. -  Абдиас  устало откинулся на  ложе.  Разговор явно утомил
старца,  но  Блейд  не  собирался  уходить.  И,  повинуясь  его  выжидающему
повелительному взгляду, старик продолжил: - Каждый бог силен в своей стихии.
Однако  с  насланной  Фриггою бурей  мы  совладали  с  помощью  талисмана...
Достаточно сильны  они и в теле человека, причем чем дольше обитают  в  нем,
тем сильнее  становятся. Но занять тело непросто!  И не всегда возможно... -
Он  умолк,  облизнул пересохшие  губы,  и Блейд,  проследив  направление его
взгляда,  обнаружил рядом с кроватью  кувшин с вином и бокал. Странник налил
немного, поднес Абдиасу, и тот жадно выпил.
     Капли  алой влаги стекали из  уголка рта на  белую  рубаху,  делая  его
похожим на упыря.  Он  даже  не  заметил  этого. Взгляд сделался лихорадочно
возбужденным,  в горле заклокотало. Блейд  подумал, что  ему  пора  уходить,
но... Оставался последний вопрос.
     - Значит, богиня может обитать в теле любой  женщины? Любого мужчины? -
Сперва  ему показалось, что больной уже  не слышит его;  в нетерпении  Блейд
едва удержался, чтобы не встряхнуть старика. - Как же тогда узнать ее?
     Наконец посиневшие губы разомкнулись.
     - Не в любом теле, нет...  Хьор... только он дает богу доступ в тело...
Хьор  внутри,  но посвященные  могут видеть  его  отражение. У  тебя я узрел
его...   Но  берегись!  Это  заметят  и   другие,  те,  кто  жаждет  вернуть
поверженных... - Голос старика был едва слышен, -  Если хьора нет, то в теле
смертного божество может пробыть лишь до малого новолуния. После же его ждет
гибель... Когда-то  я  мечтал подстеречь бога в человечьем обличье,  связать
его  магией   рун  и   не   дать  уйти...  Освободить   мир  от  владычества
бессмертных...
     Однако  эти бредни старика  мало  интересовали Блейда.  Вскочив,  он  в
волнении зашатал по комнате.
     - А этот самый хьор?.. Он есть у Дика? - Если Абдиас говорил о какой-то
опасности, то прежде всего ему следовало позаботиться о сыне.  Но  старик не
ответил. Он лишился сознания, погрузившись в черную бездну забытья и покоя.
     Блейд  в  растерянности стоял над  ложем,  готовый выть от бессилия. На
заре  они  отплывали;  у  него не  будет  больше  возможности  порасспросить
Абдиаса...
     Из мрачной задумчивости его вывел голос Ярла:
     - А,  вот  ты  где... Я тебя повсюду ищу!  - Тут он заметил съежившуюся
фигурку на ложе, склонился над  ней, и Блейду показалось, что лицо его друга
потемнело. - Кто это такой?
     -  Один из  моих спутников, Абдиас, советник Вота Северного, а теперь -
Талин. Должно быть,  ты слышал о нем...  Мы вместе потерпели крушение и  шли
через пустыню.  Я попросил Хенрика доставить его  сюда, чтобы лекарь мог  им
заняться. Он был совсем плох, чуть не умер от жажды...
     - Понятно... -  В  голосе Ярла слышалась задумчивость. - Так, говоришь,
его зовут Абдиас? Советник королевы Талин?
     - Ты знаешь его?
     Ярл несколько секунд не сводил  пристального взгляда со старика, прежде
чем ответить:
     - Он напомнил мне человека, о котором я надеялся забыть навсегда.
     Но ни в  тот  день,  ни позже Блейд не  успел  расспросить его  об этом
странном  эпизоде, и сам Ярл больше не вспоминал  о нем.  Оба  были  слишком
заняты  подготовкой  к  отплытию.  Блейд  дал  себе  слово, что  постарается
выяснить тайну при  первой же возможности, однако опасался, что представится
она не скоро.
     * * *
     В ночь перед нападением почти никто  на галере не спал. Воины  готовили
оружие к бою,  укрепляли щиты  на  бортах, точили мечи.  Отличная, слаженная
команда,  волчья  стая,  где  каждый  знал  свое  место - на  веслах  ли,  у
катапульты  или  у лестниц с абордажными крючьями на  концах. Люди двигались
слаженно, ритмично, без лишней ругани и суеты, словно единый живой организм.
Сердце Блейда пело, когда он наблюдал за ними, предвкушая завтрашний бой.
     Что до него с  Ярлом, то  им пришлось  в последний раз отрабатывать все
детали сражения, сидя в капитанской каюте за ворохом карт. Блейд, прикидывая
расстояние от береговой линии до крепости, не переставал терзать Ярла:
     - Ты уверен,  что Фьодар  в крепости?  -  Этот вопрос прозвучал уже раз
двадцать, и в двадцатый же раз Ярл произнес:
     - Мои лазутчики не ошибаются, будь уверен. Эти парни, прикажи им,  хоть
самому Тунору в задницу залезут! - Он довольно усмехнулся. - У Фьодара новая
девка,  значит,  еще  неделю  он из  своей  конуры  не  вылезет.  Можешь  не
сомневаться!
     Сведения эти  были  жизненно важными  и  могли сыграть решающую  роль в
определении дальнейшей стратегии.
     Пока же было принято решение  на подходе к Тайту  разделить флот на две
части. Двадцать кораблей  войдут в  гавань, где стоят  суда Фьодара;  другие
десять  окружат  остров  и  с  тыла  подойдут к цитадели пиратов.  План  был
рискованным; Ярл не сразу согласился разбивать силы.
     - У Фьодара и без того  галер больше, чем у нас. А ты хочешь, чтобы  мы
своими руками еще больше ослабили себя! 468
     Блейд горячо спорил, тыкая острием кинжала в очертания  береговой линии
на обветшалой карте. Он  бесчисленное множество раз  рисовал древесным углем
план  местности  на  ранее чистых досках  стала, читал  лекции  предводителю
пиратов по стратегии и тактике,  приводил примеры  из битвы Марка Антония  и
Октавиана Августа  у мыса  Акций  и разгрома Непобедимой Армады (не уточняя,
естественно, ни  времени, ни места, где все  это происходило).  Ярл  яростно
спорил, приводил  свои резоны, ссылался на походы с Геториксом Краснобородым
и поочередно взывал ко всем альбийским богам, сминая в раздражении оловянные
кубки сильными пальцами. И все же Блейду удалось убедить его.
     Он  не  сомневался,  что  катапульты  и  новая  тактика  обеспечат   им
необходимый  перевес  в бою.  Но  самым важным  для  него была  не победа, а
пленение Фьодара.  Ради того, чтобы не дать ускользнуть этому псу, он  готов
был идти на любые жертвы.
     * * *
     Над морем вспыхнула  заря нового дня, кровавая, яростная -  предвестник
жестокой сечи. Остров Тайт уже  виднелся туманной  полоской на горизонте, до
него было не больше десятка килсов.
     - Отличный денек! -  Невозмутимый, как  обычно, Ярл потянулся  так, что
хрустнули кости. Блейд, мрачный  и неразговорчивый, стоял рядом, по привычке
опираясь на рукоять Айскалпа.  С  минуты на минуту должен был раздаться крик
впередсмотрящих...
     - Тайт!  Тайт впереди!  -  донеслось с мачты, и стрелки изготовились  к
бою. Секироносцы-хойлы, стоявшие впереди, прикрывали их щитами.
     Блейд с силой втянул в легкие морской воздух. Началось!..
     Повинуясь  команде,  отданной с флагманского  "Веланга",  шедший доселе
слитно флот  разделился  на  две неравные части.  В едином  ритме, повинуясь
дроби барабанов,  гребцы налегали  на  весла.  Галеры,  точно морские  рыбы,
всплывшие из неведомых глубин, пенили воду, двигаясь стремительно и плавно.
     Матросы  бросились  спускать  паруса.  Хойлы,  в   кожаных  доспехах  с
бронзовыми  накладками,  подняли тяжелые  щиты.  Начищенные клинки  и лезвия
секир горели огнем в лучах восходящего солнца.
     Перехватив  взгляд,  брошенный Ярлом  на  удаляющиеся  галеры, странник
пожал  плечами; похоже,  его приятель слегка завидовал им.  Сам  же  Блейд в
деталях мог представить,  что ожидает  их флот на подходах к  Тайту. Корабли
Фьодара  наверняка  наготове:  они не могли не заметить приближение  врагов.
Значит  вскоре  взовьются  в  воздух  тучи  камней и стрел, полетят  горящие
снаряды из катапульт, сея ужас и смятение в стане противника... Потом галеры
подойдут  ближе  и  примутся  ломать  своими  заостренными носами  весла  на
Фьодаровых судах... Этому  приему, хорошо известному еще со времен  эллинов,
он также обучил капитанов Ярла.
     Когда враг  будет  обездвижен  и  беспомощен,  в  ход пойдут абордажные
лестницы и перекидные  трапы с шипами - "вороны". Поток бойцов устремится на
те галеры,  что еще не объяты пламенем. Воздух наполнится гарью  и  копотью,
крики раненых смешаются с треском лопающегося дерева, падающих мачт и звоном
мечей...
     Это будет сражение, подобное тысячам и  тысячам других...  Сейчас Блейд
не испытывал уже  ни возбуждения, ни сожаления при мысли  об этом. Когда-то,
бесконечно давно, ему доставляла удовольствие  любая битва - как сейчас Ярлу
и его капитанам... Ярость и жажда боя горячили кровь, пьянили крепче вина...
     Время   превратило  его  в   машину  смерти,  равнодушную,  холодную  и
совершенную. Время научило его убивать,  лишь когда это жизненно необходимо.
Не  из  жалости  или снисхождения,  нет!  Просто  из  соображений  разумного
эгоизма, не  поощрявшего счеты и лишних усилий. Но мудрость подобной позиции
пришла к нему лишь с годами, и он не мог осуждать тех, кто чувствует иначе.
     Навстречу им  с другой  стороны острова потянулись суда Фьодара, словно
подводя  пунктирную  черту  его  размышлениям.  Теперь  у  Блейда  появлялся
отличный шанс на практике проверить действенность нового оружия.
     Всего галер было тринадцать - видно, отборный  флот, защищавший подходы
к цитадели. Их яркая  боевая раскраска,  черная  с  желтым,  намалеванные  у
ватерлинии глаза  и разверстые пасти деревянных чудищ на носах призваны были
внушать ужас. Выстроившись полукругом, они неумолимо надвигались на флотилию
Ярла.
     Блейд махнул воинам у  катапульт. Гребцы подняли весла. Корабли Канитры
замерли, точно стая акул, готовых к броску на добычу.
     Первый выстрел  странник  сделал  сам.  Он знал, как  это  важно  -  не
промахнуться, с  первого  удара ошеломить  противника,  а  главное, показать
своим,  насколько эффективно их тайное  оружие. Потому  он целился  особенно
тщательно, избрав  мишенью  ближнюю галеру,  на носу которой  был  изображен
морской  змей - должно быть,  флагманскую.  И когда  спустил наконец  рычаг,
удерживавший  тетиву,  и  глиняный  снаряд  со  свистом  устремился  вперед,
невольно принялся молиться всем ведомым ему богам, чтобы тот угодил в цель.
     И небеса услышали его молитвы!
     Горшок разорвался точно посреди  палубы, горящее масло расплескалось во
все  стороны,  обрызгав  матросов,  с  дикими  криками   бросившихся  прочь.
Мгновенно  занялась холстина спущенного паруса, затем  пламя перекинулось на
дощатый настил... Когда  пираты опомнились,  вся палуба  уже была  в огне. А
навстречу кораблям летели  все новые и новые  снаряды. Жуткие  вопли, стоны,
дым и столбы пламени поднялись над морем.
     Не   все  выстрелы  оказались   столь   же  удачны;   многие  горшки  с
зажигательным зельем летели мимо и падали в воду. Другие, даже  ударившись о
борт  или палубу, разбивались, не возгораясь, или давали столь слабое пламя,
что  его  без  труда удавалось затушить...  Но  это уже  не  имело  никакого
значения.
     Внезапность  нападения  обеспечивала  флоту  Канитры решающий  перевес,
лишало противника воли к сопротивлению.  Пираты Фьодара были  в панике,  они
казались ошарашенными, сбитыми  с толку. Гребцы не могли уберечь свои весла,
воины не  слышали команд...  Большинство даже не  пыталось  отразить  атаку;
немногие же -  те, кто успел  оправиться  от  потрясения -  были  не в силах
противостоять натиску людей Ярла. Началась кровавая беспощадная резня.
     Не прошло  и часа,  как треть галер  была  потоплена; догорающие остовы
других дымились далеко  позади.  471 Блейд мог лишь  надеяться, что основной
части их флота победа далась столь же легко...
     Они вошли в небольшую бухту, откуда прямая дорога вела в замок Фьодара.
Блейд оглядел берег и причалы.
     Он вспоминал карты, составленные по  донесениям лазутчиков. Они с Ярлом
изучили их  столь тщательно, что, казалось, он может узнать каждый кустик  и
камешек на острове. И то, что он видел теперь, укрепляло в нем уверенность в
победе.  Шпионы  не  солгали;  остров  Тайт  был   именно  таким,  каким   и
представлялся ему.
     Цитадель  Фьодара  считалась неприступной.  Этот  замок оседлал  скалу,
нависавшую над  бухтой, и вела к  нему лишь одна дорога, по которой, встав в
ряд, едва ли могли бы пройти четверо. Несколько десятков человек с легкостью
сумели бы защитить тропу и цитадель от сотен и тысяч нападающих...
     Но!
     Да, неизбежно  и несомненно, здесь было "но". И  именно на  это обратил
внимание странник,  когда  Ярл  впервые  доказывал  ему  невозможность взять
приступом крепость Фьодара.
     Цитадель выстроили из дерева.
     Леса  на  Тайте было достаточно. Отличный корабельный лес, мечта любого
строителя судов... Камень же тут добывался из скальных пород, весьма твердых
и неподатливых. Владетели Тайта были настолько уверены в себе, считая остров
неприступным, а силы  свои неодолимыми, что не позаботились о  более прочном
убежище.
     Дробить скалы казалось слишком тяжелым и нелепым занятием. Везти камень
с материка - накладно. А дерево было здесь, под рукой...
     Узнав об этом, Блейд сказал лишь одну фразу:
     - Нам не придется брать замок приступом: Фьодар сам придет к нам.
     * * *
     Все было кончено еще до полудня.
     Возглавляемый  Блейдом отряд из отборных бойцов высадился на берег. Они
не стали карабкаться по тропе вверх; они ждали внизу.
     И как только все было готово, странник дал сигнал кораблям.
     Галеры  тем временем заняли позицию, наиболее удобную  для обстрела - с
той  стороны,  гас  скалы  вздымались  не  очень   высоко.  Катапульты  были
развернуты  строго  под  нужным  углом,  канаты  натянуты...  И,  дождавшись
команды, они открыли огонь.
     Эта  атака  не  вызвала  в крепости такого же  полного смятения, как на
галерах;  без  сомнения, сверху Фьодар наблюдал за исходом  морского  боя  и
успел принять меры. Первые снаряды его люди успешно гасили, прежде чем огонь
успевал  распространиться  дальше.  Блейд на  миг  ощутил  прилив  отчаяния.
Неужели он просчитался?..
     Но катапульты  стреляли без перерыва,  огненные снаряды градом сыпались
на головы осажденных, с каждым разом все точнее накрывая цель.
     Вскоре  пожары  стали  вспыхивать  слишком  часто,  повсюду,  в  разных
концах...  Загорелись конюшни, и испуганные  лошади, вырвавшись  на свободу,
внесли панику в ряды защитников.
     Блейд  не  мог  видеть, что происходит там, наверху, но судя  по  диким
крикам, доносившимся из крепости, полыхающим вовсю башням  и стенам, которые
никто уже и не пытался тушить, паника в цитадели достигла предела.
     Густой жирный  дым  поднялся над скалами, затянув небо, скрывая солнце.
Ночь, вечная ночь наступила для Фьодара...
     Но обороняющиеся, как видно, решили, что еще не все  потеряно: внезапно
горящие ворота цитадели распахнулись, и обезумевшая толпа хлынула вниз. Пять
сотен яростных  бойцов,  опаленных пламенем, предпочитавших смерть от железа
мучительной гибели в огне...
     Все  дальнейшее смешалось в памяти  Блейда. Потоки крови, дым, багровые
языки пламени, грохот, звон, истошные вопли... Айскалп  разил неумолимо; эти
безумцы словно  сами подставлялись  под удар! Узкая  дорога к  замку сыграла
злую шутку с людьми Фьодара; они могли пробиваться вперед лишь по  несколько
человек -  сзади их теснили, сбивали с ног  и  топтали накатывающие  людские
волны, спереди нещадно косили клинки и секиры атакующих.
     Блейд  вновь  ощущал  себя  машиной  смерти...  Руки  его вздымались  и
опускались  с   точностью   и   ритмом  часового  механизма.  Хруст  костей,
предсмертные хрипы,  хлещущая во все  стороны  кровь...  Снова глаза и  слух
странника переполняли смерть и боль, подобно чашам Судного Дня.
     Но вот взгляд его остановился на группе воинов, сражавшихся слаженней и
яростнее  остальных;  путь  их отмечали  горы  расчлененных тел.  Они упорно
пробивались вперед,  тараня противников стеной тяжелых щитов; лезвия залитых
кровью секир отливали  алым в лучах солнца,  и ни звука не доносилось из-под
черных  шлемов  этих  вестников  смерти.  Когда  стена  щитов  на  мгновенье
разомкнулась,  Блейд успел заметить человека в бронзовых черненых доспехах и
медном  шлеме, навершие  которого изображало  морского  змея  с разверзнутой
пастью, подобного тому, что он видел на флагманской галере.
     Сердце его бешено забилось. Фьодар!
     Не помня себя от возбуждения, он рванулся вперед.
     Айскалп, с лезвием,  потускневшим от  крови, взметнулся к  небесам -  и
рухнул, увлекая  за собой  первого  из воинов. Страшный  удар рассек грудную
клетку, смяв доспехи, как будто они были из картона;  щит отлетел в сторону.
Мгновение  ушло на то,  чтобы высвободить оружие, и вот еще один пират упал,
не  успев  увернуться от несущего смерть топора. Голова  его  покатилась  по
траве, покрытой бурыми кровавыми брызгами.
     Оставшиеся  теснее сомкнули ряды, сразу с двух сторон мелькнули клинки.
Блейд метнулся в  сторону, уходя  от атаки, успев молниеносным ударом топора
выбить у  противника меч.  Он заметил недоуменное  выражение  в  его глазах,
прежде чем нанес второй удар, и враг рухнул, как подкошенный, грохнув шлемом
о щиты своих соратников.
     Теперь их осталось восемь, не считая Фьодара. С  угрожающими лицами они
надвинулись на Блейда: трое с мечами, остальные - с широкими секирами.
     Странник оскалил зубы; возбуждение битвы овладело им.
     - Ну, собаки, - прорычал он, раскачивая топор, - кто следующий?
     Воины,  прикрываясь тяжелыми щитами, шли на него стеной, непроницаемой,
как панцирь огромной бронзовой  черепахи.  Блейд попытался сокрушить хотя бы
одного из  телохранителей Фьодара,  пробить  брешь в  его защите, но тщетно;
шеренга неудержимо продвигалась вперед.
     Он с яростью молотил Айскалпом по бронзовым щитам, ужасающий лязг резал
уши, но с  таким же  успехом  можно  было  бы пытаться  остановить танк. Пот
стекал по лицу странника,  гнев ярился в сердце, но он был бессилен! Стиснув
зубы, Блейд отступил на шаг, потом - еще на один.
     Что-то  треснуло под его каблуком Метнув быстрый взгляд вниз, он увидел
остатки  глиняного  горшка, в  котором  плескалась  горящая  Хейрова  смесь.
Зарычав, он молниеносно нагнулся и, схватив сосуд, запустил в самую середину
черного строя.
     Самодельный напалм выплеснулся;  три бойца с жуткими криками покатились
по  земле, пытаясь  сбить  огонь.  Теперь строй распался,  открыв  главаря в
змееподобном шлеме.  Его воины катались по земле, и пламя терзало  их тела -
похоже, адская смесь из древесной смолы и серы намертво прилипла к бронзовым
панцирям. Запахло паленым мясом.
     За спиной раздался  топот сапог,  Блейд оглянулся  и издал боевой клич.
Ярл шел  ему  на  помощь  со вторым  отрядом!  Значит,  битва  действительно
закончена. Пес Канитры загрыз тайтского дракона! Оставалось последнее...
     - Сдавайтесь,  отродье сервов! - прохрипел он.  - Ваш  флот разгромлен!
Помощи ждать неоткуда. Сдавайтесь!
     На лицах  воинов, которых пощадил огонь,  мелькнула тень сомнения - они
не  настолько  были  преданы своему  господину,  чтобы  защищать его  в  час
заведомого поражения. Спасти свою жизнь куда важнее...
     Уловив  замешательство  телохранителей,  Фьодар   ненавидящим  взглядом
уставился на них, но те лишь отводили глаза.
     - Презренные трусы! - зарычал он. - Жалкие  твари,  недостойные  лизать
хозяину сапоги! Так-то вы отблагодарили меня?!  Вот она,  ваша  верность?! -
Повелитель Тайта выступил вперед, размахивая мечом.  - Что ж! Пусть никто не
скажет, что Фьодар умер, как трус!
     Его клинок  просвистел  в воздухе.  Блейд отразил удар так яростно, что
посыпались искры. Замахнулся сам - но Фьодар ушел из-под удара. Вновь бронза
зазвенела о сталь.
     - Кто  ты такой,  чужак? - На  губах пирата выступила  пена. -  Я  хочу
знать, кто посягнул на мою жизнь!
     Блейд не ответил. В  отличие от  Фьодара, вступившего в бой со  свежими
силами,  он  начинал чувствовать  усталость.  Мышцы  гудели,  и  горячий пот
заливал глаза. Он не мог позволить себе тратить силы на перебранку.
     Еще