не удалось опередить сиятельного банкрота. Потеряв наворованные им из казны четырнадцать миллионов ливров, господин де Сен-Жам лишился всего. У него не осталось ни великолепного Дворца в Нейи, ни особняка на Вандомской площади, ни Драгоценностей, ни денег, отложенных на черный день. Он умер, подобно многим банкротам, на чердаке.



134


133





КОНСТАНЦИЯ
КНИГА ТРЕТЬЯ

Жюльетта БЕНЦОНИ






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


ГЛАВА 1

     Первое облегчение после удачного спасения Колетты прошло. Констанция чувствовала себя измученной и уставшей.
     "Ну почему так получается, - злилась сама на себя мадемуазель Аламбер, - молодые люди любят друг друга, а толку от этого, во всяком случае для меня, никакого. Не буду же я способствовать их женитьбе. Нужно придумать что-нибудь другое". И Констанция задумалась. Единственным реальным вариантом было привлечение виконта Лабрюйера со всеми его талантами. Но для этого нужно было увезти Колетту в имение его бабушки графини Лабрюйер. Вот только согласится ли Франсуаза Дюамель с таким предложением? Но делать было нечего.
     "Или сейчас - или никогда", - решила Констанция. Но прежде, чем начать реализацию своего плана, предстояло лишить Анри выбора - пока в имении находится Мадлен Ламартин, тот вряд ли обратит внимание на немного глуповатую Колетту. Значит, Констанции предстояло ускорить развязку отношений виконта и мадам Ламартин.
     Вначале мадемуазель Аламбер написала трогательное письмо Мадлен Ламартин.
     "Мадам, - писала она, - я прекрасно помню наш разговор за вечерним столом и прошу простить меня за излишнюю развязность. Вы, как оказалось, совсем по-другому смотрите на любовь и на мужчин, чем привыкла смотреть я. От меня не укрылось то, что виконт Лабрюйер домогается вашей любви. Поверьте, я знаю, он умеет делать это очень искусно и настойчиво. Мало найдется, дорогая моя, в мире девушек и женщин, способных противостоять его уговорам. Виконт обворожителен и, зная это, умело использует свое достоинство. К тому же он честен и абсолютно искренен, когда произносит слова нежности. Но, мадам, не обольщайтесь. Ведь в Анри Лабрюйере словно бы заключено два человека: один из них мой хороший милый друг, а второй - наглый обманщик и соблазнитель. Поверьте мне, перемена происходит всегда ночью. Не зря же виконт так мило улыбался, когда говорили, что мужчина поутру видит, что ночью он обнимал в постели совсем другую женщину. Он никогда не дожидается утра и исчезает уже навсегда. На его совести более двухсот соблазненных женщин и, я думаю, вам не стоит тратить на него времени.
     Вы можете спросить, мадам, откуда мне все это известно? Я вам отвечу. Анри мой друг, но не более того, поэтому мне известно о нем многое. Вы можете посмеяться над моими предупреждениями, но совесть не позволяет мне молчать.
     Остерегайтесь виконта Лабрюйера и лучше всего покиньте имение. Возвращайтесь в Париж. Напоследок, мадам, я прошу вас об одном - не говорите Лабрюйеру о том, что я предупредила вас".
     Констанция подписала письмо.
     "Сегодня же она получит его, - усмехнулась женщина, - а теперь к Франсуазе".
     Баронесса встретила Констанцию с распростертыми объятиями. Она уже успела соскучиться по своей родственнице и без остановки принялась высказывать свои опасения.
     - Дорогая моя, я так опасаюсь за Колетту.
     - А что с ней может случиться?
     - Я боюсь, дворецкий видел возле моего дома этого мерзавца, шевалье Александра. Чего доброго, он похитит мою дочь.
     - Но, Франсуаза, Колетта сама разберется во всем.
     - Нет, она еще ребенок.
     - Не собираешься же ты держать ее взаперти?
     - Это единственный выход, Констанция.
     - А, по-моему, существует еще один.
     Франсуаза с недоверием посмотрела на свою гостью.
     - Ты хочешь предложить свои услуги, Констанция? Ведь ты же знаешь, сама я не могу покинуть Париж.
     - Я думаю, дорогая, лучше увезти Колетту на несколько дней за город. Смена обстановки поможет ей забыть о своей детской влюбленности. Я буду неотлучно при ней. Можешь не беспокоиться - с улыбкой на губах промолвила Констанция Аламбер.
     - Ты просто спасаешь меня.
     - Да, полно, Франсуаза...
     - Нет-нет, Констанция, сколько раз мне доводилось убеждаться: ты заботишься о моей дочери так, как не могу позаботиться я сама. Она тебя любит, доверяет, а главное, слушается.
     - Но и тебе она не прекословит, Франсуаза.
     - Это только внешнее. А с тобой, Констанция, она всегда искренна.
     Наконец, женщины условились о том, что завтра же Констанция отправится с Колеттой в имение графини Лабрюйер погостить несколько дней.
     Бедная мать и не подозревала, что готовит ей Констанция. Колетта была грустна - ей не хотелось расставаться с учителем музыки. Но Констанция смогла уговорить и ее.
     - Ты должна показать матери, Колетта, что ты не боишься покинуть Париж, не боишься расстаться с Александром. Она поверит тебе и впоследствии вы можете вновь встретиться.
     Девушка недоверчиво качала головой. Но слова Констанции сделали свое дело. Колетта после того, как мадемуазель Аламбер устроила ей встречу с Александром в ее доме, доверяла ей безгранично. Правда, зачем Констанция помогает ей, девушка и не догадывалась.
     Отъезд был назначен назавтра и Констанция, чтобы отдохнуть, пораньше отправилась домой.
     Но и тут ей не дали покоя. Шарлотта, обычно не вмешивающаяся в дела своей хозяйки, рискнула дать ей совет.
     - Мадемуазель, забудьте вы о шевалье де Мориво. Ведь вы никогда не любили его.
     - А что ты понимаешь в любви?
     - Мне довелось немало видеть, мадемуазель.
     - Видеть, Шарлотта, это одно, а любишь не глазами, не ушами, не душой, а сердцем.
     - Но ведь вы, мадемуазель, не любите шевалье де Мориво? - улыбнулась темнокожая служанка.
     - Я его ненавижу, - абсолютно спокойно отвечала Констанция.
     - Ну так пусть его...
     - Знаешь, Шарлотта, ты бы лучше не давала мне советы, а старательнее делала свою работу.
     - Все зря, - Шарлотта развела руками, - не моя же вина, что мадемуазель Дюамель и учитель музыки перепутали спальню с музыкальным классом.
     - Теперь уж мне, Шарлотта, целиком придется положиться на саму себя.
     В день перед отъездом Констанция отпустила всех слуг, кроме Шарлотты, которая должна была сопровождать ее в поездке.
     - По-моему, к нам визитер, - сказала Шарлотта, выглянув в окно.
     - Кто же?
     - Не знаю.
     - В такое позднее время и кто-то из чужих? - удивилась Констанция.
     Шарлотта еще раз высунулась из окна, пытаясь разглядеть приехавшего.
     - Герба на дверце не видно. Нет, решительно, я не знаю этого человека.
     - Что он делает, Шарлотта?
     - Направляется к ограде.
     - Пойди-ка, разузнай.
     Констанция, охваченная любопытством, стараясь оставаться незамеченной, выглянула из окна.
     Возле кованой ограды стояла черная карета с непонятным гербом на дверце. Единственное, что смогла разглядеть Констанция - это графскую корону над геральдическим щитом. Цвета ливрей лакеев тоже были неизвестны Констанции.
     Она видела, как Шарлотта вступает в переговоры с высоким, гордо державшимся молодым мужчиной в треуголке, из-под которой на плече ниспадали длинные волосы.
     Констанция пожала плечами, она как ни старалась, не могла припомнить этого позднего посетителя.
     - Ничего, Шарлотта сейчас все разузнает, - и она вернулась к столику, на котором были разложены всякие безделушки и принялась выбирать такие, что пригодятся в поездке.
     Вскоре вернулась Шарлотта и доложила, что некий граф Арман де Бодуэн просит принять его.
     Его имя было довольно известным, но Бодуэны насчитывали столько линий, что в пору было растеряться.
     - Он постельничий у короля Пьемонта.
     - А-а, значит он не из Парижа, и я зря старалась вспомнить его. А что у него за дело ко мне?
     - Не знаю, мадемуазель, говорит, что ему необходимо с вами переговорить.
     - Ну что же, зови в малую гостиную. Констанция на ходу взглянула в зеркало, поправила выбившуюся прядь.
     - Что ему от меня нужно?
     Когда гость вошел в малую гостиную, Констанция Аламбер сидела в мягком кресле с книгой в руках. Она не сразу подняла голову.
     - Добрый вечер, мадемуазель Аламбер, - вошедший учтиво поклонился и припал губами к руке виконтессы, - я сразу же прошу простить меня за столь поздний визит, к тому же мы с вами незнакомы.
     - Это условности, - вздохнула Констанция, - надеюсь, что дело, приведшее вас ко мне, и в самом деле не терпит отлагательства.
     Граф де Бодуэн смутился.
     - Мои слова могут показаться вам немного странными.
     - Мне показался странным уже ваш визит, граф.
     - Поверьте, мадемуазель, я не из тех мужчин, которые сорят словами и не отвечают за свои поступки.
     - Надеюсь, граф, вы докажете это делом.
     - Я хотел бы предложить вам стать моей женой. Констанция онемела от удивления. Она видела этого человека впервые - и такое неожиданное предложение.
     Некоторое время она часто моргала, вглядываясь в лицо Армана де Бодуэна.
     Он был красив, в этом ему не откажешь, но чтобы так сразу, не раздумывая, ответить, хотя бы даже и "нет"...
     - Я понимаю ваше удивление, мадемуазель. Но я не располагаю временем. Вскоре мне предстоит покинуть Париж. Я не хочу услышать от вас сегодня ни да, ни нет. Когда вы решитесь дать мне ответ, то разыскать меня будет несложно.
     Но, граф,... по-моему, я не буду готова ответить на ваше предложение ни сегодня, ни завтра, ни даже через год. Во-первых, я вас абсолютно не знаю, а во-вторых, замужество не для меня...
     - Именно поэтому я и выбрал вас, мадемуазель.
     - Ничего не понимаю, - развела руками Констанция, - вы можете хоть что-то объяснить.
     - Я влюбился в вас, - граф прикрыл глаза, - лишь только услышал вашу историю, она очень романтична.
     - Но, граф, я так изменилась с тех пор, что даже близкие друзья вряд ли узнали бы меня.
     - Я узнал вас сразу, лишь только увидел в опере.
     - Ах, вот оно что! - воскликнула Констанция Аламбер. - И кто же указал вам на меня?
     - Никто. Было достаточно одного взгляда.
     - Вы начинаете пугать меня, граф. О, простите, присаживайтесь, я забыла предложить вам кресло.
     Граф опустился в кресло по другую сторону маленького столика, и Констанция приказала Шарлотте принести угощение.
     Постельничий короля Пьемонта говорил по-французски почти без всякого акцента, лишь изредка выдавая себя южным произношением звука "р". Но это придавало ему в глазах Констанции больше обаяния. Она улыбнулась.
     - Я бы поняла вас, граф, если бы явившись ко мне, вы предложили стать вашей любовницей. Тут бы все решали чувства. А замужество - это здравый расчет.
     - А вы всегда раздумываете прежде, чем что-нибудь сделать?
     - Я чаще полагаюсь на свою интуицию, она еще ни разу меня не подвела.
     - И что же она подсказывает вам сейчас?
     - Подождать с ответом. Но боюсь, что ответ будет отрицательным.
     - Я же рассчитываю на другой.
     - Ваше дело, - Констанция Аламбер была заинтригована донельзя. Такого, наверное, не случалось ни с ней, ни с какой-нибудь другой знатной дамой.
     - Вы не будете на меня в обиде, граф, если я вам совсем не отвечу?
     - Я буду ждать ответа столько, сколько потребуется.
     - Даже если пройдет десять лет?
     - Даже если пройдет пятнадцать лет.
     - Вас трудно чем-нибудь удивить, граф. Скорее, вы привыкли удивлять сами.
     - Может быть, - граф положил на столик свою визитную карточку, - если вы, виконтесса, решитесь отыскать меня, то я всегда готов подтвердить сделанное мной предложение.
     - Завтра я уезжаю.
     - Я и не рассчитывал на столь быстрый ответ, - поклонившись, граф Арман де Бодуэн оставил Констанцию Аламбер в полной растерянности.
     Такие мужчины запоминаются, - подумала женщина и тут же рассмеялась. - Это какое-то сумасбродство! Он или сумасшедший, или дурак, или...
     Она приостановилась. - ...или влюблен в меня без ума.
     Последнее предположение было очень лестным для ее самолюбия. Она и в самом деле была красива, еще достаточно молода и знала себе цену.
     - А почему и нет? - улыбнулась Констанция. - Не оставаться же мне всю жизнь старой девой. Любовь к Филиппу, давно ушедшему из жизни, это прекрасно. Но одно дело любовь, другое - замужество... Но нет, граф де Бодуэн абсолютно не
     Подходит для этой роли. Я не собираюсь покидать Париж и отправляться в Пьемонт. Не буду я ему отвечать ни да, ни нет. Пусть тешит себя надеждой и питается иллюзиями.
     Этот поздний визит немного нарушил ее душевное равновесие. Сон как рукой сняло, и женщина рассердилась на самое себя, ведь завтра ей предстояла дорога в имение графини Лабрюйер.
     - Не думала, - пробормотала Констанция, укладываясь спать, - что я выгляжу такой наивной дурочкой, способной согласиться выйти замуж лишь только меня поманят пальцем.
     Неужели граф де Бодуэн считает меня этакой Колеттой, сохранившей ум семилетнего ребенка?!
     Назавтра Констанция заехала за Колеттой, и они вместе отправились в имение графини Лабрюйер.
     Ошибкой мадемуазель Аламбер было то, что она решилась выехать именно этим утром. Виконт в этот день собрался сделать решительный шаг и окончательно соблазнить Мадлен Ламартин. В его арсенале было много хитроумных уловок, способных склонить женщину к любви. Но виконт изобрел еще одну, и наверное, самую действенную. Возможно, знай он о письме, полученном мадам Ламартин накануне, он действовал по-иному, а может быть, и нет.
     Жак всецело был занят приготовлениями, а его хозяин Анри верхом поджидал появление Мадлен на одной из аллей парка.
     Ничего не подозревавшая женщина шла в тени деревьев и на ходу читала письмо. При этом она испытывала странное смущение, словно бы прикасалась к чему-то недозволенному или подглядывала в замочную скважину. Хоть разумом она и понимала, что все написанное в письме правда, но в душе не могла согласиться с этим.
     Лишь только Мадлен заметила приближающегося к ней всадника, сердце ее затрепетало. Она узнала виконта, поспешно сложила письмо и спрятала за кружевной отворот рукава.
     - Доброе утро! - виконт низко склонился, сидя в седле, и поцеловал прохладную, чуть дрожащую ладонь Мадлен Ламартин.
     - Доброе утро, виконт.
     - Вы всегда гуляете по утрам одна? Но мадам Ламартин пропустила этот вопрос мимо ушей, в нем явно читался намек на то, что неплохо бы пригласить виконта на утренние прогулки.
     - А вы любите ездить верхом? - не унимался Анри, придерживая свою лошадь.
     Та никак не могла приноровиться к тихой поступи Мадлен и все время опережала ее. Женщине хотелось сразу рассказать о письме, но она помнила просьбу-предостережение не называть имени отправителя. Отказываться от верховой прогулки было бы глупо, к тому же Мадлен прекрасно понимала, что Анри не оставит ее в покое, пока она не согласится.
     "Ну что, - подумала мадам Ламартин, - немного проехаться в седле с чужим мужчиной - это не преступление".
     И она подала руку. Виконт помог ей взобраться в седло и, очень бережно придерживая спутницу, пустил коня вскачь.
     - Куда мы едем?
     - Сейчас увидите, мадам.
     - Только прошу вас, не говорите больше... Виконт перебил.
     - Вы просите меня не говорить о любви?
     - Вы уже сказали об этом, месье Лабрюйер.
     - Я бы рад, мадам, но не могу, чувства переполняют мое сердце. Но я постараюсь отвлечь вас.
     - Так куда мы едем?
     - Скоро увидите.
     Конь вынес их на опушку леса. Взгляду мадам Ламартин открылась чудесная картина.
     Дорога, убегавшая в зеленый туннель, а в конце его залитая солнцем поляна. Остановив коня, Анри пронзительно свистнул и тут же из кустов вынырнул Жак. Он держал на привязи двух собак, одна из них сжимала в зубах стрелу, другая - лук.
     - Ну что же, ты, Жак? Спускай их. Собаки рванулись вперед, каждая стремилась первой прибежать к своему хозяину. Анри нагнулся, не покидая седла, и принял у собак лук и стрелу. Выпрямившись, он протянул их Мадлен.
     - Вы умеете стрелять? Женщина пожала плечами.
     - Нет.
     - Я научу вас.
     Женщина растерянно взяла в руки оружие, было видно, что она никогда не держала его в руках.
     - Сейчас я вам помогу.
     - А зачем?
     - Увидите.
     Мадлен взяла лук за середину, Анри положил свою сильную ладонь поверх ее тонких пальцев.
     - А теперь, тяните тетиву.
     Стрела лишь самым краешком коснулась пальцев Мадлен. Мадам Ламартин и виконт вместе натянули лук.
     - А теперь стреляйте!
     Стрела, взмыв вверх, склонилась к земле и исчезла в кроне деревьев.
     - А дальше что?
     - Посмотрим, куда вы попали. Надеюсь, вы никого не убили. Мадлен весело рассмеялась.
     - Быстрее!
     - Сейчас посмотрим.
     Анри пронзительно свистнул. Собаки полетели впереди лошади. Жак еле поспевал за ними, тяжело переваливая свое грузное тело с ноги на ногу.
     - Быстрее! Быстрее! - крикнул Анри.
     - Они проскакали под сенью деревьев и вскоре выехали на залитую солнцем поляну, посреди которой стоял богато накрытый стол и два кресла.
     - А вот и ваш удачный выстрел, - виконт помог Мадлен спуститься на землю. Женщина подошла к столу и рассмеялась - в самом центре на блюде лежал зажаренный гусь, из его живота торчала стрела, точь-в-точь такая же, какую она только что выпустила из лука.
     - Вы попали, мадам, в самую середину, так же точно, как поразили мое сердце, - и виконт картинно схватился рукой за грудь.
     - Вы думаете, я так наивна? - засмеялась Мадлен.
     - Неужели вам, мадам, никогда не хотелось поверить в сказку?
     - Это не сказка, виконт, а самый обыкновенный обман.
     - Я даже не знаю, откуда появился этот стол. Я всего лишь увидел в небе жареного гуся и предложил вам выстрелить. Так вы будете угощать меня, мадам? Мне не хотелось бы прослыть неблагодарным, но моя бабушка, графиня де Лабрюйер, довольно скупа и мне приходится после каждого завтрака еще охотиться, чтобы утолить голод.
     - Ну что же, виконт, я подумаю.
     - Пока вы, мадам, будете думать, я хочу предложить еще одну игру. Видите монетку, - Анри подбросил на ладони монету достоинством в одно су.
     - Она тоже может сделать чудо?
     - Конечно.
     - Каким образом?
     - Его сделаете вы, мадам.
     И не успела Мадлен опомниться, как монетка оказалась в ее руке.
     - Что мне с ней делать?
     - Бросайте!
     - Куда?
     Виконт указал рукой на густые кусты дикой розы.
     - Туда.
     Монетка, описав в воздухе дугу, исчезла в кустах и тут же раздались нежные звуки музыки. Один за другим на поляну вышли музыканты, квинтет струнных и духовых инструментов.
     - Боже мой! Как это вам все удается? - воскликнул виконт.
     - Вы подлый обманщик, виконт! Вы хотите уверить меня, что сказки существуют в самом деле.
     - А вы против этого? Против того, чтобы видеть или против того, что это существует?
     - Я против обмана, виконт.
     - Но моя любовь - это не обман. Неужели вы, мадам, еще не убедились в этом.
     - Но зачем, виконт, этот стол, музыканты?
     - Стол, мадам, чтобы есть, пить, а музыканты, чтобы танцевать.Виконт подал руку Мадлен, приглашая ее к танцу. Она стояла, заложив руки за спину.
     - Ну раз уж мы приехали сюда... - начал Анри.
     - Это ничего не значит, вы привезли меня сюда силой.
     - Полноте, обманывать, мадам.
     - Я не обманываю вас.
     - Вы сами согласились сесть на моего коня, сами выстрелили из лука, монеткой вызвали из кустов музыкантов. А теперь отказываетесь танцевать.
     Музыка зазвучала немного громче, словно музыканты тоже приглашали Мадлен Ламартин к танцу. И женщина, еще не успев сообразить, что делает, подала руку виконту. Тот тут же принял ее, и они двинулись в танце.
     Мадлен двигалась, словно бы загипнотизированная, а Анри Лабрюйер вел ее медленно и в то же время уверенно, не давая сбиться с такта, ведь волнение словно оглушило Мадлен, и звуки инструментов доходили до нее, словно из тума