горцев шло
к  городу,  оставляя  древние  развалины  в  стороне,  что весьма порадовало
Блейда. В  лагере скопилось  три  тысячи бойцов,  мужчин и  женщин, и  он не
хотел, чтобы их обнаружили раньше времени.
     Вскоре армия Рильгона  опять остановилась; на сей раз -- на  расстоянии
дневного перехода от Брегги. Напряжение в лагере возрастало с каждым  часом;
звон оружия, топот и резкие звуки  команд  раздавались так  громко,  что  их
удалось бы  расслышать  за  целую  милю. Но слушателей  не  нашлось  --  все
окрестные  бреггани  либо  убежали в  город,  либо  присоединились к  воинам
Хильгара. Лишь лазутчики курсировали в степи, доставляя все новые сообщения.
     Но только на третьи сутки они  принесли  долгожданную  весть.  В Брегге
воцарился  мир, и воительницы всех  кланов вышли из города  навстречу врагу,
через день они встанут перед армией Рильгона.
     Тогда вожди бленаров  дали команду к выступлению, и  войско,  вбирая по
пути группы разведчиков, двинулось в тыл врага.

        ГЛАВА 11

     Снова,  как  и в первый миг  появления в  этом мире, Блейд вытянулся на
древесной  ветви;  впрочем,  на сей раз  его плавно  раскачивал в воздухе не
исполин Хасрата, а  обыкновенный дуб. Дерево оказалось  высоким, и  странник
висел  в  ста пятидесяти футах  над землей, почти  у самой вершины. Отличный
наблюдательный пункт;  отсюда он  мог как на ладони  видеть войско Рильгона,
изготовившееся к битве.
     Пожалуй, назвать этот сброд войском можно было лишь с большой натяжкой.
Пять-шесть   тысяч  горцев,  расположившихся   в  центре,   являлись   самой
боеспособной его частью;  остальная "армия" состояла из дикарей, разделенных
на дюжину отрядов примерно по тысяче бойцов в каждом. Отсюда, сверху, войско
походило  на ожерелье в форме  серпа с беспорядочно болтавшимися  на шнурках
бусинками.
     Серп  этот протянулся  на  две мили с севера на юг и  насчитывал  около
восемнадцати тысяч  человек  -- и бленаров,  и сенаров. Согласно  донесениям
лазутчиков, когда Рильгон начал свой поход, его орда была примерно  на треть
больше. Те, кто входил в отсутствующую треть, либо погибли в стычках  от рук
бреггани, владевших фермами  на границе  с  Хасратом,  либо, разуверившись в
победе,   тихо  вернулись  домой;  некоторые  отстали  от   основной  армии,
предпочитая воинской славе сытую жизнь среди разгромленных усадеб.
     Тем не  менее, их  оставалось много,  очень  много. Восемнадцать  тысяч
вооруженных  мужчин,  часть из которых неплохо владела оружием, представляли
грозную силу. Против них  Блейд с Хильгаром могли выставить около трех тысяч
человек,  а городское войско,  как  и  говорила Трайя,  насчитывало не более
пяти. Блейд  полагал,  что в поле, кроме регулярных войск, выйдет ополчение,
но этого не случилось; похоже, Идрану, предводительствующую отрядами Брегги,
переполняло презрение к противнику.
     Пока что ни  амазонки, ни их враги не подозревали  еще об одном войске,
затаившемся в тылу нападающих. Рильгон, облюбовав высокий пригорок, наблюдал
за  своими  бойцами. Его  орды  растянулись вдоль  опушки большой рощи, что,
по-видимому, успокоительно  действовало  на  сенаров  --  в  случае  неудачи
отступать   придется  через  лес,  который  представлялся  дикарям  надежным
убежищем. Блейд  не возражал против такого  самообмана;  его люди сидели под
каждым кустом, готовые  и к  обороне, и к  атаке.  Никто из них  не  нарушал
тишины,  не  звенел  оружием, казалось,  чаша безмолвно поглотила три тысячи
мужчин и женщин.
     Взгляд странника  скользнул по  вымпелам и  флагам,  что развевались на
высоких шестах над войском бреггани: белые полотнища с чуть изогнутым мечом,
вышитым  у древка. Штандарты  сестер Меча...  Блейд мрачно  покачал головой.
Идрана  шла  в битву не ради Брегги; она  готовилась  сражаться лишь за свой
клан  и свою власть, какие  бы приказы не были даны городским советом.  Если
она победит, город  окажется в ее руках. И тогда... Блейд не сомневался, что
в следующем акте  драмы предстоит резня всех несогласных и  непокорных. Вряд
ли Идрана будет милостивей Рильгона.
     Он  заметил,  как  в   шеренгах  бреггани  началось  какоето  движение;
тяжеловооруженные воительницы расступились, пропуская вперед  лучниц. Затем,
словно клубы  дыма, в воздух взвились стрелы. Их  хищная стая еще  не успела
грянуть вниз, как огромные щиты из  дерева и кожи  прикрыли воинов Рильгона,
образовав  подобие римской  черепахи.  Несколько сенаров упало,  но  в целом
потери были невелики.
     Рильгон  неплохо  подготовился,  решил странник.  Лучницы Идраны  могли
выпускать  тучи  стрел -- разумеется, без всякого результата; эту  битву  не
выиграешь, прикончив сотню сенаров. Горцам оставалось лишь подождать, пока у
противника истощится запас  метательных  снарядов,  после  чего напрашивался
элементарный маневр. Блейд знал, что им будет окружение: серпообразный строй
с растянутыми  флангами неопровержимо  свидетельствовал об этом.  В подобной
ситуации  единственной  разумной  тактикой  для  бреггани  был ближний  бой.
Интересно,  подумал  странник,  сколько  времени надо  Идране, чтобы оценить
положение.
     Стрелки состязались с прочными щитами не менее десяти минут, лишь тогда
Идрана  поняла,  что  на  большой  дистанции  победы  не  добиться.  Обстрел
прекратился,  шеренги  бреггани всколыхнулись и, выставив  копья,  двинулись
вперед. "Наконец-то!" -- мелькнуло в голове  Блейда, но в  следующую секунду
он похолодел.  Амазонки, ускоряя шаг, устремились прямо на отряды  горцев, в
самый  центр войск  Рильгона!  Выругавшись,  он стукнул кулаком  по  стволу.
Вместо флангового обхода Идрана лезла прямо в заготовленный мешок;  это было
полнейшим безумием -- атаковать превосходящего численностью  врага в центре!
Она,  вероятно, решила, что разгром лучших войск Рильгона  устрашит дикарей,
разбить которых  не  составит проблемы. Этот  расчет был бы верен, если б не
фактор времени, игравший  сейчас главную роль. Хотя горцы владели оружием не
столь искусно, как  воительницы Брегги, их сопротивление не сломишь  за пять
минут. Они  были готовы  к упорной  битве, и  Блейд  понимал:  если  бленары
задержат  женщин  хотя  бы на  полчаса, фланговые отряды  -- тысячи и тысячи
дикарей! -- успеют завершить окружение.
     Со  своего  высокого  насеста  он  разглядел,  что  именно  так  все  и
происходит.  Горцы вступили  в  бой, встретив  амазонок  частоколом  тяжелых
клинков;  их первые ряды повисли  на копьях,  но ослабили  удар  фаланги. Ее
плотный квадрат не сумел прорвать  вражеский центр, и  теперь по  всей линии
шла  рубка -- копья  в такой тесноте  были  бесполезны.  Тем временем густые
массы  сенаров  на  флангах  пришли  в  движение,   закручиваясь  к  центру;
горцыкомандиры подгоняли их,  и оба крыла дикарей медленно, но верно, начали
смыкаться. Концы  их коротких  копий, выставленных вперед,  поблескивали  на
солнце, и  странник понял, что  Рильгон постарался  вооружить свое волосатое
воинство чем-то понадежнее деревянных дубин и дротиков.
     Бреггани заметили, что  их  обходят, и попытались снова воспользоваться
луками, но было поздно -- сенары неудержимо надвигались на их шеренги, лишив
лучниц главного преимущества -- пространства для стрельбы. Теперь все решали
меч и копье, но при четырехкратном превосходстве нападающих исход  битвы был
ясен.
     Блейд торопливо соскользнул с  дерева. Дольше медлить было нельзя;  еще
десять  минут,  и  их  атака  запоздает.  То,  что он  видел  сейчас,  вновь
доказывало хорошо известную истину: чтобы  вести в бой тысячи  воинов, нужен
совсем иной опыт, чем для охотничьих вылазок в лесные дебри и патрулирования
границ. Вероятно, сестры Меча обладали большим весом в совете Брегги, если в
этот страшный для города день командовать  войском поставили Идрану! Черт бы
ее  побрал!  Сунула голову  волку в  пасть! Блейд сплюнул и  преодолел одним
прыжком  последние десять футов. Он перекатился по земле, вскочил на  ноги и
махнул рукой Хильгару и Трайе, нетерпеливо переминавшимся внизу:
     -- Начинаем! Центр идет за мной и атакует горцев, фланги -- сенаров!
     Он ринулся  вперед,  различая  за спиной топот сотен  ног, возбужденные
голоса,  передававшие  его приказ, звон и лязг оружия. Он  бежал, продираясь
сквозь густые кусты и заросли подлеска, механически перепрыгивая через пни и
канавы; сердце работало  словно  мощный мотор, толчками  разгоняя  кровь. Он
ощутил нарастающую ярость;  предчувствие грядущей битвы  туманило разум.  Он
знал, что это пройдет. Когда клинок погрузится в грудь врага, сознание опять
станет ясным; первая  кровь  отрезвит  его. Сейчас же он хотел лишь  одного:
голову Рильгона!
     Преодолев опушку, Блейд правой  рукой вырвал  из  ножен длинный тяжелый
меч, левой -- кинжал  и помчался по открытому пространству луга -- туда, где
в полумиле маячили спины горцев. Позади, не отставая, неслись пятьсот лучших
бойцов с Бурой реки и триста бреггани; этот отряд возглавляла Трайя. Хильгар
командовал левым флангом.
     Теперь они бежали молча,  стараясь не  кричать  и не  греметь  оружием,
чтобы  враг  раньше  времени  не заметил  внезапную  атаку.  Четверть  мили,
осталось еще столько же... Блейд продрался сквозь густую траву в четыре фута
высотой;  кровь  молотом  стучала  в  висках,  яростное  бешенство  берсерка
овладевало им. Рильгон! Его голова! Скоро!
     Осталось  две  сотни шагов --  минуты три,  не  больше. Оглянувшись, он
увидел,  что  все  войско  бленаров  уже  вышло из-под  прикрытия  деревьев,
разворачиваясь  широкой  дугой. На  обоих флангах воины Хильгара и несколько
сотен бреггани на  ходу перестраивались,  готовые ударить на  сенаров. Блейд
замедлил шаг и взмахнул мечом, подчиняясь этой безмолвной команде, его бойцы
начали сбиваться плотным строем.
     Только  теперь  горцы  заметили атакующих.  Их  задние  ряды  торопливо
разворачивались,  люди  махали  руками,  громко и  тревожно  крича,  сотники
пытались выстроить их  ровной шеренгой. Блейд издал устрашающий боевой клич,
эхом отозвавшийся среди бегущих за ним воинов. Казалось, этот протяжный крик
сотен бойцов взмыл кверху и,  отразившись от  аметистового купола небосвода,
тяжело рухнул на врага. Странник увидел, как дрогнула и заколебалась шеренга
горцев.
     Осталось пятьдесят  шагов. Взмахнув над  головой  клинками, Блейд снова
взревел. Последние ярды он промчался со скоростью спринтера и, словно камень
из катапульты,  врезался  в  ряды  воинов  Рильгона.  Через  миг  его  бойцы
оказались рядом.  Их  стремительный  напор с  ходу  опрокинул первую шеренгу
противника; тяжелые сапоги атакующих сокрушали  ребра, дробили  черепа.  Тем
временем  передние ряды  рильгонова воинства,  огородившись  стеной  тяжелых
щитов,  с  трудом сдерживали натиск бреггани.  Эта преграда,  однако,  могла
защитить их только с одной стороны; бойцы Блейда ударили с другой.
     Клинки  в  его  руках  сверкали и  вращались  словно  живые,  опустошая
вражеские ряды.  Сначала, разгоряченный бешеным бегом, он даже  не  сознавал
своих действий; им  руководили инстинкт почуявшего схватку бойца и холодное,
всепоглощающее  бешенство.  Он перебил и покалечил не  меньше дюжины горцев,
когда ярость  утихла, сменившись трезвым расчетом. Теперь он врезался в гущу
вражеских воинов не так стремительно,  как раньше, но столь же уверенно и  с
прежним смертоносным эффектом.
     Люди  Рильгона  все  еще   пытались  развернуться  и  встретить  нового
противника лицом  к  лицу.  Однако их командиры  опасались слишком разрежать
шеренги, отражавшие атаку бреггани, легкие гибкие  клинки амазонок жалили не
хуже ядовитых змей.  Сейчас, подавшись назад под ударом воинов с Бурой реки,
горцы столпились  так тесно, что лишь первые ряды имели возможность вступить
в бой, остальным не удавалось даже поднять оружие.  Они гибли  под яростными
ударами  атакующих,  длинные  мечи  которых  перемалывали  ряд  за  рядом  с
методичностью сенокосилки.
     Краем  глаза  Блейд  увидел,  как мелькнул клинок Трайи,  одним  ударом
перерубив  и  древко  копья, и шею копьеносца. Какой-то  бленар, вооруженный
двумя мечами, ринулся к ней, но женщина, сделав шаг в  сторону, хладнокровно
проткнула живот нападавшего. Тот рухнул на землю, в обагренную кровью траву.
Странник одобрительно хмыкнул.
     Внезапно плотная группа горцев, потрясая оружием, вплотную подступила к
нему. Видно,  это были  телохранители  Рильгона  -- в центре  ощетинившегося
клинками  и остриями  копий  кольца  Блейд разглядел его  грузную фигуру. Он
потряс  головой, разгоняя кровавый туман перед  глазами;  наступил  решающий
момент битвы. Великий вождь  сам вел своих  людей -- значит,  у него не было
других резервов.
     Врезавшись в строй врагов, Блейд стал наносить колющие удары, действуя,
в  основном,  кинжалом. Воины  стояли плотно,  и  места,  чтобы размахнуться
тяжелым  и  длинным мечом,  почти  не оставалось. Вскоре  он  приблизился  к
Рильгону на  длину копья; раненый горец,  пошатываясь, навалился на  него  и
толкнул в плечо, задержав на секунду.
     Глаза  Рильгона покраснели от  ярости; вероятно,  он  видел сейчас лишь
смутные  человеческие  фигуры, не сознавая,  кто стоит перед  ним. Он поднял
клинок с изукрашенной самоцветами рукоятью, и Блейд едва успел защититься от
нацеленного  в голову удара. Конец лезвия рассек  кожу  на правом  виске; он
ощутил  резкий  всплеск  боли,   кровь  залила  щеку.  Почти  автоматическим
движением  он  отбросил  прочь  умирающего бленара,  затем  ударил кинжалом,
целясь  под нижний край щита Рильгона. Он  почувствовал, как лезвие вошло  в
плоть; Рильгон оскалил зубы и тяжело выдохнул воздух.
     -- Ты!.. Ты!.. -- кажется, теперь он узнал противника.
     -- Я! -- Клинки снова зазвенели.
     -- Бьешь в спину, чужак?
     -- Нет, вождь, повыше! Мне нужна твоя голова!
     Рильгон захрипел и  снова  занес длинный клинок, пытаясь ударить сверху
вниз -- Блейд легко отбил удар.  Лязг  стали о сталь наполовину оглушил его,
он направил свой меч  вперед и начал быстро вращать кистью, угрожая  выпадом
то  в плечо, то в грудь или живот врага. Через полминуты ему стало ясно, что
Рильгон  не  встречался раньше с подобным приемом; вождь  широко  размахивал
щитом,  пытаясь  поймать удар.  Словно  новичок в школе фехтования,  подумал
странник, когда  его меч зазвенел о  бронзовую оковку. Рильгон вскинул  щит,
прикрывая голову  --  и  в  тот  же момент  кинжал  Блейда  по самую рукоять
погрузился в его правый бок.
     Судорожно всхлипнув,  бленар закрутился на  месте,  хватая ртом воздух;
его  щит дрогнул  и  выпал  из  ослабевших  пальцев. Затем  колени  Рильгона
подогнулись,  он откинулся  назад,  стараясь  удержаться  на  ногах, и начал
хрипеть и кашлять. Сгустки крови  выступили на его посиневших  губах, зрачки
закатились, кинжал  по-прежнему торчал  меж ребер. Блейд вскинул  клинок и с
силой  нанес последний удар. Голова!  Сейчас он  получит эту  голову! Лезвие
меча рассекло  шею  Рильгона,  словно тонкую лозинку,  голова великого вождя
взлетела вверх и упала к ногам странника. Это был конец. Конец битвы и конец
нашествия.
     Насадив  истекающий кровью  обрубок  на острие меча,  победитель высоко
поднял свой страшный трофей. Он сделал  глубокий вдох, и его  голос перекрыл
грохот побоища, стоны умирающих и лязг стали:
     -- Люди Рильгона! Ваш вождь мертв! И тоже самое ждет вас -- всех вас!
     Торжествующий  рев  раздался за его спиной,  где сотни  воинов с  Бурой
врубались в  поредевшие шеренги врага.  Запах победы уже щекотал их  ноздри,
туманил глаза и кружил головы. Но горцы еще сопротивлялись, и  пока что было
трудно оценить эффект, который произвела на них гибель вождя. Сейчас они уже
не думали  о завоеваниях, о стенах великой Брегга  и о  богатой добыче;  они
сражались за свои жизни с упорством попавших в облаву волков.
     Блейд снова очутился в гуще схватки; казалось, она длится уже несколько
часов,  но он  знал,  что впечатления боя обманчивы: солнце в  небе едва  ли
поднялось на ладонь. Не  переводя  дыхания, он прорубался  вперед  и вперед,
раздавая мечом  удары  направо и  налево, прикрывшись  щитом  Рильгона. Ряды
горцев  смешались;  он слышал  уже торжествующие вопли  женщин и грозный рык
воинов  Хильгара,  заходивших слева.  Их  мечи косили дикарей словно  сорную
траву, а лучницы бреггани, вырвавшись из окружения, расстреливали сенаров  в
упор.
     Внезапно они  завыли -- протяжно, испуганно -- и  Блейд  понял, что  до
флангов  докатилось  известие  о  гибели Рильгона. Сначала поодиночке, потом
целыми группами,  дикари  устремились  к лесу. Ливень  стрел преследовал их,
сенары  падали  один за  другим, устилая землю грудами  мохнатых тел. Горцы,
оборонявшиеся  в центре, были  полностью окружены;  их сопротивление  быстро
слабело, бой постепенно замирал.
     Еще один  мир,  еще одна бойня, подумал странник, оглядывая  заваленный
трупами  луг.  Его  воины добивали последних горцев, и делать  ему тут  было
нечего.  Положив клинок на плечо, он направился туда,  где бреггани  плотным
каре окружали свои штандарты. Теперь их  было значительно меньше пяти тысяч;
сотни воительниц лежали мертвыми вперемешку  с  телами  врагов. Многие  были
ранены,  однако, залитые кровью, побледневшие, они  старались  держаться  на
ногах. Блейд скользнул взглядом  по их плотным шеренгам,  по лицам, покрытым
пылью,  по  окровавленным доспехам  и  изрубленным  щитам.  Скоро  в  Брегге
воцарился мир, но для этого еще одна женщина должна была умереть.
     Идрана.
     Он не дошел ста ярдов до застывшего в напряженном молчании строя, когда
увидел  распростертую на  земле  знакомую фигуру. Блейд ускорил  шаги, затем
опустился рядом  с  ней на колени. Все было  кончено; Идрана уже не  дышала.
Копье пронзило ее насквозь, пройдя через  сердце -- как булавка, проткнувшая
бабочку, тонкое копье с  блестящим наконечником в форме листа. Таких не было
ни у сенаров, ни у горцев. Всмотревшись в спокойное бесстрастное лицо, Блейд
ощутил, что не испытывает ни сожаления, ни гнева.
     Вдруг слабый голос раздался позади:
     -- Блейд... Блейд... взгляни...
     Вайала? Он похолодел и вскочил на ноги.
     Нет,  Трайя... Она  лежала ничком  в  двадцати футах  от  него,  подняв
бледное, искаженное болью лицо. В два прыжка странник оказался рядом, рванул
подол  нижней  туники. Женщина пыталась поймать  его  взгляд, потом  коротко
застонала и  перекатилась  на  бок; Блейд вздрогнул, увидев  зияющую рану  в
правом боку. Прижав к ней тряпицу, он попытался остановить кровь.
     -- Трайя? Я здесь, я с тобой...
     -- Скажи... Хильгару... -- слова с хрипением вырывались меж  пересохших
губ, -- я... я... нет времени... я хотела...
     -- Ты все скажешь ему сама. Лежи спокойно, я наложу бинт. -- Он  видел,
что рана была тяжелой, но не смертельной. Если клинок не достал до сердца...
Если!  Подняв  голову, Блейд помахал  группе  бленаров.  -- Сюда, парни!  Да
поживее!  Ее  надо  отнести к лекарю.  -- Он  начал бинтовать Трайю, отрывая
полосы ткани от своей туники.
     -- Не надо, Блейд... это конец... Идрана...
     -- Она мертва. А ты будешь жить!
     Женщина с трудом втянула воздух.
     -- Копье...  мое  копье... я  убила ее... не сенар...  Я должна... была
должна...  ради Брегги...  Но она... успела... достать меня...  мечом...  О,
Заступница!
     Она почти выкрикнула эти  слова, затем сжала зубы, пытаясь  совладать с
болью.  Четверо мужчин, поспешно  набросив на копья  плащи,  подняли Трайю и
понесли  к лесу.  Блейд,  выпрямив  спину,  глядел им вслед.  Идрана мертва;
Трайя, может быть, выживет. Но где же Вайала?
     Внезапно  он почувствовал, что кто-то  тяжело  дышит у него  за спиной.
Странник  обернулся:  то  был  Хильгар.  На  лице  его  застыло  непривычное
выражение --  словно он хотел заплакать, но не знал, как это делается. Потом
вождь заговорил, и голос его был ровным и бесстрастным.
     -- Блейд, сраже