них тусклое  жемчужное сияние не
позволяло разглядеть,  что  находится вдали, хотя  коридор не  имел изгибов.
Минут десять  путники  двигались  в полном  молчании, потом  Бронта негромко
произнес:
     -- Мне кажется, что стены стали ближе.
     Блейд  резко   остановился,   приподняв   дуло  базуки   и   напряженно
всматриваясь  вперед.  Ему тоже почудилось,  что стены  начали сходиться  --
точь-в-точь как у классической ловушки для оленей или диких лошадей.
     --  Пройдем дальше, проверим, -- сказал он наконец -- Глядите  в оба! В
случае чего...
     Не  закончив, странник  сделал  несколько шагов. Да, стены  определенно
сближались!  Теперь ширина коридора  не  превосходила трехсот футов.  Еще он
заметил, что в голове начала нарастать какая-то странная  боль --  совсем не
такая, как стреляющие в висках разряды лейтоновского компьютера,  и даже  не
боль вовсе, а скорее какая-то пустота. Непривычное ощущение... хотя и смутно
знакомое... Он  помотал головой и собрался уже  продолжить путь, как сзади и
справа  послышался  стон.  Обернувшись, Блейд увидел,  как  Сейра  безвольно
оседает на пол; глаза ее закатились, бластер выпал из ослабевших рук,
     -- Бронта! Взгляни, что с ней!
     Парень подскочил к Сейре, встал на колени, похлопал по щекам.
     -- Обморок... Да и я чувствую себя как-то странно...
     -- Странно? Пустота в голове, да?  --  Блейд  потер лоб и вопросительно
взглянул на Дилси.
     --  Я  знаю, что  там,  --  произнес  тот, протянув руку  к  мерцающему
полупрозрачному серому  мареву. -- Хлоп-бряк! Клянусь рогами  Сатаны!  Такой
здоровый хлоп-бряк, какого мы отродясь не видывали! Нам не пройти, Чарди...
     С минуту Блейд изучал его побледневшее лицо.
     -- Вам не пройти, -- уточнил он.
     -- Даже такой здоровенный облом... -- начал Дилси.
     -- Заткнись и делай, что я говорю! Берите Сейру  и отправляйтесь назад!
Когда  она придет в  себя, поднимитесь по  лестнице на самый верхний  ярус и
ждите меня там -- у трубы. Ясно?
     -- А если ты не вернешься?
     -- Я вернусь. Поешьте  и  выспитесь  -- и я  уже  буду с вами. Может, и
раньше...
     -- Но...
     -- Не  спорь, Дилси, --  мягко  произнес  Блейд. --  Ты же видишь,  что
девочке  совсем  плохо... и  Бронта  еле  держится на  ногах...  Ну,  давай,
старина!
     Кивнув, Дилси подошел к молодым и помог  парню поставить Сейру на ноги.
Они  медленно  двинулись  назад,  и  Блейд  видел,  как  безвольно  мотается
черноволосая головка девушки, как ноги ее волочатся по полу.
     Дилси вдруг обернулся, оскалился в усмешке.
     -- Побереги свою задницу, Чарди!
     -- Не паникуй. Она у меня крепкая.
     Отвернувшись, странник решительно зашагал по коридору. Звенящая пустота
в голове ширилась и росла, но в такт шагам он скандировал только  два слова:
"Двести...  Огонь!" -- и опять:  "Двести... Огонь!" Сейчас было самым важным
не  забыть  их, эти  волшебные  слова;  первое  означало  дистанцию  прямого
поражения его гранатомета, а второе -- действие,  которое требовалось на ней
предпринять.
     Двести... Огонь!  Двести... Огонь! Колени  вдруг начали подгибаться, но
Блейд  уже разглядел впереди  смутные контуры большого решетчатого блюдца, и
вид врага его подбодрил. Коридор  сузился до  семи ярдов; теперь его сечение
было строго квадратным. Серые стены и  потолок светились по-прежнему тускло,
но света хватало; до проклятой антенны оставалось ярдов триста.
     Но  ему надо двести! Лучше  -- еще меньше... Двести, и -- огонь! Огонь!
Огонь! Двести -- огонь! Двести -- огонь!
     В голове  царила  абсолютная  пустота,  и  вдобавок  он  начал  ощущать
огромную слабость. Ноги двигались еле-еле, ствол базуки опустился, бластер и
тяжелый молоток били по бедрам, спину гнула, придавливала к  полу чудовищная
тяжесть. Теперь  он  отчетливо видел антенну хлоп-бряка -- круглую  тарелку,
перегораживавшую  коридор. Антенна  была  большой,  очень большой, не  менее
двадцати  футов  в  поперечнике   --   гораздо   больше  того   передвижного
параболоида, который он расстрелял в депо. Когда? Десять, сто или тысячу лет
назад?
     Двести...  Что значит "двести"?  Что он должен  сделать? Лечь  на пол и
уснуть...  Уснуть...  Не  вставать...  Никогда  не вставать... Не  размыкать
глаз...   Расслабиться...   Успокоиться...   Наконец-то   успокоиться...   И
упокоиться!
     Боль  ударила  в висок, словно  пуля; благодетельная  боль,  обжигающая
молния, посланная из  земной  реальности.  Блейд умер,  покачиваясь, пытаясь
разглядеть нечто в конце тоннеля, незримого  врага, затаившегося  за пеленой
жемчужного тумана.
     Боль ударила  опять. Слева,  справа,  в виски, в затылок! Казалось, его
мозг расстреливают из пулемета.
     Блейд  глухо замычал  от нестерпимой муки  и  поднял  свой  гранатомет.
Теперь он  ясно видел, что стоит перед самой гигантской антенной, похожей на
серебристое  плетение  паутины,  в которой  засел  паук с чудовищно длинными
лапами. Тварь запустила  когти  ему под череп и пыталась в  клочья разодрать
мозг. Тварь! Враг! Враг, которого нужно убить!
     Двести... Он был гораздо ближе, чем в двухстах ярдах. Он  понимал это и
мучительно  пытался  вспомнить  второе слово, главное, обозначавшее то,  что
необходимо сделать. Проклятье! Двести... Как там дальше?
     Двести -- огонь! Огонь! ОГОНЬ!
     В висок снова ударила молния, и он нажал на спуск.
     * * *
     Прекрасное  оружие  этот  дудут, думал  Ричард  Блейд,  пробираясь  меж
обломков решетчатой  конструкции. Голова  у него не болела, и  чувствовал он
себя прекрасно.
     Сразу  за  разгромленной  антенной находилась  неширокая дверца,  через
которую странник проник в куполообразный зал цвета начищенной меди -- такого
же, как и колонны подъемников. Залец был невелик и совершенно  пуст, если не
считать высокой стойки  с  торчащим сбоку рубильником и карты над ней. Карту
Блейд сразу  узнал -- она представляла собой выгравированный на  стене  план
города, раз в пять более крупный, чем обнаруженный в библиотеке.
     Он подошел к рубильнику и повернул его -- ненамного, градусов  на пять,
-- и с  удовольствием увидел,  как  на плане замерцали, заискрились  десятки
ярких точек.
     Но далеко не все!
     Он  продвинул   рубильник  дальше,  любуясь  расцветающими  созвездьями
золотисто-алых  огоньков,  потом  дожал  его до  конца,  вытащил  бластер  и
полоснул по стойке  -- раз,  другой.  С тихим шелестом и скрипом конструкция
осела  на  пол,  стекла каплями  расплавленного  металла, но карта  над  ней
продолжала пылать -- словно ночное небо, очищенное от туч дуновением бриза.
     Блейд  развернулся и пошел к  выходу. Удивительно,  в  висках ничего не
кололо и не давило,  разум был ясен  и свеж;  казалось, ому  вскрыли  череп,
вытащили  мозг, прополоскали его в чистой  ключевой  воде, смыв все  страхи,
боль, неуверенность и горечь, а потом вложили обратно.
     Покинув сужавшийся  коридор, он подошел к лестнице  и колонне  рядом  с
ней,  сразу  же   обнаружив   разительную  перемену.  Часть   цилиндрической
поверхности огромной трубы словно бы  светилась, обрисовывая контуры некоего
овального  люка размером  шесть  на четыре футов.  Блейд  коснулся  гладкого
металла, желая обнаружить какую-нибудь невидимую глазу ручку, кнопку, рычаг,
но вдруг весь светящийся опал раскрылся, будто раздвинутая шторка.
     Но там был и рычажок! Маленький, вмонтированный в край люка! Его  можно
было двигать вниз и вверх вдоль  шкалы со  световыми рисками  --  до  самого
упора, где мерцал зеленый квадратик. Зеленый, как цвет весенней листвы...
     Блейд  осторожно  продвинул  к  нему  рычажок,  влез по  плечи  в  люк,
громыхнув  по краям длинным стволом дудута, вывернул шею и посмотрел  вверх.
Он  не  увидел  там  ничего;  медная  труба   сходилась  в  точку  где-то  в
бесконечности. Зато он  кое-что  ощутил:  теплый поток  воздуха, струившийся
снизу вверх, и необычную легкость в плечах и груди.
     Гравитационная  шахта?  Лифт,  в  котором  неведомым  способом  создана
невесомость?
     Стараясь не думать о  бездне под ногами, Блейд шагнул в люк, очутившись
в  замкнутом пространстве огромной  трубы, тянувшейся из самых земных недр к
небесам,  словно  исполинское  древо.  На  миг  он зажмурился, потом  широко
раскрыл глаза.
     Он падает? Нет... Кажется, стоит на месте... стоит и пустоте...  Стоит?
Ничего подобного! Движется!  Движется  вверх, все  быстрее и быстрее!  Точно
живой снаряд в стволе огромного орудия! Странно,  но через миг ускорение уже
совсем не ощущалось -- да и  скорость  тоже;  он словно бы застыл  в  медной
трубе, не продвигаясь ни на дюйм.
     Вероятно,  это  было  иллюзией;  вогнутая  поверхность перед ним  вдруг
разошлась, и в глаза ударил свет. Неяркий свет, но несомненно дневной! Блейд
сделал шаг и оказался под сводами пещеры.
     Впрочем,   она  оказалась  совсем  непохожей  на   мрачное   подземелье
Ньюстарда:  грот  в двадцать  ярдов  длиной, из задней стены  которого  едва
заметно   выступала  цилиндрическая  поверхность  трубы.  Тут  она  казалась
потемневшей,  почти   слившейся   с  коричневатым  гранитом  и  была  совсем
незаметна.  Пещерка выходила  наружу узкой  щелью, замаскированной какими-то
буйно разросшимися кустами; Блейд подошел к ней и замер в нерешительности.
     Что  откроется  сейчас  его взгляду?  Дикие джунгли,  скалистые склоны,
берег моря, бескрайняя степь, развалины  некогда прекрасного города? Кого он
встретит?  Ученых маньяков,  вивисекторов,  загнавших  своих  сородичей  под
землю?  Бездушные   машины,  выполняющие   древнюю   программу   уничтожения
человечества? Боевых роботов, тех же  кэшей  или что-то  пострашнее? Солдат,
каких-нибудь  местных  десантников  или  рейнджеров,  двух,  пяти,  двадцати
враждующих стран? Господ и рабов? Победителей и побежденных?
     Осторожно  раздвинув  ветви  кустарника,  он выбрался наружу, на  склон
невысокого холма, и снова замер, скрытый зеленью от чужого взгляда. Он стоял
тут в своем сером одеянии, со  своим  смертоносным орудием в  руках, и щурил
глаза,  словно  хищный зверь,  ночной  охотник,  в неурочный час  покинувший
зловонную берлогу.
     А  перед ним цвел  сад. Деревья сверкали глянцевитой  листвой, покрытой
каплями росы;  чарующий аромат цветов волнами наплывал на каменистый холмик;
просторные и  зеленые  травяные лужайки манили к  отдыху; пруд с  прозрачной
водой  в  песчаных берегах соблазнял прохладой  и свежестью;  высокие кусты,
обрамлявшие аллею,  склонялись  под  тяжестью  плодов --  золотисторозовых и
желтых,  похожих  на  спелый   абрикос;  дорожки,  змеившиеся  среди  травы,
отсвечивали  синей  и красной мозаичной плиткой... Это был рай --  ничем  не
хуже того, в  который он попал  из Зазеркалья! Сад Эдема, обитель богов! Ну,
если не богов, то непременно ангелов! И один из них как раз и шел по дорожке
-- примерно в двадцати ярдах от куста, в котором засел Блейд.
     Он  едва  не  выскочил из своего  укрытия,  не  закричал во весь голос:
"Сейра!" Но  эта девушка не могла быть Сейрой,  хотя фигурой и чертами  лица
они походили друг  на друга как  родные сестры.  Однако у  этой черноволосой
красавицы не было скорбных морщинок у губ, и кожа  ее золотилась, как нежный
плод,  а  не  отливала  мраморной  бледностью;  к  телу  ее  ласкался,  шелк
бирюзового  платьица,  пышные  локоны  скреплял  высокий резной  гребень  со
сверкающими   зелеными  камнями,   маленькие   ножки  ступали   уверенно   и
неторопливо.  Она вся  казалась  такой  холеной,  такой благополучной, такой
ангельски невинной!
     И за ней шли кэши! Роботы-убийцы! Двое!
     Один   держал  в  щупальцах   поднос,  на  котором  находились   книги,
высокогорлый  кувшин, что-то вроде хрустального  фужера  и  ваза с фруктами;
второй тащил раскладной столик  и  стул.  Оба  семенили за хозяйкой как  две
болонки -- послушные, преданные, обожающие...
     Девушка  шла к холму, потом  свернула  направо, к  огромным развесистым
деревьям, чья тень падала на  зеленую лужайку. Блейд смотрел на  ее лицо, не
веря  своим глазам; смотрел долго, десять минут, пятнадцать, полчаса...  Она
давно  уже  скрылась за  темными  стволами, устроившись где-то там  со своим
столиком,  книжками, кувшином и верными слугами,  а перед ним все  еще плыли
прекрасные девичьи черты... точеные, нежные -- как у Сейры.
     Вариант уэллсовской "Машины времени"?  Морлоки и  элои? Нет, думал  он,
сходство слишком велико... А может быть и так; просто дороги этих морлоков и
этих элоев разошлись не столь давно... Еще не пролетели десятки тысячелетий,
способных превратить  одних  в  кровожадных  подземных  крыс, а других --  в
ангелоподобных эльфов...
     Впрочем, кто тут крысы, кто -- ангелы? Возможно, крысами были обитатели
Ньюстарда,  шмыгающие  взад  и вперед в своих темных  норах,  а  эти  -- эти
божественные создания, подобные девушке с гребнем -- и в самом деле являлись
херувимами, избранниками Творца... Но могло случиться и наоборот: те, внизу,
были несчастными страдающими ангелами, а эти, наверху, -- крысами, жирующими
на муках своих собратьев.
     Внезапная  боль  в  висках напомнила  Блейду, что сию  дилемму  ему  не
разрешить. Да  он уже  и не хотел этого;  цель  была достигнута, и не стоило
копаться в чужом белье, где грязные и  мерзкие лохмотья необъяснимым образом
перемешались с шелками и парчой.
     Выбраться  из куста? Поведать этой юной леди и ее сородичам о подземной
клоаке?  Что они сделают?  Ужаснутся  и  повинятся  перед  лишенными света и
солнца братьями? Или пошлют вниз новые орды  машин  и тонны  ядовитого газа,
завалят  все  входы  и  выходы,  понаставят  у  каждой щели  по  хлоп-бряку?
Невеселая усмешка скользнула  по губам странника все  тот  же  вопрос -- кто
крысы, кто ангелы...
     Пусть разберутся сами, решил он. Да, пусть разберутся сами, получив для
начала равные шансы! Скажем так: оставим суд на волю Сейры и этой красотки с
гребнем. Что они сделают, когда обозленные орды из подземных анклавов хлынут
наверх?  Что они сделают, когда  среди этих райских  кущ  загрохочут дудуты,
закашляют бластеры?
     Да,  что они сделают,  эти две  девушки?  Обнимутся,  как  сестры,  или
вцепятся друг другу в волосы, одна -- с жаждой отомстить и отнять, другая --
не пустить, не поделиться ничем?
     Если  случится  последнее, с  мрачной улыбкой подумал Ричард Блейд,  то
можно поставить на Сейру сто к одному.
     Затем он повернулся и исчез в пещере.
     * * *
     Когда  Блейд  вернулся  вниз,  нырнув  в послушно  раскрывшийся  люк  и
материализовавшись, как бесплотный призрак, на верхней галерее, спутники его
спали. Он пристально поглядел на них  --  на суровое лицо Дилси,  на Бронту,
свернувшегося калачиком, на Сейру... В висках у  него снова начало стрелять,
голова  болела  все  сильнее  с  каждой секундой,  а  это значило,  что  миг
расставания стремительно приближается.
     Что он возьмет с собой? Бластер, книгу? Да ничего, решил странник. Все,
что  тут  есть,  принадлежит обитателям Ньюстарда, а они  находятся в  таком
положении, что  не стоит  отнимать  у них даже  самую  малость.  Он принесет
Лейтону только свой рассказ, мрачную историю  о  лишних людях, которых волею
случая или намеренно загнали под землю и травят, как крыс... И хватит!
     Блейд снял  с шеи ремень дудута,  положил оружие  на  пол,  потом начал
расстегивать пояс  с бластером и молотком.  Лязгнул  металл, все трое тотчас
раскрыли глаза и сели, уставившись на него.
     -- Получилось? -- первым нарушил молчание Дилси.
     --  Ты  же  видишь... -- Блейд прикоснулся к  колонне, и  створки  люка
покорно  раздвинулись. -- Тут есть  рычажок, --  он показал пальцем, --  его
надо выдвинуть вверх до упора.
     Дилси кивнул, а Сейра, не скрывая жадного любопытства, спросила:
     -- Что там, Чарди? Что на поверхности? Или ты?..
     -- Я  действительно побывал  там, малышка, -- странник улыбнулся. -- Ни
чудовищ из космоса, ни мертвых пустынь, ни  разрушенных городов, ни Бога, ни
Сатаны... Люди! Прекрасный сад,  а  в нем -- люди, красивые... Собственно, я
видел только одного человека, девушку...
     -- Ты говорил с ней? -- Бронта от возбуждения приоткрыл рот.
     -- Нет.  Выйдете  на поверхность, встретитесь с теми,  -- Блейд показал
взглядом на потолок, -- и разберетесь, что к чему. Это ваше дело.
     -- Наше? А ты как же?
     -- Я? Понимаешь, Бронта, мне пора уходить... Мое время кончилось
     -- Ты хочешь один подняться  на поверхность?  Без нас? --  глаза  Сейры
наполнились слезами. -- Или отправиться  в соседнее поселение?  Вернуться  в
Смоут?
     Блейд покачал головой.
     -- Нет, моя черноглазая, нет. Ни  на поверхность, ни  в другой анклав я
не собираюсь.  Я ухожу к себе домой. На свою родину и больше мы не увидимся.
Никогда!
     Наступило молчание.  Трос обитателей  Дыры  смотрели на  странника,  он
глядел на  них, мысленно прощаясь и  напоминая самому себе, что  ни  к  чему
уходить с  горечью в сердце.  В конце  концов, он  сделал все, что  мог. Они
получили шанс вновь стать людьми -- настоящими людьми, с неотъемлемым правом
каждый день видеть солнце и каждую ночь звезды.
     -- Откуда  же ты,  Чарди? --  тихий голос  Бронты  прервал затянувшееся
молчание. -- Не из Смоута? Из какого-то совсем далекого анклава?
     -- Я из другого мира, паренек. -- Усмехнувшись, Блейд потрепал юношу по
плечу. -- Считай,  я тот самый пришелец из  космоса, о  котором  ты когда-то
толковал. Какая, в сущности, разница? Дела это не меняет.
     -- Верно,  не меняет, -- Дилси неуловимым движением  поднялся на ноги и
шагнул к страннику. -- Кем бы ты ни  был, Чарди,  ты наш брат... больше, чем
брат, -- он посмотрел на Сейру. По щекам девушки текли слезинки.
     -- Спасибо --  Блейд заметил, что  теперь все трое окружили его, словно
побеги,  прильнувшие к стволу  дуба.  Он  пожал руку  Дилси,  снова похлопал
Бронту  по  плечу,  поцеловал влажные  губы Сейры.  --  Дилси, вы отравитесь
обратно по верхней галерее, потом знакомой тебе дорогой по  серым коридорам.
Идите осторожно...  помните, я  ухожу,  но я  люблю вас... и еще одно  -- вы
несете  знание. Знание  и  свободу для всех ваших. --  Странник помолчал. --
Передайте привет Джаки... да, Джаки и всем остальным. Я желаю вам счастья.
     Он отступил  к стене, вырвавшись из кольца  рук  -- сильных рук мужчин,
ласковых рук девушки -- и теперь  смотрел  на них с расстояния  в пять ярдов
Нет, не в пять ярдов! Из бесконечности...
     Он расслабился,  разрешил испепеляющим  молниям ворваться в мозг, сжечь
его на  костре  нестерпимой  муки.  Это  было больно, очень  больно,  но  он
улыбался, он хотел, чтобы здесь его запомнили таким -- уверенным, сильным, с
усмешкой  на  лице.  Он  знал,  что  эти  трое не  подведут. Они  вернутся в
Ньюстард, они разыщут дороги  в другие анклавы, они поднимутся наверх. И это
будет справедливо, что бы потом не приключилось -- бойня, кровавая месть или
прощение всех грехов. Взыскать долги -- их право.
     -- Чарди!..
     Отчаянный вскрик девушки.
     -- Чарди! Чарди!
     А это уже голос Бронты...
     Их лица начали расплываться,  словно между  ними  и Блейдом воздвиглось
быстро мутнеющее стекло.  Превозмогая боль, он поднял перед грудью стиснутые
руки.
     -- Прощайте, червоеды! Станьте людьми!
     Стекло почернело,  скрыв разноцветные башни города, серебристый парапет
галереи, огромную  колонну, сиявшую  словно  надраенное  медное  зеркало,  и
прильнувшие к ней фигурки. Теперь это  было  не стекло, а темная беззвездная
бездна, чудовищная  пасть, ненасытная глотка, раскрывшаяся перед странником.
Дьявольская  дыра! И он падал  в нее, падал годы  и столетия,  то умирая, то
воскресая, проклиная боль,  муки и самого себя, свое неутолимое любопытство,
снова и снова ввергавшее его в пучины страдания.
     Но в редкие моменты, когда боль покидала истерзанный  мозг, он думал  о
том, что, как всегда, торит путь от разлуки к встреч