рней зари... в это время они пахнут сильнее...
     Путники  вымылись; вода и чистые  полотенца после  скитаний по лесам  и
болотам казались роскошью. Перед  заходом солнца им принесли ужин -- большой
кусок  дичины  на  деревянном  блюде, настоящий  хлеб,  кувшин  с кисловатым
красным  вином.  Они с аппетитом поели, опустошив и  блюдо,  и кувшин, затем
нырнули в постель.  Вытянувшись на  спине,  Блейд ощущал рядом  теплую грудь
Вайалы, прядь ее  волос щекотала  шею, щека доверчиво прильнула к  его щеке.
Дорога утомила обоих, и в этот вечер грешные  мысли, вероятно,  не тревожили
юную бреггани;  она уснула,  едва закрыв глаза. Блейд  натянул  покрывало до
подбородка, расслабился и тоже задремал.
     Спал он долго и крепко,  а пробудившись обнаружил, что уже настает утро
-- бледные розовые лучи заливали комнату, и небо над лугом начало наливаться
цветом  густого  аметиста.  Рядом с  ним  раздавалось тихое  дыхание Вайалы.
Повернув голову,  Блейд посмотрел  на ее  безмятежное лицо. Вечером  девушка
успела смыть  грязь,  оставшуюся после  плена  и трудной  дорога; ее локоны,
разметавшиеся по подушке, были прелестны -- длинные, золотистые, густые.
     Блейд  не  успел притронуться к  ней, как она, почувствовав его взгляд,
зашевелилась. Не  открывая  глаз, Вайала  что-то  прошептала,  затем ее веки
дрогнули,  и темносиние зрачки  уставились в лицо странника. В следующий миг
стройное тело девушки прижалось к нему, он  ощутил аромат ее  кожи  и теплые
губы на щеке. Они были сухими и горячими.
     -- Ты мой мужчина, -- вдруг произнесла она,  приподнявшись на локте. --
Теперь я понимаю...
     -- Что, малышка?
     -- Женщина  принадлежит  мужчине, мужчина --  женщине...  Не как  вещи,
иначе... И это -- правильно.
     Со вздохом удовлетворения она прилегла на грудь Блейда. Теперь его тубы
касались  горла девушки,  ласкали  круглый  подбородок;  ее маленькие ладони
гладили  его  плечи,  и их  нежные  прикосновения напомнили  страннику порыв
ветерка в летний зной. Он чуть передвинул легкое  тело,  и  твердый  розовый
сосок послушно скользнул  в рот.  Блейд целовал  его,  ощущая, как нарастает
возбуждение,  потом его губы проложили дорожку к другой груди, поймав нежный
розовый бутон. Вайала тихо вскрикнула, едва сдерживая сотрясавшую ее дрожь
     Внезапно  она  села,  упираясь руками в  его плечи  и  широко раздвинув
бедра, потом привстала на коленях и начала медленно опускаться. Почувствовав
прикосновение твердого  жезла плоти,  девушка нерешительно замерла,  рот  ее
приоткрылся в безмолвном  стоне  Блейд, обхватив руками тонкую гибкую талию,
настойчиво потянул ее  вниз,  синие глаза распахнулись во  всю ширь,  Вайала
прикусила губу, и он вошел в теплый влажный канал.
     Несколько секунд она  не  шевелилась, наконец, откинувшись назад, стала
мерно раскачиваться  вверх-вниз, сначала чуть приподнимая  бедра,  затем все
ускоряя и ускоряя темп. Блейд, охваченный  неистовым желанием,  потянулся ей
навстречу.
     Это  продолжалось довольно  долго. Головка  Вайалы в ореоле  золотистых
волос  склонилась  к плечу, опущенные  веки притушили блеск сапфировых глаз,
рот  приоткрылся,  грудь  бурно вздымалась.  Вдруг,  выгнув  спину  и  жадно
втягивая  воздух запекшимися губами, девушка вскрикнула; Блейд почувствовал,
что  приближается финал. Через мгновение она затрепетала, содрогнулась в его
сильных  руках,  и  странник со вздохом облегчения  прижался  лицом  к шелку
волос, чувствуя,  как нежные губы ласкают шею гдето под самым ухом. Он шумно
выдохнул воздух,  всколыхнув  золотистые локоны, и осторожно опустил девушку
на постель.
     Блаженный  покой охватил его.  Вытянувшись  на спине,  Блейд  скользнул
бездумным взглядом по грубо отесанным балкам потолка,  по бревенчатым стенам
хижины  в пятнах  солнечных лучей и  массивным,  окованным  железом,  доскам
двери.  Наконец  туман в голове рассеялся, он спустил ноги на  пол, погладил
Вайалу по  плечу и встал.  Солнце сверкающим  оранжевым шаром  всплывало над
лугом, алые цветы раскрывались ему навстречу, и трудно было  поверить, что в
этот мир,  полный  любви и  красоты,  тишины  и  покоя, кто-то  может  снова
выплеснуть сосуд зла, губительную смесь ярости, властолюбия и жажды крови.
     Однако это было так. Вздохнув, Блейд потянулся к одежде.
     * * *
     Старейшины  бленаров-па   были,  очевидно,  людьми   основательными   и
неторопливыми; совещались они целую  неделю.  Правда, причиной тому являлась
вовсе не судьба Блейда, который уже через день после прибытия в Хартру начал
заниматься с группой отборных бойцов. Вопрос с ним решился практически сразу
-- никто из членов  совета не возражал, чтобы использовать чужеземного воина
в  качестве тренера и учителя, всем было ясно, что волшебное  мастерство боя
без оружия пригодится разведчикам не меньше мечей и луков.
     Столь  долгое  обсуждение  вызвал  план Хильгара,  который  он  изложил
страннику во время привала в лесу. Тут уже такого единодушия не наблюдалось.
Многие  были  склонны принять  идею военного вождя  насчет переселения всего
народа на север, к  океану, другие же считали, что население Хартры и  более
мелких  городков  и  деревень  к этому не готово. Блейд  и  сам  видел,  что
большинство жителей даже  не  думает  собираться  в путь;  он понимал  их  и
сочувствовал им,  пожалуй,  больше, чем Хильгар. Военачальник  бленаров  был
одержим своей идеей и,  подобно  большинству  таких  личностей,  не входил в
житейские обстоятельства. Для Блейда же были понятны страх и нежелание людей
покидать  насиженные места,  бросать свои  дома,  имущество и земли. Во  имя
великой цели,  во  имя  будущего, им  предлагали уйти в  далекую неизвестную
страну, но  они  пока  не ощущали  угрозы  и  здесь.  Хильгар  настаивал  на
переселении  еще и  потому,  что  видел  в  знаниях,  хранящихся  в  городе,
последнюю надежду  Триречья;  однако,  знания не волновали  большинство  его
соплеменников.
     Ирония  судьбы: один из  самых  верных  друзей  Хильгара,  член  совета
старейшин,  более всех сомневался в разумности его плана. Это  была женщина,
Трайя,  командир  отряда разведчиков, бреггани. Ей стукнуло  тридцать, и она
гораздо  лучше  Вайалы  разбиралась в политических  хитросплетениях  Брегги.
Трайя  не  раз участвовала в  охотничьих  вылазках в лес,  и  пару лет назад
сенары Рильгона захватили ее в плен. Она не пыталась  приспособиться к жизни
в стойбище волосатых и не стала ждать,  когда  ее продадут горцам за  кувшин
спиртного;  эту женщину отличал твердый нрав.  За  свою  непокорность  Трайя
получила сотню  ударов плетьми, а  затем ее,  бездыханную, бросили в  лесной
чаще. Она выжила. Она переправилась на  бревне через Орилу и долго плутала в
болотах,  пока  разведчики  бленаров-па   не  подобрали   ее.  Теперь  Трайя
командовала этим отрядом. До сих пор вся спина женщины от шеи до ягодиц была
покрыта белесыми полосками шрамов.
     Когда Трайя отлеживалась после  побега, Хильгар часто беседовал  с ней,
расспрашивая о степной стране, о древних знаниях, сохранившихся у  бреггани,
о ситуации в  городе. Большую  часть того, что вождь рассказывал  Блейду, он
узнал от Трайи. Она  не только говорила, но и слушала, постепенно проникаясь
идеями  Хильгара; они  подружились,  и  когда Трайя  поднялась  на ноги. Дух
Единства почти вытеснил из ее сердца Великую Мать.
     Она была невысокой -- на полголовы ниже, чем те бреггани, которых Блейд
встретил  в Лесу Гигантов.  Лицо  ее, с крупными, чуть резковатыми  чертами,
красиво обрамляли темно-каштановые волосы с  проблесками седины; несмотря на
крепкую приземистую  фигуру,  Трайя  была  прекрасно сложена. Вероятно,  она
выглядела очень соблазнительной -- до того, как плети сенаров оставили на ее
теле жуткие отметины. В Хартре она так и не завела приятеля, и казалось, что
ее совершенно не интересуют ни собственная внешность, ни мужчины.  Странник,
однако, замечал,  что  иногда  глаза  женщины  останавливались  на Хильгаре;
взгляд ее становился мягким, по губам скользила чуть заметная улыбка.  Блейд
полагал, что военному вождю  стоило бы обращать  внимание  на  такие мелочи.
Впрочем, в дела Хильгара он не лез.
     Эта женщина, Трайя, никогда  не флиртовала с  ним, даже когда  рядом не
было Вайалы. Часто, утомленные  после дневных занятий, они болтали на пороге
хижины   или  на  поляне,  служившей  Блейду  тренировочным  залом.  Вайала,
превратившаяся  в  одну  из  лучших  его учениц,  приносила  кувшин  слабого
красного  вина,  потом  устраивалась  у  ног  странника;  он  слушал,  Трайя
говорила. У нее  были другие  намерения,  чем у  Хильгара; эта бреггани была
готова принять  самое  активное участие  в  схватке между  городом и  ордами
Рильгона.
     -- Мы  должны  укрыть  женщин,  детей  и стариков  в  лесах, -- с жаром
излагала она свои планы.  -- В верховьях Бурой такие чащи, что люди Рильгона
не найдут их следов, даже если  станут искать целый год. Затем наши воины --
только воины, а не весь народ, -- отправятся к городу. Мы не уйдем на север,
не сбежим, как  предлагает Хильгар, а разобьем  лагерь  в  степи и  дождемся
войска Рильгона.
     -- И что потом? -- вставил Блейд.
     -- Потом? Разве не ясно? Отряды Рильгона подойдут к городу, воительницы
покинут стены Брегги, чтобы принять бой. И вот тогда  наши люди, две  тысячи
лучших в Триречье бойцов...
     -- ...ударят Рильгону в спину! -- закончил странник.
     Трайя кивнула головой.
     --  Если вам удастся сделать это  вовремя,  убийцы  Рильгона лягут  под
стенами Брегги. По крайней мере, большинство! Остальных мы вытесним в лес  и
будем гнать до  самой Фиолетовой Пустоши! -- ее кулаки сжались, глаза опасно
сверкнули. -- И  тогда  наши сестры,  которых  мы  спасем,  станут думать  о
мужчинах  иначе,  чем теперь... Возможно, они  поделятся  знаниями,  и мечта
Хильгара исполнится.
     -- Ты сказала: возможно, -- заметил Блейд.
     Женщина только пожала плечами:
     -- Конечно,  я  не могу  знать наверняка.  Но,  думаю,  таким  путем мы
добьемся  большего, чем  бегством  на  север. Даже если бреггани по-прежнему
будут скрывать древние знания, то уж с Рильгоном и его ордой мы разделаемся!
-- Когда Трайя говорила о Рильгоне я его людях, ее карие глаза вспыхивали от
ярости.  -- Мы должны бороться вместе. Блейд. Вместе! Дух Единства и Великая
Мать -- против злобных демонов пустынь, лесов и гор!
     С этим  странник  был  согласен --  как и Вайала, зачарованно слушавшая
речи  старшей  сестры. Вероятно, юная бреггани  уже  видела, как  они втроем
спасают  великий  город  на   северных  равнинах  от  нашествия  варваров  и
преподносят Великой Матери голову Рильгона. Блейд не разделял ее энтузиазма;
к сожалению, эта голова крепко сидела на плечах.
     Шло время, из города поступали все более тревожные вести. Соперничество
в  Брегге обострилось до предела,  иногда  случались  открытые  столкновения
между сестрами.  Не радовали и новости из Сенар Хасра и  западных предгорий,
где Рильгон сколачивал армию. Численность его  войска непрерывно росла; было
ясно, что он поведет на город тысяч пять бленаров и по крайней мере в четыре
раза больше дикарей. Даже забыв о своих распрях, бреггани могли бы вывести в
поле только пять-шесть тысяч бойцов.
     Когда  Трайя сказала об  этом, странник  удивленно  покачал головой. По
словам  Вайалы,  расписывавшей  чудеса  и  великолепие  степного города,  он
полагал  Бреггу  новым  Римом;  вероятно, его  подруга  слегка  преувеличила
мудрость и мощь своих сестер.
     -- Неужели  в Брегге  так мало жителей? --  он  уставился на  Трайю,  с
недоумением наморщив лоб.
     Женщина невесело усмехнулась.
     -- Нет, конечно. Город многолюден, но воительниц  в  нем немного. Хвала
Великой Матери,  что те сестры,  которые  готовы присоединиться к нам, умеют
держать оружие в руках. Остальные, я думаю, бесполезны.
     Блейд, однако, полагал иначе. Не раз и не два ему случалось видеть, как
мирные жители за невероятно короткий срок превращались в грозных бойцов. Все
зависело  от  обстоятельств! А  в этом  мире, как  и  в прочих, они людей не
баловали.

        ГЛАВА 9

     Пролетел  месяц,  дни,  полные  трудов,  сменялись   тихими  спокойными
вечерами,  предвестниками жарких ночей. По расчетам Блейда, он пробыл в этом
мире уже  девять недель. Он видел его леса и реки, болота и холмы, пустыню и
океан,  стойбища  дикарей  и  селения тех, кто сохранил человеческий  облик.
Стоило ли задерживаться среди них? Триречье  -- немалый кусок земли,  однако
оно  было  всего  лишь  зеленой  рощей,  уцелевшей  на  востоке  континента.
Вероятно, огромного, и почти наверняка -- выжженного дотла. Ему хотелось это
проверить.
     Тем не  менее, он остался. Он хотел помочь маленькому народу  Хильгара,
хотел увидеть  Бреггу --  победителем, а  не  пленником,  которого тащат  на
аркане, хотел разведать ее древние тайны.  Может  быть, там  найдется что-то
любопытное?   К    примеру,   установки   искусственной   репродукции   рода
человеческого... Его светлости такая информация была бы интересна...
     Сам  Блейд предпочитал  старый способ  -- при полном одобрении  Вайалы.
Иногда он  признавался себе,  что  не только  предстоящая разведка и надежды
ознакомиться с  инкубатором  бреггани  удерживают  его в  Хартре; нет,  было
кое-что еще. Этот край у моря дышал покоем. Прозрачная река, маленький домик
на  краю луга,  неторопливая  беседа,  запах  цветов, аромат  кожи Вайалы...
Вайала! Она превратилась в настоящую женщину, восхитительную и нежную!
     Нет, он не покинет Хартру, не  пойдет за  Каменный Серп,  чтобы бросить
взгляд на мертвые земли запада. Если суждено, он увидит их и ужаснется; если
же нет... С него хватит ужасов фиолетовой пустыни!
     Наступило время, и  старейшины, после  долгих споров,  наконец пришли к
единому  мнению;  теперь  странник знал,  что ждет  его  в  ближайший месяц.
Бленары-па  решили  отправить  войско на  помощь Брегге  -- вслед за отрядом
разведчиков, который поведут Блейд и Трайя. Остальной народ будет готовиться
к переселению  и,  в  случае победы  Рильгона, люди покинут  этот  край. Они
выйдут в  море и поплывут на север, туда, где за  степями Брегги, за мертвой
пустыней и горным хребтом, шумят суровые хвойные леса. Может быть, в далеком
уголке мира, который пощадило Разрушение, они обретут безопасность... Блейд,
однако,  в этом сомневался; он звал нрав завоевателей. Если  удача улыбнется
Рильгону,  кто  помешает  ему  построить  корабли и  обыскать  все побережье
материка?
     Хильгар начал  собирать войско; его, как и переселенцев, предполагалось
переправить  на судах,  вместительных парусных  шхунах,  на  которых  рыбаки
бленаров ходили  вдоль побережья. В один  из  дней кораблик поменьше унес на
север группу разведчиков. В нее  вошли девятнадцать человек, десять женщин и
девять мужчин, не  считая НугУна и самого Блейда; все -- лучшие его ученики.
Оглядывая расположившихся на палубе людей, странник подумал,  что  в  отряде
маловато  мужчин.  Им, однако, предстояло действовать и  в городе,  где лишь
женщины  могли  свободно  передвигаться.  Пять воительниц, включая  Трайю  и
Вайалу,  жили раньше за стенами Брегги; на их плечи ляжет основная задача --
установить  связь  с  сестрами  и  вывести   их  в  степь.  Блейд  вздохнул,
покосившись на крепкие фигуры Трайи  и остальных  бреггани, на нежное личико
своей подруги в ореоле золотых волос. Пусть  пребудет с ними милость Великой
Матери и Дух Единства! Если их узнают, живым не вернется никто.
     За сутки шхуна пересекла океанский залив, принимавший воды Триречья, не
приближаясь ни  к устью Орилы, ни к страшному побережью Фиолетовой  Пустоши.
Разведчиков высадили  среди холмов  на  восточное оконечности Леса Гигантов,
где  берег  был  изрезан   многочисленными  бухточками  и  шхерами,   иногда
тянувшимися  на   несколько  миль   вглубь   суши.  Вид  огромных  деревьев,
приподнятых к  небесам  на пьедесталах пологих холмов, снова потряс  Блейда:
разглядывая  их с моря, он  решил, что некоторые исполины  Хасрата достигают
семисот футов в высоту.
     Впрочем, тут  разведчики не  задержались; Трайя быстрым  маршем  повела
отряд на  север. Вскоре деревья  начали  мельчать и  редеть,  уступая  место
траве,  кустам  и зарослям  диких виноградных  лоз;  степь медленно  сменяла
лесное царство, выхватывая из зеленой плоти Хасрата то  одиночное дерево, то
целую рощу.  Тут, на северовосточной  оконечности  равнины, путники  сделали
привал -- для отдыха и  рекогносцировки.  Если бы патрули бреггани с прежним
усердием  охраняли  степь,  им  пришлось  бы  двигаться  дальше  медленно  и
осторожно. Но Трайя полагала,  что сейчас,  когда борьба  за власть в городе
вот-вот  выльется в  кровавую  стычку, соперницам некогда  думать  об охране
границ. Это означало, что путники могут без опасений покинуть лес.
     Тем  не  менее,  она выслала  в  разведку  несколько групп  по  два-три
человека; они прочесали равнину на десять миль вперед, не обнаружив ни одной
живой души. На следующее утро цепочка мужчин и женщин, оставив позади лесную
прохладу  Хасрата,  потянулась  в  жаркую  степь.  Они  продолжали  путь  на
северо-запад  --  туда, где в сотне миль от границы  безбрежного  леса лежал
город бреггани.
     Путешествуя по ночам  и скрываясь днем, разведчики преодолели две трети
этого расстояния  за  четверо суток. Блейд не без удовольствия наблюдал, как
растет  авторитет Нуг-Уна;  острое  зрение дикаря  позволяло отряду  идти  в
темноте почти с такой же  скоростью,  как и днем. Не  раз сенар предупреждал
путников о  едва  заметных тенях, что крались во мраке; они падали  в траву,
пропуская стражей.
     Трайя считала, что попадавшиеся навстречу группы не  являлись  обычными
патрулями  или  охотничьими  отрядами,  которым  не было  нужды  таиться  на
собственной территории. Эти же бреггани  шли быстро и  скрытно, и пересекали
равнину словно хищные ночные  птицы, вылетевшие на поиски добычи.  Что нужно
было им во тьме ночи? Какие интриги  плелись за городскими стенами? Никто из
разведчиков  этого  не  знал; с  тревожным любопытством они  приближались  к
Брегге, ожидая самой худшей вести, о том, что началась кровавая междуусобная
резня. Только Нуг оставался безразличным к таким вещам,  выходившим за грань
его понимания.  Мир  сенара был  прост, врагов  надлежало убивать, друзей --
охранять. Впрочем, друзей у него, кроме Блейда, не имелось.
     Миновал пятый  день.  Они пересекли широкую  полосу  степи,  оставив за
спиной   плодородную  равнину   с  перелесками,   небольшими   ручейками   и
огороженными  лугами, где  паслись  стада рогатых  пепельно-серых  животных,
напоминавших миниатюрных коров.  Утром, когда еще  не высохла роса на траве,
Блейд  подполз  к изгороди одной  из таких  ферм, и долго наблюдал за домом,
двором и похожими  на хлева  сараями. Здесь обитала дюжина  крепких  сильных
женщин, облаченных в короткие туники из грубой коричневой материи; на взгляд
странника, они ничем не отличались от польских или норвежских крестьянок. На
ферме держали и  двух рабов-сенаров,  заменявших лошадей: они качали воду из
колодца, вертели тяжелые жернова, таскали огромные вязанки дров.
     Возвратившись в лагерь, он рассказал  об увиденном Трайе. Та равнодушно
пожала плечами:
     --  Да, в  Брегге  много  сенаров, заветы  Великой  Матери не запрещают
держать  домашних, животных.  Но к тебе  это  не  относится,  -- она окинула
Блейда быстрым  взглядом. --  Ты --  не сенар. Если  попадешь  в  плен, тебя
просто убьют.
     На шестой  день пути фермы стали крупнее; необработанные земли меж ними
тянулись  узкими  полосками.  Теперь  разведчикам  приходилось  двигаться  с
гораздо  большей  осторожностью  и еще тщательнее  выбирать  места привалов.
Здесь,  в  двух-трех  десятках миль  от  городских  стен,  иногда попадались
патрули,  но не слишком часто.  Как-то днем часовые  заметили приближающееся
обла