-нибудь знаешь?
     --  Война?  --  предводитель презрительно  скривился. -- Нам  бы  такую
войну...  Для Слитых  один  долгожив только и  важен. А  хочет  Элия с  ними
сражаться  --  пожалуйста, отчего  бы и нет? Для Слитых  это  что-то навроде
игры,  я так  мыслю.  Да захоти они -- завтра и от поселка, и от болот наших
ничего не останется, даже памяти.
     -- А в поселке я слышал -- Слитые детей крадут?
     -- Это так, -- посерьезнел  Бротгар. -- Крадут. Точно!  А зачем --  кто
ведает? Может, едят. Может, что и похуже сотворяют... Если б не это -- зачем
Элии с ними тогда воевать? Враг и так есть -- кто на болотах спину гнет.
     Наступило молчание. Уныло понурилась свита, даже бородатый вожак как-то
погрустнел  --  видно, и  самому  стало не  по себе  от им  же  нарисованной
картины. Выхода нет, впереди одна смерть...
     --   Слушай,  почтенный   Бротгар,   --  заговорил  Блейд,  --   погоди
отчаиваться. Если ты позволишь, я бы мог вам помочь. Для начала -- хотя бы в
отражении болотных тварей. Хоть того же лапача поручи мне!
     -- Лапача?  Слушай,  парень,  я еще могу тебе веревку одолжить.  И жира
кусок у меня найдется. Если уж решил с  этой  жизнью  проститься, так  лучше
всего петля -- с ней не так больно...
     --  Почтенный Бротгар,  --  улыбаясь,  Блейд  посмотрел  прямо в  глаза
бородачу,  -- что ты потеряешь, если  я  и  впрямь  погибну?  Ровным  счетом
ничего. Вели развязать мне руки да  пришли кого-нибудь потолковее, кто может
рассказать мне про этого монстра.
     Вождь некоторое время размышлял, кряхтел, ожесточенно скреб  в бороде и
наконец решился.
     --  Ладно...  как тебя там? Ричард! Развяжите его. Жратвы дайте  и воды
тоже. Ты, Лыска, с ним побудешь.  Я тебе двоих с копьями пришлю -- на всякий
случай. Хотя мне-то кажется, что он парень не вредный...
     Приказы Бротгара выполнялись здесь быстро и четко. Веревки разрезали; в
простой деревянной чашке принесли  нечто  вроде каши с мелко  крошенным туда
мясом  (Блейд постарался не  думать,  кому это мясо принадлежало) и глиняную
кружку с водой.
     -- Посуды своей  нет, все выменивать приходится... -- заметил  Бротгар,
перехватив взгляд странника, брошенный на кружку. И в самом деле  --  откуда
взяться глине на болотах?
     -- Так что ты говорил насчет лапача? --  нетерпеливо осведомился вождь,
когда пришелец (уже не поймешь, то ли пленник, то ли гость) поел и напился.
     -- Сперва я поговорю с почтенным Лыской, обдумаю сказанное, и потом...
     -- Ладно, думай, только не слишком долго! -- буркнул Бротгар, выходя из
лачуги. -- Смотри, как бы лапач сам к тебе в гости не явился...
     Внутри остался человек по имени Лыска -- сутулая сгорбленная личность с
перебитым носом, разодранной  щекой и маленькими водянистыми глазками; рядом
замерли двое  молодых парней  с  копьями. Блейд уже повернулся было  к нему,
когда в дверном проеме вновь появилась тень.
     --  Не будешь против,  Лыска, если  я  тоже посижу  с вами? -- произнес
сильный, чуть хрипловатый женский голос.
     --  Тамар!  -- изумленно  воскликнул  Лыска,  подскакивая  так,  словно
обнаружил, что ненароком уселся на  ядовитую змею. -- Прости, почтенная... я
не заметил тебя...
     Он  еще бормотал  какие-то извинения, но  Тамар  решительно прошла мимо
него. Затем, уперев руки в бока, женщина бесцеремонно уставилась на Блейда.
     В короткой кожаной куртке  и широких  кожаных  же штанах,  с коротко  и
неровно  подрезанными  пепельно-серыми  волосами,  она  очень  смахивала  на
мужчину. Ее  одеяние предназначалось отнюдь  не для того, чтобы подчеркивать
изящество  фигуры;  заляпанная  болотной  грязью, мешковатая,  она  вовсе не
красила девушку --  несомненно,  очень молодую. Впрочем, девушку ли? Хотя на
вид  Тамар  было  лет  восемнадцать  или девятнадцать, Блейду она показалась
весьма искушенной -- уж в этих-то делах он мог доверять своему чутью...
     На  тонком  нервном  лице  выделялись  заостренный  подбородок,  прямой
"античный" нос и  большие  глаза,  зеленовато-желтые, как у  кошки. Красивая
женщина... И -- опасная! От нее исходили незримые  флюиды чувственности; при
первом же взгляде на пленника глаза Тамар хищно сузились.
     --  Так  вот,  значит,  кого  я  словила!  -- протянула она,  с прежней
бесцеремонностью рассматривая свою добычу. -- А о чем тут речь?
     -- О лапачах, почтенная Тамар, -- галантно подсказал Блейд.
     --  О лапача-ах?  А  что про  них  говорить? Откупаемся  мы от  них,  и
конца-краю этому не видно...
     -- Я хочу, чтобы ты увидела этот конец, -- заметил странник.
     Зеленые глаза опустились под его пристальным взглядом.
     -- Ну-у, может,  он и найдет  тебя съедобным... Хотя младенцы, конечно,
вкуснее...
     --  Мы заставим его  сожрать  кое-что  не столь аппетитное, --  заверил
женщину Блейд. -- Только расскажите мне об этой твари поподробнее!
     Лыска прокашлялся и заговорил.
     Откровенно  говоря,  услышанное  не  вдохновляло.  Лапач  назывался так
потому, что  "лапал" --  греб сильными передними конечностями  себе в  пасть
все, что попадалось у него на пути. Разборчивостью он не отличался и, если б
жрал одну человечину, от деревни вскоре не  осталось бы и следа. По счастью,
младенцы  служили   ему   лишь  лакомством.  Он  приплывал  довольно  часто;
ограждения тварь  проламывала, даже  не  заметив ничтожной  преграды. Лапачу
ничего  не стоило  уничтожить все  поселение болотных и проглотить  всех  до
единого  его  обитателей;  однако  монстр  отличался   поистине  дьявольской
сообразительностью  -- каким-то  образом  он сумел  уразуметь, что, истребив
всех  людей,  лишится  столь   лакомых  младенцев.  Теперь  чудовище  просто
приплывало к  краю озерной деревни и громко, требовательно ревело. Навстречу
ему выходил Бротгар  -- только у вождя  хватало силы и  твердости бросить  в
раскрывавшуюся пасть жалобно пищавшего нагого ребенка, а затем -- и второго;
случалось, что и третьего... Большего тварь не требовала никогда.
     Для  огромного зверя трапеза казалась на  удивление небольшой, но лапач
удовлетворялся  и  этим,  сыто  отрыгивал   и  неспешно  уплывал,  не  забыв
прополоскать после еды рот. Как-то  раз молодая мать,  у которой только  что
отняли  малыша,  обезумев от горя,  бросилась  в изрыгаемую  чудовищем воду.
Лапач ее не тронул, с ней покончили другие болотные твари...
     Обычно  женщины  кидали  жребий  --  чей  младенец послужит  платой  за
три-четыре декады  относительно спокойной жизни. Страшный выбор делался лишь
в  самый последний момент, когда  тварь  уже  вплывала в  селение,  и Блейд,
услышав об этом,  лишь молча покивал  -- нельзя мучить людей ожиданием столь
страшной потери.  Он вспомнил голубые  глазенки  и  безмятежную улыбку Асты,
когда  ее вынесли к нему  из приемной камеры  телепортатора... вспомнил, как
непривычно сладко заныло тогда сердце... Он закрыл  глаза, стиснул челюсти и
на миг умчался далеко-далеко от лесов и болот Гартанга.
     Потом ощущение реальности вновь  вернулось к страннику.  Он находился в
жалкой нищей  лачуге,  в поселении народа,  забытого  и Богом, и дьяволом, у
людей, чья жизнь казалась непрерывной чередой несчастий и бед. И он поклялся
самой  страшной клятвой  -- памятью отца и матери -- что доберется до  этого
лапача. Доберется, чего бы это не стоило!
     Да,  он  сделает  это! Чучело монстра украсит ограду вокруг  деревни, а
ожерелье  из  его  клыков...  ожерелье он, пожалуй,  подарит  Наоми...  если
встретится с ней или... или Тамар?
     Зеленые глаза  в упор  смотрели на Блейда, и читалось в  них  теперь не
насмешка, не любопытство,  а  нечто совсем иное -- глубокое, тайное, скрытое
от  всех  страдание.  Тамар испытала боль... жуткую,  непереносимую  боль...
может,  тоже лишилась ребенка? И стала такой, какой представлялась сейчас --
разбитной ненасытной охотницей, старавшейся хотя бы притупить горе?
     Нет,  что  ни  говори,  середина  пятого   десятка   тоже   имеет  свои
преимущества... например, можешь читать по глазам, словно в книге...
     Лыска подозрительно шмыгнул носом, утер грязным костлявым кулаком глаза
и продолжал. Теперь  речь шла о сильных и слабых сторонах лапача,  правда, с
последними дело обстояло плохо -- слабых мест  у  монстра,  по мнению Лыски,
вообще не имелось.
     Двадцати пяти футов длиной и почти пяти -- толщиной, лапач был странной
смесью крокодила и  анаконды  -- только куда крупнее  их обоих. Облаченный в
непробиваемую  чешуйчатую  броню, он  обладал тремя парами лап --  передними
хватательными,  сильными  и отлично  развитыми,  и четырьмя  рудиментарными,
где-то  на брюхе. Тем  не  менее, монстр  умел кое-как передвигаться на этих
своих  "рудиментах",  особенно  на  мелких местах.  Еще имелся мощный хвост,
одним ударом которого лапач мог превратить в груду обломков любое строение в
деревне. Самый страшный обитатель болот, у которого, не было ни естественных
врагов, ни  равных противников!  Лапач  умирал  только от старости,  и  этих
тварей никогда не видели больше  одной  за раз.  Говорили, что лапач  рожает
себе в тайном логове  потомка, после чего немедленно сдыхает, поскольку пару
лапачей болота бы уже не прокормили.
     -- Шкура у  него одинаково  прочна со всех сторон? -- отрывисто спросил
Блейд. У всех известных ему земных рептилий брюхо было защищено слабее.
     --  Кто  ж  его,  гада,  знает! --  в  глазах  Лыски не  высыхали  злые
бессильные слезы; Тамар закусила губу. -- Разве кто когда смотрел?!
     -- Ладно, рассказывай  дальше, --  нахмурился странник. Главным  сейчас
было сохранить холодную голову.
     Выяснилось, что лапач не мог похвастать ни быстротой, ни ловкостью. Это
показалось Блейду странным -- такая громадная и неповоротливая тварь, скорее
всего, осталась бы в болотах  без  добычи. Но, по словам Лыски,  лапач умело
пользовался самым настоящим химическим оружием -- чем-то вроде секретируемой
формы сильного возбудителя, подобного адреналину. Наметив жертву -- особенно
если  то  был  крупный  зверь,  --  монстр  выпускал  из  выходных  протоков
специальных  желез  некое   вещество,  от  которого  его  враг  приходил   в
неистовство и бросался  в бой, забыв про осторожность; исход же схватки  был
всегда  один.  Кроме того, чудище не  брезговало и  мелкой  живностью, вроде
медлительных болотных  жаб, которых жрали все,  кому  не лень, но  число  их
упорно не убывало.
     В деревне лапач появлялся всегда с одной и той же стороны, приплывая по
одному и тому же протоку -- самому глубокому и широкому.
     -- А вы не пробовали устроить ему ловушку? -- спросил Блейд.
     Лыска лишь горестно дернул щекой.
     -- Пробовали, и не единожды, --  заговорила Тамар,  голос ее, казалось,
скрежетал  металлом. -- Да  только либо  плохо  делали, либо... -- она  лишь
махнула рукой -- Короче, вырывался он из них играючи.
     -- А что это были за ловушки?
     -- Никто тебе этого не скажет, -- криво усмехнулась молодая женщина. На
мгновение  подбородок ее  вскинулся, и Блейд заметил длинную неровную  линию
шрама, пересекавшего от уха до уха все горло.  -- Последний раз это было так
давно, что все затеявшие это дело уже пошли  на  корм жабам. Подробностей не
вспомнит никто, даже Бротгар.
     -- Почему ты так уверена?
     --  Да потому  что сама  выспрашивала  его  тысячу  раз!  -- губы Тамар
побелели от бешенства.
     Блейд  не  стал  спорить,  про  себя  решив  непременно  потолковать  с
бородатым предводителем.
     Наконец  Лыска  выговорился  и умолк. Блейд поднялся,  копейщики тотчас
наставили  на него оружие, но погруженный в  раздумья странник этого даже не
заметил.  Итак, решил он, надо сделать все возможное, чтобы чудище больше не
тревожило этот  несчастный  народ.  Конечно,  самым простым было  бы вывести
болотников  на  сухое  место,  но способы  решения  данной  задачи  пока  не
просматривались.  Блейд   полагал,  что  сейчас  надо   сосредоточиться   на
доступном.
     --  Про то, как отравить  тварь, вы не думали? Быть  может,  на болотах
есть ядовитые растения?
     -- Нет, -- покачала головой Тамар. -- Это  первое, что пришло в голову.
Перепробовали  все травы и корни,  какие  только  могли, -- безуспешно. Есть
можно не все, но и от тех, что  не годны в пищу, никто не умирал. Тошнит, да
и только.
     -- Ладно, -- проворчал Блейд, вновь погружаясь в раздумья.
     Похоже, задача оказалась не из легких. На болотах не было почти никаких
подручных  материалов  для  постройки катапульты  или  большого  самострела,
ничего, даже  камней и бревен  И  то, и другое выменивалось у  сухотников за
долгожив, и наличные запасы никак не могли удовлетворить Блейда.
     -- Ты что-то придумал, Ричард? -- услыхал он негромкий голос Тамар.
     -- Откуда  ты знаешь мое имя?  -- странник вскинул  на  нее взгляд,  но
молодая женщина лишь загадочно усмехнулась.
     Что ж,  запомним,  решил он,  а  сейчас  вернемся к лапачу.  К  эдакому
местному  живому   дредноуту,  непотопляемому  и  непобедимому.   Дредноуту?
Закованному в броню плавающему страшилищу? На Земле ни  торпеды,  ни мины не
могли загнать такое судно в гавань, зато это успешно сделали авиабомбы...
     Да, сейчас Блейд многое отдал бы за несколько  килограммов тротила! Или
хотя бы за серу, селитру и древесный уголь.
     Он снова поднял взгляд на Тамар; ее голодные глаза смотрели в упор, как
дульные срезы пары автоматов. Голодные глаза женщины,  мечтающей сейчас не о
любви  -- о  мести.  И  еще --  больные  глаза  Лыски: из них катятся слезы,
которые он, даже не утирает...
     Как  бы  разделаться  с  этой  болотной  тварью?  Раздавить,  пронзить,
удушить,  сжечь,   разрубить...  Блейд  перебирал,   все  мыслимые   способы
уничтожения, все, чему научался, странствуя по многим  мирам, большинство из
которых было ничем не  лучше Гартанга. И почти в каждом имелись свои мерзкие
твари вроде берглионских хайров, драконов Вордхолма, чудищ Зира или хищников
Уркхи... Как правило, он вполне успешно одолевал их, хотя это стоило немалых
трудов...
     Взгляд зеленых глаз Тамар стал пронзительно-режущим, словно луч лазера.
     И тут наступило облегчение,
     -- Пожалуй,  я  смогу  вам помочь, --  услышал Блейд  свой  собственный
голос, -- А сейчас -- проведите-ка меня к Бротгару!

ГЛАВА 6

     Бородатый   предводитель   угрюмо   сидел   на   пороге   своего  дома,
глубокомысленно ковыряя в носу.
     --  Отец!  Пришелец  говорит, что знает, как управиться с  лапачом!  --
одним духом выпалила Тамар.
     От  такого  известия  Бротгар  едва  не свалился  в  воду,  однако  все
обошлось,  по  счастью,  на его  пути оказался  Лыска. Последний  даже сумел
подняться самостоятельно, пара синяков была, конечно же, не в счет.
     -- Так говори,  говори  скорее! -- бородач  подскочил к Блейду  с явным
намерением  хорошенько  встряхнуть  его  за  грудки  --  разумеется,  с  той
единственной целью, чтобы слова слетали с уст странника более расторопно.
     -- Сначала у меня будет несколько вопросов, -- Блейд ловко уклонился от
огромных  лап  вождя.  -- И среди них  такой: можно ли сделать  в  подводной
ограде ворота, чтобы  впустить  только лапача, но  кроме  него --  ни единую
тварь?..
     * * *
     Сказать, что после разговора с Бротгаром в деревне "закипела работа" --
значит не сказать ровным счетом  ничего.  Блейду казалось,  что люди  вообще
перестали и есть и спать; в ход пошли все запасы бревен и валунов, тщательно
хранимые рачительным вожаком болотного народа.
     Удивительно, но никому здесь так и не пришла в голову эта простая мысль
-- зачем  каждый раз чинить ограду после визитов  лапача, если намного проще
сделать поворачивающиеся  створки? Тем  более, что двери и  подобия  дверных
петель здесь были в ходу. Правда, план Блейда этим далеко не исчерпывался...
     Прямо  перед воротами  сооружалось нечто  вроде высокого моста. По  обе
стороны  облюбованного  лапачом протока в дно  вбили несколько толстых свай;
сверху,  на  высоте  примерно  десяти  футов  над  водой,  была  переброшена
перемычка -- толстенное бревно, самое толстое, какое только нашлось в запасе
у болотного племени.
     Стального инструмента в  деревне отыскалось немного -- Элия справедливо
полагала,   что  подобные  предметы   легко  могут  превратиться  в  оружие,
обращенное против ее людей, поэтому топоры, долота и тому подобное сухотники
продавали  с  большой  неохотой.  Однако  за  считанные часы  адской  работы
подданным Бротгара  удалось  вбить  в  бревно множество  заостренных кольев;
получилось нечто вроде громадной расчески,  годной  разве что великану вроде
Полифема.
     Сверху на  бревне закрепили  как можно больше  камней,  утяжелив его до
предела. Можно было надеяться, что  чешуйчатая броня лапача едва ли выдержит
чудовищный  по силе удар;  однако Ричард Блейд  не был  бы Ричардом Блейдом,
если  б  не  учитывал  и  иную  возможность.   У   него  был  немалый  опыт,
подсказывавший, что не стоит возлагать все надежды на одинединственный удар.
     Тамар в деревне не показывалась, и где она,  знали только Блейд и вождь
болотных. Как  ни соблазняла странника возможность познакомиться  с девушкой
поближе, он отправил  дочь  Бротгара  (к слову, единственную выжившую из его
восьми детей) в дальний поход. Вторая часть задуманного им плана была весьма
рискованной, но иных возможностей остановить чудище просто не существовало.
     Прошло  четыре дня.  Никто не собирал долгожив, болотный народ, от мала
до  велика,  трудился не покладая рук.  К  вечерней  заре все было готово, а
когда мрак уже сгустился окончательно, нежданно-негаданно появилась Тамар.
     -- Да в уме ли ты! -- потрясая кулаками, рычал на нее  Бротгар, брызгая
слюной. -- Ночью по нашим болотам! Чудо, чудо, что дошла!.. А ну как...
     --  А ну как лапач появится  завтра? -- холодно прервала отца Тамар. --
За меня не  тревожься, лучше  вот за него побеспокойся, --  молодая  женщина
кивком головы указана на Блейда. --  Ему с лапачом  в  рукопашную идти, если
бревно подведет! А за меня страшиться нечего. Хаживала я по нашим болотам  и
ночью. -- Взгляд зеленых глаз был тверд и холоден, как сталь.
     Все еще недовольно бурча, Бротгар отошел в угол -- переживать.
     -- Успешно сходила? -- негромко  спросил Блейд девушку. Ее безрассудная
храбрость произвела  впечатление  на странника.  Пробираться  в  темноте  по
здешним краям, да еще с таким грузом...
     Тамар  молча кивнула. Она заметно осунулась;  видно, путешествие далось
ей недешево. Разумеется,  Блейд не отпустил бы ее одну, но, увы, деревенские
обитатели  были не  в ладах  с  механикой:  соорудить  самую  примитивную из
ловушек  -- со сбрасываемым тяжелым бревном -- они бы и то не сумели. Что же
касается  всего  остального, здесь мог  справиться лишь сам Блейд, и  дочери
Бротгара пришлось идти в опасный путь без спутника.
     Впрочем, еще неизвестно, стал  бы  этот спутник  помощью или обузой  --
Блейд  давно  расстался  с   юношескими  иллюзиями,   научившись  признавать
превосходство других. По болотам  Тамар ходила куда лучше и увереннее его и,
прямо скажем, имела больше шансов проскочить без драки.
     Они  вышли на  опоясывавшую  дом  галерею.  К  перилам  было  примотано
веревками  что-то  вроде громадной  связки воздушных  шаров  --  ими служили
плавательные пузыри неведомых Блейду болотных тварей.
     --  Ну как? -- в голосе Тамар слышалась скрытая гордость. Она заслужила
похвалу и знала это.
     -- Должно  хватить, -- отозвался странник. --  Хотя лучше бы все это не
понадобилось!
     -- Хорошо бы, -- кивнула дедушка, придвигаясь поближе к нему.
     Господь Вседержитель, комплектуя этот мир на оптовой базе под названием
"Эмпиреи", по рассеянности,  видимо, забыл приложить  к  планете  спутник, и
рассеивать ночной мрак было некому. В деревне с шипением горел жир в широких
плошках,  коекак освещая  дома, галереи  и  мостки. В нескольких  футах  под
ногами глухо плескалась