с великолепной фигурой и
ростом не  ниже, чем  у него.  Такая  девица послужила бы  украшением  любой
баскетбольной команды!
     - Говори! - вдруг  услышал он  и  понял, что князь  обращается к  нему.
Неохотно отвернувшись  от  светловолосой  красавицы,  Блейд посмотрел на  ее
отца.
     -  Что  ты хочешь  услышать?  -  громко  произнес  он и  с  мстительным
удовлетворением  заметил,  как дрогнуло лицо  князя.  Вряд ли ему доводилось
слушать магнитофон, но свой голос он тоже узнал.
     - Кто ты?
     - А ты не догадываешься, высокородный?
     Если  уж  Ратри  начал игру,  сообщив о своих подозрениях  и  князю,  и
собственным  подчиненным, Блейд был  готов в нее поиграть. По крайней  мере,
Фарал  не повесит его,  пока не проверит все до конца.  А  тем временем лорд
Лейтон... заснул он, что ли, вместе со своим дьявольским компьютером?
     Глаза  князя потемнели,  рука  потянулась  к  висевшему на поясе  мечу.
"Располосует надвое, -  вдруг понял  Блейд.  -  Как  тот мерзавец несчастную
Эдару..."  При этом  воспоминании кровь ударила ему в  голову; он  напрягся,
высчитывая  доли секунды:  вырвать  конец цепи  из рук  стража,  прыгнуть  и
ударить - носком ноги в висок.
     - Отец... Не надо,  отец...  - сильная рука девушки с точеными пальцами
сжала запястье Фарала. Князь мотнул головой, мышцы его расслабились.
     - Да, конечно, -  с  неожиданным спокойствием произнес он. - Сначала мы
поговорим.
     Блейд  бросил  быстрый  взгляд  налево,  потом  - направо. Оба воина  в
гривастых шлемах смотрели на князя с каким-то  странным выражением -  смесью
страха,  жалости  и  презрения.  Так глядят на господина,  которому доверяли
безраздельно, пока  судьба или  рок не вытащили на свет  божий его тайный  и
позорный грех.
     - Высокородный, - твердо произнес воин справа,  - о чем с ним говорить?
Он убил восьмерых наших!
     Толпа нуров за его спиной гневно загудела  - три сотни сильных  мужских
голосов слились громовым раскатом.
     - Я убил десятерых, - спокойно произнес Блейд, - и еще Ратри и сына его
Ристела.  К  сожалению,  -  он  повысил  голос,  -  я  не  получил  никакого
удовольствия. Никто из этой дюжины не умел биться по-настоящему.
     Он знал,  чем  задеть  этих высокомерных гигантов,  этих  детей  Ареса!
Гневный рев раздался в зале, рычанье прайда разъяренных львов!
     Звякнув цепью, Блейд повернулся к толпе и презрительно плюнул на пол.
     - Ну,  кто выйдет со мной  один на один? -  грозно спросил он  голосом,
неотличимым от голоса их господина. - Ты? Ты? Или ты? - Казалось, взгляд его
насквозь прожигает панцири и шлемы.
     Рев смолк,  и  Блейд довольно усмехнулся.  Все, чего он  хотел сейчас -
потянуть время. Для  этого  существовали стандартные приемы: противника надо
заинтриговать,  удивить,  поразить  дерзостью  и  бесстрашием.  Похоже,  ему
удалось этого добиться.  Сколько он выиграл? Неделю? Две? Он был уверен, что
больше ему не  потребуется. Может  быть,  в  этот миг  сухонькая рука  лорда
Лейтона легла на рубильник...
     Высокородный  князь  Фарал взглянул  на своих советников, застывших  по
бокам каменного  трона, на своих  воинов и на  своего сына - на  грех  своей
молодости  и позор зрелых лет.  Со  свистом  втянув  воздух,  он вымолвил  в
нежданно наступившей тишине:
     - Завтра на рассвете, ублюдок, тебя столкнут в пропасть.
     Затем  князь повернулся и твердым шагом  покинул зал. Как  предупреждал
покойник  Ратри,  у  Фарала  действительно  было  каменное сердце. И  он  не
отличался любопытством.
     Последнее, что услышал Блейд, когда его потянули  за цепь к выходу, был
отчаянный крик светловолосой девушки:
     - Отец! Отец!!!
     * * *
     Тьма в этом каменном мешке была абсолютной. Лаз в темницу, выдолбленную
в полу нижнего  яруса,  прикрывала  железная заслонка,  круглая  и  тяжелая,
словно  крышка канализационного люка.  С Блейда сняли цепи, а  потом  просто
спихнули  вниз, и он,  пролетев  ярда  три, мягко  приземлился на солому.  В
отблесках факелов стражей он  еще успел  разглядеть гладкие монолитные стены
цилиндрического   колодца;  затем  крышка  захлопнулась,  лязгнул   засов  и
наступила темнота.
     Разведчик  сел на  корточки, прижавшись спиной к  прохладному камню; он
видел вполне достаточно, чтобы не пытаться достигнуть люка. К тому же, он не
сумел бы  ни  открыть, ни  взломать  его -  толщина железной  крышки была не
меньше двух дюймов.
     Он не  испытывал сейчас  ни холода,  ни  голода, ни  жажды; только одно
беспредельное  отчаяние  и  злость.  Почему   медлит   Лейтон?  Неужели  это
катразское  странствие, начавшееся в  райском  саду  Коривалла завершится  в
мрачной  пропасти,  на острых  гранитных  обломках, которые  вопьются  в его
изломанное,  изуродованное  тело?  Как глупо... Все глупо -  начиная с  этой
нелепой  накачки, с дурацкий  попытки  сделать из  него  гения.  Ха,  гения!
Никакой  гений  не  сумел  бы  выбраться  из  этого  дьявольского  дымохода,
перекрытого наверху такой заслонкой, что из базуки не прошибешь!
     Постепенно он успокоился, и мозг, привыкший комбинировать, рассчитывать
и сопоставлять, тренированный мозг профессионального разведчика, заработал с
холодной рассудительностью вычислительной машины. В конце концов, из каждого
безвыходного положения существует как минимум  два выхода, а у него их  было
целых четыре.
     Во-первых, Лейтон еще мог  вовремя дернуть  тот  треклятый рубильник. И
тогда  -  прощайте,  свежие  ветры  Катраза, и здравствуй  лондонский туман!
Во-вторых,  он  мог  что-нибудь  сотворить  завтра утром, когда  его вытащат
наверх. Что именно,  Блейд не знал, но собирался как следует поразмыслить на
сей счет.  В-третьих, если как следует треснуться головой о стену, не вернет
или этот удар потерянных по вине Храпуна знаний? И тогда, снова погрузившись
в бессмертные доктрины  дзен-буддизма и заботы  о  спасении  души, он станет
совершенно  равнодушен к  предстоящему  путешествию на  дно  пропасти.  Тоже
выход, что ни говори!
     И о четвертых... Да, было еще  и в-четвертых - положиться на свою удачу
и Его Величество Случай. Блейд прикинул,  что его сунули в яму часа в четыре
пополудни, до рассвета еще далеко, и многое может случиться за это время!
     Да, многое могло произойти, но в одном он был уверен абсолютно - молить
о  пощаде он  не  станет. Honesta mors  turpi  vita potior,  сказал Тацит, и
Ричард Блейд полностью  разделял  это  мнение. Честная смерть лучше позорной
жизни!
     Он представил  себе, что находится на  своей  вилле под  Териутом...  в
башенке,  на  третьем  этаже...  на  мягком  ложе,  среди  легких  ароматных
простыней... рядом с теплым и нежным телом Эдары Вот она подняла руку и...
     Ричард Блейд уснул. И снялись ему счастливые сны - верный признак того,
что Удача и Случай простерли над ним свои благодетельные руки.
     * * *
     - Брат! Брат!
     Негромкий зов и еле слышный лязг металла разбудили его.
     Блейд поднял голову - наверху, в отверстии люка, мелькнул свет. Значит,
крышка снята! Он привстал на носках и  вытянул  шею, пытаясь разглядеть хоть
что-нибудь в отблесках  метавшегося пламени.  Внезапно послышался  шорох,  и
нечто длинное, шершавое, задело его по лицу. Веревка!
     - Подымайся! Скорей! - велели сверху.
     Разведчик  ухватился  за канат, дернул - тот  держал прочно - и в  пять
секунд преодолел три ярда, отделявших его от люка. Он перевалился через край
и тут же вскочил на ноги.
     Огромный  зал  нижнего  яруса  был слабо освещен  десятком  пропитанных
китовым  жиром факелов. Обозреть его целиком не представлялось  возможным  -
мешал не только недостаток освещения, но и лес  подпорок, которые, как понял
Блейд,  несли чудовищную  тяжесть  верхних  этажей.  За ближайший квадратный
столп  была  зацеплена  толстая веревка, с  помощью  которой он выбрался  из
своего узилища; у  основания этой колонны лежал объемистый мешок, а рядом  с
ним маячила высокая стройная фигурка.
     Девушка! Дочь Фарала Каменное Сердце!
     - Поторопись, брат! -  она  подняла мешок и сунула его в руки Блейду  -
вместе  с  чем-то  еще,  привычно  тяжелым  и блестящим.  Его меч! С  рукой,
сокрушающей башню! И он только что побывал в деле  - с кончика лезвия капала
кровь.
     Разведчик поднял вопросительный взгляд на девушку; нервно усмехнувшись,
она кивнула:
     -  Твой.  Забрала в  оружейной. Совсем  непохож  на  наши мечи. -  Чуть
помедлив, она добавила: - Таким клинком легко убивать...
     - И ты убила? Кого?
     - Здесь был страж. Один и без доспехов. Он не  ожидал... - внезапно она
всхлипнула. - Понимаешь... я никого еще не убивала!
     Блейд, движимый внезапным состраданием, приобнял ее за плечи.
     - Всем когда-нибудь приходится начинать... - он  мягко подтолкнул  ее к
проему  в центре зала,  где  начиналась ведущая  вниз спиральная лестница. -
Идем... сестра!
     Но она потянула его совсем в другую сторону.
     -  Не  туда. В  нижнем туннеле охрана, двери  и замки.  Мы спустимся по
другую сторону утеса, прямо к конюшням - через грузовой проем.
     Грузовой  проем! Конечно! Обитатели замка не  таскали наверх тяжести на
своих  плечах;  их  подымали  с наружной стороны.  Значит,  сообразил Блейд,
где-то  тут  должна быть  лебедка или  ворот...  но главное -  добрый канат,
которого  хватит до  самой земли. Девушка уже махала  ему рукой откуда-то из
леса  колонн,  и  он побежал к ней, перебросив  через плечо лямку увесистого
мешка.
     -   Осторожнее!  -   прошептала  его   освободительница,   и  разведчик
присмотрелся. В стене зияло длинное  прямоугольное отверстие, сквозь которое
виднелось звездное ночное  небо; проем не был  огражден, пол  зала обрывался
прямо в трехсотфутовую пропасть.  И здесь были  лебедки - не одна,  а  целых
три! Девушка возилась у центральной, массивного сооружения из бревен, сбитых
железными скобами; кажется отвязывала канат. Мгновение - и толстая веревка с
грузом  на  конце ушла в  провал. В ту самую  пропасть,  куда его собирались
спихнуть на рассвете... Но - да здравствуют  Его Величество Случай и Госпожа
Удача!
     - Мы  спустимся у конюшни, -  тонкие пальцы стиснули запястье Блейда. -
Там  нет охраны. Возьмем четырех манлисов - из тех, что  уже  заседланы... в
конюшне всегда есть такие, для гонцов... И помчимся в горы!
     - Ты - со мной? - коротко уточнил Блейд.
     - Я не хочу умирать, брат.
     Она скользнула в темноту. Выждав  секунд пять, Блейд последовал за ней,
сунув  клинок за  пояс. Канат оказался толстым  и  шершавым, спускаться было
удобно; высота его не пугала - он был опытным альпинистом.
     Тихо скрипнули  двери  просторного бревенчатого  сарая  -  девушка  уже
выводила зверообразных скакунов. Они негромко пофыркивали, мотая головами но
шли с охотой; видно, застоялись в  конюшне и не возражали поразмяться. Блейд
взгромоздился на косматую спину, поерзал, устраиваясь поудобнее - седло было
непривычно большим. Девушка сунула ему в руки ремень.
     - Привяжи к задней луке... там есть кольцо...
     Она  затянула  другой  конец ремня на уздечке заводного  манлиса, затем
таким  же  образом   связала  вторую  пару  скакунов.  Блейд   тем  временем
пристраивал на холке своего зверя мешок... Он поежился - было не больше плюс
десяти по Цельсию, а на нем - только полотняная туника и сандалии, одежда, в
которой  его  взяли  в Териуте. Теплый  шерстяной  плащ остался  в поселке -
вместе с животными, телегами, ранеными и прочим добром.
     - В мешке - одежда и еда, - сказала девушка. - Но сначала надо отъехать
подальше. -  Она подняла  лицо к небу, бледное сияние луны  высветило тонкие
черты, завитки волос у лба,  упрямо  сжатые губы.  - До рассвета  еще  много
времени. Нас не догонят!
     Они   обогнули   поселок,   спавший   мертвым  сном,  и  поскакали   на
северо-восток по лесной дороге. Тракт был довольно широким и наезженным, так
что Блейд мог двигаться рядом со своей спутницей.
     - Никакой охраны? - он махнул назад, в сторону поселения.
     - Зачем? Есть стражи в  туннеле у  входа в башню...  двое дозорных - на
самом верху... и один - в зале у грузового проема... Был, - уточнила  она. -
С юга - Халлот и море, на востоке и западе - земли  Луа'Бреггов и Ок'Леннов.
Но до границ далеко, и там наше плато  охраняют разведчики... мимо них птица
не пролетит!
     - А север?
     - На севере - дикие горы,  и чем дальше, тем холоднее.  Льды,  снега...
Считается,  что там никто не живет, но это  не так. -  Она  помолчала. - Вот
почему мы едем на север.
     Блейд поднял голову и обозрел ночное  небо; очертания  созвездий  стали
уже привычными за три месяца.
     - Мне кажется, мы уклонились к востоку, - заметил он.
     - Да, эта дорога  скоро повернет на восток, к нашему главному посту  на
границе с кланом Луа'Бреггов... Но скоро будет тропа...
     Эта  тропа была узкой и  вела  сквозь глухую чащу  прямо на  север. Они
ехали по ней часа два, потом  миль  десять двигались в водах мелкого ручья и
снова  выехали  на тропку,  явно  звериную. Блейд понимал, что его  спутница
запутывает следы; но  как ей  удавалось ориентироваться  в  густом  и темном
лесу, куда почти не проникал свет  луны и звезд? По узким тропам и ручью они
могли  перемещаться только гуськом,  и Блейд гнал  своего скакуна, полагаясь
скорее на слух, чем  на  зрение  - заводной манлис  девушки  то  фыркал,  то
хрустел сухим валежником,  которого  здесь  хватало. Словно почувствовав его
сомнения, дочь Фарала обернулась и произнесла:
     -  Я хорошо знаю эти места. Бывала тут на охоте...  Скоро мы подъедем к
северному краю плато - и надо до рассвета подняться на следующее. Там  голый
склон, видно издалека...
     Неожиданно лес  кончился  и  началась пустынная  каменистая  местность,
которая  постепенно  повышалась  к северу.  Потом возникла скалистая  стена,
уходившая вверх, насколько мог представить Блейд, тысячи на четыре футов. На
первый  взгляд это  препятствие  казалось  непреодолимым,  но  его  спутница
уверенно  направила скакуна  в темную расселину, которая вывела их маленький
караван на довольно широкий карниз, круто уходивший вверх. Манлисы двигались
тут небыстро  и  с  предельной осторожностью, но  переходы  по таким  горным
тропам  были им  явно не в диковинку. Горизонт на востоке  еще  только начал
светлеть, когда они перевалили за край стены и очутились на новом плато.
     Здесь также  рос лес, и он  показался Блейду куда более диким, чем тот,
что  они миновали ночью. Иногда строй огромных,  похожих  на  сосны деревьев
раздавался, чтобы освободить место камню  -  чудовищному  гранитному валуну,
возносившему свою округлую спину над темными кронами. Кое-где журчали ручьи,
прокладывая путь меж узловатых  корней и глыб помельче, размером  в  ярд или
два; они были мелкими и неторопливыми, с чистой прозрачной водой.
     Стало уже совсем светло, когда они сделали привал  у подножья одного из
огромных валунов, вблизи ручья.  Оба уже давно дрожали от холода,  и девушка
первым делом взялась за мешок. В нем были две пары сапог и шерстяных штанов,
шерстяные рубахи и куртки на меху. Спутница  Блейда,  разложив одежду на две
кучки, выпрямилась и  потянула  через голову  свое  платье; потом замерла  и
нерешительно взглянула на разведчика.
     Тот ухмыльнулся, поняв причину ее затруднений.  Видимо, женщины  в этих
северных краях  были  воспитаны иначе, чем  териотки, отнюдь не  смущавшиеся
своего обнаженного тела.
     - Поднимусь на скалу,  - сказал он,  кивнув в сторону  валуна. - Огляжу
местность.
     Девушка облегченно вздохнула.
     Стараясь  согреться,  разведчик  бегом взобрался  на  огромный  камень.
Серебристо-голубоватый солнечный  диск уже  парил над восточным  горизонтом,
заливая  светом  безбрежный  хвойный  океан.  Деревья  нескончаемой  полосой
тянулись к западу и востоку; на севере, милях  в пятидесяти,  высилась новая
скалистая  стена.  Вероятно,  плоскогорья  шли  уступами,  одно  за  другим,
повышаясь каждый  раз на три-четыре тысячи  футов. Блейд повернулся к югу  и
прикинул, что они удалились  от  края обрыва  не меньше, чем на десять миль.
Там, за остроконечными  зубцами  утесов, прикрытая легким утренним  туманом,
лежала  страна Мит'Канни; где-то там высилась башня Фарала Каменное  Сердце,
который уже  обнаружил, что  лишился и сына,  и дочери.  Что  ж, зато власть
осталась при нем...
     Он  спустился вниз.  Его  спутница  уже  переоделась и  даже  разложила
костер;  в  котелке  булькала вода, в  воздухе  плыл  соблазнительный мясной
запах, на чистой тряпице  лежал каравай хлеба. Блейд натянул штаны и  рубаху
прямо поверх туники, переобулся и присел к огню, наслаждаясь теплом.
     Девушка, помешивая варево в  котелке, стояла к нему в профиль. Крепкая,
сильная  - и  в то  же  время  гибкая, она выглядела очаровательно в  плотно
облегающих стройные  ноги лосинах,  рубахе  с  открытым  воротом  и коротких
сапожках. На миг Блейду показалось, что он вывез свою очередную  подружку на
экзотический пикник куда-нибудь  на север Канады;  там,  за скалой, - шоссе,
где  остался взятый напрокат автомобиль, который за  час-полтора домчит их в
ближайший городок, к магазинам, барам, телефону, уютному номеру в  гостинице
и прочим благам цивилизации.
     Он  шумно  перевел  дух.  Нет,  за  скалой  не   было   ни  машины,  ни
асфальтированного шоссе, и  из этой  Канады  он  не мог улететь  в Лондон на
сверкающей   серебристой  птице,  в  мягком  кресле,   с  рюмкой  виски   на
подлокотнике...
     - Как тебя зовут? - спросил Блейд девушку.
     - Ты даже этого не знаешь? - она  удивленно воззрилась  на него,  потом
махнула рукой. - Ах да, откуда... Ты мог прожить  тридцать  последних лет на
другом краю континента и даже не знать, что у князя Фарала появилась дочь, а
у тебя - сестра... - Она сделала паузу, потом сообщила: - Фарна - мое имя. А
твое?
     -  Ты даже этого не  знаешь? - поддразнил ее  Блейд,  но не  без задней
мысли: а вдруг имя брата для нее - не тайна?
     Но Фарна только отрицательно покачала головой и вздохнула.
     - Нет,  не знаю... Рассказывали, в молодые годы  отец  совершил грех...
взял чужую  женщину. Она сумела сбежать и родила сына... тебя...  неведомо в
каких краях...  - она снова вздохнула; лицо  ее было печальным. - Няньки мои
говорили тайком, что у меня есть старший брат... где-то далеко-далеко...
     Блейд пристально взглянул на девушку.
     - А что  тебе до этого  брата, который где-то далеко-далеко? Стоило  ли
из-за него менять уютный дом на эти дебри? - он повел вокруг рукой. - Стоило
ли спасать бастарда, изгоя?
     -  Изгой...  Пусть  изгой, но свободный! А  я? Ты думаешь,  легко  быть
дочерью  человека с каменным сердцем? - внезапно она закрыла лицо ладонями и
всхлипнула.  - С тех пор, как умерли мать и старые мои няньки, ты - все, что
у меня осталось... надежда на тебя... мечта о тебе... - по ее щекам катились
слезы. - Отец  сказал,  что  пора  найти  мне мужа,  из знатных Мит'Канни...
такого же каменного, как  он сам... - она уже рыдала навзрыд. -  Брат, брат!
Пожалей меня! Не прогоняй!
     Блейд уже все понял. Он поднялся,  обнял Фарну за плечи, потом заставил
присесть рядом с собой  и начал ласково поглаживать по спине.  Она  затихла,
спрятав лицо у него на груди и неровно, со всхлипами, вздыхая.
     - Меня зовут Ричард...
     - Ризад... - переиначила она по-своему. Язык был  тот же  самый, что на
островах, но выговор - более резким; вместо  протяжного  "Рисарс" получалось
твердое "Ризад",  да еще  с  ударением  на втором слоге. Ничего, пусть будет
Ризад, решил Блейд.
     -  Значит,  Фарна,  ты неплохо относишься  к  санурам?  -  спросил  он,
продолжая нежно поглаживать девушку.
     - Не знаю... Никогда не видела сануров...
     - Я - санур.
     - Ты - мой брат.  Нур,  санур или сахралт - неважно... Ты - мой брат, и
ты  -  сильнее  всех...  Сильней  Ристела,   которому  отец  собирался  меня
отдать....