ом за посетительницей. - Погодите, погодите, это была обыкновенная шутка. Я готова вас выслушать. Простите, маркиза.
     Гостья остановилась у порога и, не поднимая глаз из-под капюшона, сказала:
     - Больше никаких шуток. Иначе вам придется плохо. Не думаю, что ваши кредиторы собираются прощать ваши бесчисленные долги.
     Мари-Николь поморщилась так, словно хотела сказать: "Зачем вы все время напоминаете мне об этих долгах?" Однако не сказав ни слова, она уселась на постель и сделала внимательное лицо.
     - Где сейчас граф де ла Мотт? - неожиданно спросила гостья.
     Этот вопрос вызвал у Мари-Николь некоторое смятение. Несколько секунд она молчала, пытаясь что-то сообразить, но затем, так и не придя к определенному умозаключению, ответила вопросом на вопрос:
     - Вы хотите знать правду?
     - Ну разумеется, - холодно ответила гостья. Мари-Николь еще немного помялась и, наконец, ответила:
     - Думаю, что сейчас он уже дома.
     - Уточните.
     - Мы расстались с ним рано утром. Он сказал, что поедет домой.
     - Где вы с ним расстались?
     Мари-Николь явно боролась с нежеланием отвечать.
     - Ну... это было в одном салоне... Мне не хотелось бы говорить, где...
     - Ладно, это не имеет особого значения, - столь же неожиданно сказала гостья, снова сменив тему разговора. - Кажется, раньше вы играли в театре?
     Мари-Николь облегченно улыбнулась.
     - Да, раньше я была актрисой.
     - "Комеди франсез"?
     - Да. А откуда вы знаете?
     Гостья не скрывала своего раздражения.
     - Если бы я этого не знала, то вы сейчас продолжали спокойно спать в своей постели. Впрочем, предложение, с которым я пришла к вам, не должно доставить вам особенно много хлопот. Вы просто должны вспомнить то ремесло, которым занимались прежде, оставив в стороне ваше нынешнее занятие. В использовании этого вашего таланта я не нуждаюсь.
     Мари-Николь на мгновение задумалась.
     - Значит, я снова должна превратиться в актрису? Но, надеюсь, вы не потащите меня на подмостки? Туда я уже не вернусь.
     - Нет, - успокоила ее гостья. - Вам не придется выступать на сцене. Скажите, вам часто говорят, что вы похожи на ее величество королеву?
     Мари-Николь самодовольно улыбнулась.
     - Я слышу это каждый день. Может быть, именно поэтому мне пришлось сменить профессию и образ жизни. Хотя, если быть совершенно точной, я всего лишь ушла со сцены. То, что обычно происходило после спектаклей, теперь стало моим основным занятием. Кстати, за это неплохо платят.
     - Именно поэтому вы по уши увязли в долгах? - с издевкой спросила посетительница. Мари-Николь развела руками.
     - Вы же понимаете, что исполнение роли баронессы обходится довольно дорого. К сожалению, бриллианты наше время отнюдь не дешевы.
. - Я заплачу вам пятнадцать тысяч луидоров за один маленький спектакль. Полагаю, что вы никогда не получали таких гонораров.
     - Вы меня интригуете, маркиза. Но кажется, я начинаю догадываться... Мария-Антуанетта? Гостья хмыкнула.
     - Вы обладаете некоторой догадливостью, - сказала она.
     - Я даже догадываюсь еще кое о чем, - продолжила Мари-Николь.
     Гостья, которая медленно расхаживала по комнате, остановилась.
     - О чем же?
     - Мне известно ваше настоящее имя. Как вы ни старались скрыть свое лицо под капюшоном, кое-что я смогла разглядеть. Ваш муж показывал мне вас. Правда, издалека. Но этого было вполне достаточно. Вы - графиня де ла Мотт.
     Гостья, наконец, откинула капюшон и показала свое лицо.
     - Да, вы правы. Теперь уже незачем скрываться, - спокойно ответила она. - Я графиня Женевьева де ла Мотт. Но в ваших же интересах никому не говорить об этом.
     - Я уточнила это только для того, чтобы между нами была полная ясность, - сказала Мари-Николь. - Если вы желаете, чтобы я продолжала считать вас маркизой де Брассей, то я не стану возражать.
     Графиня ненадолго задумалась.
     - Маркиза де Брассей - это неудачное имя, - промолвила она.
     Мари-Николь насмешливо вскинула голову.
     - А какое имя вы считаете удачным?
     - Графиня де Бодуэн.
     - Ну что ж, графиня де Бодуэн, будем считать, что я готова к серьезному разговору. Итак, пятнадцать тысяч ливров за то, чтобы я изобразила Марию-Антуа-нетту. Где и когда?
     - Пока мне самой неизвестно точное время и место, - сказала госпожа де ла Мотт. - Но в ближайшее время вы непременно узнаете об этом.
     Мари-Николь пожала плечами.
     - Ну, хорошо. А когда будут деньги? Графиня де ла Мотт достала из внутреннего кармана своего серого дорожного плаща увесистый кошелек и бросила его на постель рядом с Мари-Николь.
     - Это задаток, три тысячи. Остальное получите после того, как пройдет спектакль. Надеюсь, вас устраивает такая сумма?
     Мари-Николь развязала шнурок на кошельке и, заглянув внутрь, усмехнулась.
     - Три тысячи золотом? Это неплохо. Но ведь я еще ничего не сделала.
     - Вы уже дали свое согласие. И этого для меня вполне достаточно, - сухо сказала графиня де ла Мотт.
     - Я хотела бы кое о чем спросить у вас. Если вам не понравится мой вопрос, можете не отвечать.
     - Спрашивайте.
     - Вас не смущает то, что я и ваш муж... ну, в общем, то, что между нами существуют какие-то отношения?
     На лице графини де ла Мотт промелькнула злая усмешка.
     - Мой муж давно не интересует меня как мужчина, так что ваш вопрос не может вызвать у меня ни обиды, ни раздражения. У нас, скорее, чисто деловые отношения, основанные на некоторых взаимных финансовых интересах. Впрочем, не могу сказать, что я испытываю от этого громадное удовольствие. Если бы я знала о вашем существовании раньше, то вы, наверняка, обретались бы сейчас в каком-нибудь дешевом барделе, вдалеке от столицы. Но теперь... теперь мне безразлично. Если бы не это безразличие, я бы не могла обратиться к вам с подобной просьбой. Но учтите - если кому-либо еще, кроме нас с вами, станет известно о предстоящем спектакле, нам грозят крупные неприятности.
     Мари-Николь недоуменно пожала плечами, продолжая взвешивать на ладони кошелек с золотом.
     - - Насколько я понимаю, неприятности грозят вам, ваша светлость. Вы уж простите меня, но я буду откровенна. Вы платите мне деньги, а я всего лишь играю.
     - . Это опасная игра, - отрезала графиня де ла Мотт.
     - Она более опасна для вас, насколько я могу судить об этом, - возразила девица. - Иначе, зачем вам было являться сюда инкогнито и просить меня о столь необычной услуге? Но если вы так поступаете, значит, в этом есть настоятельная необходимость. Боюсь только, что эту тайну не удастся сохранить между нами. Графиня едва заметно побледнела.
     - В таком случае, считайте, что этого предложения не было. Деньги можете оставить себе - за молчание.
     Она вновь собралась покинуть комнату Мари-Николь Лепоэ, но та воскликнула:
     - Да погодите же, вы излишне нервничаете, графиня. Подобные дела нужно делать хладнокровно и с ясным пониманием цели. Впрочем, не мне вас учить. Когда я сказала о том, что нам не удастся сохранить эту тайну между нами, я имела в виду вашего мужа.
     Госпожа де ла Мотт недоуменно подняла брови.
     - А при чем здесь мой муж? Мари-Николь замялась.
     - Видите ли, графиня... Дело в том, что граф совершенно уверен в вашей связи с этим итальянцем Калиостро. Судя по словам вашего мужа, этот Калиостро - вовсе никакой не граф, а обыкновенный мошенник и интриган. И еще граф де ла Мотт сказал, что для него это не имеет особого значения.
     Графиня нахмурилась.
     - Что не имеет особого значения?
     - Ваша связь с Калиостро.
     Графиня изумленно воззрилась на Мари-Николь.
     - Я не понимаю...
     - Все очень просто, - пожав плечами, ответила девица. - Для него, то есть, для графа, ваш брак имеет такое же значение, как и для вас. Он считает это чисто деловым предприятием, без особых обязательств друг перед другом.
     - Ну, разумеется, - зло протянула графиня де ла Мотт. - Именно поэтому он каждый раз врет мне, что уезжает в Англию. А на самом деле проводит время... Ну да ладно. Я пришла сюда совсем не за этим. Итак, вы принимаете мое предложение?
     - Да, - уверенно ответила Лепоэ. - С одним только условием.
     - С каким?
     - Я поставлю в известность об этом графа де ла Мотта.
     Графиня колебалась недолго.
     - Хорошо. Возможно, так будет проще поддерживать связь друг с другом. В таком случае, я передам вам через графа о времени и месте спектакля. Разумеется, вы узнаете и о всяком изменении плана.
     Уходя, она задержалась в двери.
     - Мне что-нибудь передать графу де ла Мотту?
     - Передайте ему, - широко улыбнулась Мари-Николь, - что в последние два дня в Англии было пасмурная и холодная погода.

ГЛАВА 9

     Графиня де ла Мотт исполнила обещание, данное ею кардиналу де Роану, который просил ее о встрече с ее величеством. Однако для этого кардиналу пришлось ждать довольно долго - целых три недели.
     За это время влюбленный служитель господа получил еще несколько обнадеживающих записок от дамы своего сердца, которые разожгли в кардинале еще больший огонь. Графиня де ла Мотт, которая регулярно посещала дом кардинала на Вьей-дю-Тампль, рассказывала кардиналу разнообразные истории о том, как королева вздыхает, читая его послания, как она пытается взглядом искать кардинала на приемах и балах, но, будучи сдержанной и благоразумной, старается ничем не выдать свои чувства. Снова и снова госпожа де ла Мотт намекала на все нарастающую необходимость преподнести королеве какой-нибудь подарок и таким образом окончательно перевесить колеблющуюся чашу весов р свою пользу.
     Кардинал, который понемногу сходил с ума от любви в конце концов был согласен уже на что угодно, лишь бы увидеться хотя бы на пять минут с объектом своих мечтаний. Он буквально умолял графиню де ла Мотт свести его с королевой в каком-нибудь из укромных уголков Версаля. При этом он не скупился на обещания и, что самое главное, деньги. Графиня регулярно получала от личного казначея кардинала значительные суммы денег в звонкой монете. Учитывая, что финансовое положение графа де ла Мотт было далеко не блестящим, эти деньги значительно облегчали жизнь графине. Она смогла расплатиться с самыми срочными долгами и приобрести кое-что для своего гардероба. Перепало кое-что и графу де ла Мотту. Узнав от своей пассии Мари-Николь Легюэ, звавшей себя баронессой д'0лива, о том, что его жена вовлечена в сложную интригу с переодеваниями, граф де ла Мотт прозрачно намекнул на то, что его молчание, а тем более соучастие в этом деле, требует вознаграждения.
     Графиня поняла, что возражать было бы глупо, и лучше иметь в собственном доме союзника, нежели врага. К чести графа, он тратил деньги, полученные от супруги, не на Мари-Николь и свои мнимые поездки в Англию, а на уплату давно висевших над ним долгов, заработанных, главным образом, в азартных играх.
     После того, как граф рассчитался по этим долгам, его репутация в салонах значительно возросла. Его снова стали принимать за игральные столы, не опасаясь, что в случае проигрыша долги так и останутся долгами. Граф де ла Мотт воспрял духом и даже стал проявлять по отношению к жене некоторые чувства, выражавшиеся, главным образом, по ночам.
     Победоносное шествие графа Александра де Калиостро по парижским салонам несколько замедлилось. Все объяснялось очень просто. Хотя в столице Франции было еще немало людей, охотно познакомившихся бы с графом, доля толстосумов среди них резко снизилась К тому же, Калиостро продемонстрировал парижской знати уже практически все, на что был способен. Спиритические сеансы и общение с духами превратились в столь заурядное развлечение, что многие скучающие господа и дамы стали заниматься этим самостоятельно обнаружив в себе способности, почти не уступающие способностям знаменитого Калиостро. Появилась даже некоторая специализация. У одних хорошо получалось общение с духами древности (одна дама даже прославилась тем, что посредством астральных сил ей удалось снестись ни с кем иным как с прокурором Иудеи Понтием Пилатом), другим часто являлись призраки французских королей, в разное время правивших страной. Особой популярностью стал пользоваться салон госпожи де Лузиньян. Госпожа де Лузиньян относила себя к потомкам знаменитого рыцарского рода, который долгие годы правил королевством, образовавшимся на Кипре в результате крестовых походов в Святую Землю.
     В отличие от сеансов, устраиваемых графом Калиостро, эти любительские вечера в салонах знатных особ были совершенно бесплатными. Ведь несмотря на внешний блеск, не слишком большая часть парижской аристократии могла похвастаться высокими доходами. В подобных случаях знатность означала, скорее, богатство рода в прошлом. Сельские владения, которые принадлежали этим родам, с каждым годом приходили во все больший и больший упадок. А потому, известные графские и герцогские фамилии все чаще и чаще упоминались в связи с шумными делами о банкротствах и разорениях.
     Однако были на фоне этих беднеющих и разоряющихся родов примеры совершенно обратного рода. Но связаны они были, главным образом, с мошенничеством и откровенным грабежом казны. Например, граф де Калонн, старый куртизан Людовика XV, назначенный министром финансов (генеральным контролером) вместо экономного швейцарца Неккера, начал свою деятельность на своем посту с того, что погасил за счет королевской казны личные долги, составлявшие не менее двухсот пятидесяти тысяч ливров. Калонн видел свою миссию, главным образом, в том, чтобы ладить фаворитами короля и королевы. Он соглашался на любые траты, лишь бы угодить капризам придворных, находившихся в фаворе у королевской четы. Порой даже самой королеве Марии-Антуанетте приходилось осаживать чрезмерную прыть господина де Калонна, готового поставить свою подпись на любую бумагу, исходившую от ее величества.
     Многим было ясно, что пребывание господина де Калонна на посту генерального контролера финансов будет недолговечным. Он не пользовался особым уважением даже при дворе, поскольку большинству было ясно, что он получил свой пост отнюдь не благодаря заслугам перед королем Франции и, уж тем более, не из-за своих выдающихся организаторских способностей. Его воцарение на посту министра финансов было очевидным результатом подсиживании и интриг. А это могло вызвать восхищение только у обитателей придворных салонов, которые одновременно и ненавидели каждого своего соперника, достигшего успеха подобным образом.
     Калонн щедро выдавал из королевской казны деньги на синекуры - хорошо оплачиваемые должности, которые не требовали никаких реальных обязанностей. Не скупился де Калонн и на пенсии, субсидии, подарки. Хорошо понимая, что его властвование над казной может скоро прекратиться, он делал все, чтобы угодить своим покровителям, не забывая о себе лично. Например, графу д'Артуа на покрытие его долгов за короткое время было уплачено никак не меньше десяти миллионов ливров. Миллион ливров был выдан графине де Полиньяк. Граф де Гиш на приданое собственной дочери получил в качестве королевского подарка сто тысяч ливров. Герцогиня д'Айен-Ноайль, первая статс-дама ее величества, получала миллионное жалованье.
     Именно таких знатных особ основательно пощипал граф Калиостро, заставив во время своих вечеров расстаться с большим количеством денег и драгоценностей. Но колодец не мог быть бездонным, и количество приглашений, которые следовали знаменитому итальянскому графу из дворцов и салонов, резко сократилось.
     Калиостро по несколько дней сидел у себя в гостинице коротая вечера за чтением книг по магии и изучением географии Франции. Последнее занятие было отнюдь не бесполезным развлечением, поскольку Калиостро по-прежнему не исключал того факта, что ему придется покинуть Париж нелегально.
     Ведь затеянная им игра по-прежнему продолжалась. Графиня де ла Мотт, проводившая теперь большую часть времени при дворе, объясняла это необходимостью сохранять их отношения в тайне. Калиостро был вынужден смириться с этим, тем более, что игра медленно но верно шла к успеху.
     Нетерпение кардинала де Роана достигло уже высшей точки, когда в один теплый солнечный день в конце марта 1785 года графиня де ла Мотт привезла во дворец на Вье-дю-Тампль очередной ответ на любовную записку. Когда она оказалась в кабинете великого капеллана Франции, он отметил, что графиня выглядит необычайно возбужденной. Поначалу, не придав особого значения этому факту, кардинал с жадностью прочел короткое послание ее величества, в котором, как всегда, не было ничего определенного, и обратил свой взгляд на графиню.
     - Нет ли у вас каких-либо более обнадеживающих известий для меня, госпожа де ла Мотт? Ведь королева могла убедиться в прочности моих чувств к ней. Но всякий раз, когда я прошу о свидании, она не дает мне конкретного ответа.
     - Кардинал, все ваши послания и выраженные в них признания, наконец-то, привели к результату, - не скрывая радости, произнесла графиня. - Вспомните, какие советы вы получали от меня и графа Калиостро. Мы говорили вам, что только энергия и настойчивость могут заставить ее величество обратить внимание на одного из многих влюбленных в нее мужчин. Приготовьтесь к тому, что я сообщу вам добрую весть.
     Кардинал вскочил со своего места, дрожа всем телом. Голова была наклонена вперед, взгляд устремлен в глаза графини де ла Мотт.
     - Неужели? - побелевшими от волнения губами едва слышно вымолвил он. - Неужели это правда, и королева услышала мои мольбы?
     Графиня де ла Мотт, также не в силах была сдержаться, схватила кардинала за руки и горячо прошептала:
     - Да, ваше высокопреосвященство, да, она готова. Она хочет с вами увидеться и хочет, чтобы это произошло как можно быстрее.
     Кардинал едва не онемел от счастья и застыл на несколько мгновений, хватая ртом воздух, как если бы ему нечем было дышать.
     Наконец, он немного пришел в себя. Но силы все-таки оставили его, и кардинал тяжело опустился на диван.
     - Вот оно... свершилось... - бормотал он. - Да, господин Калиостро был прав... Только настойчивость помогает мужчине добиться сердца желанной женщины...Затем он поднял взгляд на графиню, которая едва сдерживала радостную улыбку.
     - Так, значит, я все-таки увижусь с ней. Ее величество уже назначило мне время и место нашего свидания?
     - Да.
     Кардинал нетерпеливо заерзал на диване.
     - Где и когда? - тут же спросил он.
     - Это произойдет в ближайший понедельник, - ответила графиня. - Мне удалось убедить ее величество в том, что откладывать с вами встречу больше нельзя. Ведь вы понимаете положение ее величества? Она находится под постоянным вниманием всего двора. И для того, чтобы решиться на подобный поступок королеве, матери троих детей, ей потребовалось незаурядное мужество. К счастью, в этот момент я была рядом с ней и смогла поддержать ее.
     Кардинал, позабыв о своем положении, тут же принялся целовать руку графине.
     - Госпожа де ла Мотт, я безмерно благодарен вам. Вы наполнили мою жизнь смыслом и изгнали из нее отчаяние и неверие в собственные силы. После этого свидания вы можете рассчитывать на мое безграничное доверие. Но говорите же, говорите, продолжайте. Как все это будет?
     Графиня уселась на диван рядом с кардиналом и предусмотрительно понизив голос до шепота - мало вероятно, чтобы стены дворца кардинала не имели ушей - начала рассказывать.
     - По понедельникам королева в сопровождении двух-трех наиболее близких к ней статс-дам совершает прогулку по парку Монбель в Версале. Прогулка начинается около трех часов пополудни и длится никак не менее полутора - двух часов. Вы понимаете, о чем я говорю?
     Кардинал, который мысленно, наверное, уже видел себя принимающим объятия влюбленной в него королевы, наморщил брови.
     - Простите, графиня.
     Госпожа де ла Мотт снисходительно улыбнулась.
     - Я говорю о том, ваше высокопреосвященство, что сейчас конец марта, и после четырех часов пополудни быстро темнеет. Это означает, что, выйдя на прогулку в светлое время дня, ее величество будет возвращаться