йдем корабль ттна?
     Она недоуменно вскинула тонкие брови.
     - Что я собираюсь делать? Смотреть, разумеется!
     -  Смотреть, и только?  Ты  не будешь  его  исследовать, не попытаешься
разобраться с двигателями, с их приборами, с энергетическими установками?
     Саринома нежно улыбнулась ему.
     - Ах  ты, мой дикарь...  Во-первых, двигатели  и приборы  -  не по моей
части...  это могло  бы заинтересовать  керендра,  да  и  то  вряд  ли...  А
во-вторых,  разве  технические  устройства,  -  она  скорчила  презрительную
гримаску, - могут рассказать о главном?
     - Смотря что считать главным.
     - Твои соотечественники слишком увлечены материальными благами...
     - Конечно. У нас их так мало, - ввернул Блейд.
     - Только ваша глупость, неуступчивость и жадность мешают  иметь больше!
Прости, лайо, но это так!
     - Не извиняйся, дорогая, это я знаю и сам.
     - Истинно разумные  существа ищут другие ценности... Любовь, плотскую и
духовную...  покой и смену впечатлений,  украшающих  жизнь, словно вышивка -
ткань... радости бытия... мудрость, наконец...
     - А что ищешь  ты? В данном случае? Что надеешься обнаружить  в корабле
этих селгов, мертвом уже тысячу лет?
     На губах Сариномы по-прежнему играла улыбка,  как будто ей  приходилось
растолковывать  общеизвестные истины малому ребенку. В  сущности, так оно  и
было, и Блейд не обижался на нее.
     - Я хочу  понять их взгляды  на жизнь, лайо. Разве это не самое важное?
Ты рассказал мне о селгах все, что тебе известно... все, что слышал в  Хайре
и Ратоне...  Подумай сам, как  они  отличны  от  нас! Негуманоиды,  покрытые
шерстью...  существа,  лишенные  инстинкта   убийства...  создавшие  высокую
культуру... Казалось бы, они  могли достичь счастья в творчестве, в любви, в
размышлениях - в том, что кажется столь естественным для нас,  людей. Жить в
радости на своей планете и, как  это делаем  мы, отправляться в странствия к
звездам... ради любопытства  и  в поисках новых впечатлений... - Она сделала
паузу. - А что мы видим на самом деле, лайо?
     - Да, что мы видим? - повторил Блейд; этот разговор интересовал его все
больше и больше.
     - Они  построили  корабли и  устремились в  космос, чтобы помочь другим
разумным существам. Это стало целью и смыслом их жизни! В этом  они находили
счастье!
     - Хм-м... - странник нахмурился,  задумчиво погладил начавшую отрастать
бородку. - Разве нам, людям, не свойственны такие же благородные порывы?
     - Отдельным людям, которых вы называете святыми, но не расе в целом. Ты
же знаешь нашу точку зрения на этот счет.
     Разумеется, подумал  Блейд. Паллаты считали, что помогать дикарям - чем
бы те  ни  размахивали,  дубинкой  или атомной бомбой  - бессмысленно. Более
того, безнравственно! По их  мнению, знания  не могли заменить мудрости, и в
качестве  партнеров по контакту  паллатов интересовали лишь зрелые культуры,
способные  отличить  добро  от  зла.  Это  прямо  вытекало  и  из  Закона  о
Невмешательстве, и из принятой у них классификации озинра, мыслящих существ.
     Но сейчас Блейда интересовало  не столько отвлеченное философствование,
сколько  более конкретные вопросы. Например, как долго Сари будет "смотреть"
на звездолет селгов? Сколько времени она еще останется с ним? Он  не решался
спросить об этом напрямую.
     - Итак, ты собираешься понять их взгляды на жизнь... Нелегкая задача! -
заметил он. -  Возможно, в корабле найдутся  записи  и что-то вроде  книг...
Тогда можно изучить их язык... прочитать, услышать...
     Не оборачиваясь, он понял, что Саринома отрицательно качает головой.
     -  Анемо,   лайо!  Нет!  Это  слишком  долго,  и  это  не  дает  нужных
результатов. Может быть, со временем наши  специалисты и сделают это, но без
меня. Мне доступно иное...
     - Что? - спросил Блейд,  затрепетав. Вдруг он понял, что вот-вот узнает
о загадочном таланте своей возлюбленной.
     Сари  смолкла, и ему странным образом стало ясно, что размышляет она не
о том,  достоин ли  доверия некий  Ричард Блейд,  дикарь с  планеты Земля, а
всего лишь о форме  изложения своей мысли. Как сделать ее понятной человеку,
чей разум  был  не  столь гибок и совершенен,  мозг  -  не так развит, жизнь
коротка, а опыт таким ограниченным...
     Внезапно она произнесла:
     - Я попытаюсь войти  в душу ттна... Понимаешь, милый?  Попробую войти в
нее, ощутить себя причастной к их расе, к их культуре...
     - Как такое возможно? - Повернувшись, Блейд удивленно уставился на нее.
-  Я знаю, что можно проникнуть в сознание  другого существа... подавить его
или, возможно, слиться с  ним,  на время  или навсегда... Но твой ментальный
партнер должен быть живым! По крайней мере - живым! Тогда как селги...
     Саринома прервала его, легонько коснувшись плеча.
     - Не обязательно, милый. Видишь ли,  когда я окажусь  на корабле, среди
стен, где  они провели половину жизни, среди предметов, окружавших их, рядом
с вещами,  которыми  они пользовались,  в той привычной для них атмосфере...
я... я...  смогу как бы совершить путешествие  во  времени... не без  помощи
харра, конечно... Не надо думать, что я в самом  деле  вернусь в прошлое - я
всего лишь  сумею  его как бы  оживить... только для  себя самой.  Это очень
нелегко, лайо,  и отнимает массу  энергии, но я  умею  делать  такие вещи...
Правда, нечасто.
     - Это опасно?
     -  Да,  если не знать  меры своих  сил. Но  я  знаю... Сай! Я знаю. Мое
странствие к ним будет недолгим.
     - Недолгим - это сколько?
     -  От рассвета до полудня, или от полудня до заката. Больше не  смог бы
выдержать никто.
     Над  ними  сомкнулась  тишина.  Тарн  неслышно  ступал  по мягкому мху,
золотистые стволы  гигантских сосен застыли, словно колонны,  поддерживающие
голубой свод небес, не шелестела трава  на солнечных  прогалинах, воздух был
теплым, недвижным, напоенным  ароматом смолы.  Дракула,  прижавшись пушистым
боком  к  щеке  хозяина,  как  будто бы  задремал,  прикрыв  темные  глазки,
вероятно, сканировал лесную чащу на многие мили в поисках опасности.
     -  Значит,  ты будешь находиться в их корабле лишь несколько  часов?  -
спросил Блейд после долгого молчания.
     - Анола, - сказала Сари. - Да.
     - И потом мы расстанемся?
     - Анола...
     - Узут! Плохо...
     -  Не огорчайся, лайо. Я вернусь,  и  еще не  раз... Чужую  душу нельзя
понять  сразу,  тем  более,  если  речь  идет  о  таких  странных  и  чуждых
существах... Я установлю там маяк, чтобы можно было вернуться... а уж тебя я
сумею отыскать! Ты - тоже маяк! - Она взъерошила ему волосы.
     Блейд перевел дух.
     - Мне всегда приятно тебя видеть,  лайя. Но может случиться так, что со
мной будет другая женщина...
     -  Ах,  милый! - легкомысленно заметила  Саринома.  -  Я  надеюсь,  она
одолжит тебя мне на пару ночей?
     "Следят, - вдруг напомнил о себе Дракула. - Хотят есть. Злые! Черные!"
     Блейд вздохнул и потянулся к арбалету.
     * * *
     Через  пару дней  лес поредел,  местность начала  повышаться,  и вскоре
путники очутились  в предгорьях. Воздух тут был прохладен и свеж, живописные
гранитные  скалы тянулись к небу  изрезанными  вершинами,  напоминавшими  то
островерхий  воинский шлем,  то пару бычьих рогов, то неровный трезубец. Меж
утесов извивались ущелья с водопадами и  ручейками, на их берегах, в скудной
каменистой почве, росли сосны, но не такие стройные неохватные великаны, как
в лесу,  а  искривленные, перекореженные,  с  причудливыми  кронами.  Блейду
казалось, что они походят  на подсвечники, куда  вставлены  четыре, пять или
шесть свечей - смотря по тому, как ветвился основной ствол. Сосны эти, как и
скалы,  были  чрезвычайно   живописны,  их   коричневая   кора   великолепно
гармонировала с красным и тускло-багровым гранитом.
     Волки  и  странные  волосатые  существа,  повелевавшие  серыми  стаями,
исчезли. Вероятно, горы не  относились к их  охотничьей территории, тут было
холоднее, чем в  тайге, и  совершенно  не попадались олени и лоси с  двойным
рядом широких разлапистых рогов, которых Блейд видел южнее. Зато на скалах и
в  ущельях  он заприметил горных  баранов - не совсем  таких,  как на Земле,
более мелких, тощих и поджарых, но на первый взгляд совершенно съедобных. Он
подбил  из арбалета  ягненка, и  вечером они  с  Сариномой  жарили  мясо  на
вертеле.
     Это было развлечением, но никак не насущной необходимостью. В небольшой
сумке Сари,  кроме  дюжины  весьма  любопытных устройств, хранился контейнер
размером   с   ученический   пенал,   заполненный   крохотными   таблетками.
Сверхсублимированный питательный концентрат, по  вкусу напоминавший  то мясо
или хлеб, то грибной пудинг, овощное или фруктовое желе, адсорбировал  влагу
прямо из воздуха, рос, набухал, за пять минут увеличиваясь в объеме в тысячи
раз.   Блейду   припомнилось,  что  такой  же  способ  консервирования  пищи
использовали  в Большой  Сфере  Уренира;  вероятно,  подобный  метод являлся
достаточно универсальным.
     Дракула,  принявший  самое  активное участие  в  охоте  на  ягненка  (в
качестве  главного следопыта, разумеется),  мяса не  ел. В северной тайге не
было  привычных  для  него  фруктов,  но  он  и  тут  не  остался  голодным,
пробавляясь не только щедротами Сариномы. Он умел  находить огромные шишки с
орехами, грибы и первые, самые ранние ягоды; пару раз ему попадались дупла с
запасами местных белок, которые он безжалостно разграбил. Блейд, наблюдая за
ним, успокоился; теперь он был уверен, что его зверюшка не умрет с голоду на
долгом пути к Батре, Ильтарову городищу.
     За  ягненка  он премировал  ата  пятью  унциями  своей  крови.  Дракула
лакомился очень деликатно: прокусил  вену на  предплечье  у  самого  локтя и
отпил нужную порцию. Вероятно, его слюна  обладала целебными свойствами, так
как ранка тут же закрылась и не кровоточила. Глядя на прильнувшую к его руке
мордочку,  Блейд  невольно пожалел,  что Дракуле  так  далеко  до настоящего
вампира: будь  тот размером с теленка, он позволил бы ему высосать всю кровь
и почил бы с миром.
     Еще через день, миновав лабиринт извилистых каньонов, путники выбрались
на пологий склон конусовидной горы, уходившей к небесам тысячи на три футов.
Вершина ее  была ровно срезана и окольцована широким  карнизом, добраться до
которого  оказалось  совсем  не  трудно; Тарн, уверенно  ступая  меж  камней
огромными копытами,  поднял  трех своих  седоков  наверх  за  половину  дня.
Кольцевая терраса имела явно искусственное происхождение - камень под ногами
казался расплавленным  и, несмотря  на бездну истекших лет, еще хранил следы
шлифовки.
     Смеркалось, и Блейд с Сариномой,  несмотря на охватившее их нетерпение,
решили  обождать до  утра.  Они  лишь  объехали верхом  вокруг титанического
каменного цилиндра с ровными стенами, поднимавшимися  над кольцевым карнизом
на сотню футов.  Страннику  показалось, что путь их составил около  мили,  и
значит, диаметр этого столба равнялся пятистам или шестистам ярдам. Впрочем,
он был уверен, что перед ним не столб, а гигантская труба, в стенах  которой
было пробито  с десяток широких  проходов квадратного сечения. Справившись с
желанием немедленно ринуться в один из них, путники разбили лагерь и уселись
ужинать.
     - Завтра... - произнес Блейд.
     - Завтра... - эхом откликнулась Саринома.
     Голоса их звучали печально; оба знали, что "завтра" означало не столько
постижение тайн селгов, сколько грядущую разлуку. И в эту последнюю ночь они
любили друг друга с неистовством юных любовников, впервые разделивших ложе.
     * * *
     Они  поднялись с первыми лучами солнца. С кольцевой террасы было  видно
далеко:  к  югу  тянулись  пологие  увалы  с  торчащими  над  ними  утесами,
причудливая паутина ущелий и каньонов, зеленые канделябры сосен, за которыми
где-то у  самого горизонта  вставала темная полоса тайги. На  севере маячили
горы, довольно  высокий  хребет,  чьи каменистые  вершины,  озаренные лучами
светила, отливали коричневым и розовым.
     -  Прекрасный  мир,  -  сказала  Саринома,  глубоко  вдохнув  свежий  и
прохладный утренний воздух.
     - Прекрасное место в этом мире, -  уточнил Блейд, вспомнив вонючие топи
Великого  Болота и  окутанную  жаркими  туманами скалу Ай-Рит,  что  торчала
посреди  экваториального течения. Интересно, подумал он,  что там поделывает
бар  Савалт? Скорее  всего,  Бур,  предводитель  местных  троглодитов, давно
раскроил ему череп дубинкой и обглодал кости в компании своих жен...
     Саринома  отказалась  от  завтрака;  предстоящая  ей  работа  требовала
сосредоточения всех  сил,  и, по ее  словам,  не  стоило нагружать  организм
заботами о пищеварении. Блейд тоже не стал есть.  Посадив Дракулу на плечо и
оставив  Тарна  охранять  палатку, он  двинулся  вслед  за  Сари к  зияющему
квадратному отверстию - жерлу тоннеля, ведущего в глубь горы. Проход казался
темным, но  едва они вступили в него,  как потолок вспыхнул и засиял мягким,
не режущим  глаз светом - точно таким же,  как в  подземных магистралях, что
тянулись под горами Селгов.
     Дракула заинтересованно уставился вверх.
     "Солнце?" - с некоторой неуверенностью произнес он.
     - Нет, - странник погладил ата по мохнатому боку. - Ты же видел костер?
От огня тоже идет свет.
     "Огонь - свет, тепло, - возразил Дракула. - Сейчас только свет Почему?"
     - Огонь  вверху не греет,  только делает так, что  становится светло, -
пояснил Блейд.  Большего  он и  сам не знал. - Теперь  не болтай, малыш,  мы
мешаем Сари.
     Она  шла  впереди,  молчаливая, сосредоточенная.  Тонкий стан охватывал
защитный  пояс  палустара, на левом  запястье сверкал  тарон,  универсальный
браслет связи, с кристаллом ментального усилителя - как раз в том месте, где
Блейд привык видеть наручные часы. Шагала Саринома мягко и беззвучно; черные
ее волосы были собраны на затылке в плотный валик.
     Коридор  оказался  недлинен -  всего  каких-то сто пятьдесят или двести
футов.  Миновав  его,  Блейд  и  Сари   очутились   на   балконе,  обегавшем
внутренность гигантского полого цилиндра.  Балкон был металлическим - или из
какого-то  серебристого  материала,  отдаленно   напоминавшего   алюминиевую
фольгу, -  но алюминием тут явно не  пахло; пол под  ногами отзывался чистым
звоном булатной  стали. Вытащив из сумки арбалетный болт, странник присел на
колени и  постучал,  протяжный  долгий звук родился  в неподвижном  воздухе,
набрал силу, поплыл вверх, усиливаясь,  словно в трубе титанического органа.
Дракула, не то испуганный, не то зачарованный этим мощным аккордом, покрепче
прижался к хозяину.
     Саринома  уже  была  у  ограждения,   сверкающей   серебристой  полосы,
доходившей  ей  почти  до  подбородка. Блейд встал  и,  не  подходя  к  ней,
огляделся.
     Они находились внутри  огромной каменной трубы, открытой сверху; оттуда
струились  яркие  солнечные лучи,  освещая гладко  отполированные  гранитные
стены и  прилепившееся к ним кольцо  балкона. Напротив, на другой стороне, а
также по всей его окружности,  виднелись  темные квадраты ходов,  ведущих  к
внешней террасе, оглянувшись, странник  заметил, что в  тоннеле, которым они
пришли сюда, свет тоже погас.
     Больше всего это напоминает жерло мортиры, нацеленной в  зенит, подумал
он. Чудовищной мортиры:  внутренний диаметр этой  трубы составлял  не  менее
четырехсот ярдов.
     - Килата сия, - не оборачиваясь, произнесла Саринома. - Иди сюда!
     Он  подошел к  высоченным  перилам, склонил  голову  и  взглянул  вниз.
Сравнительно  с  шириной, каменный  колодец  казался неглубоким, оканчиваясь
где-то  в  ста  - ста двадцати  фугах от  балкона,  дно его  сверкало чистым
серебром. Блейд не сразу понял, что видит не плоский диск, а торец огромного
цилиндра;  потом  ему бросилась  в  глаза темная канавка,  обегавшая его  по
окружности, у самой  стены, и изображение  сразу  как  бы  обрело  глубину и
объем.
     Итак, перед  ним  был  корабль пришельцев,  та самая  сверкающая башня,
подобная стволу франного дерева, некогда  спустившаяся в пламени  и громе на
землю  древней  Хайры,  как  повествовали  легенды северян. Вероятно,  перед
исходом  на  юг последние  из  оставшихся  в  живых  селгов  запрятали  свой
звездолет в этот огромный  каменный колодец,  либо его  проплавили прямо при
посадке...  Интересно,  мелькнуло в голове у Блейда,  какой же он длины? При
диаметре  в  четыреста  ярдов  это могла  быть  и  миля,  и  две,  и  три...
Грандиозное, невероятное сооружение!
     Но Сариному размеры корабля явно не интересовали.
     - Посмотри, -  сказала она, вытягивая руку гибким  изящным движением, -
вход открыт!
     Действительно, в торце цилиндра  зияло круглое отверстие, куда спокойно
прошла бы нефтеналивная железнодорожная  цистерна.  Блейд удивленно  покачал
головой.
     - И ни следа охраны или  защиты! Любой, кто заберется в эти горы, может
попасть сюда и слезть вниз по веревке! Странная непредусмотрительность!
     Сари покачала головой.
     - Там есть и охрана, и защита, милый... Приглядись! Видишь, поверхность
словно окутана розоватым маревом...
     Теперь  странник  тоже заметил  его  - едва  заметное свечение, розовый
туман,  дымку,  что клубилась над серебристым диском.  Кажется, она текла по
кругу, вращаясь медленно и плавно, как водоворот; не то газ, не то - силовое
поле, прикрывавшее огромный корабль.
     Дракула вдруг забеспокоился.
     "Серое, - предупредил он. - Серое внизу! Опасно!"
     Серое в  его терминологии  означало  нечто индифферентное, не  питающее
злобных  намерений,   однако  предупреждением  насчет  опасности  не  стоило
пренебрегать: ата был очень чувствителен к подобным вещам.
     - Дракуле не  нравится эта  розовая штука, -  сказал  Блейд, коснувшись
плеча своей возлюбленной. Та улыбнулась.
     - Мне ничего не грозит. Дик. Я спущусь туда в силовом коконе.
     - Ты не... - он хотел сказать, что не отпустит  ее без охраны,  но Сари
быстро прикрыла его губы ладошкой.
     - Мне  действительно ничего не  грозит,  лайо,  но  у  нас  только один
палустар. Когда я вернусь, наступит твоя очередь прогуляться. Кам?
     - Кам.  Хорошо! Но  я  не  привык  пропускать женщин  вперед  в опасных
местах...
     Вместо  ответа  она  вновь  улыбнулась  и  провела  рукой вдоль  пояса.
Вспыхнул и  померк  свет;  странник  почувствовал,  как  кожу  его  кольнули
крохотные иголочки, и каждый волосок на теле словно бы встал дыбом. Отступив
на пару  шагов, он тревожно оглядел Сариному, окутанную голубоватым сиянием:
на  розовых  ее  губах по-прежнему  играла  улыбка, а глаза  говорили  -  не
беспокойся.
     По-видимому,  ее защитный экран был  очень мощным и предназначенным  не
только для отражения внешних  объектов,  ибо Сари вдруг медленно поднялась в
воздух.  На миг ее гибкая фигурка  в сером костюмчике зависла над парапетом,
потом с неторопливой уверенностью  начала опускаться. Блейд заметил, что она
больше не  касается  пояса;  видно, этот ее  палустар, как и  многие  другие
приспособления паллатов, управлялся ментальным усилием.
     Она  была уже над разверстой  дырой люка и, запрокинув голову,  послала
ему последнюю улыбку. Розовая дымка при соприкосновении  с ее коконом на миг
засияла чуть ярче, затем погасла, не то опознав гостя как своего, не то не в
силах  справиться с его защитным полем. Тело  Сариномы начало погружаться  в
люк. Ступни, колени,  бедра, живот,  грудь...  Ничего не происходило; ничего
тревожного, во  всяком случае.  Ни  грома, ни  разряда  молнии,  ни  грохота
взрыва... Вероятно, она была права, полагаясь на свою защиту.
     Когда черноволосая головка  исчезла в темном отверстии, Блейд  отошел к
стене и, вздохнув, присел. Ему не  хотелось ни  есть, ни пить; он  собирался
дождаться здесь возвращения Сари, хотя помнил, что она отправится назад лишь
через три-четыре часа. Что ж, не такой большой срок. Лучше посидеть здесь.
     "Сари  вни