,  еще  несколько  человек  наблюдали  за  боковыми  подходами   к
седловине или спали в этом прилепившемся к склону шалаше; значит,  дюжина.
Не так уж много на двоих, в конце концов! Тем более, что вторым был  Малыш
Тил, невидимый и абсолютно неуязвимый.
     Он спустился чуть ниже и выбрал более удобную  позицию  за  одним  из
камней,  в  изобилии  разбросанных  по  склону.  Отсюда  он  мог  во  всех
подробностях рассмотреть пост на перевале. Кроме пятерых  воинов,  которых
ему удалось заметить раньше, там  было  еще  двое,  стороживших  подход  с
востока - где, вероятно, проходила вторая тропа, тоже ведущая к перевалу.
     Внезапно горец  у  костра  выпрямился  и  негромко  свистнул,  словно
подавая сигнал. Блейд не удивился, когда из шалаша  вылезли  еще  четверо.
Они разделились попарно, сменив  наблюдателей;  те,  сгрудившись  у  огня,
приступили к трапезе.
     Теперь счет времени пошел на секунды. Через двадцать стражи удивятся,
где их последний соплеменник  -  тот  самый,  что  валялся  под  скалой  с
арбалетным болтом во лбу; еще через двадцать сигнал будет повторен,  потом
удивление сменит настороженность. Не к чему их так напрягать!
     Блейд сунул руку в  колчан,  аккуратно  разложил  на  плоском  валуне
полдюжины стрел, затем приладил поудобнее арбалет, тщательно прицелился  и
выстрелил. Горец у северной тропы  нелепо  взмахнул  руками,  захрипел  и,
выронив лук, свалился мешком.  Его  напарник,  успевший  натянуть  тетиву,
встревоженно завертел головой,  пытаясь  определить  источник  угрозы,  но
стальная стрела пробила его грудь навылет. Раньше, чем сидевшие  у  костра
сообразили, что дело неладно, Блейд успел снять третьего. Горцы  вскочили,
хватаясь за оружие. Кроме луков, у них имелись лишь небольшие топорики,  и
странник не сомневался, что в рукопашной схватке преимущество будет на его
стороне; вот только как подобраться к ним  поближе?  Он  уже  имел  случай
убедиться, что эти парни были отменными стрелками.
     Ему удалось прикончить четвертого, прежде чем о камень у  самого  его
локтя  чиркнула  первая  стрела.  Блейд  быстро   откатился   в   сторону,
перезарядил арбалет и вскочил на ноги. Горцы, все пятеро, бежали к нему  с
искаженными от ярости  лицами;  еще  двое,  стороживших  восточную  тропу,
натягивали луки. Прекрасно! Судя по всему, эта шайка  либо  полагалась  на
свою численность, либо им велели взять беглецов живьем. Блейд вогнал  болт
в горло одного из атакующих, телепортировал пяток стрел, нацеленных ему  в
ноги и, выхватив меч, ринулся в бой.
     Схватка скорее напоминала бойню. Первого горца  он  ударил  в  колено
носком тяжелого сапога, расслышав, как  хрустнула  кость;  потом  его  меч
свистнул дважды,  и  две  головы  покатились  на  каменистый  откос.  Удар
последнего воина он не успел бы отразить, но Малыш Тил оказался на высоте:
топорик исчез в дюйме от виска странника. Раскрыв рот, горец уставился  на
свои пустые руки; ярость в его глазах сменили недоумение  и  страх.  Блейд
прикончил его быстрым и милосердным выпадом в сердце, потом  повернулся  и
добил человека со сломанной ногой.
     Не спеша он поднял свой арбалет, зарядил его и, бросив меч  в  ножны,
направился к двум оставшимся в живых воинам. Те, нацелив в него стрелы, но
не спуская тетивы, медленно пятились к костру; в их глазах стыл ужас. Этот
страшный великан уничтожил почти весь отряд  с  такой  же  легкостью,  как
лучник убивает глупую птицу, подставившую грудь! Он  был  на  голову  выше
любого из горных воинов, его зрачки горели темным огнем, зубы скалились  в
волчьей усмешке. И он был неуязвим для стрел!
     Не выдержав, лучник справа спустил тетиву; снаряд растаял в воздухе в
трех шагах от великана. Второй воин  бросил  лук  и  закрыл  лицо  руками.
Бежать было некуда: сзади - костер, шалаш и отвесная скала.
     - Где Сиркул?  -  спросил  Блейд,  рассматривая  противников.  Оба  -
невысокие, жилистые, поджарые, в меховых колпаках и  куртках  из  козлиных
шкур; их топорики висели на петлях, переброшенных через плечо. - Где  Касс
Сиркул, капитан Святой Стражи? - повторил он, поднимая арбалет.
     Они молчали. Они  боялись  его,  но  страх  перед  Вечным  Огнем  был
сильнее: Блейд мог уничтожить их тела, Огонь - души.
     Ладно, попробуем иначе, решил он.
     - Сиркул говорил вам, на кого идет охота?
     - На чужака, совершившего святотатство, -  пробормотал  воин  справа;
губы его тряслись.
     - Он вам не все сказал. Я - чужак в  Киртане  и  в  вашем  мире,  это
правда, но пришел я из Бездны. Я - демон.
     Лица  горцев  помертвели.  Конечно,  демон!  Только  демон   способен
уничтожить десятерых воинов, умелых и полных сил, не получив не царапины!
     Обождав с минуту для пущего эффекта, Блейд продолжал:
     - Вы знаете, что я могу сделать с вами? - он снова выдержал паузу.  -
Отправить на  самое  дно  Бездны.  Туда,  где  ваши  души  будут  страдать
неисчислимое множество лет в ожидании, пока Первородное Пламя  пожрет  их.
Вы будете гореть в огне... гореть вечно, не сгорая...  и  с  каждым  мигом
ваши мучения будут становиться все страшнее...
     Они упали на колени, в ужасе закрыв лица ладонями. Да, бедные варвары
и в самом деле оказались очень  религиозны!  В  этом  была  из  сила  -  и
слабость.
     Блейд шагнул к правому, к тому, который  стрелял  в  него,  и  потряс
воина за плечо.
     - Мне нужен Сиркул! Где он? Говори! Или ты хочешь  вечно  мучиться  в
Бездне?
     - Господин ушел на юг, к Итору... - прошептал горец. - Точно не  знаю
куда... С ним много людей...
     Значит, эта застава - не последняя, понял Блейд.  Удастся  ли  обойти
остальные?
     - Вас должны сменить? - спросил он. - Кто? Когда?
     - Нет. Нам приказано сторожить перевал  десять  дней...  если  только
господин не придет раньше... или не пришлет гонца.
     - Хорошо, - Блейд  кивнул,  неторопливо  вытягивая  меч.  Больше  эти
дикари ничего не знали. Он не мог подарить им жизнь - да  и  вряд  ли  они
приняли бы милость от демона. Скривившись, он ударил - раз, второй.  Потом
собрал свои стрелы, оттащил трупы  подальше  от  тропы  -  чтобы  Аста  не
напугалась, и поглядел на солнце. До заката было еще с полчаса.
     Итак, поле боя осталось за ним. Сунув  арбалет  под  мышку,  странник
направился вниз, туда, где оставил Асту, но вдруг стукнув себя ладонью  по
лбу, свернул к груде  мертвых  тел,  сваленных  меж  камней.  Он  подобрал
длинную горскую стрелу, переломил древко, вымазал его  кровью  и  сунул  в
колчан.
     Они с Лейтоном не договаривались о конкретном  знаке  опасности.  При
случае он мог послать записку - так, как сделал это в Таллахе;  однако  не
всегда хватит времени что-то написать. И прочитать! Сломанная  стрела  или
ветка, нож с окровавленным лезвием  являлись  более  приемлемым  сигналом:
получив его, Лейтон отреагирует моментально. Приемный  бокс  Малыша  Тила,
обширный  длинный  зал  с  бетонными  стенами,  в  торцах  которого   были
установлены   телепортационные   пластины,   находился   под    постоянным
наблюдением телекамер, связанных  с  компьютером.  Блейд  знал,  что  даже
песчинка, возникшая под ярким светом мощных бестеневых ламп, будет тут  же
зафиксирована, тревожный звонок поднимет на ноги всю лейтоновскую команду,
и спустя минуту или полторы его вернут. В основном это  время  уходило  на
оценку переданного  объекта  -  посылка  или  сигнал  тревоги,  -  которая
производилась самим  Лейтоном  или  его  ассистентами;  компьютер  работал
неизмеримо быстрее и мог выдернуть  странника  обратно  за  доли  секунды.
Правда, Блейду эти ничтожные мгновения в  момент  переноса  представлялись
веками.
     Он нашел Асту там же, оставил час  назад.  Она  тихонько  посапывала,
свернувшись калачиком, укрытая не только плащом, но  и  густыми  вечерними
тенями, что тянулись от камней и западной стены ущелья.  Блейд  постоял  с
минуту, глядя на каштановые локоны, полуоткрытый рот с пересохшими  губами
и голубую жилку, едва заметно дрожавшую у нее на виске. Ради этой  девочки
он переправил в Бездну уже два  десятка  человек  -  считая  с  "железными
горшками", пустившимися за ними  в  погоню  в  предгорьях.  Впрочем,  дочь
Ричарда Блейда стоила того; цена чужой крови, которой он расплачивался  за
нее с Вечным Огнем, не казалась страннику чрезмерно высокой.
     Он похлопал девушку по плечу.
     - Что?.. -  встревоженно  начала  она,  но  вдруг  осеклась,  заметив
кровавые пятна на его куртке. - Куда ты ходил, Ричар? Ты ранен?!
     - Демоны неуязвимы, детка. Это чужая кровь.
     - Людей Сиркула?
     Он кивнул.
     - Да. Тех, что поджидали нас вверху.
     Аста вскочила на ноги и пошатнулась. Блейд поддержал ее.
     - Сколько у нас времени? Они идут за тобой? - Девушка начала поспешно
сворачивать плащ.
     - Они лежат. А мы - мы съедим  их  ужин,  погреемся  у  их  костра  и
переночуем в их хижине.
     Выпрямившись, Аста прижала руки к груди; Блейд заметил, что пальцы ее
дрожат.
     - Ты... ты убил их?
     - Разумеется.
     - И Сиркула?
     - Нет. Его там не было. Одни горцы,  несчастные  дикари,  которых  он
пустил по нашим следам.
     - О, Вечный Огонь! Столько смертей и крови... ради меня... Сумею ли я
замолить этот грех?
     - Сумеешь,  -  Блейд  подтолкнул  ее  к  тропинке.  -  У  женщин  это
получается гораздо лучше, чем у мужчин.
     - Почему?  -  в  наступающих  сумерках  ее  огромные  глаза  казались
темными.
     - Потому что женщины  рожают  детей,  глупышка.  Мужчины  уничтожают,
женщины создают... как правило, так... - Они уже шли по тропе к  перевалу.
- Вот почему убить женщину гораздо больший грех, ведь она  могла  бы  дать
жизнь  целому  роду.  Смерть  женщины  -  смерть  множества  ее  потомков,
понимаешь? Разве в святых книгах Киртана об этом не сказано?
     Она покачала головкой.
     - Нет.
     - О чем же там говорится?
     -  Женщина  должна  услаждать  жизнь  мужчины...  покорствовать   его
желаниям... вести дом... молиться...
     - Все это ложь! - Блейд обошел  девушку  справа,  стараясь  заслонить
груду трупов в двадцати шагах от тропы. Впрочем, в сумерках  она  походила
на большой округлый валун, застывший в каменной  неподвижности.  -  Вечный
Огонь породил мир - подобно тому,  как  женщина  рождает  дитя;  разве  он
хочет, чтобы женщина в этом мире была игрушкой мужчины?
     - Ты говоришь странное, - Аста задумчиво теребила  локон,  выбившийся
из косы. - В наших книгах написано иначе.
     - Потому что их писали люди, а не Бог, девочка.
     Она помолчала, потом нерешительно подняла к нему  смутно  белевшее  в
полумраке лицо.
     - А ты, Ричар... ты много убивал?
     - Много. - Ему не хотелось об этом вспоминать.
     - И женщин?.. Женщин тоже?
     Блейд вздохнул. Как трудно разговаривать с детьми, особенно  с  теми,
кто стоит на пороге зрелости!
     - Да, - неохотно признался он, - и женщин тоже. Хотя я не  назвал  бы
их так.
     - Почему?
     -  Видишь  ли,  детка,  женщина,  изменившая  своей  природе,  своему
предначертанию, становится чудовищем.
     Когда они пошли к шалашу, уже стемнело. Эта неказистая  постройка  из
жердей и шкур смутно напомнила Блейду  индейский  вигвам.  У  порога  тлел
костер; рядом, прямо на земле, стоял  медный  котелок  на  трех  ножках  с
каким-то густым варевом - оно было еще теплым.  Вероятно,  горцы  ели  эту
кашу руками; Блейд не обнаружил ни чаш, ни чего-либо напоминающего ложки.
     Аста откинула полог и они, встав на колени,  скользнули  в  шалаш.  С
облегченным вздохом Блейд опустился на травяную подстилку у самого  входа,
сбросил с плеча мешок и оглядел  убогое  жилище.  Два  полных  меха  воды,
объемистый куль с крупой,  толстый  ломоть  сала,  завернутый  в  холщовую
тряпицу...  Больше  ничего.  Похоже,  эти  горцы  отличаются  спартанскими
привычками, подумал странник.
     Расстелив плащ, Аста выбралась наружу,  и  он  услышал,  как  девушка
возится у костра. Вскоре пламя  разгорелось,  рыжие  языки  начали  лизать
закопченный бок котелка,