узилища. Ни звука, ни  шороха... Где же она?  Гибнет сейчас в огне? Или
Рильгон увез девушку в верховья?
     -- Вайала! Где ты? Слышишь меня? -- голос странника дрогнул.
     Внезапно гибкие руки обвили его шею. Она стояла у самой двери, прильнув
к  бревенчатой стене  --  дрожащая,  в  изорванной  тунике, но, кажется,  не
потерявшая мужества. Сквозь прорехи в полотняной ткани Блейд почувствовал ее
горячее тело и на миг прижал девушку к себе.
     -- Ты пришел! Пришел! -- губы Вайалы ткнулись ему в щеку.
     -- Пришел, малышка. И не один!
     Подхватив ее на руки, он бросился к отряду бленаров. Их бронзовые шлемы
и клинки  полыхали отблесками пламени, огромный  костер  освещал  то суровое
бородатое лицо, то овал щита, обитого темной кожей,  то руку, сжимавшую меч.
Бой  на поляне  был  окончен. Два  десятка побежденных  валялись в  траве, а
победители,  наскоро  собрав  оружие, сбившись  плотным строем,  нетерпеливо
ждали сигнала к отходу.
     Вайала завозилась в объятиях Блейда.
     -- Пусти! Я пойду сама! И где мой лук?
     Рослый предводитель бленаров ухмыльнулся.
     -- Твоя  девушка настоящая бреггани!  Даже в  объятиях мужчины  требует
свой лук! Они все такие.
     -- Ты знаешь женщин из города?  --  с удивлением спросил Блейд, опуская
Вайалу на землю.
     --  Да.  Многие живут  с нами... те, кого  мы  отбили  или  выкупили  у
сенаров. --  Рослый  повернулся  к отряду  и  махнул  мечом.  --  Вперед!  И
поглядывайте по сторонам, парни!
     Отряд  быстро спустился к пристани, у которой  покачивалось с полдюжины
больших лодок. Стараясь  не греметь  оружием,  люди рассаживались по местам;
раненые -- их  было  десятка полтора -- легли  на дно. Блейд с Вайалой сели,
где было указано, и через минуту длинные весла вспенили воду. Бленары гребли
поперек  течения,  пересекая  Орилу, и странник  подумал,  что им  предстоит
водный поход.
     Рослый предводитель, однако, разочаровал его.
     --  Мы будем  подниматься  вверх по  Бурой до полудня, -- сказал он. --
Потом спрячем лодки и двинемся пешком. В Хартру, наше главное поселение.
     -- Разве туда нельзя добраться по воде? -- спросил  Блейд. -- Я  думал,
вы живете у реки.
     -- Не у реки, а за  рекой, -- белые зубы рослого блеснули в усмешке. --
Иначе Рильгон давно  был  у нас  в гостях! Но  восточный берег Бурой  сильно
заболочен, и только  наши  люди знают путь через трясину. Так что мы  пойдем
пешком, -- закончил он, -- хотя раненым будет нелегко.
     -- Однако Нуг-Ун преодолел болото...
     -- Наверно, Дух Единства помог ему. Твой приятель явился  к нам раненым
и измученным, и до сих  пор  не пришел в себя. Верный  человек! -- Блейд про
себя отметил, что предводитель назвал сенара человеком. -- Такие -- редкость
среди дикарей.
     Они помолчали, потом Блейд положил руку на колено рослого.
     -- Как твое имя, друг?
     -- Хильгар. Я -- военный вождь бленаров-па, и люди, что  пришли со мной
-- лучшие из наших отрядов.
     -- Это я заметил, -- странник усмехнулся. -- Они умеют владеть мечом!
     --  Клянусь Духом Единства, ты  прав!  Если бы мы могли  выставить пять
тысяч таких парней, Рильгону пришлось бы туго.
     Клянусь Духом  Единства...  Почти  так  же  говорили  оривэй,  звездные
странники. Правда, духа они опускали,  оставляя самое главное и  дорогое  --
единство...  Как странно, подумал  Блейд,  что  процветающая  могучая  раса,
вышедшая на просторы Галактики, и это маленькое племя, потомки  уцелевших во
время разрушительной войны, более всего  ценили единение. В этом было  нечто
символическое, пророческое.
     Обняв  Вайалу  за  плечи,   он  закрыл  глаза  и  погрузился  в  дрему,
пробудившись лишь  на восходе солнца.  Преодолевая медленное течение,  лодки
поднимались по реке. Справа темнел лес, совсем  не похожий ни  на Хасрат, ни
на  Сенар  Хаср; деревья  тут были  ниже, с  узловатыми  ветвями, опушенными
бахромой длинной хвои. Слева тянулись бесконечные  камыши в два человеческих
роста, среди которых Блейд разглядел проплешины  бурой грязи. Вероятно, река
размывала почву на протяжении многих миль, приобретая цвет сырой глины.
     В  полдень,  как и  предупреждал Хильгар, караван остановился у топкого
берега. Путники  сделали  короткую передышку, лодки были спрятаны в зарослях
камыша,  люди  быстро поели, раненым  сменили повязки. Блейд  надеялся,  что
привал  будет  подлиннее  и  ему  удастся переговорить  с Хильгаром.  Вождь,
однако,  велел  вставать.  Воины,  и  здоровые,  и  раненые,  поднялись  без
возражений  и  гуськом  зашагали  по  узкой  тропинке,  укрепленной  кое-где
настилом из ветвей и срезанного камыша. Теперь они шли в сторону от реки, на
юго-восток.
     Весь  день, почти  до  самой темноты,  люди пробирались  сквозь зеленые
заросли,  шагая по хлюпавшей под  ногами почве болота. Тропа  разветвлялась,
растраивалась,   уходила  то  налево,  то  направо;  никто,   кроме  опытных
проводников, не сумел  бы найти дороги в этом лабиринте. Наконец, удалившись
от реки на полтора  десятка миль,  путники достигли сухой земли и  леса.  По
мнению Блейда погони  не стоило опасаться, однако Хильгар выбрал  место  для
ночлега в самой  глухомани. Он долго  прислушивался,  нюхал воздух и  только
потом, выставив охрану, бросил на землю щит и стянул куртку.
     Вайала,  утомленная  долгим  переходом, вытянулась  на  мягкой травяной
подстилке, не  выпуская руку странника.  Тут  было слишком  много мужчин  --
удивительных  созданий, которых она  никогда не видела в  Брегге,  --  и это
тревожило девушку. Впрочем,  никто не  обращал на нее особого внимания; люди
ужинали,  перевязывали раны,  чинили пробитые  доспехи. Успокоившись, Вайала
заснула.
     Когда ее дыхание стало ровным, Блейд встал и направился к предводителю.
Хильгар,  расположившись  неподалеку  в  траве,  точил   меч;  рядом  стояла
небольшая  медная  фляжка  с маслом.  Он поднял  на  странника  невозмутимый
взгляд, но руки его продолжали полировать клинок наждачным камнем.
     --  Как твоя женщина, Блейд? Все  в порядке?  -- спокойно произнес он и
вдруг усмехнулся. -- Наверно, у тебя накопилось немало вопросов?
     Блейд энергично кивнул, любопытство снедало его
     -- Почему твои люди спасли меня? И как я могу отплатить за помощь?
     --  Благодари своего приятеля сенара... Он был так красноречив, что нам
захотелось взглянуть на человека,  победившего ужас  Фиолетовой Пустоши,  --
вождь снова  улыбнулся.  -- Да, он  много рассказывал  о тебе, и  старейшины
решили, что такой воин не  должен достаться Рильгону. К тому же, пост горцев
в устье Орилы  давно стоило  разгромить.  Слишком  близко они придвинулись к
нашим землям... --  Хильгар  отложил  камень  и  взялся за  тряпку,  обильно
политую маслом. -- Однако и я хотел бы узнать кое-что о тебе.
     Блейд пригладил отросшую темную бородку.
     -- Я  добрался сюда с запада континента, вождь.  И в  Хасрате  встретил
отряд женщин из города. Отнял у них девушку... Одному,  знаешь  ли, тоскливо
скитаться по лесам.
     -- Да, все верно... все, как говорил Нуг-Ун... -- вождь поднял глаза на
Блейда. -- Никогда бы не подумал, что на западе сохранились люди.
     -- Почему бы и нет? -- странник пожал плечами.
     --  Действительно,  почему  бы и нет? Наши  предки  спаслись  во  время
Разрушения  в  пещерах  и  горных  убежищах...  Предки  твоего народа  могли
поступить так же.
     -- Возможно, -- заметил Блейд. -- Все это случилось очень давно, и я не
в  курсе древних  историй.  Однако в моих краях живут только люди. Сенаров у
нас нет.
     -- Сенары --  потомки тех,  кто  жил  в Триречье и вдыхал  долгое время
ядовитую пыль саммар.  К северу от  нас, на побережье, был город... ну, вы с
Нуг-уном побывали  в тех  местах... Когда пришло Разрушение, люди  бежали из
города в  леса.  Наши легенды гласят, что многие из них умерли,  но  кое-кто
выжил. Правда, теперь их трудно назвать людьми.
     Кивнув,  странник подумал, что его гипотеза подтверждается: сенары были
мутантами.  К  сожалению,  не  столь  удачными,  как величественные  деревья
Хасрата.
     -- А как  спаслись женщины? -- спросил он. -- Те бреггани, что живут на
равнине, поклоняются Великой Матери и не хотят знать мужчин?
     -- Кто ведает... -- Хильгар с лязгом вложил  меч  в ножны. -- Бреггани,
что  живут с  нами, говорят, что в северных  отрогах  Каменного  Серпа  есть
огромное  древнее  убежище.  Якобы   его  построила  Великая  Мать,  еще  до
Разрушения...  И  те,  кто  спаслись в этом подземелье, унаследовав  частицу
древних знаний, почитают и Мать, и ее пророчество... Ты слышал о нем?
     -- Да... Мужчины -- сосуд зла...
     -- А сам ты что думаешь на этот счет?
     Блейд потер висок, размышляя; наконец он сказал:
     --  Зло, как и добро,  не  сохранить в  одном сосуде. И  то,  и  другое
присуще людям. Всем людям, мужчинам и женщинам!
     Хильгар одобрительно кивнул.
     --  Верная  мысль!  Но  Рильгон  и его  ублюдки в самом деле  вышли  из
зловонного сосуда зла.
     -- Этот сосуд можно разбить, -- осторожно заметил Блейд.
     -- Клянусь Духом Единства! Совет старейшин прозакладывал бы свои мудрые
головы за такую возможность, -- вздохнул Хильгар. -- Но нас всего пятнадцать
тысяч,  и  лишь  каждый  седьмой  --  воин...  Те  бленары,  что  обитают  в
предгорьях, люди  Рильгона.  Он за  пару дней соберет много больше бойцов  и
орду  сенаров впридачу.  Сильное  войско пройдет  через болота...  бревен  и
сучьев для дороги в лесу хватает!  Он обложит наши деревни, перебьет воинов,
вырежет женщин и детей... Наш народ погибнет, а с ним -- и последняя надежда
этой несчастной земли!
     -- Ты полагаешь, что других  надежд уже не осталось? -- спросил Блейд с
ноткой сомнения в голосе. И Хильгар, и речи его нравились страннику, но пока
он  не  хотел  связывать себя  никакими  обещаниями; слова были  всего  лишь
словами. Правда, бленары-па спасли  его  из плена, и этот факт казался  куда
весомей слов.
     Привстав на коленях, вождь пристально оглядел Блейда.
     -- Да, мы -- последняя надежда...  Мы поклоняемся Духу  Единства, и это
не пустые слова, чужеземец!  Мы мечтаем о мире, в котором  мужчины и женщины
будут жить вместе в покое и согласии... будут создавать, а не разрушать!
     -- Достойная  цель, -- Блейд  задумчиво огладил  бороду.  -- Значит, вы
хотите вновь возродить свою страну, сделать ее такой, какой она была раньше?
     -- А разве на твоей родине -- там, на западе, -- хотят иного?
     Странник кивнул.
     -- Ты прав, Хильгар.
     -- Значит, ты понимаешь, что Рильгона надо уничтожить? Иначе он соберет
воинов  -- тысячи бленаров, десятки тысяч сенаров -- и отыщет путь к Брегге!
Он  сравняет город с  землей,  женщин обратит в  рабство, земли поделит  меж
своих людей...
     -- Это я знаю, -- прервал вождя Блейд. --  Рильгон  говорил со мной. Он
приплыл с верховий Орилы, чтобы завербовать меня на службу. Обещал богатство
и женщин -- за полтора десятка ваших голов!
     Казалось,  эти слова  удивили Хильгара. Он  недоверчиво поднял брови  и
переспросил:
     -- Ты видел самого Рильгона!?
     -- Столь же ясно, как тебя сейчас. И я думаю, пусть он идет на город со
своим сбродом -- женщины отлично поохотятся в своих степях! Разве не так?
     -- Нет, клянусь Духом Единства! Бреггани его не одолеют!
     Блейд удивленно приподнял бровь.
     -- Почему же?
     И вождь бленаров начал рассказ о великой Брегге, степной стране, оплоте
древних знаний.  Рильгон хорошо выбрал время  для  удара,  ибо в  городе шла
междуусобная борьба между двумя фракциями, претендовавшими на пост Верховной
Хранительницы.  Насколько понял  Блейд, она  владела  тайнами  Храма  Жизни,
занимая ключевое положение среди  владычиц  страны.  Обе  противоборствующие
группировки  тратили все  силы  на яростные споры  и слежку друг  за другом;
боеспособность армии упала, воительницы не подчинялись  приказам командиров,
относившимся к фракции соперников, охрана потеряла бдительность. Патрули все
реже появлялись в дебрях Хасрата, а если такое  и случалось, их целью скорее
было развлечение, а не разведка.
     -- Но моя девушка не говорила мне об этом!
     Покачав головой, Хильгар с сухим смешком произнес:
     -- Твоя девушка очень молода, Блейд,  и очень неопытна. Я думаю, отряды
Рильгона пройдут через Хасрат незамеченными и внезапно обрушатся на город. А
там...  Если не предупредить бреггани, катастрофа  неизбежна:  город  падет,
наши надежды развеются прахом...
     --  Но почему это тебя беспокоит? -- спросил  странник. -- Мне кажется,
вы не питаете теплых чувств к дочерям Великой Матери.
     -- Ты  прав, -- угрюмо  согласился бленар, -- я не дал бы  и сломанного
ножа за жизнь большинства из них. Но в городе сохранились древние  знания  и
искусства -- то, чего нет ни у нас, ни у  людей Рильгона. Мы имеем друзей за
городскими стенами,  и  они  кое-что нам  передали... но не все,  далеко  не
все... -- он  нахмурил брови. -- Придет  Рильгон, и наши друзья  погибнут...
умрет город, а вместе с ним  -- и знания.  Много веков пролетит,  пока нашим
потомкам удастся обрести потерянное... А может, этого никогда не случится...
может, люди вымрут,  оставив землю дикому зверью...  или сами превратятся  в
зверье, как сенары!
     Блейд не сомневался в его искренности;  боль и страсть звучали в голосе
Хильгара.
     -- Что же вы собираетесь делать?  --  тихо спросил  он. -- Может ли ваш
народ одолеть Рильгона?
     -- Нет, -- пожал плечами вождь. -- Мы пойдем к городу, дождемся женщин,
которые нам помогают, и  двинемся к северному океану, подальше  от Рильгона.
Там,  на побережье,  есть хорошие  земли,  не  затронутые  саммаром...  Наши
разведчики знают туда дорогу.
     Странник  кивнул. Что  ж, возможно... Однако ему  показалось,  что  сам
Хильгар не уверен  в успехе этого плана. Если Рильгон захватят лес и  степь,
кто помешает ему добраться до северного побережья?
     -- Чем же я могу вам помочь? -- спросил он вождя бленаров, понимая, что
настало время  выбора. Он больше не ведал сомнений; в этом  мире он пойдет с
Хильгаром. Да, с Хильгаром и его народом, а не с кровожадными горцами и не с
бреггани, которые вот-вот перегрызутся друг с другом.
     -- Мы собираемся послать к городу разведчиков с вестью для тех, кто нам
помогает. Они должны вовремя присоединиться к нашим переселенцам... -- вождь
озабоченно нахмурился. --  Пойдут лучшие бойцы... но они будут  еще сильнее,
если научатся воевать так, как  умеешь  ты.  НугУн рассказывал  мне про вашу
схватку... Ты можешь обучить нескольких воинов своему искусству?
     -- Сколько  ты  дашь на  это  времени?  -- спросил Блейд,  уже  готовый
согласиться.
     --  Не  больше одной  луны,  к  сожалению... События торопят нас. Когда
следующая луна вырастет наполовину, отрад должен выйти к городу.
     Дней сорок, прикинул Блейд; что ж, можно попытаться.
     Он протянул руку и положил ее на колено Хильгара.
     -- Я согласен. И я сделаю все, что сумею...
     Суровое лицо  бленара оставалось неподвижным, но  странник заметил, как
сверкнули его глаза. Или в них просто отразился свет нарождавшегося месяца?
     * * *
     Прошло два дня, прежде чем отряд добрался до Хартры, главного поселения
бленаров-па.  Этот городок  лежал  на  высоком  берегу  речки,  впадавшей  в
Восточный  океан; до устья ее, где  находилась  небольшая рыбачья деревушка,
было  миль пятнадцать. Пропуская длинную цепочку людей, странник остановился
на  косогоре,  обняв  за  плечи  Вайалу.  Они  с  любопытством  разглядывали
бревенчатый  тын  с  башенками, над  которым висело  склонявшееся  к  закату
солнце, окованные железными полосами ворота, длинную пристань, где теснились
баркасы и корабли покрупнее, похожие на одномачтовые шхуны,  заросли высоких
папоротников,  подступавшие к самой воде. Блейд решил, что в  Хартре обитает
не  меньше пяти тысяч человек. Городок, окруженный полями и рощами, выглядел
процветающим;  у  стен  его располагались  предместья ремесленников,  откуда
тянуло дымом гончарных печей и кузниц.
     --  Брегга больше, --  сказала  девушка,  подняв  к  Блейду  оживленное
личико,  --  гораздо  больше.  Здесь  даже  нет  каменных  домов...  --  она
помолчала, потом прижалась  щекой к его груди. --  Но нам  с  тобой хватит и
деревянного, да?
     -- Конечно, малышка. Там будет очаг и стол, а что  еще надо оголодавшим
в скитаниях путникам?
     -- Я думаю, кровать, -- она лукаво усмехнулась.
     Блейд  склонил голову  к ее  ушку,  готовый развить эту тему, как вдруг
сзади раздался  громоподобный  рев --  точь-в-точь рычанье льва, завидевшего
упитанную  антилопу.  Вздрогнув, странник  выхватил  меч  и  обернулся.  Ему
хватило одного взгляда, чтобы все понять; клинок  полетел в  траву, а сам он
радостно  вскинул руки --  вылетев  из  городских ворот,  к  нему  огромными
прыжками мчался Нуг-Ун.
     Плечо сенара было забинтовано, но когда он налетел  на Блейда, чуть  не
свалив его наземь, тот едва не задохнулся в могучих объятиях.  Наконец сенар
выпустил друга, но от избытка чувств несколько раз высоко подпрыгнул, прежде
чем смог произнести хотя бы слово.
     -- Жить! Блейд здесь, Блейд жить! Блейд убить всех плохих голокожих, --
твердил он, растянув толстые  губы до ушей. Вероятно, это означало радостную
улыбку. Затем Нуг  повернулся  к Вайале и деловито констатировал:  --  Самка
Блейда тоже жить. Хорошая самка, однако худая. Много есть, стать толстой.
     Вайала негодующе фыркнула; дорога была утомительной, и она в самом деле
спала с  лица. Странник расхохотался и хлопнул своего волосатого приятеля по
плечу, этот удар мог свалить быка, но Нуг только весело оскалил зубы.
     Наконец сенар немного успокоился.
     -- Ты здорово  нас  выручил, старина! --  Блейд  стиснул  огромную лапу
дикаря.  --  Пожалуй,  мы оба  обязаны тебе жизнью. И я  думаю, -- он бросил
взгляд на девушку, -- моя женщина больше не станет на тебя фыркать.
     С полминуты Вайала колебалась; потом  ее рука  робко легла на волосатую
длань, и девушка прошептала:
     -- Нуг-Ун хороший... Я больше не боюсь Нуг-Уна...
     -- О! -- сенар был поражен. --  Ты не грозить Нуг-Уну блестящей палкой?
Ты не говорить  Нуг-Уну "ффы"? -- он очень похоже изобразил  ее фырканье. --
Ты сказать, НугУн -- хороший?
     -- Да, -- казалось, Вайала с трудом удерживается от смеха.
     --  Тогда, -- заявил  дикарь, --  Нуг-Ун доволен. Нуг-Ун принести много
еды, самка Блейда стать толстой. Еще Нуг-Ун убить много  голокожих  и плохих
сенаров, отдать самке Блейда их головы.
     -- Не стоит,  --  Блейд  наклонился  за мечом.  --  Лучше Нуг-Ун  будет
охотиться в лесу, приносить моей женщине красивые шкуры.
     Нуг-Ун задумчиво поскреб волосатую грудь.
     -- Головы лучше...  Но если самка Блейда хотеть шкуры,  Нуг-Ун принести
шкуры. Но шкуры голокожих плохие, мало шерсти.
     Странник  вздохнул, подумав,  что и  дети  Нуг-Уна, и  внуки его  будут
предпочитать войну охоте,  и  человечьи головы  -- звериным мехам.  Неспешна
поступь времени, и лишь оно способно превратить волосатых в людей; правда, и
люди были падкими до вражеских скальпов.
     Хильгар отвел их с Вайалой в домик на городской окраине, велев отдыхать
и ждать, пока  совет старейшин решит  судьбу пришельцев. Блейд молча кивнул,
осматривая  свое новое жилище.  Выглядело оно  не в пример уютней  хлева,  в
котором его держали люди Рильгона; тут был пол из толстых оструганных досок,
большая бадья  с  водой, похожий на камин  очаг и кое-какая мебель --  стол,
несколько табуретов, полки  с немудрящей утварью. В  углу, под окном, стояла
широкая кровать с домотканным покрывалом,  на котором была разложена  чистая
одежда. Блейд выглянул  в окошко. За домиком  тянулся луг,  и  среди зеленой
травы яркими огненными язычками пылали  головки  каких-то цветов; их  нежный
аромат наполнял комнату.
     --  Таких  много  в  Брегге,  -- вздохнув, сказала  девушка.  --  Цветы
вече