и каменные пики
такой  же  голый гранит, покрытый кое-где  пятнами фиолетового лишайника.  В
первых лучах  восходящего солнца горные вершины  сияли розовыми сполохами, и
казалось, что рассвет обагрил темный камень потоками огнедышащей лавы. Блейд
на  мгновение замер,  любуясь  этой картиной, достойной кисти  Рериха, потом
быстрыми шагами направился  к скалам. Он уже разглядел, что гранитный барьер
не  был  неприступным  --  его  рассекали трещины  и  целые ущелья,  кое-где
выдавались карнизы и темнели глубокие провалы -- видимо, устья пещер
     Усталость давала  о  себе  знать, и Блейд  стремился  найти какоенибудь
убежище, где мог бы выспаться в тишине и покое. Ему не пришлось вести долгие
поиски;  крутое ущелье  меж  темных утесов  сначала  вывело  его к  большому
водопаду, а затем  -- к пробитой в обход водного потока тропе. Она шла вверх
и вверх,  заканчиваясь на довольно  широком карнизе  --  под ним,  прямо  из
разлома в скале,  вырывались  сверкающие струи  и  висела радуга из мириадов
крохотных  капелек.  В  стене,  к которой  примыкал  этот огромный  каменный
балкон,  чернело  прямоугольное  отверстие,  обрамленное  витыми  колоннами,
высеченными прямо в теле скалы. Блейд заглянул внутрь -- там была  небольшая
пещерка  с песчаным дном и высокими сводами.  Откуда-то  сверху -- вероятно,
через трещины в куполе, -- падали яркие лучи света, так что все это странное
и довольно уютное помещение напоминало неф созданного самой природой собора.
     Оглядевшись,  разведчик   заметил  узкую  плиту   полированного  серого
гранита,  слегка  выступавшую  из  стены  пещеры  прямо  напротив  входа. Он
направился  туда; ноги уходили в песок  по щиколотку, и  даже сквозь подошву
мокасин  ощущалась некая податливая мягкость и  приятная  теплота, словно он
шагал  по  залитому  солнцем  пляжу. Плита  --  вернее,  стелла, испещренная
какими-то иероглифами и чертежами, -- была явно искусственного происхождения
и выглядела весьма  древней. Блейду  показалось,  что она перекрывает  узкий
проход  шириной в пол-ярда; возможно,  за ней располагалось какое-то забытое
капище или  гробница,  хранившая прах богов, властелинов  или  героев  этого
мира.
     Он  опустился   на   песок  прямо  у  подножия  пятифутового  обелиска,
раскупорил  флягу, напился и  съел кусок мяса с лепешкой. Затем, вытянувшись
во весь рост на теплом мягком ложе, Ричард Блейд уснул.
                             * * *
     Он проспал не  более  шести часов,  но  проснулся  освеженным и бодрым.
Широкий  карниз,  на  который  выходила  пещера,  был  залит  яркими  лучами
послеполуденного солнца, свежий ветер с гор ерошил волосы разведчика. Бросив
последний взгляд на прямоугольный провал входа, он  двинулся вниз  по тропе,
уже  не  сомневаясь, что  эта  древняя дорога  была вырублена  человеческими
руками.  Или нечеловеческими -- кто  знает? Ему случалось  попадать в  миры,
населенные  несколькими  расами, и кое-кого из  его  добрых  приятелей  было
трудно отнести к людям. Например, четырехруких и волосатых  хадров... Тем не
менее, они оказались отличными парнями,  и  Блейд отнюдь не возражал, если б
рядом  с ним стояли Крепыш, Лысак,  Рыжий и  еще дюжины две  их  сородичей с
взведенными арбалетами. Да что там говорить о хадрах! Сейчас ему пригодились
бы даже  капризные амазонки  из  Тарна или  Меотиды,  которые  весьма  ловко
обращались с холодным оружием.
     Блейд покачал головой, словно порицая себя за пустые мечты. В  любом из
миров, в  каждом  своем  странствии он  находил и врагов, и друзей;  если он
задержится в этой реальности, то рано или поздно войско у него будет. К тому
же,  он явился сюда не  один -- впервые за четыре с половиной года  с начала
проекта Лейтона.  Теперь с  ним  был Старина Тилли,  и  такой спутник  стоил
целого  батальона хадров  или  амазонок.  Телепортатор  являлся превосходным
средством защиты, и по первому опыту Блейд уже знал,  что может отправить на
Землю  дюжину стрел и столько же камней за раз с расстояния десяти ярдов. Он
прикинул,  что  общий  вес  этих  снарядов был никак не  меньше  семи-восьми
фунтов, и  довольно усмехнулся.  Раз  уж  он  застрял  в этом  измерении, не
помешает  испытать  дальнобойность  и  скорострельность его  фантастического
оружия.  Скажем,  сумеет ли он перебросить отсюда целый воинский отряд?  И с
какого  расстояния? Выдержит  ли  его  разум то  ментальное  усилие, которое
необходимо приложить в таком случае?
     Размышляя на эту тему, разведчик шел по тропе, ступенями уходившей вниз
рядом  с  водопадом. Монотонный  грохот падающей воды заглушал все остальные
звуки,  и  только спустившись в ущелье и почти  миновав его,  Блейд  услыхал
отдаленный лай  собак.  Застыв  на  секунду, он  настороженно  оглядел устье
расселины, выходившей на  пройденный вчера  травянистый  откос; затем быстро
проскользнул мимо  темных скалистых стен и, спрятавшись  за большим валуном,
сосредоточил внимание на лесной опушке.
     Граница  джунглей была  в  полумиле  от него и  футов  на пятьсот ниже;
поросший короткой  травой склон, усеянный камнями,  не  мешал  обзору. Блейд
видел,  как  между деревьев  мелькают человеческие  фигурки,  среди  которых
крутилось  десятка  два собак. Потом  отряд  преследователей вышел из  леса,
растянувшись  широкой  цепью,  и  несколько воинов,  держа псов  на сворках,
двинулись поперек склона. Ищут след,  догадался разведчик. Он  понимал,  что
если эта банда сумела пройти за ним сорок  миль по дремучему лесу. то здесь,
на  открытой местности,  собаки за полчаса обнаружат тропку, проторенную  им
вчера к скалам.
     Теперь  ему было ясно, почему  туземцы  просто  не  спустили  в  погоню
собачью свору. Их псы, небольшие и коротколапые, походили на такс и не могли
двигаться  достаточно  быстро.  Издалека они напоминали темных червячков  на
маленьких  ножках  и,  видимо, отличались превосходным  чутьем.  Однако этим
коротышкам было куда как далеко до тех огромных зверей, которыми его травили
в Альбе, и Блейд не сомневался, что расшвырял бы всю стаю ногами.
     Он пересчитал преследователей, ясно видимых на  залитом солнцем склоне.
Сорок два человека... С теми, что остались в лесу, пятьдесят один... Упорное
племя!  Почему  они  с такой настойчивостью преследуют его?  Впрочем,  те же
индейцы  могли  выслеживать  врагов  на  протяжении  долгих недель,  если не
месяцев... Психология замкнутого  клана  --  любого чужака надо  уничтожить,
каких бы жертв это не стоило!
     Собаки взяли след, и лесные воины, сбившись плотной кучкой, направились
вверх по склону. До них было  теперь ярдов пятьсотшестьсот; теперь разведчик
хорошо видел троицу, возглавлявшую отряд. Один держал на поводке собак; двое
остальных,  наложив  на  тетивы   стрелы,  внимательно   обшаривали  глазами
скалистую стену.
     Прекрасный  объект  для эксперимента, решил Блейд,  разглядывая  рослую
фигуру  одного из  лучников. Итак, параметры  цели: вес  --  примерно двести
фунтов; расстояние  -- четверть  мили;  живая, движется медленно. Он сощурил
глаза и напрягся,  почти  физически  ощущая,  как Старина  Тилли  -- там,  в
подземелье  Лейтона, -- взвел свою боевую пружину и защелкал шестеренками. А
может, пустил ток  в контура или раскалил катоды... бог его знает,  что  ему
положено  делать  перед  выстрелом. Блейд.  балансировал на грани последнего
толчка, еще раз прикидывая расстояние до цели и соразмеряя  с ним ментальный
импульс. Так... Еще одно мгновение -- и этот черноволосый варвар  окажется в
приемной камере  телепортатора...  и  если  опыт  пройдет  успешно,  за  ним
последует вся остальная шайка...
     Разведчик  шумно  выдохнул,  намертво  блокируя  воображаемый спусковой
рычаг, почти  дошедший до критической  точки. Страшное видение  промелькнуло
пред ним: рослый воин с луком в руках, и лорд Лейтон, захлебнувшийся кровью,
с торчащей  в горле стрелой. Ибо  первое, что  сделает этот лесной  охотник,
попав  в подземную  лабораторию -- спустит тетиву.  Блейд предвидел подобный
исход   со   стопроцентной   вероятностью   и   не   сомневался,   что  если
телепортированный  объект  не  прикончит  Лейтона  сразу,  то  его  приятели
довершат дело. А  потом  они пройдут по всему комплексу, убивая сотрудников,
уничтожая оборудование... Конечно, с ними справятся, и быстро;  но какое это
будет иметь значение, если старый профессор погибнет рядом со своим разбитым
компьютером?
     Он вытер  испарину  со  лба.  Только что он чуть  не приговорил  себя к
пожизненному заключению в этом мире!
     Нет, Старина Тилли  подождет. Пусть глотает  камни, стрелы, сучья -- но
ничего  живого,  ничего по-настоящему опасного! Ах, как  промахнулся Лейтон,
расположив  приемную  камеру   прямо  в   машинном   зале...   Помещение   с
бронированными  стенами  и  стальной  дверью  --  вот  подходящее место  для
большинства из тех раритетов, которые он, Блейд, может  прислать на Землю из
своих странствий!
     Покинув свой наблюдательный  пост, разведчик быстро направился вверх по
ущелью.  Милю  до  водопада  он  проделал  почти бегом,  потом  остановился,
взвешивая две  возможности. Он  мог скрыться  в пещере --  вернее,  устроить
засаду  там,  где карниз  переходил  в  узкую  тропу.  Эта  позиция  отлично
подходила  для обороны,  ибо врагам  придется  идти цепочкой вдоль  отвесной
скалы,  а  он будет сшибать  их  стрелами  и камнями в  пропасть. Залезть на
карниз  иным путем казалось  Блейду  невозможным --  во  всяком случае,  без
альпинистского  снаряжения,  крючьев, стальных  кольев  и веревок, он сам не
рискнул бы штурмовать стены ущелья.
     Второй вариант состоял в том, чтобы продолжить  путь в  горы с четырьмя
десятками преследователей за спиной. Эта возможность манила мнимой свободой;
Блейд понимал, что если он не удержит позицию на тропе,  его загонят либо  в
пещеру, либо  на край  карниза,  тогда как  среди ущелий и скал  он  мог  бы
маневрировать и  скрываться достаточно долго.  Но  расселина,  в которой  он
сейчас находился, тоже, не исключено, кончалась тупиком -- причем таким, где
он был бы лишен всех преимуществ своего ночного убежища.
     Подумав,  разведчик  вспомнил  про  каменную  стеллу,  перегораживающую
запасной  выход  из пещеры, и начал решительно  карабкаться  вверх. Водопад,
словно  подтверждая   правильность  его  выбора,   гудел   рядом   мерно   и
одобрительно, щедро бросая в лицо Блейду холодные брызги; солнце пекло плечи
и  голову,  раскаляя  темную  поверхность  утеса,  в  безоблачной  вышине  с
протяжным  трубным криком промчалась стая длинноклювых птиц. Мир  серо-сизых
скал, голубых небес  и  прозрачных  вод  был прекрасен,  и  только  двуногие
хищники с несокрушимым упорством стремились добавить ему алого цвета.
     Когда  Блейд достиг  утеса,  за которым тропа переходила  в карниз, его
заметили. Снизу, прикрывая гул падающей воды, донеслись крики, и  по камням,
ярдах в двадцати позади, зачиркали стрелы. Разведчик нырнул в тень каменного
ребра, отгородившего его от глаз врагов, и скинул на каменистую почву мешок,
колчан и дротики.  Затем,  не мешкая, наложил  на  тетиву стрелу и осторожно
высунулся из-за камня. Тропа тянулась вверх футов на восемьсот  -- небольшое
расстояние для сильных и проворных ног.
     Он подождал, пока преследователи одолеют три четверти этого расстояния,
спокойно  раскладывая на земле дротики  и  топоры, выбирая зазубренные камни
подходящего веса. Колчан он пристроил за спиной  так,  чтобы оперение  стрел
торчало  над левым плечом. Лук, самый  важный  из его трофеев, был большим и
тугим  --  превосходное  изделие  неведомого оружейника с обтянутой шершавой
замшей серединой  и  слегка  выгнутыми  наружу концами. Блейд несколько  раз
согнул его, соразмеряя усилие  с  длиной стрелы.  Ветер стих, солнце светило
ему в затылок -- значит, в лицо врагам; шум воды не позволял различить свист
смертоносного  снаряда.  Идеальные  условия,  чтобы  отправить на  тот  свет
дюжину-другую варваров.
     Его первый выстрел был удачен; стрела пробила горло передового воина, и
тот  рухнул прямо в водопад. Вторая стрела  засела  меж ребер следующего,  а
третья, выпущенная несколько впопыхах, вонзилась в плечо  кому-то в середине
колонны. На тропе поднялся крик, защелкала тетива луков, и Блейд отступил за
свой камень. Лук --  не  автомат "узи"; стрельба из него требует правильного
дыхания и предельной сосредоточенности. Последнее означало, что он  мог либо
стрелять и убивать, либо обороняться от снарядов противника,  пересылая их в
подарок его светлости. Блейд предпочитал активную деятельность и пока что не
собирался ничего телепортировать.  Он подобрал  две  стрелы,  залетевшие  на
карниз, и тут же отправил их обратно. Пронзительный, резко оборвавшийся крик
послужил  доказательством,  что число  врагов  уменьшилось  как  минимум  на
одного.
     Блейд сшиб еще пятерых, заработав царапину на предплечье, когда тактика
нападавших переменилась. Выскочив из-за скалы в  очередной  раз, он заметил,
как воины в конце колонны передают друг другу какой-то груз, проталкивая его
вперед.  В голове отряда встал  широкоплечий крепыш,  и  не  успел разведчик
взять  его  на  мушку,   как  тот  закрылся  изуродованным  трупом  мертвого
соплеменника.  Видимо,  тело подтащили  из ущелья, и теперь  передовой  боец
держал его сзади за ремни и потихоньку продвигался вдоль скалы.
     Без толка всадив в труп три стрелы, Блейд  скрипнул зубами и перешел на
навесную стрельбу. Конечно, она была не столь эффективна, но что еще  он мог
сделать?  Его  позиция  имела  лишь  один  существенный  недостаток  цепочка
атакующих надвигалась на  него  почти в  лоб, и он не мог со своего  карниза
обстреливать ее  с  фланга.  Рукопашная схватка  на тропе  не входила в  его
планы. Он не имел подходящего  оружия -- ни меча, ни  большой секиры; и пока
передовой противник ведет с ним  дуэль  на  томагавках,  следующий наверняка
пустит стрелу над плечом приятеля или метнет дротик. Рано или поздно один из
снарядов попадет в цель и  либо прикончит его, либо нанесет  серьезную рану.
Что, собственно, немногим отличалось от первого случая.
     Крепыш был в тридцати  шагах от Блейда, когда тот  наконец достал  его,
пробив  насквозь колено.  Воин вскрикнул, выпустил  труп  и  тут  же получил
стрелу   в  шею.  Однако  радикального   изменения  ситуации  не  произошло;
соплеменник,  который шел следом, ухватил  мертвеца  за перекрещивающиеся на
спине ремни и выиграл еще пару шагов.
     Блейд отскочил за  камень, поднял мешок, дротики  и топоры, и огромными
прыжками понесся к пещере. Он успел  скользнуть в проход до того, как дюжина
преследователей  выбралась  на  карниз, разворачиваясь  цепью,  и в  воздухе
замелькали  стрелы.  Разведчик протянул  руку  над левым плечом  и на  ощупь
пересчитал оперенные древки  --  их было восемь.  Кроме того, у него имелось
два  топора  и  три дротика.  Он  бросил  взгляд  на каменную стеллу,  потом
посмотрел на толпившихся в дальнем конце карниза врагов -- их оставалось еще
не   меньше  тридцати.  Можно  израсходовать  стрелы,  когда  они  пойдут  в
наступление,  а  потом отступить  из  пещеры и  биться  в  тесных  подземных
переходах топором и копьем... Но Блейд  предпочитал большую  определенность;
чтобы отступить, надо вначале расчистить место для этого маневра.
     Он решительно  сгреб свое оружие,  пересек песчаный пол и остановился у
плоского вытянутого  обелиска.  Да,  ошибки не  было;  плита  перегораживала
проход, и разведчик даже различил  чуть белесоватые швы по краям, заделанные
чем-то  похожим на  окаменевшую  известь.  Он  навалился на плиту  плечом  и
попробовал пошевелить ее, но камень стоял словно влитой. Удар  топора  будил
гулкий звук; за этим  препятствием явно  находилось пустое  пространство,  и
Блейд  надеялся,  что там не  ниша глубиной в пару ярдов,  а ход в подземный
лабиринт.
     У внешнего входа послышался шорох,  потом гудение голосов, перебиваемых
резкими  вскриками.  Может, его преследователи боятся входить в это  древнее
капище?  Это было бы лучшим выходом из положения если, конечно, лорд  Лейтон
не будет тянуть, с возвратом. Ничего, скоро он получит новый подарок...
     У  входа мелькнула  тень,  и  Блейд, почти  не  целясь, послал стрелу в
светлый прямоугольник.  Потом он  снова  навалился на упрямую плиту, но  она
даже не дрогнула. Что ж, посмотрим, что сумеет сделать с этой штукой Старина
Тилли...  Быстро нацарапав  наконечником копья "SOS", разведчик  отступил на
шаг и сосредоточился.
     Собрать  все  силы... Все, сколько есть... Оконтурить камень неощутимой
пеленой ментального  поля. Пусть оно скользит по его поверхности,  проникает
сквозь едва заметные  трещинки древнего известкового раствора,  обволакивает
глыбу  сверху,  снизу,  со всех сторон...  Вот  так...  Теперь  --  мысленно
приподнять ее... зафиксировать... и метнуть! На мгновение он будто бы ощутил
чудовищный вес камня, давивший ему на  грудь; потом  раздался  слабый  шорох
осыпавшейся щебенки, и  в глаза  Блейду  хлынул свет. Плита  с  его короткой
запиской исчезла,  перед  ним  раскрылся неширокий в  два  фута  --  проход,
наполненный золотистым сиянием.
     Откуда-то  издалека  донеслись  испуганные  крики.  С  трудом  повернув
голову, разведчик  увидел, как два черноволосых воина, осторожно заглянувших
в пещеру,  отпрянули  обратно. Испугались?  Неплохо...  Значит,  у него есть
время...
     Покачнувшись, он сделал  шаг  вперед. Он ощущал  неимоверную  слабость,
словно  проглоченный  Тилли полутонный  обелиск все еще продолжал  давить на
ребра,  на плечи, на живот,  на  ноги.  Да,  это не два десятка булыжников и
стрел... и не сухая ветка...  Теперь он знал предел своих возможностей. Будь
эта  плита  потяжелее   на   сотнюдругую  фунтов,  она  стала  бы  для  него
могильной...
     Выронив  лук,  Блейд переступил  низкий  каменный  порожек. Бесполезный
колчан  болтался  за  спиной,  топоры и  дротики  остались лежать  на песке;
пожалуй, сейчас он даже  не  смог бы наклониться и подобрать их. Едва шевеля
негнущимися ногами, он миновал дссятиярдовый проход и остановился под аркой,
за которой лежала еще одна подземная камера.
     Формой  и размерами это помещение ничем  не отличалось от первой пещеры
-- круглый залец с высоким сводчатым  потолком и каменным полом; песка здесь
не  было.  Трещины в  потолке тоже отсутствовали, и ни  один  луч солнца  не
проникал в подземную камеру: тем не менее, ее заливал яркий свет.
     Посередине,  на  тонкой колонне из серого полированного гранита,  лежал
золотистый шар  размером с футбольный мяч, испускавший мягкое ровное сияние.
Оно не было пульсирующим и ничем  не напоминало блеск электрических ламп или
холодное  свечение  люминофора; нет, на каменной подставке  горела  частичка
золотого солнца, похожая и  на земное  светило,  и  на то, что восходило над
этим  миром. Исходивший от шара  свет, однако, не слепил глаза, и Блейд  мог
ясно  рассмотреть  поверхность  сферы,  цветом  напоминавшую  сочную  кожуру
апельсина.
     Словно  зачарованный,  он сделал шаг,  другой,  третий,  оказавшись  на
расстоянии шести  футов от  колонны, которая доходила ему до  груди.  На миг
разведчик ощутил,  что тело  его  как  будто погрузилось  в  золотое сияние,
омывающее кожу, пронизывающее его легкое одеяние, теплыми пальцами ласкавшее
лицо.  В ноздрях, в уголках глаз и губ чуть защипало, потом возник  зуд -- в
левом плече, правом предплечье, еще в десятке мест, где находились большие и
малые царапины и ранки, незамеченные им прежде.
     Блейд с трудом отвел глаза от сферы и, медленно поворачиваясь,  обозрел
пещеру. В стенах ее были выдолблены неглубокие ниши, и в каждой на невысоком
пьедестале высилась  статуя примерно в рост человека.  Он  насчитал двадцать
одну фигуру,  девять  мужских  и двенадцать  женских,  ибо  не  существовало
никаких сомнений, что они изображают людей. Нагих людей, если уж быть совсем
точным,  с  вес