ямо к делу.
     --  Мы с тобой  должны достигнуть полного взаимопонимания,  старина. Ты
взял власть над армией и вполне справляешься с ней. Я оставлю все как есть.
     Огьер выразил удивление.
     -- Но ты же названный  сын и наследник Измира, пусть его душа не ведает
тревог...
     Блейд покачал головой.
     -- С этой минуты я отказываюсь от наследства, хотя такое  решение лучше
держать  между нами. Мы  будем работать в  согласии,  и  я  обещаю,  что  ты
останешься генералом и командующим армией. У меня есть  своя задача, и когда
я выполню ее, мне придется  покинуть Зир. Кем ты назовешь себя после  этого,
мне безразлично. Королем,  императором, правителем -- кем хочешь!  Я  считаю
тебя хорошим человеком, Огьер. Зир будет процветать под твоим правлением.
     Польщенный  генерал  улыбнулся.  Словно   ухмыльнулась  глыба  гранита,
подумал Блейд.
     -- Я буду честен с тобой до конца, -- сказал Огьер. -- Мне не доставило
бы  радости отдать власть, которую  я получил с тех пор, как  ты  пропал. Но
если все будет, как ты предлагаешь -- а ты всегда держал свое слово, -- я не
вижу причины для споров.
     Они пожали руки друг другу, и Огьер налил еще вина. Наклонив свою чашу,
он пролил несколько капель на землю.
     --  За  Тэна... Он был  славным парнем! Я рад,  что ты  прикончил этого
Галлиганта.
     Блейд, в  свою очередь, совершил возлияние, и они  выпили. Затем  Огьер
уселся за свой походный стол, а странник -- в кресло.
     -- Теперь, -- сказал он, -- перейдем к делу. Расскажи-ка  мне  о черных
воронах... о самом крупном из них.
     В этот момент, словно  вызванный этими словами, на пороге шатра  возник
черный  жрец. Не глядя по сторонам, он надменно  прошагал  к столу  Огьера и
заговорил  резким голосом.  Застигнутому врасплох Блейду его речь показалась
хриплым карканьем.
     -- Каста,  верховный  жрец, приедет этой  ночью к  Пирамидам. Его будет
сопровождать  властительница  Хирга.  Каста  остановится  в своих  покоях  в
усыпальнице Измира и приказывает тебе явиться к нему, когда взойдет луна.
     Огьер  открыл  рот,  но прежде,  чем  он  заговорил,  жрец  отвернулся,
уставившись  на Блейда.  Тот  ответил  пристальным взглядом. Капюшон скрывал
лицо  чернорясого,  и, кроме горящих темных глаз, странник не увидел ничего.
Затем жрец снова повернулся к Огьеру.
     -- Ты придешь один, -- заявил он и величавой поступью вышел из палатки.
     Огьер изрыгал проклятья целую минуту; Блейд слушал и ухмылялся. Он тоже
был солдатом в своем родном мире и уважал армейский фольклор. Подождав, пока
Огьер выдохся, он сказал:
     -- Я  начинаю  подозревать,  дружище,  что  тебе  не  позавидуешь.  Мне
говорили об  этом, а теперь я и сам убедился. Они высокомерны, черные вороны
Касты!
     Огьер мрачно кивнул.
     -- И полны коварства! Их много, и они сильны. Я пытался бороться с ними
хитростью, чтобы избежать открытой схватки, но, похоже, для интриг у меня не
хватает мозгов...  -- Он  раздраженно  хлопнул себя по лбу и пробормотал: --
Лучше  я  вступлю с  ними  в бой, пока Каста  не разложил остатки  войска...
сейчас у меня есть хотя бы половина прежних сил...
     По дороге к столице Блейд видел жрецов повсюду. В том лагере, где стоял
легион береговой охраны, и в  каждом лагере по пути -- везде были чернорясые
в окружении внимавших  им солдат.  И  они  говорили, говорили и говорили, то
соблазняя, то грозя гневом Черных богов.
     -- Ну,  вороны  --  уже  твои  проблемы, -- сказал  Блейд.  --  Меня же
интересует, почему Каста  не желает видеть повелителя Зира. Он должен знать,
что  я  вернулся! А  еще через  несколько минут  он  узнает, что мы  с тобой
совещаемся наедине. Новости будут переданы по зеркальной связи во дворец.
     -- Тут нет ничего удивительного,  мой господин.  Он хочет поговорить  с
нами  порознь, чтобы  с  каждым  заключить сделку  повыгоднее.  А  также  --
натравить друг на друга, если удастся.
     Блейд улыбнулся своему генералу.
     -- Этого никогда  не случится,  мой друг! Зир --  твой! Войско, дворец,
гарем,  земли  и города --  все  твое,  сумей  только взять и  удержать!  --
Странник  задумался,  улыбка  сползла с  его  лица.  --  Но  все-таки  я  не
понимаю... -- пробормотал он.  -- Зачем Касте ехать сюда, в гробницу Измира,
где он будет окружен твоими войсками?
     Огьер подлил вина.
     --  Мы же заключили перемирие! Я соблюдаю клятву, и  он тоже до сих пор
не отступал от своего слова. Каста  посещает усыпальницу каждые два-три дня.
Не знаю, почему... должно быть, там находится что-то важное для него. То, за
чем ему надо приглядывать... -- Огьер пожал плечами. -- Я не  спрашивал и не
собираюсь!  Не  хочу! -- он  вдруг понизил голос: -- Мне доводилось  слышать
истории, леденящие кровь, мой господин.  И хотя я человек трезвых взглядов и
не верю в колдовство, но... -- Губы генерала сжались, и он замолк.
     Блейд  вспомнил живой скелет, его ладонь на блестящем желтоватом черепе
и глаза, горящие, как угли. Он подумал о Хирге, о ее насмешках, о неприятном
запахе  и  чешуйках,  разбросанных вокруг  постели его царственной  супруги.
Что-то во всем  этом возбуждало  любопытство странника и одновременно пугало
его; последнее он был склонен счесть влиянием Измерения Икс. В конце концов,
он вырос в этом мире и отчасти воспринял его предрассудки.
     Но  всему имеется объяснение,  естественное или неестественное.  Логика
ситуации,   специфика  среды,  свой  набор  исходных  постулатов,   способов
действий,   умения  видеть  и   понимать,  имеющего  смысл   только   внутри
определенных  границ.  Так  думали  более  прагматичные   обитатели  родного
измерения Блейда, н его земная половина полностью разделяла это мнение.
     Итак, он принял окончательное решение. Придвинувшись к Огьеру, странник
хлопнул его по плечу и заглянул в глаза.
     -- Дружище, я хочу кое  о чем попросить тебя. Вот первое: ты выслушаешь
меня и не будешь перебивать, пока я закончу.
     -- Говори, -- кивнул Огьер.
     -- Когда встает луна сегодняшней ночью?
     -- Поздно... в Час Собаки.
     Странник кивнул; по земному счету -- после двенадцати часов.
     -- Хорошо! Теперь второе: ты не возражаешь, если  я прикончу нескольких
воронов?
     -- Хоть всю стаю! -- буркнул генерал.
     -- Превосходно! Я  так и  думал. И ты, конечно, не расстроишься, если в
их число попадет Каста?
     Огьер мигнул и уставился на Блейда расширенными глазами.
     -- Не расстроюсь, совсем не расстроюсь, мой господин! Я бы сам не прочь
перерезать ему глотку, да как это сделаешь? Ты не доберешься до  него! Касту
хорошо  охраняют,  а неудачное  покушение лишь  развяжет  войну,  которой  я
стараюсь избежать.
     Взгляд  Блейда скользнул по полотняной  стене шатра. Была ли там прежде
эта  выпуклость,  которая   вырисовывается   сейчас   столь   отчетливо?  Он
придвинулся  поближе,   знаком  приказав  Огьеру  замолчать.  Уже  наступили
сумерки,  быстро  надвигалась ночь,  и  небо за  откинутым пологом  начинало
темнеть.
     Блейд беззвучно вытащил кинжал и громко произнес.
     -- Я только пошутил, Огьер! Мы оба не  прочь разделаться с  Кастой,  но
это не в наших силах.  Нам надо поладить с ним, заключить  сделку. И держать
слово -- по крайней мере до тех пор, пока он не нарушил свое.
     Его  клинок  прорезал  ткань,  с  силой   воткнувшись  в  чье-то  тело.
Послышался  приглушенный  вопль и  звук  удара  о землю. Блейд  стремительно
выскочил  из палатки.  Ничего!  Кроме следов  крови  на стенке  шатра  и  на
вытоптанной траве.
     Странник сквозь зубы пробормотал проклятие. Огьер, стоя с мечом в руках
за его спиной, сказал.
     -- Некоторые  из  воронов носят кольчуги под  своими рясами. Как  этот!
Наверно,  сталь  помешала  нанести  смертельный  удар.  --  Он повернулся  к
солдату, охранявшему палатку. -- Ты не видел черного  жреца, подслушивающего
нас?
     --  Нет,  господин. Я  только  что  встал на пост,  --  солдат  избегал
смотреть в глаза Огьеру.
     Покачав головой,  тот  спросил  имя  часового  и  номер  отряда;  затем
заговорщики вернулись в палатку.
     -- Месяц назад я спустил бы шкуру  с мерзавца, -- проворчал  Огьер.  --
Теперь я спрашиваю его имя, чтобы в наказание перевести на работу погрязнее!
Ясное дело, жрецы перетянули его на свою сторону.
     Блейд наполнил кружки вином.
     -- Я  думаю, Огьер, мы должны  действовать, причем быстро.  Я спущусь в
усыпальницу и  убью  Касту  этой ночью. Тебе  же надо потрудиться здесь,  на
поверхности.
     Огьер задумчиво покачал головой.
     -- Плен повлиял  на твой рассудок,  господин. Жрец исчез, но слышал  он
достаточно. Каста будет предупрежден, будет ждать тебя.
     --  И что же? Все равно  я  должен сделать это! Запомни,  Огьер, иногда
обстоятельства  вынуждают на  решительный  поступок,  и сейчас как раз такое
время.
     -- Но  что  ты  собираешься предпринять?  Я же сказал  --  Каста  будет
предупрежден. Ты попадешь в ловушку!
     -- Это  лишь часть истины, -- с философским спокойствием заметил Блейд.
--  Если  я  пойду  один, как  и собираюсь, Каста позволит мне  забраться  в
капкан,  прежде чем захлопнет его. --  Странник  коснулся  плеча Огьера.  --
Поверь, дружище, я знаю  Касту с такой стороны, которую ты и представить  не
можешь! Уверен, пока что он не собирается убивать меня... Я владею знаниями,
которых он  жаждет. Он готов захватить  меня в плен, сломить пытками -- но я
нужен  ему  живой  и  способный  говорить.  Он позволит мне войти в гробницу
Измира! Это  даже  его  порадует... Пусть! Пусть радуется, считая, что может
схватить меня в любой момент!
     Огьер долго молчал, покачивая головой, затем произнес:
     --  По мне,  лучше бы  ты не  делал  этого,  повелитель.  Но  я не могу
останавливать  сына бога...  Если ты  сумеешь  прикончить  Касту, это  будет
великим благом  для Зира!  И  я  думаю, что тебе  лучше  убить  и  принцессу
Хиргу... Я же начну атаку с рассветом и буку молить Белых богов об удаче.
     Блейд посмотрел Огьеру прямо в глаза.
     -- Твоя совесть чиста, друг мой. Ты не советуешь мне идти в гробницу, я
выслушал твой  совет и  отверг  его.  Я  пойду!  Но  ты,  Огьер, ты  сам  --
по-прежнему со мной?
     Генерал положил меч на стол, стиснул крепкими пальцами рукоять.
     -- Этим  оружием клянусь! Я с тобой, повелитель, ждет ли  нас успех или
смерть! Пора расквитаться за все! Я слишком много натерпелся от чернорясых!
     --  Тогда идем  в мою палатку,  Огьер, обсудим  кое-что. Там спокойнее!
Найди-ка человек шесть надежных парней, пусть побродят вокруг.
     --  Пожалуй,  столько  еще  сыщется,  --  с  невеселым смешком  ответил
генерал. -- Вороны еще не всех перетянули на свою сторону.
     Было  уже совсем  темно, когда  Огьер собрался покинуть своего  бывшего
владыку. Блейд попросил его забрать охрану с собой.
     -- Люди мне не понадобятся; с этого момента я действую один и полагаюсь
только на себя. Ты же, Огьер, не забудь свое обещание позаботиться о Вэлли.
     -- Я сдержу его, мой господин.
     -- И о ее ребенке тоже, когда он появится на свет.
     -- Да,  повелитель. Многое  изменится  в Зире, если я  приду к  власти.
Младенцев больше не станут убивать.
     --  Тогда прощай,  друг.  Может быть, я не увижу тебя снова,  и  потому
скажу сейчас: ты -- настоящий мужчина и воин.
     -- Спасибо тебе. Прощай!
     Они последний раз пожали друг другу руки, и Огьер ушел. Странник прилег
отдохнуть.  Этой ночью  луна появится поздно, и  он мог не спешить с началом
своего рискованного предприятия. У него еще оставался час или чуть больше.
     Он  не  пытался  заснуть.  Перед  его  глазами вновь  и  вновь вставала
усыпанная алмазами  гора, проход  в ее  недрах,  сияющий радужными  бликами,
огромная  пещера,  пропасть, узкий  карниз  по  другую ее  сторону,  шеренги
застывших статуй -- и одна из них, самая прекрасная и желанная.
     Джанайна!
     Блейд   закрыл  глаза   и  снова  увидел   ее,  светящуюся,   мерцающую
таинственным  светом, манящую к  себе из-за темной расселины.  Джанайна! Его
чресла болезненно  напряглись. Он чувствовал, как плоть  королевы хиттов  из
алмазной превратилась  в живую,  теплую, мягкую...  Груди ее  были полными и
твердыми,  абрис  бедер напоминал  греческую амфору.  Она наклонилась, чтобы
дотронуться розовым соском до его губ.
     -- Блейд, любимый! Приди ко мне, Блейд!
     Слова тихим  шелестом проплыли в  воздухе,  и  странник  вздрогнул.  Он
рывком поднялся  с  койки,  пот каплями  выступил на  лбу и щеках,  медленно
стекая на бороду. Она говорила с ним! Сквозь непроницаемую скалу, через мили
земли и воды, и снова через мили пространства... Джанайна звала его!
     Было  ли  то  реальностью  или  миражом,  игрой воображения? Он не  мог
сказать с уверенностью...
     Джанайна! Он должен идти к ней!
     На  миг  Блейд подавил эту странную тягу.  Вероятно,  компьютер, раз за
разом  перетряхивавший его  мозги,  и  проклятые  биодатчики --  все  вместе
привело его к шизофрении, разрывающей  сейчас напополам его разум. Теперь он
был уверен, что сходит с ума. Разве можно полюбить каменное изваяние? Желать
его? Трепетать в предчувствии встречи?
     Безумие! Сумасшествие!
     Он расхохотался.  Реальность или фантом? Ему было все равно. Реальность
-- то, что воспринимают глаза и слух, а он видел и слышал!
     Джанайна...
     Она вновь  позвала его и на  какое-то неуловимое мгновение очутилась  в
палатке. На этот раз Блейд поманил ее к себе. Она не подошла. Протянув руки,
Джанайна, стояла, глядя  на него,  и шатер был озарен ее  сиянием. Потом она
исчезла. Странник застонал и вытер пот со лба. Джанайна!
     Больше  не думать о ней. Не  сейчас! Джанайна лишала его воли и силы, а
ему понадобится и то, и другое сегодня ночью...
     Он начал  собираться. Это  не заняло  много времени.  Раздевшись, Блейд
застегнул  пояс с мечом и небольшой сумкой прямо поверх набедренной повязки.
Затем натянул сапоги, на голову надел шлем, на левую руку  повесил маленький
круглый щит с шипом из полированного металла.
     Больше ничего. Он был готов. Осталось взять только клубок бечевки.
     Блейд потрогал ее. Тонкая и достаточно  крепкая! Он улыбнулся про себя.
Каста  впустит его в лабиринт, в  этом не приходилось сомневаться; верховный
жрец был слишком уверен и в своей неуязвимости, и в том, что никто не сумеет
выбраться из запутанных подземных переходов. Но бечевка поможет найти дорогу
обратно.
     Снова усмехнувшись, Блейд опустил ее в сумку.
     * * *
     В час восхода  луны  он находился у восточного фасада огромной гробницы
Измира. Ночь была темной и безветренной,  по всей равнине  горели солдатские
костры,  но над сводчатым тоннелем  не было факела и ни один  черный жрец не
охранял вход. Каста знал о намечавшемся визите и приготовил для гостя легкий
путь.
     На  какой-то момент Блейд  задержался в проходе, куда из главного  зала
просачивался  слабый  свет факелов.  Ничто не  двигалось,  не шевелилось;  в
подземелье  царила  мертвая  тишина.  Он  вытащил меч  и  двинулся  вниз  по
наклонному пандусу.
     Большое  центральное  помещение было озарено  тусклым неровным  светом,
резкий  запах смолы и масла витал  в воздухе. Блейд осмотрел темные тоннели,
расходившиеся отсюда, словно спицы гигантского колеса. Ничего интересного он
не заметил.
     Странник  двинулся  к  третьему  проходу  слева,  но  вдруг  замер. Как
помнилось Блейду, этим коридором вел его черный высокий жрец -- в тот первый
и единственный раз, когда  он  удостоился  аудиенции у  Касты. Но теперь  он
решил избрать другой путь.
     Он медленно кружил по залу, останавливаясь перед каждым входом и сильно
втягивая ноздрями  воздух.  Наконец он  нашел то, что искал. Знакомый запах!
Слабый, но все-таки  ощутимый -- смрад гнилого мяса, экскрементов  и чего-то
еще, что он не мог определить. Блейд направился в этот тоннель.
     Собираясь в дорогу, он напоследок сунул за  пояс  пару кинжалов. Теперь
странник воткнул один  из  них в щель  между  камнями, закрепив  на костяной
рукояти конец  бечевки. Затем с  силой потянул. Держится  прочно! Разматывая
клубок, он  неслышными шагами направился по коридору,  выставив  перед собой
меч. Впереди тускло мерцал закрепленный в железном кольце факел.
     Блейд прошел чуть дальше  светильника, прижался к стене  и  уставился в
темноту.  Впереди  не было видно  ни одной мерцающей точки.  Он  отступил на
несколько ярдов и вынул факел  из кольца,  бросив клинок в ножны.  Дальше он
двигался быстрее, освещая  каменный пол;  путеводная  нить тянулась  за  ним
тонкой змеей.
     Впереди  вспыхнул  и  исчез  проблеск огня --  прежде, чем Блейд  успел
поднять взгляд.  Кто-то распахнул и снова закрыл люк  в потолке? --  Похоже,
что так... Враги знали, где он находится.
     Сзади  раздался  грохот  рухнувших  камней.  Обвал?  Странник  подергал
бечевку,  и  она   легко  потянулась   к   нему,   обвислая  и   податливая.
Бесполезная... Блейд сматывал ее  в  клубок,  пока не  нащупал  растрепанный
конец. Проклятье!  Он отшвырнул  клубок и вытащил меч.  Держа факел в  левой
руке и меч -- в правой, он продолжил путь.
     В узком  проходе  начал задувать ветер.  Раскаленный ветер преисподней,
доносивший стоны  и  вопли  замученных душ. Ветер усиливался,  превращался в
ураган, обрушивался на Блейда в пароксизмах ярости; он был  горячим,  словно
обжигающий кипяток. Он  нес какие-то маленькие частицы -- песка  или гравия?
--  царапавшие  лицо, тело, слепившие глаза. Блейд наклонил голову  и побрел
медленными шагами навстречу урагану.  Ветер  завывал,  бился  вокруг него, а
потом в одно  мгновение  стих.  Гдето  впереди  в коридоре жалобно  заплакал
ребенок и провыл волк. По спине странника пробежали мурашки, но он продолжал
идти вперед.
     Коридор начал поворачивать, изгибаясь все больше и больше,  свертываясь
спиралью. Внезапно Блейд  ощутил головокружение,  настолько сильное, что был
вынужден лечь на холодный пол и прижаться к нему лицом.
     Высоко над ним раздался  резкий шипящий звук,  словно  из  стен ударили
воздушные  струя; неприятный запах исчез,  сменившись  чарующим ароматом. Он
убаюкивал, успокаивал, отгонял прочь все тревоги, туманил голову, усыплял...
Веки странника начали опускаться -- тяжелые, как чугунные гири. Он знал, что
должен глубоко дышать... должен... должен...
     Чертыхнувшись, Блейд ткнул  острием меча  в ногу.  Еще  и еще раз! Боль
дала ему силы; он ускорил шаг, чтобы быстрей миновать опасное место.
     Коридор  больше  не  изгибался;  теперь он  шел  в темноту, прямой, как
стрела. Факел чадил, розоватые блики пробегали по шлифованному мрамору  стен
и низкому  потолку. Каменные  плиты под ногами казались  шероховатыми; Блейд
решил, что  они  высечены из гранита.  Он крался  по  тоннелю словно тень --
мститель, готовый проложить себе дорогу огнем и мечом.
     Внезапно пол исчез, оборвавшись в пропасть. Странник замер  на половине
шага,  потом заглянул  вниз. Ничего!  Ничего  не видно!  Он опустил  факел в
бездну, но там, будто посмеиваясь над  ним, лишь метались неясные  тени.  Он
отступил от края; здесь требовалось подумать.
     Эта расселина была не  больше десяти футов  шириной,  и тоннель за  ней
продолжался снова.  Блейд видел, что он идет прямо  на расстоянии пятнадцати
шагов и заканчивается коротким  поперечным коридором,  из  которого вели три
двери; над каждой тускло мерцал факел. Узкие высокие створки были сделаны из
металла, с  кольцами  вместо ручек; они словно застыли  в ожидании,  отражая
свет факелов блестящей поверхностью.
     Блейд  снова уставился  на  провал. Десять футов... Совсем  немного! Он
вернулся в глубь тоннеля  и, чуть  согнув  ноги в  коленях,  напряг мускулы;
потом,  передумав, снова подошел к  краю и бросил факел. Огненный жезл упал,
дымя и разбрасывая искры, капельки масла, служившего пропиткой, на мгновение
взметнулись огненным фонтаном.
     Снова  отступив  назад,