ий; пусть думает,
что спасенный  потерял память. Когда  он  узнает  больше об  этом  мире,  не
составит труда сочинить подходящую к случаю легенду.
     Но  сил  у  него  действительно почти не осталось,  а вот  что касается
памяти... Даже если рассказать правду, она в нее все равно не поверит.
     Внезапно  женщина откинула  голову  и  на лице ее мелькнуло  изумление.
Казалось, она прочитала его мысли - но в  это уже не мог поверить сам Блейд.
Впрочем,  ему  было  уже  не до того: он  почувствовал,  как  внутри  словно
взорвалась огненная бомба и  пот брызнул из пор чуть  ли не фонтанчиками. Он
исходил испариной  минуты полторы, после  чего наступило облегчение;  внутри
разливалось приятное тепло, голова пошла кругом.
     Аквия  довольно  кивнула  и отдала  собакам какую-то команду.  Животные
зашевелились,  полезли  на   ложе,  прижимаясь  к  бокам  разведчика;   одна
взгромоздилась на его ноги, другая  - грудь. Их шерсть была неожиданно сухой
и теплой, и сейчас они походили  на  длинные пушистые  меховые валики. Когда
движение мохнатых  тел  прекратилось,  разведчик почувствовал, что  кожа его
тоже стала теплой и сухой.
     Ему, решил было, что стоит расспросить прекрасную спасительницу об этой
реальности -  сейчас он ощущал явный прилив сил; однако смутные образы вдруг
закружились у него в голове, становясь все яснее и яснее. Казалось, с каждой
секундой он все глубже постигает  новый  мир, в который  его занесла судьба,
все полнее впитывает его формы  и запахи, вкус и  цвет. Он не мог объяснить,
каким образом это произошло - может быть, Аквия умела говорить без слов?
     Правда,  новые  его  знания  еще  находились  в  некотором  беспорядке.
Единственное, что он твердо помнил и понимал, касалось его назначения в этом
заснеженном  ледяном  мире.  Он   был  Риардом,  призванным  сопровождать  и
охранять; не бездомным странником, неведомым  никому, а стражем,  спутником,
покровителем  и  бойцом... И  ему  предстоял далекий путь - на север, сквозь
льды  и  снега,  в  древний  замок,  где  под  искусными  пальцами  мастеров
расцветают сказочные великолепные картины...
     По кого же он должен охранять?  Блейд задумался на миг в своем полусне,
и  вдруг   в   сознании   его  всплыло  имя  женщины,   снежной   красавицы,
спасительницы.  Аквия...  Аквилания... колдунья, чародейка,  принадлежащая к
Дому Властителей... Возможно, она сама навеяла эти грезы, подумал разведчик,
иначе откуда он знает такие подробности?
     Все   идет  так,   как  должно,  вдруг  решил   Блейд  с  непререкаемой
уверенностью и без всякого перехода погрузился в крепчайший сон.
     * * *
     Он находился в беспамятстве минут десять и очнулся свежим и отдохнувшим
-  ощущение тела было каким-то странным,  но  явно  вызывающим положительные
эмоции.  Жар,  как разволновавшийся теплый  ветерок,  пробегал  от пяток  до
макушки, а затем прокатывался обратно еще более  горячей волной. Чувство это
было  непривычным еще и  потому, что Блейд  не  мог пошевелить  ни рукой, ни
ногой, но внутренний огонь, опалявший его плоть, будил  желание - неистовое,
страстное.
     Аквия стояла на  коленях  рядом с постелью,  наблюдая за  его реакцией.
Видимо, возбуждение гостя не укрылось от ее глаз; судя по  улыбке  и  блеску
зрачков, в которых заиграли серебристые искорки, она ожидала именно этого.
     - Я вижу, Риард ожил... Что ж, я спасла тебя, а теперь ты поможешь мне,
- она снова улыбнулась и с милой откровенностью сообщила: - Уже много дней у
меня не было мужчины...
     Поднявшись,  женщина неожиданно легким движением скинула верхнюю одежду
и осталась в  тонком, плотно облегавшем тело халатике из  серебристого меха.
Затем  она  неторопливо  подошла  к лежавшим  у  печки объемистым мешкам  и,
пошарив  в  одном из  них, достала небольшой  сосуд. Острый аромат  коснулся
ноздрей  Блейда;  он  молча следил  за ней,  надеясь,  что на  этот  раз ему
предложат  нечто  более приятное,  чем прежний мерзкий  отвар.  Но Аквия  не
собиралась  давать  ему питье; она  капнула на ладонь  янтарный шарик жидкой
мази, резким окриком согнала псов  и шагнула к ложу, внимательно разглядывая
своего пациента.
     - Я вижу, ты еще слаб... Значит, мне  придется выполнить всю  работу за
двоих, но я не возражаю. А ты?
     Блейд в ответ опустил веки.
     - Договорились. Но завтра ты поможешь мне  - в любом деле, о котором бы
я не попросила?
     Блейд  хотел сказать, что  когда наберется сил,  готов  помогать  своей
спасительнице хоть ежечасно, но язык плохо повиновался ему.
     Неожиданно  его затрясло,  как  в  лихорадке,  на  лбу  снова выступила
испарина; сознание разведчика поплыло, стены шатра  заколебались, тело вновь
вспыхнуло огнем, как после погружения в обжигающую ледяную воду, но  теперь,
кажется, для этого имелись гораздо более  приятные  причины.  Он  видел, как
силуэт Аквии, его красавицы, его Снежной Королевы,  словно раздвоился; потом
обе  женщины одинаковым движением протянули к  нему руки, что-то  нашептывая
розовыми губами. Плавными круговыми движениями  Аквия  начала втирать в кожу
Блейда  янтарную мазь, и  ему казалось, что над ним усердно  трудятся четыре
нежные ладони.
     - Тебе не больно? - спросила одна из Аквий.
     Ричард   Блейд  осторожно  повернул  голову  и  с  невероятным  усилием
прошептал:
     - Мне хорошо ... очень хорошо...
     -  Скоро тебе станет еще  лучше... - она улыбнулась; бледно - алые губы
дрогнули на чуть порозовевшем лице.
     Она действовала умело и быстро: лицо, шея, руки, грудь, живот... затем,
когда разведчик с  усилием перевернулся, - спина, ягодицы, ноги...  Тело его
покрывалось мазью, чудодейственным бальзамом, снимавшем жжение и усталость.
     Блейд плыл по волнам блаженства, улыбаясь женщине. Он вес еще находился
в  странном  полусне,  лишь  иногда  испытывая краткие  всплески  удивления.
Неужели пробежка но  морозу и купание в ледяной ванне отняли у  него столько
сил?  Нет,  не может быть...  он слишком  крепок, чтобы  серьезно пострадать
из-за таких  мелочей... Или адаптация  к новой реальности, негостеприимной и
суровой,  лишила  его последних запасов  энергии?  Он понимал,  что ему едва
удалось  избегнуть смерти,  но не  мог  сказать, откуда пришло  к  нему  это
знание. От Аквии? Но как? Каким образом? Может быть, она...
     Закончив  с массажем, женщина  сбросила свое одеяние,  небрежно швырнув
его на мешки, Теперь она втирала терпкую мазь в собственную кожу, и в слабом
свете подмигивающего очага, в полусне-полубреду Блейд отметил, как прекрасно
ее нежное бледно-голубоватое тело.  Оно казалось разведчику гибким, хрупким,
но в то же время на удивление мягким, округлым и таинственно притягательным;
и  он  вдруг  понял,  что давно  уже  не  ощущал такого  страстного,  такого
необузданного желания.
     Аквия  склонилась над ним; тонкие пальцы  коснулись  его  воспрявшей  к
жизни  плоти; груди  ее,  словно  чаши, наполненные прозрачно-голубым соком,
слегка покачивались  и обжигали живот случайными  прикосновениями;  их соски
заметно набухали и твердели.
     -   Я  нравлюсь  тебе?  -  вдруг  спросила   она,  глубоко  вздохнув  и
приподнявшись над его телом; ее колени стиснули ребра Блейда.
     - Да... моя королева... моя Снежная Королева... - разведчик едва слышал
свой  голос;  он  плыл  в океане  блаженного тепла,  покачиваясь  на  волнах
сладостного предвкушения.
     Аквия оседлала его. Он хотел прижать женщину к себе, положить ладони на
талию,  затем наполнить их  голубоватыми  плодами  ее грудей, ласкать темные
соски, коснуться  нежной кожи плеч, спины, шеи... Он обнаружил, что не может
шевельнуться.
     Наклонившись,  Аквия впилась губами  в  его губы;  он чувствовал нежную
влажную податливость  ее плоти. Поцелуй прервался, она застонала, изнемогая,
и вскрикнула; потом затихла, прижавшись к Блейду. Он тихо позвал:
     - Снежная Королева...
     - Риард...  - долетел  откуда-то издалека полустон-полушепот  Аквии,  и
Блейд  почувствовал,  что  она  продолжила  прерванную  на  миг  игру,  свое
неторопливое влажное скольжение, ритмичное и восхитительно плавное...
     В  какой-то момент их стоны слились, и вечный поединок,  который  ведут
мужчина  и  женщина во всех  мирах  и любых  измерениях,  подошел  к экстазу
финала; тело  Аквии  конвульсивно выгнулось,  потом она  тонко вскрикнула  -
словно серебряный колокольчик победы  прозвенел над ухом Блейда, - и рухнула
на его грудь.
     * * *
     Ричард  Блейд  не запомнил, часто ли он слышал этот вскрик; но, судя по
загадочной улыбке, которой  расцвело лицо спящей Аквии, можно  было сказать,
что колокольчик звенел не один раз.
     Фиолетовая ночь -  первая, которую  он провел в этом мире,  в  пока еще
безымянной реальности - плыла над снежной равниной; спящему Блейду чудилось,
он  снова тонет  в  ледяной  купели,  задыхается,  бьется,  пытаясь глотнуть
воздух. Тело  его опять обдавало то жаром,  то холодом, странные покалывания
сверлили кожу в  тысяче, в миллионе мест, будто он, нагой и беззащитный, был
выброшен на  мороз, и миллионы снежных пиявок терзали его миллионами ледяных
игл. Он стонал и ворочался,  не в силах разорвать  цепи  сонного забытья, но
звуки эти, казалось, не тревожили спавшую рядом женщину; ее спокойная поза и
улыбка говорили только о блаженной усталости.
     Под утро Блейд успокоился и  крепко уснул. Кожа у него слегка зудела, и
мнилось ему, что целая армия муравьев  странствует по его плечам и  груди и,
переползая  то на живот, то на спину, щекочет тело бесчисленными лапками. Но
он больше не ощущал холодных укусов снега и ледяной воды; наоборот, ему было
тепло, очень тепло, почти жарко.
     Наступило   морозное  утро,  прогнав  сонную  одурь  ночи;  закончилось
действие  снадобий,  и  Ричард  Блейд,  живой и здоровый, вновь  вернулся  к
привычному состоянию умеренного оптимизма  и  трезвой  рассудительности.  Он
чувствовал себя превосходно - разве что очень хотел есть.
     Потянувшись, Блейд  выпростал  руки из-под мехового  покрывала, и вдруг
резко  отбросил его  в  сторону.  Он  глядел  на  свою  кисть, и  его  глаза
раскрывались все шире и шире. Дьявольщина! То была совсем не его рука!


        ГЛАВА 3

     Ошеломленный,  Блейд  уставился  на  мускулистую  конечность,  покрытую
длинной, неимоверно густой  шерстью бурого цвета. Эта страшная лапа не могла
принадлежать  даже  горилле,  ибо  свисавшая  с   нее   на   добрых  полфута
растительность  не  уступала  толщиной и  плотностью  меху  белого  медведя.
Разведчик привстал, с лихорадочной поспешностью ощупывая лицо, плечи, грудь,
поясницу.  Везде то же самое - бурые отвратительные лохмы! С копчика  и паха
они  спускались почти до колен,  словно  шерстяная юбка  или борода выросшая
совсем в неположенном месте.
     Впрочем, положенное  место также не было обойдено - со щек и подбородка
на грудь струились густые заросли, подпертые охватившим  шею плотным валиком
шерсти.  Блейд  был  очень  темным  шатеном,  почти  брюнетом, но  волосяные
джунгли,   украсившие  за   ночь   его   лицо,  имели   такой   же   мерзкий
грязновато-бурый цвет, как и буйная поросль  на руках, груди и прочих частях
тела. С  похолодевшим  сердцем он  потянулся к  затылку,  коснулся ушей.  О,
великий Создатель! Космами, которые стекали с них к лопаткам, можно было два
раза обернуть кулак!
     Но почему?.. Какая-то странная болезнь? Блейд покосился на чистое белое
личико спящей рядом Аквии. Нет, ее не поразила эта  необъяснимая инфекция...
Так в чем же дело?
     Он  постепенно  приходил  в  себя,  и страх,  отвращение, ужас - вполне
естественная реакция всякого нормального человека - уступала место холодному
гневу. Воспоминания еще медленно ворочались в его голове, словно мозги  тоже
заросли волосами,  и  их спутанная  пряжа  не  позволяла мысли  двигаться  с
привычной  стремительностью. Однако в памяти уже начали  всплывать кое-какие
эпизоды  вчерашнего  вечера:  руки  Аквии,  втирающие в  кожу янтарную мазь,
отвратительный  вкус бальзама  потом - слова  и  понятия, которые будто сами
собой просачивались в его  мозг... странный предутренний сон и мучившая  его
чесотка...
     Его  опоили?  Аквия! Это она!  Колдунья,  телепатка проклятая!  Ведьма,
шлюха, дьяволица? Опоила! Из этого чертова котла, что валяется рядом!
     Взревев, словно раненый  мамонт,  Блейд  подскочил на постели  и  одним
ударом  огромного кулака вогнал в лед  по  самое дно перевернутый  бронзовый
котелок.  Потом  пальцы  его  сомкнулись  на вороте мехового одеяния  Аквии;
подняв ее  в воздух, он налитыми кровью глазами стал  искать столб,  камень,
бревно - любой твердый предмет, о который можно было бы разбить ее череп. На
миг он потерял  не только самообладание, но и всякую способность рассуждать:
он словно забыл  о сотне  способов убийства, которыми владел в совершенстве.
Столб, камень!  Разве не достаточно чуть-чуть сжать пальцы на  хрупком горле
женщины или переломить ей позвоночник о колено...
     -  Не  буйствуй,  странник,  -  раздался  вдруг  негромкий  серебристый
голосок, и он непроизвольно ослабил хватку.  -  С  тобой не случилось ничего
ужасного.
     Склонив  голову к плечу, Блейд уставился в зеленоватые  льдистые глаза,
взиравшие  на  него  с  несокрушимым  спокойствием.  С  минуту  длился  этот
безмолвный  поединок, и  внезапно  ярость, гнев, обида покинули его -  будто
бурлящая  и обжигающая влага  ненависти  просочилась сквозь  холодный  песок
рассудка  и ушла.  В  следующий  момент  разведчик  представил  весь  комизм
ситуации:  огромное  волосатое чудище  - Кинг Конг, да и только! - готовится
свернуть  шею  красавице-блондинке...  Не  хватает  только  героя-любовника,
спешащего на выручку с шестизарядным "смит-и-вессоном"...
     Невольно он  глянул  на полог шатра, словно  ожидая, что  сильная  рука
вдруг отбросит его в сторону и, вместе с клубами морозного воздуха, появится
избавитель.  Кто  именно?  Конечно, сам  Ричард Блейд,  бронзовокожий герой,
гроза врагов! Ричард Блейд, высокий обаятельный мужчина тридцати четырех лет
от роду, умеренно волосатый, любимец женщин, усмиритель монстров!
     Он  невольно  усмехнулся. Нет, в этом голливудском боевике ему, похоже,
предстоит сыграть обе роли - и героя, и чудовища!
     Аквия  не двигалась. Он швырнул  ее на ложе и  ступил  на ледяной  пол,
механически отметив, что подошвы совсем не чувствуют холода. Меховой халатик
женщины  распахнулся;  голубоватые  налитые груди  с  вишенками сосков  чуть
подрагивали в  такт дыханию, тонкий изгиб талии  переходил в соблазнительную
округлость бедра,  длинные  ноги были плотно  сжаты, словно она боялась, что
волосатый великан сейчас  набросится на нее. Но хризолитовые зрачки смотрели
уверенно и спокойно, а очертания бледнорозовых губ были тверды.
     -  Затем  ты сделала  это? - пробормотал Блейд, смущенно отводя взгляд.
Зря он сорвался: если  надо, стоит убить, но при этом вовсе  не  обязательно
давать волю эмоциям.
     - Ты предпочел бы замерзнуть без одежды? - голос Аквии был ровен и тих.
- Предпочел бы превратиться в ледяную статую?
     - Я предпочел бы убраться  отсюда, - заявил Блейд;  уверенность  начала
возвращаться к нему.
     -  До края Великих Льдов много дней пути, и никто не может попасть туда
быстрее, чем бегут его псы...
     - Откуда ты знаешь что я  могу,  а  чего - нет? -  Блейд  ощерил зубы в
угрюмой  усмешке. - Кажется, твоя магическая сила позволяет  шарить в  чужой
голове? Ну, так загляни в мою!
     Протекла еще  минута странного  единоборства, их  взгляды  скрестились,
словно клинки рапир -  темнобронзовый и  зеленовато-серебристый. На сей  раз
сталь уступила бронзе - Аквия, опустив веки, медленно кивнула.
     - Да, ты  можешь  уйти... уйти  в любой момент. Не  знаю,  куда и каким
образом, но это в  твоих силах... - сделав  паузу, она добавила:  - Я поняла
это еще вчера.
     -  Тогда оставим  сказки насчет того, что тебя снедает  беспокойство  о
моем  здоровье,  -  разведчик  сгреб свисавшую с  уха  прядь  и стал сердито
наматывать на кулак. - Тебе что-то от меня надо, ведь так?  - Она молчала. -
Что  же? По-моему, все, что  ты хотела,  ты получила ночью... Или мало? Но в
таком виде, - он рванул  бурый клок волос, непроизвольно дернув головой, - я
буду тебе не слишком-то приятен!
     Она  по-прежнему  не  говорила  ни  слова,  и  Блейд  начал  испытывать
раздражение. Конечно, он не  был  телепатом,  но разбирался  и в жизни, и  в
женщинах.  Чем  дольше она  молчит,  тем  неприятней  окажется  просьба  или
невыгодней -  сделка, ибо он был  сейчас  заинтересованной стороной. Да,  он
может уйти в любой момент - и что потом?  Обосноваться в лондонском зоопарке
до  скончания  веков?  В клетке  с  надписью:  "Гималайский  йети  -  бывший
сотрудник МИ6А Ричард Блейд"?
     Ударом ноги он  выбил изо льда  котел, и тот, задребезжав,  покатился в
угол. Блейд поймал его, перевернул и сел.
     - Так что  же тебе надо  от  меня?  - его  глаза  снова  встретились  с
зеленоватыми зрачками Аквии.
     Внезапно  она  приподнялась,  встав  на  колени,   и  меховое   одеяние
распахнулось еще сильнее; теперь Блейд видел ее всю - от нежного овала  лица
и полных грудей до светлого треугольника лобка меж слегка раздвинутых бедер.
Он  почувствовал,  как  его охватывает  возбуждение. Неужели  она собирается
соблазнить его? Позолотить пилюлю? Нет, не выйдет! Пока не  определится цена
сделки, никаких игр, никаких постельных забав и развлечений.
     Но Аквия, как оказалось, думала совсем о другом.
     - Я  - в  пути, -  произнесла  она тихо,  полузакрыв  глаза  и  стиснув
маленькие руки, - и путь этот труден и опасен...
     - Почему же тебе не сиделось дома? - поинтересовался Блейд.
     - Это - мое дело, - ее лицо вдруг стало замкнутым и суровым. - А твое -
охранять меня.
     Блейд приподнял бровь, похожую сейчас на птичье гнездо;  он старался не
думать, как выглядит при этом его физиономия.
     - Вот как? Раньше ты вроде бы обходилась без охраны...
     -  Я  могу  остановить человека или  зверя,  даже двух... но только  не
дайра, снежного ящера. Если он погонится за упряжкой... или стая волков, мне
конец, Риард!  -  она с отчаянием взглянула в  лицо разведчику. - Понимаешь,
мне  везло до сих нор, и ты  - самое  большое мое  везение. Ты  силен, очень
силен! Проводи меня  и  получишь эликсир,  который  снимет все  это, ее рука
потянулась к волосатому плечу разведчика, - за одну ночь.
     - Куда же?
     - На север, в Берглион... в замок Помнящих...
     - Там намечается очередной шабаш? - с иронией спросил Блейд, но женщина
ответила непонимающим взглядом. - Ладно... - пробормотал он. - Где этот твой
замок?
     - Где?  -  она  неопределенно  попела белоснежным плечиком.  -  Я  знаю
дорогу...
     - Велико ли расстояние?
     Зябко поежившись, Аквия запахнула одежду и покачала головой.
     -  Нет,  не  очень. Мы  пройдем его за двадцать дней...  может быть, за
двадцать пять...
     Блейд  поднялся,  подошел к пологу и  отдернул  его. Огромное  багровое
солнце  висело  низко над  горизонтом,  словно  тускнеющее  око  неумолимого
божества.  Этот  мир,  подумал  разведчик,  на  миллион  лет  старше  самого
Творца...  и,  вероятно,  потому Вседержитель  забыл о  нем,  отдав  в  лапы
ледяного дьявола.  Он  постоял,  вглядываясь  в  сверкание снежной равнины и
почти подсознательно отмечая, что  не  чувствует ни  холода, ни ветра, потом
вернулся  к  своему  сиденью.  Аквия, уже одетая, натягивала  сапожки, потом
принялась  растапливать  крохотную  печурку,  подбрасывая  в  огонь  ломтики
желтого  застывшего  жира. Блейд  посмотрел на  согбенную фигурку женщины  и
произнес, словно про себя:
     -  Двадцать дней...  немного,  конечно... Но и  за эти  дни  нас  могут
сожрать двадцать раз. Смотря кто встретится по дороге...
     Аквия пристроила над огнем ломоть мяса  и подняла взгляд на разведчика;
лицо ее оживилось.
     - О, это може