тебе еще  один секрет, и ты увидишь, как  ловко все
задумано. Перед сражением  я попрошу Кхада,  чтобы  он даровал тебе свободу.
Брат спросит  о причине,  и тогда  я расскажу ему  правду --  вернее,  часть
правды. Я  скажу, что  влюблена  в  тебя  и готова  назвать  своим мужем. Он
взбесится,  но  я надеюсь его уломать,  --  Садда усмехнулась.  -- Такое уже
бывало в истории нашей династии.
     Блейд  внимательно  следил  за ее  лицом.  Густая вуаль,  которую Садда
всегда набрасывала,  выходя  из шатра, давно  уже  не  мешала ему  угадывать
тончайшие нюансы ее настроения. Садда нагнулась и ласково похлопала  плеткой
по кожаному голенищу его сапога, глаза ее возбужденно заблестели.
     -- Я не стану пока говорить ему о ребенке. Но  если брат разрешит брак,
по закону монгов мое  дитя  станет  настоящим принцем или принцессой.  Когда
Кхад умрет, править буду я... а ты, мой супруг, сядешь слева от  трона.  И у
нас  будет  много детей -- великих  воинов,  завоевателей,  которых  еще  не
видывал свет!
     Блейда сильно удивила ее искренняя озабоченность судьбой  их возможного
потомства.  Он  считал Садду  слишком эгоистичной, чтобы  думать о чем-либо,
кроме собственного  благополучия. Ну  что ж, он учтет и этот маленький штрих
ее изменчивого характера.
     Кхад  велел  отправить  в  город  посланника с требованием  немедленной
капитуляции.  Если защитники согласятся  добровольно  сложить  оружие, Опора
Мира обещал сохранить  их жизни, которые,  естественно  будут в этом  случае
принадлежать ему.
     Монги  снова  пришли   в  движение  и,   покатившись  к  городу  словно
мутно-серая приливная  волна,  покрыли  всю зеленую  равнину  перед стенами.
Развернулись  шатры, между  ними весело вспыхнули огни костров, распряженных
коней  отправили на  степные  пастбища. Воины с шутками  и смехом  принялись
чистить оружие  и подгонять доспехи. После тяжелого похода они  жаждали лишь
одного:  пустить кровь из этого  благополучного,  сытого и богатого  города.
Никто, пожалуй, кроме Блейда, и, может быть, Растума, не сомневался в легкой
и быстрой победе.
     Ожидая возвращения гонца,  Кхад устроил небольшую пирушку,  на  которую
был   приглашен  и  Блейд.  Стараясь   держаться   в  тени,  он  внимательно
присматривался к поведению своего бесноватого властелина. Кхад много шутил и
часто  прикладывался  к  кувшину с  броссом,  что  само  по себе нельзя было
считать безумием,  однако,  разведчик  понял, что  Садда не  ошиблась.  Смех
Всемогущего звучал  неестественно,  в  его  голосе все  чаше  проскальзывали
визгливые истерические нотки.  Он требовал, чтобы его непрерывно  развлекали
--  танцовщицы,  акробаты  и,   конечно,  Морфо;  шут   выступал  со  своими
излюбленными фокусами. На глазах у пораженных  зрителей большая  спелая дыня
принялась слезно упрашивать Кхада, чтобы тот отведал ее.
     Кхад пришел от этой шутки в полный восторг,  и Садда  решила,  что пора
потолковать с ним о своем деле. Стараясь унять  внутреннее напряжение, Блейд
начал  пробираться к  трону  еще  до  того, как  узловатый скрюченный  палец
требовательно поманил его к себе.
     Он  шагнул  к  помосту  и величаво поклонился. Несмотря на волнение, он
выглядел сейчас  совершенно спокойным --  могучий  воин  в сияющих стальными
накладками кожаных доспехах, -- с огромным двуручным мечом у пояса.
     Разогнув  спину,  Блейд,  без  волнения  встретил пронзительный  взгляд
Сотрясателя Вселенной.
     -- Ты звал меня, Повелитель? Я готов служить тебе.
     Единственный глаз  Кхада  вспыхнул, и  он зашелся  истеричным каркающим
смехом.
     -- Неужели, Блейд?  А я думал, что ты служишь только моей сестрице! Ну,
что скажешь? Кстати, как она тебе в постели?
     Ненависть  и  ревность  горели  теперь  в  этом   безумном  оке.  Блейд
почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.
     -- У меня нет никаких жалоб по этому поводу, -- он снова поклонился.
     Все изумленно смолкли, и даже Растум с недоумением уставился на Блейда.
Лишь  Морфо,  которого,  казалось,  ничем  нельзя  было  удивить,  продолжал
равнодушно  перекатывать в ладонях  свои разноцветные шарики. Кхад вытянулся
на  троне, стараясь  заглянуть  в лицо Блейду, но  вдруг  отдернул  голову и
оглушительно захохотал.  Он  подпрыгивал  в  своем  кресле,  снова  и  снова
выкрикивая:
     -- У него нет жалоб!  Только представьте -- ему не на что пожаловаться!
Я рад! Я очень рад!
     Остальные  несмело  присоединились  к  его  буйному  веселью,  но  Кхад
мановением руки восстановил тишину.
     -- Тихо!  Я хочу чтобы слышали все! Моя сестра просит освободить  этого
человека. Что вы об этом думаете?
     Послышались удивленные возгласы. Никто ничего не думал, потому что Кхад
пока не высказал своего мнения.
     Кхад опять поднял руку.
     -- Но моя сестра просит о большем... гораздо большем! Сказать о чем?
     Всемогущий, как  давно  заметил  Блейд,  умел  хорошо подогреть интерес
толпы  и  весьма  искусно  проводил такие беседы. Но если  не  считать самых
первых дней в стране монгов, Блейд еще ни разу не попадал ему на язык.
     Кхад дождался, пока затихнут отдельные выкрики и смешки, а потом громко
провозгласил:
     -- Она хочет выйти за него замуж!
     Морфо и  Растум  ошеломленно переглянулись,  затем  их  лица  застыли в
мрачном спокойствии.
     -- Я дам свое согласие на эту свадьбу, -- глаз Кхада налился кровью, --
и освобожу Блейда от ошейника. Но только после того, как город будет взят! А
ты, --  он со звериной  ухмылкой ткнул пальцем в  лицо будущему  зятю, -- ты
первым должен подняться на стену. Это очень важное испытание, приятель, но я
не  могу  позволить  кому  попало  жениться  на  моей  возлюбленной  сестре,
принцессе монгов!
     Блейд коротко кивнул:
     -- Постараюсь не разочаровать тебя, мой повелитель.
     Кхад зарычал и обернулся к сестре.
     -- Постарайся лучше не разочаровать ее! Завтра мы увидим, действительно
ли ты великий воин, или победа над Коссой досталась тебе по ошибке!
     Поднялся Растум.
     --  Очень  мудрое решение, --  не глядя на  Блейда,  произнес он. --  Я
доверю ему один из лучших отрядов, и в бою он будет стоять по правую руку от
меня. Я устрою ему хорошую проверку, мой повелитель.
     Блейд уже не сомневался, что Кхад Тамбур попытается его убрать.
     Сада, совершенно не ожидавшая такого поворота дела, отчаянно попыталась
исправить положение:
     -- Ты забыл одну вещь, дорогой братец, -- шелковым голосом  прощебетала
она.
     -- Что я забыл? -- рявкнул Кхад.
     -- Выкуп, мой повелитель. Кто заплатит его за мертвеца?
     Кхад хлопнул себя по колену и захохотал.
     -- Зачем мне выкуп, если я  и  так скоро буду править  этой страной?  И
еще,  сестрица: женившись  на тебе,  он станет моим близким родственником. А
разве я могу продать родственника?
     Его логика была безупречной.
     Внезапно в  шатре  появился  воин, тащивший на  плечах  ворох грязного,
залитого кровью тряпья.
     Кхад удивленно вскинул голову.
     -- Ты  что здесь  делаешь? Я  велел никого не  допускать ко мне,  кроме
гонца. Где он?
     Воин шевельнул плечами, и кровавый куль тяжело свалился на землю.
     -- Твой гонец прибыл,  о повелитель, -- хрипло  произнес  он. -- Вернее
то, что от него осталось.
     Кхад,  разинув  рот,  глядел  на  останки  своего посланца.  Потом  его
налившийся  кровью глаз  закатился,  язык  выпал  наружу. Владыка  Вселенной
обеими  руками стиснул подлокотники  трона и  замотал  головой, на губах его
выступила  пена. Блейд внимательно следил за приступом;  несомненно, у Кхада
была эпилепсия. Всемогущий сполз на узорчатый коврик перед троном и принялся
кататься по  нему,  издавая  ужасные вопли. Затем он замолк, схватил  зубами
край ковра и, словно дикий зверь, начал рвать его в клочья.
     Мимо Блейда  проскользнул  Морфо, сжимая  в руках  небольшую деревянную
дощечку, на которой виднелись следы зубов.
     Карлик осторожно сунул  деревяшку Кхаду в рот. Одновременно с ним из-за
трона вышли четверо  громадных чернокожих невольников. Они с трудом  уложили
Всемогущего на носилки и ринулись вон из шатра.
     Да, теперь городу пощады не будет, понял Блейд,

Глава 14

     Армия монгов выстроилась на равнине перед городом. Ждали, когда встанет
солнце, чтобы протрубить сигнал к штурму. Всю ночь передвигались полки пеших
и  конных воинов, занимая отведенные им позиции;  теперь монги  использовали
эти  последние предрассветные часы,  чтобы немного  подремать,  свесившись в
седле или опираясь на копье.
     Растум,  выполняя  обещанное,  взял  Блейда с собой.  В ночные  часы он
метался  по равнине,  под его  командой отряд  за  отрядом выходил  на узкую
травяную  полосу,  упиравшуюся в  ров.  Наконец, ему удалось урвать  минуту,
чтобы перекинуться парой слов с разведчиком наедине.
     -- Ну-ка, расскажи мне про  эту свадьбу, -- потребовал воевода.  -- Что
ты замышляешь, приятель?
     Они  не спеша ехали  вдоль глубокого рва, опоясывающего город. Луна еще
не  взошла, на стенах не  было  видно огней, но звезды  сияли так  ярко, что
Блейд  без труда  различал суровое  лицо  воеводы  и его  серые, нетерпеливо
поблескивающие глаза.
     Итак,  ему  пришлось сделать  выбор. Но  он давно  уже все  решил;  без
колебаний  Блейд  принялся   рассказывать  Растуму  о  честолюбивых   планах
принцессы.  Полководец  молча  ехал  рядом,   соленый   бриз   развевал  его
шелковистую бороду, играл гривой коня.
     -- Очень неплохо задумано, -- произнес он наконец.  -- Но я не понимаю,
почему она так рассчитывает на Морфо?
     У Блейда имелись соображения по этому поводу, но он не стал упоминать о
них. Он дал слово и не собирался его нарушать.
     -- Не знаю, -- буркнул он. -- Возможно, Садда просто переоценивает свои
силы. Женщины могут вбить себе в голову все, что угодно.
     --  Ладно. Не стоит об этом думать, -- Растум махнул  рукой. -- Я ударю
первым,  и тут уже ничего не  изменить. Мои люди давно готовы, медлить я  не
стану.
     Блейд проследил за одиноким факелом на городской стене.
     -- Значит, наш план остается прежним?
     -- Да. После  падения города Кхад закатит пир. Мы  подождем, пока воины
упьются, и спокойно сделаем свое дело. Так что готовься.
     -- А что будет с Саддой?
     --  А что с ней  может быть?  Она  умрет. -- Воевода  пожал плечами. --
Зачем давить большую гадину, если маленькая все равно останется?  Она начнет
подстрекать людей,  строить  против  меня козни. А воинов  для  этого  у нее
больше чем достаточно... Нет, она непременно должна умереть.
     Блейд был вынужден признать, что воевода абсолютно прав.
     -- Как скажешь, -- согласился  он. -- Я не хотел бы только  убивать  ее
сам. В конце концов, нас кое-что связывает.
     Растум отрывисто рассмеялся.
     -- Ты странный человек, Блейд. Ну, будь по-твоему... Кстати, ты обратил
внимание на ворота, сдерживающие напор воды? Как ты думаешь, они их откроют?
     Блейд  удивился.  Он  не  ожидал,  что  воевода   сумеет  не  хуже  его
разобраться в предназначении этих мощных, окованных железом створов.
     --  Непременно,  --  ответил он, --  как  только почувствуют, что им не
отбить атаку. Эта победа достанется нам дорогой ценой.
     Растум согласно кивнул.
     -- Знаю. Поэтому я пошлю в  канаву  под  стеной как можно  больше людей
Кхада, а своих попридержу. Этот ход наверняка поубавит нам грязной работы.
     -- Ты прав, -- согласился разведчик. -- Но потом придется наводить мост
через ров, вброд его не одолеешь.
     --  Вот  это уже сложно,  --  Растум  поморщился. -- Мы,  кауки,  умеем
строить  мосты,  но  для  этого  нужно   много   бревен.  Здесь  нет  ничего
подходящего.
     Блейд наклонился и  тихонько  прошептал  на ухо  воеводе, как построить
мост без бревен.
     Поднялось солнце, и  монги,  зевая  спросонья, принялись  равнять  ряды
перед атакой. Затрубили горны, засуетились, выкрикивая команды, молодцеватые
сотники, затянутые в блестящие кожаные доспехи.
     Катайцы в ожидании застыли на  стенах.  Огромной  пушки у  них, судя по
всему, не  оказалось, зато превосходных баллист было  вполне достаточно. Эти
массивные  луки, закрепленные горизонтально на двухколесных тележках, метали
целые  пучки стрел.  Они  сразу начали вести  убийственный огонь по шеренгам
пехотинцев, прошивая по несколько человек одной стрелой.
     Лошадь Растума запрядала ушами, он ласково похлопал ее по шее.
     --  Хорошее оружие, -- воевода  кивнул  в  сторону  баллист, --  только
бесполезное.  Когда  мы  подойдем ближе  ко  рву, он  будут бить над  нашими
головами. Да и  сейчас, -- его губы  раздвинулись в усмешке, -- их стрелы, в
основном,  сыпятся на отряды  Кхада.  Мы заведем  их  в  ров  и  постараемся
положить там  побольше пехотинцев... однако не слишком много, чтобы Кхад  не
заподозрил измены. Хотя он, как я полагаю, сейчас пьет в три горла.
     Блейд  проследил  за  взглядом  воеводы  и  увидел  на  косогоре  отряд
телохранителей, окружавших трон, на котором возлежал  Сотрясатель Вселенной.
Рядом суетилась  Садда,  поднося  брату  очередную чашку дурманящего  пойла.
Заметив, что полководец смотрит на него, Всемогущий  приподнялся на дрожащих
ногах и слабо махнул рукой. Сигнал к атаке был дан.
     Пора! Воевода потащил  меч из ножен, потом, перекрывая свист стелющихся
над полем стрел, крикнул:
     -- За мной, воины! В атаку!
     Первые шеренги  дрогнули  и, опустив  копья, двинулись  вперед.  Весьма
своевременно -- баллисты на стенах вели  прицельную стрельбу и начали косить
пехотинцев  с поразительной  быстротой и точностью. Однако  монги, сплачивая
тающие ряды, упрямо шагали по телам мертвых и тяжело раненных.
     Растум вывел  войска  к краю  рва,  где сотники уже расставляли  конные
отряды, прикрывавшие своим огнем атаку пехоты. Всадники спешились, встали на
колено,  каждый у своей  лошади, и их короткие, сильно изогнутые луки начали
прореживать  орудийные  расчеты баллист. Блейд, следивший за  началом битвы,
пожалел, что у него  под рукой нет  длинного английского лука,  который  бил
гораздо дальше, чем неказистое оружие монгов.
     Поток  невысоких  воинов в коричневых  кожаных  доспехах  хлынул в ров.
Большинство  несли  длинные  штурмовые  лестницы,  некоторые  тащили большие
плетеные корзины или короткие деревянные лопатки.
     Растум метался  по  краю рва, раздавая приказы  и подгоняя зазевавшихся
солдат.  Обстрел  с городских  стен не утихал; баллисты прекратили огонь, но
теперь к бойницам встали лучники. Правда, их луки били не дальше, чем оружие
монгов,  поэтому  основные потери  несли увязшие  во  рву  пехотинцы. Но  те
держались стойко; они уже выдергивали из земли колья, освобождая проходы для
конницы. По цепочке колья передавались воинам, скопившимся у  дальней, почти
отвесной стены рва; там  их снова заколачивали в землю.  Потом  в ход  пошли
лопаты  и  корзины  с землей;  тут  Блейд догадался, что  они  делают. Монги
насыпали  земляную  лестницу, по  которой  их  неприхотливые  лошадки  могли
выбраться из рва прямо к проходившей у самой стены канаве.
     Дождь из стрел  усилился -- вероятно, у катайцев имелись и более мощные
луки, которые они не замедлили пустить в дело. Длинная  стрела прошила почти
насквозь лошадь  Растума,  еще  одна  застряла,  дрожа, в кожаном нагруднике
Блейда. Воевода  сменил  коня  и  приказал произвести  несколько отвлекающих
вылазок на флангах у неприятеля, чтобы распылить  его силы. Справа от Блейда
в  бой  вступили отряды Садды; под  ураганным огнем  вражеских  лучников они
сразу  же начали  нести жестокие потери.  Разведчик заметил, как тонкие губы
Растума тронула еле заметная усмешка.
     Внезапно разведчик  застыл, почти  физически ощущая, как чужой холодный
взгляд ощупывает его спину. Ему почудилось какое-то  подозрительное движение
справа и сзади;  быстро обернувшись, он  увидел  воина, натянувшего  лук, --
стрела была готова сорваться с тетивы. Сообразив, что его обнаружили, лучник
выстрелил. Блейд успел закрыться круглым деревянным щитом, обтянутым прочной
как камень кожей, но стрела пробила его: наконечник дрожал лишь в нескольких
сантиметрах  от его  горла. Пришпорив лошадь,  он ринулся наперерез стрелку,
вытягивая из ножен  меч. Монг присел от  страха, потом кинулся бежать -- как
раз в  сторону Растума. Воевода хладнокровно зарубил его и крикнул,  что так
будет с каждым, кто попытается бежать с поля боя. Затем он подъехал к Блейду
и весело подмигнул ему.
     -- Вот видишь? Береги спину! Они попробуют еще раз.
     Блейд свесился  с лошади и осмотрел труп. Судя по значкам  на доспехах,
воин  принадлежал  к  одному  из   отрядов  Кхада:  несомненно,  он  пытался
прикончить его не по собственной инициативе.
     Земляная  насыпь, которую  монги  возводили под непрекращающимся ливнем
стрел, подступала  уже почти к самому краю  рва. Большой  отряд воинов Кхада
выстроился напротив, перед пологим  спуском в ров. В самом рву царило что-то
невообразимое: воины всех отрядов  перемешались, никто не  слушал приказов и
каждый пытался воевать  на  свой страх и риск. Солдаты  набились  в ров  так
плотно, что лучники на стенах  косили  их десятками. Умерших и тяжелораненых
втаптывали в землю или швыряли под очередную ступеньку лестницы.
     Тем  временем  катайцы  начали подводить  к  берегу  огромные неуклюжие
корабли,  напоминающие скорее приземистые плавучие башни.  Деревянные  щиты,
закрывающие борта судов,  внезапно поднялись, и Блейду стало ясно,  для чего
предназначались  эти  неповоротливые  плавучие  монстры.  Каждый  галион  --
вернее,  огромный  плот, --  нес внушительных  размеров катапульту  и  запас
больших  нефритовых  шаров.  Разведчик  разглядывал  эти  вызывающий  трепет
установки, пока  Растум не сделал  ему знак,  приказывая  отъехать  от  рва;
ступени  были уже готовы и к ним хлынули  дожидавшиеся своего часа пехотинцы
Кхада.
     Со  своей новой позиции  разведчик с  интересом  наблюдал,  как команды
кораблей  начали пристрелку. Рычаг первой катапульты со скрипом пошел вверх,
и  нефритовый  шар,  поблескивая на  солнце, пролетел по  высокой  дуге  над
городом  и почти отвесно  шлепнулся в  ров,  превратив два десятка человек в
кровавое месиво;  промахнуться в  такой тесноте было  почти невозможно. Упал
еще один шар, за ним другой; они давили  атакующих,  словно  муравьев. Блейд
заметил, что из  гавани вышло еще несколько  кораблей.  По-видимому, катайцы
бросили в бой все свои резервы, ничего не оставляя про запас.
     Пехотинцы  Кхада, рыча  от ярости, преодолели ров, заполнили канаву  и,
размахивая мечами и копьями, начали  приставлять длинные  лестницы к стенам.
Им  на  смену  пришла  волна  кавалеристов,  чьи  маленькие лошадки,  быстро
скатившись вниз, теперь уверенно взбирались по ступенькам к краю рва.
     За ним выстроилась еще одна колонна пехотинцев с крюками на веревках  и
лестницами.  Большинство монгов  уже не испытывало  сомнений, что через пять
минут они окажутся за стенами и начнут резать глотки защитникам города.
     Оборонительная  стена возвышалась всего на четыре ярда; поверх каменной
кладки на  ней стояли  бревенчатые щиты,  из-за которых  еще сыпались стрелы
лучников. Рядом с ними появились  солдаты в деревянных  доспехах с  длинными
копьями в руках.
     -- Уже скоро, --  Блейд коснулся плеча Растума. --  Если они не откроют
шлюзы, им конец, -- он обернулся и поглядел на  высокий холм, где выстроился
отряд  телохранителей.  Кхад покинул  трон  и,  прикрывай  рукой  от  солнца
здоровый  глаз, пристально  наблюдал  за  ходом сражения. Наверно, сейчас он
думает, что город уже в его власти; в открытом бою никто не  сумеет  устоять
перед монгами.
     Но  катайцы  хладнокровно  выжидали,  пока  канава  не  превратилась  в
колышащееся море  островерхих шлемов и конских голов.  Монги, сжимая в зубах
мечи,  уже карабкались  по нескольким  лестницам; сверху  на них выливали из
котлов кипящую см