т  была непобедимая ксамитская  фаланга!.. Но, к
счастью, фалангиты в море не воюют.
     Он  посмотрел  на  плотную  тройную  шеренгу  рыжеволосых  бойцов,  уже
приготовивших  копья,  и  капитана-сардара, стоявшего  вместе  с алархом  за
строем  ратников. Враг  настигал;  до  галер  оставалось  тридцать  ярдов, и
барабаны на их гребных палубах грохотали как сумасшедшие.
     - Эй, аларх! - крикнул Блейд, махнув франом.
     -  Да, мой господин? - Аларх  повернул голову,  глаза  из-под стального
забрала смотрели твердо, уверенно.
     - Удержишь левый  фланг? Пока я разделаюсь с теми?  - он вытянул руку к
галере, приближавшейся справа.
     Аларх оглядел строй своих воинов.
     - Удержу, господин. А ты, - он перевел  глаза на Блейда,  - собираешься
один перебить сотню воинов?
     - Почему же  один... Нас четверо!  Ну, можешь  дать в  помощь  еще  две
окты...
     -  Хорошо.  - Аларх  повернулся  к  капитану-сардару. - Пусть твои люди
оставят  катапульты, мой  господин, и  берутся  за дротики  и  ножи.  Сейчас
начнется!
     Поток стрел и камней прекратился. Блейд видел, как на носу галеры - его
галеры!  -  сгрудилась  плотная   масса  воинов  в  полосатых  туниках.  Они
раскачивали  метательные ножи  и  копья, смуглые лица  под кожаными  легкими
шлемами казались высеченными из темного дерева.
     - Забери арбалет и иди вниз, - он подтолкнул Кайти  к трапу. - Засядешь
в каюте, и носа наружу не показывай.
     - Я... я лучше с тобой, хозяин! Я не трус!
     - Кто говорит, что ты трус? Просто когда хозяин сражается, слуга должен
стеречь хозяйское добро... Ну, иди! Сейчас...
     Борт галеры надвинулся, раздался треск, глухой стук абордажных крючьев,
и лавина  смуглых  воинов  хлынула  на палубу. Блейд  прыгнул вперед,  успев
заметить краем  глаза,  как  его слуга  метнулся к трапу,  а трое  остальных
шагнули за  ним, обнажив мечи.  Хор внезапно  сделал резкий  выпад, но  этот
стремительный жест проскочил мимо сознания  странника - три метательных ножа
ударили его в грудь, не прорвав кольчуги, над головой свистнул дротик.
     В следующий миг Блейд был уже среди ксамитов, с  франом в правой руке и
длинным  мечом в  левой. "Руби!"  -  заревел он,  подавая эту команду  то ли
самому  себе,  то ли Кейну, Поуну и Хору,  и разом опустил клинки. Свистнула
сталь,  толпа смуглокожих бойцов раздалась, и странник  перемахнул на палубу
галеры.
     Удивительно! Его руки - те, которые дала природа -  никогда не  держали
франа, его глаза лишь три месяца назад  увидели это  смертоносное  лезвие на
длинной рукояти... Но он действовал им с уверенностью и  силой прирожденного
хайрита, и тело его, настоящее тело Ричарда Блейда, пусть не  столь гибкое и
молодое,  как  у Арраха бар  Ригона, странным  образом  помнило  все  нужные
движения, все эти  сокрушительные удары,  замахи, выпады,  блокировки... Оно
помнило и то,  чему Аррах не учился  у своих  северных родичей,  то,  что он
изобрел сам - приемы боя с франом и  длинным мечом... Воистину они  являлись
одним человеком, одной душой с двумя телами!
     Его клинки с  глухим чмокающим звуком рассекали тела. Он держал фран за
самый конец рукояти, увеличив зону поражения до трех ярдов; меч в левой руке
бил на два, протыкая тех, кому повезло ускользнуть от широкого лезвия франа.
Шлем и хайритская  кольчуга  с накладными пластинами на груди и  спине  были
надежней миланского панциря; возможно, тяжелое  копье фалангита  и смогло бы
прорвать стальные кольца,  но гибкие клинки, ножи и дротики легковооруженных
лишь бессильно лязгали по чешуйчатой  стали. Блейд прошел до мачты, оставляя
за  собой широкий кровавый коридор,  оглянулся и довольно кивнул. Поун и Хор
работали мечами  и  топорами как два автомата,  а  бар  Кейн был, по крайней
мере, еще жив. К сожалению, мелькнула мысль.
     Следом  за  тремя  его  бойцами шеренгой двигались  две окты  Береговой
Охраны,  завершая дело, их  короткие клинки ходили вверх-вниз,  точно  зубья
гигантской сенокосилки.  С передовым  отрядом ксамитов,  включавшим пять или
шесть десятков бойцов, было уже покончено, но на корме толпилось еще столько
же,  казалось, они  набираются храбрости, опасаясь приблизиться к  страшному
воину в непроницаемой для дротиков и ножей кольчуге.
     Блейд ткнул Поуна локтем в бок.
     - Ты и Хор! Отложите-ка мечи! Рубите мачту, а я прикрою!
     - Зачем?
     Странник яростно оскалился.
     - Рубите, я говорю! Обрушим на них!
     Поун кивнул,  видно, понял.  Две  боевых секиры с  хрустом врезались  в
прочное дерево,  полетели щепки, и Блейд увидел, как на высокой корме галеры
какой-то  человек  с серебряным  обручем  в темных  волосах - не  иначе  как
капитан - махнул кривым клинком, посылая солдат в атаку.
     Но было  поздно. Мачта  покачнулась; странник, бросив оружие, оттолкнул
Поуна и Хора, навалился  на гладкий толстый комель,  и дерево не  выдержало,
переломившись  с грохотом пушечного выстрела. Затем огромный тяжелый ствол с
двумя  поперечными  реями и  свернутым парусом рухнул на корму, калеча людей
Ограждение  по  обоим бортам судна разломилось, не  выдержав удара,  рулевые
весла  вместе  с массивными  упорами  были  снесены  в  воду,  доски  палубы
раздались и просели. Секунду-другую Блейд смотрел на окровавленных ксамитов,
барахтавшихся  среди  обломков, потом поднял оружие и  устремился обратно на
садру.
     - За мной! Туда! - он вытянул фран к шеренге ратников Береговой Охраны,
с трудом  сдерживавших натиск экипажа второй галеры. Борьба шла с переменным
успехом;  имперские  воины  уже  метнули  дротики  и  теперь  отбивались  от
увертливых  смуглых  бойцов короткими  мечами.  Доспехи  и  шлемы давали  им
несомненное преимущество, за каждого ратника ксамиты платили  двумя жизнями.
Но нападающих  было втрое больше, и  запас метательных  ножей и  копий у них
казался неисчерпаемым. Айденские  моряки, окружившие капитана-сардара, ничем
не могли помочь своим солдатам - их медленно,  но верно теснили к  трапам, и
вскоре вся эта толпа, непривычная к правильному бою, должна была  посыпаться
на нижнюю палубу как спелые орехи.
     Блейд, с Поуном  и Хором  по бокам,  ударил с  фланга.  За этой троицей
воинов в  кольчугах,  непроницаемых  для  ксамитских  сабель,  напирали  еще
полтора десятка  человек - бар  Кейн,  вошедший  во  вкус драки, и две окты,
полные сил. Высвистывал похоронную песню фран,  сверкали длинные клинки трех
мечей, без устали работали топоры, молодецки  ухал Кейн, во всю мощь луженых
глоток  ревели  ратники,  лязг  железа  заглушал  тяжкое  надсадное  дыхание
сражавшихся и стоны раненых.
     Ксамиты, что  блокировали  моряков,  были уничтожены  первыми.  Капитан
садры, по-видимому, хорошо знал свое дело: он рявкнул приказ, вытянув руку к
разгромленной  галере,  матросы  ринулись  к  ней   и  принялись  сбрасывать
абордажные крючья Вскоре полоса  воды отделила полуразбитый корабль от плота
и второго судна, тащившегося следом за садрой.
     Ксамиты  отступали.  Их оставалось  еще с полсотни,  и  боевой дух этих
смуглокожих  бойцов был  по-прежнему крепок,  но  айденские  ратники  упорно
теснила противника к  краю палубы, а Блейд со своим отрядом отрезал дорогу к
трапам.  Наконец гибкие  фигуры в полосатых  туниках начали  перебираться на
борт  галеры, потом зазвенели,  падая,  крюки, и  второй ксамитский  корабль
остался за  кормой. Садра, залитая  кровью, заваленная  трупами, неторопливо
удалялась на восток.
     - Мой господин! - крепкая  рука легла на плечо Блейда, и  он обернулся.
Аларх, вытирая ладонью  потный лоб, стоял перед ним; лицо его раскраснелось,
из  царапины на  шее сочилась кровь.  - Мой господин! Клянусь гневом Шебрет!
Если бы не ты,  нас уже  скормили бы саху! - Он нерешительно коснулся лезвия
франа. - Это... это хайритское оружие?
     - Да. Не встречался с хайритами?
     - Не встречался...  - аларх  покачал головой. - И спаси  меня  Айден от
этой встречи, если они сражаются так, как ты!
     Странник усмехнулся,  похлопал аларха  по затянутой в  панцирь спине и,
сунув фран под мышку, шагнул к трапу.
     - Кайти! -  рявкнул  он. - Кайти, бездельник!  Все кончилось,  вылезай!
Прими оружие!
     Его слуга  не  появлялся. Заснул, что ли? - раздраженно подумал  Блейд,
свесившись над перилами и разглядывая сверху дверь своей каюты.
     - Кайти, паршивец! Ты где!
     -  Да вот же  он, - произнес бар Кейн, аккуратно обогнул  Блейда  и,  в
сопровождении Поуна и Хора, начал спускаться  по  лестнице. Внизу,  у  самой
первой ступенью, нелепо  вывернув шею, лежал рыжеволосый слуга, и  в спине у
него торчала рукоять ножа.
     Гнев  мгновенно покинул странника; спрыгнув на палубу, он склонился над
Кайти, приподнял  веко, поднес  ладонь  к губам. Все было кончено, парень не
дышал.  Скорее  всего,  он  умер  за  долю  секунды  - лезвие тяжелого  ножа
воткнулось  под  левую  лопатку и  поразило  сердце.  Ксамитский метательный
нож...  такими пользовались  нападающие...  и Хор  с Поуном...  Этот клинок,
несомненно, отправила в смертельный полет рука мастера!
     Блейд  поднял   голову  и  встретил   равнодушный  взгляд   бар  Кейна.
Савалтовский лазутчик смотрел  на Кайти как  на  дохлого таракана,  которого
смахнули со стола и припечатали  к полу сапогом; Поун же  ухмылялся, а глаза
Хора горели нескрываемым торжеством. Он положил руки на пояс:  все ножны для
метательных клинков были пусты, все ножи воткнулись в чьи-то тела. И в спину
Кайти?.. Как это докажешь?
     Но Блейду доказательства не требовались. Он скрипнул зубами и вновь дал
себе слово,  что в  Ханде, при первом же  удобном случае, разделается  с бар
Кейном и его людьми.
     * * *
     К сожалению, Ханд оказался  для этого не совсем подходящим местом.  Это
была    купеческая   республика   с   весьма   строгим   кодексом   законов,
гарантировавших  безопасность  торговли  и  торговых  гостей;  тут тщательно
следили за  порядком,  пресекая  любые поползновения к  дебошам,  воровству,
грабежам либо  насильственному  лишению жизни. Блейд  просто не представлял,
куда в этом городе можно деть три свежих трупа.
     Лежал Ханд в юго-восточном углу  Внутреннего  Ксидумена, у самого моря,
меж высоким холмом, на котором торчали приземистые башни местной цитадели, и
обширной  гаванью,  защищенной длинным серповидным  гранитным  молом.  Город
оказался довольно большим, выстроенным из камня, дерева и кирпича; дома  - в
основном трехэтажные -  выглядели добротными и крепкими. Обычно первый  этаж
этих внушительных квадратных строений был сложен из грубо отесанных каменных
блоков или полуторафутовых кирпичей с выдавленным  изображением корабля либо
лошадиной головы; выше  громоздились стены из неохватных бревен, подпиравшие
черепичную кровлю.
     Город окружало  тридцатимильное полукольцо возделанных земель,  то была
вся территория Хандской  республики.  В двухстах  милях  к  северу,  тоже на
побережье Внутреннего Ксидумена,  стояла Ганла, еще один торговый порт, а за
ней - Ири, по  слухам, эти поселения ничем не  отличались от Ханда. К западу
от них плескалось море, к востоку  тянулись  дремучие леса, в  которых можно
было странствовать  и  месяц, и два,  пока  не доберешься до  рубежей Зохта,
одного  из крупных  кинтанских  королевств,  лежащих  на  берегу  океана. За
гаванью Ири  тоже катил  свои волны  океан,  и летом  мореходы трех  городов
огибали безлюдное и дикое северное побережье Кинтана, а затем сворачивали на
юг, к  островной империи Хиртам, к богатым странам Зохт, Таракола,  Катрама,
Сайлор.  До  Сайлора,  формальной  цели  нынешнего путешествия,  можно  было
добраться и иначе, избрав пеший  путь прямо на  юг,  через Тронгар  и другие
княжества  Перешейка; дорога до теплого  Калитанского моря занимала половину
месяца, и еще такое время требовалось, чтобы достичь  на корабле города Ила,
сайлорской столицы. Впрочем, перед  Блейдом не стояла проблема  выбора между
этими  двумя  дорогами, ибо  он твердо решил, что перережет  своим спутникам
глотки в Ханде.
     Ханд, а также  союзные с ним Ири и Ганлу, населяли не кинтанцы. Эти три
порта  лет триста или четыреста  назад основали  выходцы из Тронгара, самого
северного из княжеств Перешейка, изгнанные с родины  во  время междуусобиц и
религиозных смут. Не  успели  переселенцы поставить первые дома, как  на них
нагрянули отряды очередного тронгарского властелина,  однако  уничтожать под
корень не  стали: князю требовался строевой лес, и  потому беглецов лишь как
следует  припугнули и обложили данью.  Целое столетие они сплавляли плоты  в
Тронгар вдоль морского побережья, потом, разбогатев на торговле  с Кинтаном,
наняли пару тысяч всадников из Хайры  и  указали князю  на порог. Хайритские
наемные  гарнизоны  до сих  пор стояли во всех  трех городах,  но то были не
воины Двенадцати  Домов, а  их восточные соседи  и  злейшие враги, о которых
Блейд вспоминал с неделю назад, перед нападением ксамитских галер.
     Сами  уроженцы Ханда тоже казались бравыми воинами. Проезжая городскими
улицами к  постоялому  двору  на  северной  окраине, странник  видел  рослых
белокожих  солдат,  патрулировавших  все  стратегические  точки,  от гавани,
пирсов и складов  до перекрестков и  ратуши. Они были вооружены алебардами и
топориками на длинных рукоятях; кожаные туники усеивали металлические бляхи,
а  на груди у  каждого  висел изогнутый  рожок. Службу свою эти стражи несли
истово   и  смотрели  по   сторонам  в   четыре   глаза,  не  отвлекаясь  на
соблазнительные  запахи,  доносившиеся  из  припортовых  кабаков  и  таверн.
Впрочем, все подобные заведения  выглядели до отвращения благопристойными  и
явно не относились к рассадникам порока.
     Постоялый двор  показался Блейду настоящим фортом. То  было одноэтажное
бревенчатое   строение  на  высоком   кирпичном  фундаменте,  имевшее  форму
квадрата. Наружные стены оказались глухими; в  южной имелись ворота из досок
толщиной в  десять  дюймов,  обитые  полосами  железа, к  северной примыкали
конюшни и склады,  в  которые, для удобства  постояльцев,  можно было пройти
прямо  из  жилых  помещений.  Внутри  лежал просторный  двор, где без  труда
размещались  полсотни  больших  крытых повозок, напомнивших  Блейду  фургоны
пионеров   Дикого   Запада.  В  южном   крыле,  слева  и  справа  от  ворот,
предусмотрительный  хозяин  устроил  кузницу,  таверну,  а  также  шорную  и
плотницкую мастерские; здесь же была лавка, в которой путники  могли  купить
абсолютно  все,  от муки, крупы  и солонины до фургонов, походных  шатров  и
любого оружия, хоть  айденского,  хоть ксамитского, хоть с лежавшего в южных
морях острова  Калитан. Восточный и западный  флигеля отводились для  гостей
попроще;  тут  предлагались комнаты  на одного,  на двоих и  на четверых,  с
отхожим местом во дворе и без ванны. Северный предназначался для благородной
публики - дворян,  посланников  сопредельных держав и богатых купцов.  В нем
бар Кейн и сиял лучший апартамент.
     Пара прочных дверей, разделенных небольшим коридором, вела в просторный
холл с  камином,  гладко  выструганными деревянными  лавками  и  столом,  на
котором улеглось  бы  трое рослых мужчин.  Справа  находились две господские
комнаты  с  огромными кроватями и  пуховиками; слева -  помещение для слуг и
удобства. Последние включали большую медную ванну, печь для  нагревания воды
(которую все же приходилось таскать из колодца во дворе) и выгребную  яму  с
тщательно прикрытым стульчаком.  Обозрев  это  великолепие, Блейд понял, что
судьба  сама  идет ему  навстречу:  разобравшись  со  своими спутниками,  он
получал  возможность разделать трупы в ванне, спустить по частям  в  отхожее
место и смыть  кровь. Он дал  себе  слово, что  настругает из Хора бифштексы
размером  с ладонь, и  несколько  успокоился.  Жаль, что тело бедного  Кайти
попало  в желудок ненасытным  саху, ксидуменским  акулам; зато три лазутчика
бар Савалта упокоются в дерьме - как и положено таким мерзавцам.
     Предаваясь кровожадным мечтам, Блейд заглянул в конюшню (куда  из холла
вела  еще одна дверь, за камином),  проверил,  что Тарну  насыпали отборного
зерна, потом вернулся  в апартамент  и принял ванну. Воду  натаскали  Хор  и
Поун,  и  странник  лично  убедился,  что ее хватит не только  для омовения;
возможно,  после  драки  ему  пришлось  бы  протирать пол  в общей  комнате.
Вымывшись, он  уже не расставался со  своими мечами, а  фран незаметно сунул
под лавку, к самой стене.
     Наступил вечер, и вся компания расселась за столом: господа - у стенки.
Хор  и  Поун - напротив.  Они словно что-то чувствовали и тоже остались  при
мечах,  как  и  бар  Кейн. Впрочем, Ханд,  хотя  и  поддерживал  с  империей
дружественные отношения, был  все же  городом чужим, далеким и непонятным; в
таком месте оружие лучше держать под рукой.
     Ели  свежее  мясо,  хорошо  пропеченное  и сдобренное  пряностями; пили
темное густое вино с Перешейка. В Ханде, а  тем более в Ири и Ганле, странах
северных, лоза не  росла, и местные пробавлялись крепким пивом. Его на столе
тоже хватало.
     Блейд  не  отказывался ни от пива, ни  от вина, поглядывая лишь,  чтобы
остальные  тоже не пренебрегали  хмельным; он  был  покрепче любого из них и
более привычен  к  алкоголю. Здесь,  и в Хайре, и в империи, и в Ксаме,  и в
прочих странах не  водилось ничего сравнимого с земными джином, ромом, виски
и водкой, здесь пили вино, которое Блейд мог поглощать в чудовищных дозах.
     - Ну, - заметил бар Кейн, отодвинув блюдо с мясом  и сыто  рыгая, - вот
мы и добрались до Ханда.
     - Вот  и добрались, - согласился  странник, нашаривая ногой под  лавкой
фран.
     - Не пора ли нам, почтенный Асринд, обсудить, какой дорогой мы двинемся
дальше?
     -  Пора,  почтенный  бар  Кейн. Но, видишь ли, я -  скромный  нобиль из
Диграны,  из имперского  захолустья, с другого  конца  света...  Откуда  мне
знать, какие дороги ведут из Ханда в Сайлор?
     - А в тех тайных запи... - Кейн взглянул на Поуна и  Хора, навостривших
уши,  и  осекся. -  Словом, твой... гм-м... родич... не  оставил ли он каких
указаний на сей счет?
     - Нет, - странник носком  ноги  подвинул фран ближе. -  Сказано им  про
сайлорский мыс и про то, как найти его, выехав на юг из Йлы.
     - До Йлы  надо еще добраться... - невнятно проговорил бар Кейн, ковыряя
в зубах кинжалом.
     - Я полагаю, наш господин бар Савалт дал тебе некие рекомендации? Тагра
-  центр  мира  и  имперской  учености,  и  щедрейший  -  мудрый  человек...
достаточно мудрый,  чтобы обратиться, скажем, к Ведающим Истину... Уж они-то
должны знать все дороги!
     - Кроме пути на Юг, - произнес Кейн, тонко улыбнувшись.
     -  Разумеется.  Но  Сайлор  -  это  еще  не  Юг... не  тот  Юг, который
интересует  щедрейшего, - Блейд собственноручно наполнил все  четыре чаши  и
первым поднял свою. - Ну, так какие советы дал тебе наш господин?
     Бар Кейн, жмурясь от удовольствия, пригубил.
     - Никаких, почтенный Асринд, кроме одного: действовать  по  обстановке,
расспросив торговых людей в Ханде. Что я и сделал сегодня утром в порту.
     - Превосходно! И что же ты узнал?
     Лазутчик Савалта допил вино и, важно наморщив лоб, уставился в потолок.
     - О, много интересного! - Он помолчал, припоминая. - Говорят, что плыть
северным путем очень  опасно. Корабли идут до  Ганлы и  Ири, потом выходят в
океан, где полно всяких морских чудищ...
     - Ненавижу морских чудищ! - заметил Поун.
     - Чтоб Шебрет подпалила им хвосты своими молниями! - поддержал приятеля
Хор.
     - Там не только хвостатые чудища, - бар Кейн снисходительно усмехнулся.
-  Есть  такие... - он  пошевелил  пальцами, - с множеством длинных лап... и
каждая толщиной с бревно... Словом, вместо Сайлора можно угодить им в пасть.
     - Запросто, - согласился Блейд. - Мне это тоже не нравится.
     - Еще можно отправиться из Ханда в Тронгар, а потом - прямо на юг через
Перешеек.  Между княжествами сейчас мир, так