перед ним на экране. Тихо жужжал проектор, в просторном помещении
царила   приятная  прохлада,  и  в  полутьме  девять  ярких  точек  казались
сапфирами, разбросанными  божественной  дланью  на  темном  бархате  вечного
мрака.  Это  созвездие  очень  походило  на  Кассиопею  --  такая  же  буква
"дубль-вэ",  только  прорисованная  еще  более четко  и  определенно. На миг
Блейду  почудилось,  что  он видит  росчерк  некоего титанического  пера  --
возможно, подпись самого Господа под Актом Творения.
     -- Напоминаю,  что это  третий эпизод, Дик, -- произнес  генерал Стоун,
сидевший  у  проектора.  Блейд  видел только  контуры его  массивной фигуры,
согнувшейся  над   аппаратом,  да  руку,  застывшую  на  переключателе;  все
остальное тонуло в темноте.
     --  Фантастическое зрелище! -- Разведчик не мог отвести глаз от экрана,
хотя они просматривали  эти кадры уже не впервые. -- На нашем небосклоне нет
ничего подобного!
     -- Ну,  почему же... Южный Крест тоже  неплох, --  Стоун сменил кадр, и
пронзительно-синее  "дабль-вэ" уменьшилось, переместившись в  верхнюю  часть
экрана. Теперь под  этим подобием  Кассиопеи можно было разглядеть несколько
новых объектов: ниже и  левее  -- искаженную Спираль  с ярко-алым светилом в
центре; справа Стрелу, две белых  звезды, зеленую и золотистую, словно капля
меда; за  Стрелой -- ярко светящуюся туманность, похожую  на череп  с  одним
огромным  зрачком;  еще  ниже -- созвездие Треф, четыре  звезды  в  вершинах
скошенного квадрата со  слабой  красноватой  искоркой  в  точке  пересечения
диагоналей.  Все эти  названия  придумал лично Дэвид  Стоун, что  составляло
предмет его особой гордости.
     --  Видите  это  гигантское   облако,  напоминающее  череп?   --  Стоун
зашевелился   в  полутьме  и   чиркнул  зажигалкой.  --  Очень   характерное
образование... Я занес его в свой каталог как Циклопа.
     Блейд кивнул и  тоже полез за сигаретами. Они сидели  в кабинете Стоуна
уже  два  с половиной часа, любуясь звездными небесами чужих миров. Это  был
так называемый  "нижний кабинет",  расположенный  на первом подземном уровне
необъятного  здания  Группы Альфа, и  предназначался он  для работы с  особо
секретными  пленками  и документами.  Ниже,  еще на пяти этажах,  находились
исследовательские   лаборатории   и   хранилища   с   богатейшим   собранием
инопланетных артефактов -- знаменитый музей на базе ВВС США в  Лейк Плэсиде,
штат Висконсин.
     -- Перейдем к четвертому эпизоду? -- нарушил тишину Стоун.
     -- Нет,  Дэйв, погодите... Такая  красота  требует  более  углубленного
созерцания...
     -- Созерцайте на здоровье. И не забудьте, что рядом с вами коньяк.
     Очень  верное  замечание, решил Блейд. Стоун, хотя и был американцем --
"янки из Коннектикута", как он сам представлялся, обладал несомненным шармом
и тонкостью  вкуса. Разведчик пригубил  коньяк, и звезды на экране будто и в
самом  деле засияли  ярче,  омытые  соком французских  виноградников.  Блейд
восхищенно  прищелкнул языком. Ну, Стоун, молодец! Четвертьвековая выдержка,
не иначе!
     Они  не  виделись  больше  десяти  лет.  За  это время  Блейд  из  юнца
превратился в зрелого человека под  сорок, пройдя тернистый путь от капитана
до полковника британской секретной службы; Дэвид Стоун, которому было уже за
пятьдесят,  в  свою очередь мог похвастать двумя  генеральскими  звездами  и
должностью главного  администратора Группы Альфа. Последнее означало, что он
руководил  практически всеми армейскими проектами  американцев  по  изучению
НЛО.
     Сейчас он знакомил  своего английского коллегу  с результатами работы с
так называемым "звездным атласом" -- артефактом из той  исключительно ценной
добычи, которую Блейд доставил  из своего десятого странствия в мир Талзаны.
Сама по себе Талзана  была прелестным местечком  -- очаровательная планета с
густыми лесами, саваннами, живописными пустынями и горными хребтами, а также
с   весьма  воинственным   населением,  прозябавшем   где-то   между  ранним
средневековьем и эпохой  Ренессанса. Конечно,  местные  аборигены  не  имели
никакого понятия  о звездных картах, да еще нанесенных неведомым способом на
тончайшую  металлическую  нить,  закрученную  в спираль  и  запрессованную в
небольшой полупрозрачный  диск.  Этот раритет  Блейд взял с бою, схватившись
один на один  со  странным  и весьма опасным существом, офицером-десантником
некой высокоразвитой  цивилизации. Он выиграл схватку и, в качестве законной
контрибуции, телепортировал Лейтону все снаряжение побежденного, оставив ему
в буквальном смысле лишь штаны да рубаху на теле.
     Его  противник  относился  к расе  паллатов и,  похоже,  не  имел  даже
человеческого  имени, во всяком случае, при первом контакте он  представился
сугубо по должности -- Защитник  двадцать два-тридцать. Существовали большие
подозрения, что паллаты обитают в той же  реальности и в той же Галактике, в
которых  находилась  Солнечная  система.  Более  того,  Блейд  выяснил,  что
представители этой межзвездной культуры неплохо знакомы с Землей. Их корабли
-- "летающие  тарелки", полусферы,  эллипсоиды и шары  -- видели сотни тысяч
землян, и  теперь не  подлежало  сомнению, что светящиеся и сияющие объекты,
время от времени зависавшие  то над русским  Петрозаводском, то  над  озером
Мичиган  или  аравийскими  пустынями, не  были  ни  иллюзией,  ни  природным
феноменом.   Фактически,  Блейд  заложил  фундамент  --  или  даровал  права
гражданства   целой  науки,   уфологии,   доселе   гонимой   и   презираемой
ортодоксальным  ученым миром. Впрочем, уфология об этом даже не подозревала,
ибо результаты талзанийской экспедиции хранились в строгой тайне.
     Что касается самого Блейда, то он весьма  скептически относился к своей
роли  анонимного  отца-основателя  новой  отрасли  знания,  его  куда больше
интересовали те замечательные  "штучки", как  выражался лорд Лейтон, которые
обнаружились в  похищенном ранце-контейнере Защитника двадцать два-тридцать.
Среди них  был и  похожий на двояковыпуклую  линзу диск,  который британские
эксперты сочли аналогом земных  магнитных носителей информации. К сожалению,
все  их попытки  расшифровать запись  оказались  тщетными,  и диск  попал  в
исследовательские лаборатории Группы  Альфа,  оснащенные  самым  современным
оборудованием. Разумеется, Дж., шеф Блейда,  вовсе  не собирался докладывать
американцам,  где  и каким  образом его сотрудник  раздобыл  сей артефакт, и
Стоун, как тактичный человек, даже  не пытался задавать вопросы на эту тему,
хотя явно сгорал от любопытства.
     В  свою  очередь,  генерал  от  уфологии не  распространялся  о методах
дешифровки  записи  на  спиральной  проволоке --  возможно  потому,  что сам
представлял  их  весьма  смутно,  то  было  дело  технических  специалистов.
Американцы  справились  с  работой  в рекордный  срок,  всею  за  неделю,  в
очередной  раз  продемонстрировав  мощь  своей  науки.  Правда,  им  удалось
разобраться  едва ли  с  миллионной  частью информации, которая  поддавалась
прямому переводу  в видеообразы, но  и  это  было уже неплохо. Все  эпизоды,
общим числом девять, представляли собой фрагменты усыпанных  звездами небес,
явно  служившие  опознавательными  кодами  неких  районов  Галактики.  После
обработки на  компьютере восемь из них удалось идентифицировать,  по большей
части они относились к точкам  предполагаемых астрофизических сингулярностей
и катастроф типа взрыва сверхновых. Но третий эпизод был загадкой. Астрономы
в один  голос  утверждали,  что такого места в  Галактике не  существует  и,
следовательно,  снимок  сделан в некой иной  части мироздания, удаленной  от
Земли  на  сотни тысяч или миллионы  световых лет. Однако у Блейда было свое
мнение по данному вопросу.
     Вздохнув, он нащупал пепельницу и сунул в нее окурок.
     -- Дальше, Дэйв. Посмотрим новую страничку нашего атласа.
     -- Это не атлас, -- генерал  пошевелился,  щелкнул  клавишей проектора,
меняя слайд, и  на экране возник  новый кадр.  -- Это, Дик,  скорее записная
книжка. Там  масса текстовой информации, и с ней нам  никогда не разобраться
без знания их языка и  математической символики. Картинки, которые мы смогли
вытащить, всего лишь иллюстрируют какие-то записи... --  он помолчал, взирая
на экран.  -- Я думаю, что  мы видим  звездные  карты РОВ... районов особого
внимания... тех мест, где галактическим странникам надо держать ухо востро.
     Блейд кивнул.  Такая гипотеза казалась  совершенно разумной -- особенно
если учесть,  у  кого он  отнял эту "записную  книжку".  Защитники  являлись
особой  кастой,  оберегавшей  цивилизацию  паллатов   от  всевозможных  бед.
Несомненно, взрыв сверхновой  стоило считать очень  крупной неприятностью, и
соответствующие области пространства были, видимо,  закрыты  для  посещений.
Однако под наблюдением Защитников находились и  другие районы, относящиеся к
сфере  деятельности палланов,  то  есть  высокоразвитых рас,  не  пожелавших
установить  контакт  с паллатами.  Что  касается  дикарей-паллези  --  вроде
обитателей голубой планеты, кружившейся вокруг  золотистой звездочки на краю
Галактики, --  то пока  они совершенно не интересовали Защитников.  И Блейд,
абориген упомянутого выше мира, был очень рад такому положению дел.
     Опять   щелкнул  проектор,  и   на  экране   вспыхнула  новая   россыпь
разноцветных  точек. Недостижимые и загадочные, они напоминали о  могуществе
расы, которая  свободно  странствовала меж этих пылающих костров мироздания,
перепархивая от  звезды к звезде,  от  планеты к планете.  И  если  подобные
существа запомнили  и особо отметили какие-то детали галактических пейзажей,
то к этому стоило отнестись с самым серьезным вниманием.
     Блейд  понимал, что восемь из девяти выделенных  районов недостижимы ни
для  него,   ни  для  любых  технических  устройств,  которыми   располагали
американцы или русские. Слишком огромны расстояния, неопределенны координаты
и  бессмысленна попытка заглянуть в те миры... В конце концов, черные дыры и
сверхновые  звезды ничем  не угрожали  Земле,  и  если  бы  даже  все взрывы
грохнули разом,  то  яркие вспышки, свидетельства катастроф,  возникли бы на
земных небесах спустя тысячелетия.
     Да, почти все картины из  "записной книжки" Защитника следовало числить
по  ведомству  астрофизиков.  Кроме  третьей!  Той, которую  они  не  сумели
опознать. Конечно, она и в самом деле могла оказаться звездным пейзажем иной
галактики -- или иного  измерения. Пятьдесят на пятьдесят, как считал Блейд.
Ему  случалось  рисковать  при  гораздо худшем соотношении шансов,  так  что
подобный расклад можно было считать крупным везеньем.
     Но удастся ли компьютеру забросить его именно в тот  мир, на планету, в
небесах  которой  горит  синий  росчерк  из   девяти  звезд?  Проблематичный
вопрос... Существовал, однако, способ, который стоило обдумать и обсудить  с
Лейтоном... если старик вообще захочет его обсуждать...
     Усмехнувшись, Блейд потянулся  к  бутылке с коньяком и наполнил  рюмку.
Кресло под Стоуном скрипнуло.
     -- Следующий эпизод, Дик?
     -- Да, пожалуйста, Дэйв.
     Отхлебнув  глоток ароматной обжигающей  жидкости,  он  поднял  взгляд к
экрану.
                         * * *
     Было уже пять  вечера, когда Блейд свернул с магистрали, что тянулась к
аэропорту, и  принялся  лавировать в  запутанных  улочках Вест-Энда.  Прошло
больше  часа, прежде чем он поставил свой "линкольн" в гараж рядом с  весьма
претензионным зданием,  на  восьмом  этаже  которого  находились  его  новые
апартаменты. Эта современная конструкция из красного глазурованного кирпича,
гранита, бетона и стекла изображала горный  хребет:  изогнутая широкой дугой
пятиэтажная  стена,  над которой тут и там  возносились башни разной высоты,
имитирующие,  по замыслу архитектора, горные пики. Блейд жил здесь недавно и
еще не успел  понять, нравится  ли ему весь этот модерн; однако квартира его
была удобной. И безумно дорогой!
     Эта  обитель являлась его очередной причудой  -- роскошной игрушкой  из
тех, что он время от времени  дарил себе. Пять комнат плюс просторный холл и
не  менее  просторная  кухня  занимали  ровно  половину  этажа  в  одной  из
центральных башен,  которую жильцы уже  успели  окрестить  Эверестом. Стоили
такие  апартаменты  недешево,  зато  здесь  нашлось  место и  для  постоянно
растущей  библиотеки, и для коллекции оружия,  и для спортивного  зала; пол,
стены  и  потолок  этой  комнаты  были снабжены мягкой прослойкой, чтобы  не
беспокоить соседей снизу. Блейд иногда сомневался, стоит  ли семья табачного
фабриканта  такой  заботы;  правда,  дочка у него  была  премиленькая.  Одна
спальня  предназначалась  для  гостей  --  если  таковые, что  маловероятно,
пожелали  бы явиться;  гостиная с  камином  и  баром располагала к приятному
отдыху;  холодильный шкаф на кухне  мог  вместить  половину  туши  пещерного
медведя. Имелась  тут и обшитая броневой сталью  кладовка, в  которой  Блейд
хранил оружие и кое-какие ценности как земные, так и не из мира сего.
     Словом, не  дом,  а  полная чаша, в котором не  хватало лишь  одного --
хозяйки.  Но такого  украшения тля своей новой квартиры Блейд пока не нашел.
То,  что  выставлялось на продажу в  лондонских салонах,  его  решительно не
устраивало.
     Великолепные  апартаменты,  обставленные   довольно  своеобразно  (одна
комната была убрана в восточном стиле  -- лишь коврами,  подушками и низкими
резными столиками) являлись, к тому же, убедительным подкреплением новой его
легенды; теперь  он изображал сибаритствующего холостого джентльмена средних
лет, который мог удовлетворить свои самые экстравагантные  причуды благодаря
состоянию, нажитому на торговле копрой тремя поколениями предков.
     Нельзя сказать,  что  эта  роль  была  полностью и совершенно во  вкусе
Блейда.  В  частности,  она  таила  постоянную  угрозу  подвергнуться  атаке
агрессивно  настроенных  искательниц приключений и приводила к  утомительной
борьбе с матримониальными поползновениями девиц разного возраста и их мамаш.
К  тому же  Ричард отлично помнил,  как  относился к таким бездельникам  его
отец. Хотя Питер Джайрус Блейд-старший не нуждался в  средствах, он  работал
всю жизнь,  не единожды меняя  удобное кресло в  своем  кабинете  на  мостик
боевого корабля.  Он и там был на высоте, о  чем  свидетельствовали награды,
полученные им в двух мировых войнах. Единственному сыну старый Питер завещал
твердую уверенность  в том,  что человек, с  рождения  облеченный талантами,
богатством и  высоким положением, должен трудиться  гораздо усерднее обычных
людей, чтобы быть достойным своих привилегий.  Ричард, впитавший  эти идеи с
молоком матери, обладал также необоримой тягой к приключениям, острым умом и
великолепными физическими данными. Прошло почти двадцать  лет с тех пор, как
Блейд-младший  выбрал  свой путь, и он  не испытывал по этому поводу никаких
сожалений. Вот  только  эта  новая  квартира...  без  женщины  она  казалась
наполовину пустой.
     Приготовив  ленч и подкрепившись с дороги, он сложил тарелки в мойку на
кухне -- о  грязной посуде и уборке  заботилась миссис Пэйдж, приходившая по
утрам прислуга,  -- и доложился Дж. Телефонный рапорт был краток: "Я прибыл,
сэр...  Да,  сэр...  Нет,  сэр...  Игрушка  осталась  у  Дэйва...  он  хочет
позабавиться   с  ней  месяц-другой...  Да,  то,   что  он  показал,  вполне
соответствует их письменному  отчету... Пару  дней отдохнуть?  Спасибо, сэр!
Слушаюсь, сэр."
     Затем  около  часа  он провел  в  тренировочном зале.  После энергичной
разминки  Блейд проследовал  в библиотеку и начал  копаться в шкафах;  потом
вытащил складную  лесенку  и  приступил  к  ревизии  верхних полок,  забитых
покетбуками в ярких обложках.
     Эта  книга  не  могла  пропасть! Он отлично помнил, что не спалил  ее в
камине дорсетского коттеджа, хотя бы из уважения к автору, весьма приятной и
романтической  даме.  Два  года  назад  Лейтон заставил  его прочитать массу
фантастических  романов   --   с  целью  подготовки  к  довольно  необычному
эксперименту;  большинство из них Блейд затем сжег  с  чувством мстительного
удовлетворения, ибо  эксперимент  его светлости провалился.  Но  кое-что  он
оставил!  Изумительные  вещи  Фармера  и Желязны,  книги  русских  писателей
Стругацких, потрясающие  своим  мрачным реализмом,  романы Лема... И писания
этой американской леди о драконах и  всадниках, десятилетиями сражавшихся  с
инопланетным нашествием! Вот они, наконец-то!
     Он вытащил книгу,  на обложке которой парило золотистое чудище; из  его
пасти бил сноп огня, а на  загривке сидел  некто в кожаных доспехах и шлеме.
Довольно  сощурившись,  Блейд  обозрел  сию картину,  кивнул  и  спрыгнул  с
лесенки. Весь вечер он читал,  иногда поднимая  глаза к  потолку и беззвучно
шевеля   губами,   словно   повторяя   прочитанное.   Наконец,   в  половине
двенадцатого,  снял  трубку  и   позвонил   Лейтону,  чтобы  уточнить  время
завтрашней встречи.
     Ночью ему снились  усыпанные звездами небеса и парящие в теплом воздухе
разноцветные драконы с добрыми  глазами и прелестными всадницами  на  изящно
изогнутых лебединых шеях.
                      * * *
     -- Ричард,  вы с ума сошли! -- его светлость раздраженно махнул рукой с
зажатой в сухих  пальцах  сигаретой, посыпая пеплом  халат.  -- Мы  пытались
сделать это два раза! И  дважды терпели крах! Я не желаю даже обсуждать вашу
дурацкую идею!
     Как  все гениальные  люди, лорд  Лейтон  далеко не всегда был  приятным
собеседником.  Он не  считал  нужным соблюдать  общепринятые приличия и  мог
своими замечаниями допечь самого Господа Бога. Но в его горбатом, тщедушном,
изуродованном полиомиелитом  теле  обитал могучий и неукротимый дух;  он был
полон энергии и, несмотря  на свои восемьдесят лет  и искривленные  болезнью
кости, создал компьютер, оставивший далеко позади  все мыслимые достижения и
конструкции специалистов  из России  и Штатов. Это казалось Блейду чудом; он
не  переставал  удивляться  старику и  даже  слегка  благоговел  перед  ним,
надеясь, что в свое время  встретит старость и неизбежные немощи хотя  бы  с
половиной того стоицизма, который проявлял Лейтон. Но сейчас он не собирался
уступать.
     -- Боюсь, что вы не правы, сэр,  -- разведчик потер подбородок, скрывая
усмешку. Ситуация  и  в  самом  деле  казалась парадоксальной; обычно Лейтон
жаждал испытать какое-нибудь новое сногсшибательное устройство, а сейчас его
приходилось уговаривать. -- Да, не  правы, -- повторил Блейд, наблюдая,  как
старик нервозно ткнул окурок в пепельницу и полез за новой  сигаретой.  -- В
первый   раз   я   представил   себе   беломраморный  барельеф...  случайно,
разумеется...  и  попал  прямо  на  белоснежную  равнину  Дарсолана.  Ну,  а
второй...  --  он  уже открыто ухмыльнулся.  --  Во  второй  раз вы пытались
заслать меня  в  мир,  которого просто не  существует!  Понимаете,  во  всех
измерениях бесконечной Вселенной  нет  ни одной  реальности,  похожей  на ту
нелепую клоунаду с ленсменами, линзами и космическими побоищами!
     -- Но, Дик...
     --  Простите, сэр,  вы не  раз  напоминали мне поговорку программистов:
введи  в  компьютер хлам -- и получишь еще  больше хлама. Что и случилось во
второй попытке...
     Речь  шла об опытах  со  спейсером, крохотным  прибором, который дважды
имплантировали  в  плоть  Блейда.  Спейсер  позволял  дать  сигнал  срочного
возврата;  но,  как  выяснилось  при первом же  эксперименте, он обеспечивал
также и обратную связь с машиной Лейтона в момент старта. Этот интерактивный
режим оказался очень неустойчивым и ненадежным, однако испытатель -- то бишь
Блейд -- впервые получил возможность принять участие в выборе маршрута.
     Итак,   спейсер  использовался  уже  дважды.   Благодаря  ему  Блейд  в
шестьдесят девятом  году, после  четвертого запуска,  очутился в ледяном аду
Берглиона