авать его все-таки не собираюсь. Я открыл вам свой секрет потому, что вы оба мне нравитесь. К тому же я не хотел, чтоб вы тратили время в бесплодном ожидании возвращения подделки. Поймите, я не смогу расстаться...
     Он не договорил. Возглас Адальбера заставил всех троих обернуться. Войдя, они оставили потайную дверь открытой, и теперь на пороге стояла потрясенная леди Мэри, никак не ожидавшая встретить здесь мужа с гостями. Она растерянно обвела глазами всех присутствующих и вдруг заметила лежащий на бархате камень. "Роза Йорков" лишила ее дара речи.
     Остальные тоже молчали, настолько походила она в тот момент на призрак. Будто влекомая потусторонней силой, направилась леди Мэри к сверкавшему при свете свечей алмазу и протянула руки в перчатках словно с мольбой или заклинанием... Она хотела схватить его, но вдруг выронила черный замшевый мешочек - он выпал из рукава ее каракулевого манто... Адальбер инстинктивно нагнулся, поднял его, собираясь отдать ей, но замер, услышав крик лорда Десмонда.
     - Не смей! Я запрещаю тебе к нему прикасаться! - взревел адвокат, увидев, что жена взяла драгоценный камень в руки.
     Она поглядела куда-то сквозь него и опять воззрилась на предмет своей страсти.
     - "Роза"! "Роза" была здесь! Как же так?..
     Ее блуждающий взгляд отыскивал исчезнувший мешочек.
     Адальбер, мгновенно догадавшись, что в нем, успел спрятать его в карман. Она было нагнулась поискать на темном полу, но тут раздался глухой звук задвигаемой снаружи стены.
     - Что все это значит? - возвысил голос Десмонд. - Кто задвигает стену? Кого вы привели сюда? Как вы сюда попали? Вы должны были приехать не раньше субботы!
     Он вцепился жене в плечи и начал ее трясти. Мэри не сопротивлялась. Альдо бросился к ним и оттащил лорда от готовой потерять сознание жены.
     - Мне кажется, теперь не время устраивать скандалы, - сказал он. - Сперва, во всяком случае, нужно отсюда выбраться, если это еще возможно.
     Он подхватил леди Мэри и опустил ее в кресло, где обычно предавался созерцанию ее муж, - силы совсем оставили ее.
     - Конечно, возможно. С внутренней стороны замок тоже открывается! Я еще не сошел с ума...
     В этом Морозини не был уверен. Минуту назад, когда леди Мэри собиралась взять камень, в гневном взгляде лорда промелькнуло настоящее безумие... Десмонд двинулся к выходу, но Альдо удержал его.
     - Не торопитесь! Раз мы сладим с замком, стоит продумать план действий относительно тех, кто находится там, снаружи. Вы спрашивали, что за человек задвигает стену, ведь не могла же она закрыться сама собой... Так вот, вполне возможно, что этот некто не один, их там гораздо больше... Если вы сейчас покажетесь, вас подстрелят, как зайца!
     - Верно! Пускай она нам расскажет, что за люди пришли с ней, - воскликнул Десмонд, оборачиваясь к жене, неподвижно замершей в кресле. Ее глаза по-прежнему были прикованы к алмазу. - Вы пришли не одна, Мэри? С кем?
     - Она не в себе и едва ли сможет вам ответить. Я попробую сделать это вместо нее...
     - Откуда вам это может быть известно? Вы что, ее сообщник? - спросил лорд с неприятным смешком.
     - Будь мы в другом месте, я счел бы себя оскорбленным, но теперь мне не до того. Разве не предупреждал вас инспектор полиции Уоррен о некоем Ян Чанге, который считал, что ваша коллекция состоит сплошь из святынь, похищенных с его родины, и мечтал отобрать их у вас? - спокойно отозвался Альдо.
     - Этот Ян Чанг скончался в тюрьме. К тому же я до сих пор не могу понять, на что он надеялся. Ограбить мой надежно укрепленный подвал невозможно!
     - Нет ничего проще! Но для этого ему понадобилась ваша жена. Как он сумел уговорить ее? В двух словах не объяснишь, - прибавил он, с невольным сожалением глядя на несчастную Мэри, которую Адальбер тщетно пытался привести в чувство.
     - Пусть так! Но повторяю, он же повесился!
     - Да, его заставили это сделать, и теперь, без сомнения, за дело взялся его преемник... Он вынудил леди Мэри привести его сюда и явился, само собой, не один, а с помощниками.
     Тут послышался звон разбитого стекла. Удар, еще удар...
     - Боже праведный! - возопил адвокат. - Они крушат мои витрины! Я этого не допущу!
     Он бросился к стене, нажал на что-то, стена поддалась, но не сдвинулась с места: нечто или некто мешало ей. Высокий голос отдал какой-то приказ по-китайски, вероятно, поторапливая остальных...
     - Помогите! - закричал лорд Десмонд. - Если они сломают замок, мы погибли! Никто из слуг не знает о существовании этого помещения!
     - Даже я не знала о нем! - проговорила, наконец очнувшись, леди Мэри. - Как вы могли скрывать от меня?..
     Ей никто не ответил. Альдо с Адальбером, оценив реальность опасности оказаться заживо замурованными, бросились на помощь хозяину замка. Все трое налегли на стену.
     - Вероятно, оружия у вас с собой нет? - спросил Морозини.
     - Есть, конечно. Всякий раз, направляясь сюда, я беру...
     - У нас тоже! - перебил его с протяжным вздохом Адальбер.
     - В мой дом с оружием? - возмутился лорд.
     - А то как же! - Альдо навалился на стену всем своим весом. - Начальник полиции предупредил нас, что китайцы вот-вот нагрянут к вам в гости. Мы и решили подготовиться, чтоб нас не взяли голыми руками! Выходит, не зря старались! Ну-ка, поднажмем! Фу ты, черт! Похоже, они сейчас смоются!
     - Они же все обчистили! - простонал коллекционер. - Их надо догнать!
     Отчаяннейшим усилием им удалось отодвинуть стену, заваленную кучей обломков. Она поддалась так внезапно, что все трое буквально вывалились наружу.
     Тут же раздались два выстрела, по счастью, оба мимо.
     Хотя их появления ждали, но ни Альдо, ни Десмонд не дали захватить себя врасплох. Еще не успев подняться, они уже произвели ответные выстрелы.
     В китайской комнате царил невообразимый беспорядок.
     Шесть человек в черном, загруженные мешками, торопились к выходу, шагая прямо через груды разбитого стекла и обломков деревянных рам, под прикрытием непрерывного огня. Его открыл высоченный китаец, видимо, их предводитель. У бронированной двери произошла заминка, поскольку все стремились пройти в нее одновременно. Понимая, что затор в дверях - это просто подарок судьбы, Альдо тщательно прицелился и уложил одного из бандитов на подходе к двери. Пуля, выпущенная лордом Килрененом, задела плечо предводителя отряда, отступавшего к двери. Он выругался и тоже выпустил пулю, вполне возможно, последнюю. Позади Альдо раздался крик, но он не стал оглядываться, а плашмя упал на человека, который уже готов был исчезнуть за дверью. Борьба была свирепой, но недолгой. Силы противников были почти равны, и все же китайцу удалось в какой-то момент выскользнуть из рук Альдо, однако тот последним усилием вцепился в него, и китаец протащил его за собой до лестницы, а потом ухитрился нанести ему сильный удар ногой, и Альдо разжал руки. Оглушенный, он успел только заметить, как лорд Десмонд с неожиданной ловкостью перепрыгнул через него и помчался вслед за грабителями.
     Альдо не последовал за ним: сейчас самым главным было проследить, чтобы не захлопнулась дверь. Почти тотчас же он услышал выстрелы, а затем приказ бросить оружие и поднять руки вверх, произнесенный на великолепном английском языке. Вздох облегчения вырвался у Альдо, и он даже позволил себе улыбнуться.
     "Надо сказать, что мы прекрасно сделали, предупредив Уоррена о своем отъезде и о том, какого рода приглашение мы получили", - подумал он, продолжая улыбаться.
     Но тут же мучительное беспокойство стерло улыбку с лица князя. Адальбер! Почему его нет рядом? Где он? Ему вспомнился хриплый крик, который он услышал, бросаясь вслед за китайцем, и сердце у него сжалось. А что, если его друг?.. Он поторопился вернуться в комнату и тут же увидел своего друга - тот стоял на коленях, склонившись над чем-то, что Альдо не мог сразу рассмотреть из-за кучи железа и стекла.
     - Ты ранен? - крикнул он, пробираясь среди обломков к Адальберу.
     - Нет. Иди сюда и посмотри!
     Хриплый крик испустила леди Мэри, и это был ее последний крик. Она лежала на полу в обрамлении своего черного каракуля, грациозно откинув белокурую головку с выбившимися из-под шапочки волосами. Пуля поставила ей на лоб красную точку, похожую на ту, что рисуют себе индийские женщины. На губах красавицы застыла полуулыбка. Может быть, она улыбалась алмазу, который сиял в ее полураскрытой ладони и ради которого она была готова пожертвовать всем...
     Теперь и Альдо опустился на колени и наклонился, чтобы поднять камень, из-за которого вновь совершилось убийство.
     - Не трогай! - сказал Адальбер, осторожно закрывая серые глаза леди Мэри. - Я уже заменил его. Это ненастоящий...
     Снаружи возле замка полиция графства под предводительством полковника Картнея и шефа полиции Уоррена вместе со слугами лорда занималась арестованными бандитами.
     В главаре их полковник узнал некоего Ян Ена, родного сына покойного Ян Чанга.
     А в это время в нескольких шагах от полицейских машин лорд Десмонд лихорадочно подбирал свои сокровища, выпавшие из брошенных мешков. Лорд смеялся и одновременно плакал от радости и совершенно не обращал внимания на все, что творилось вокруг. Он не оставил своего занятия и тогда, когда Морозини подошел к нему и сказал, что жена его убита...
     Значение имел только драгоценный нефрит, которого Сент-Элбенс едва не лишился!
     Поглядев на его блаженную улыбку, Альдо повернулся и спросил Уоррена:
     - Он что, с ума сошел?
     - По моим соображениям, если еще и не сошел, то это скоро случится, - меланхолично ответил тот.

***

     Накануне отъезда в Венецию друзья пригласили Уоррена пообедать в "Трокадеро", но тот откровенно им признался, что предпочел бы насладиться в тишине и покое кулинарными талантами Теобальда. Терпеть на протяжении целого вечера любопытные взгляды нескромной публики, которая еще не пришла в себя после громкого процесса над леди Фэррэлс, было птеродактилю невмоготу. Так что обсудить и прокомментировать последние события друзья собрались за паштетом с трюфелями и курицей "Валле д'Ож" в уютной гостиной в Челси.
     Трагическая смерть леди Мэри побудила Скотленд-Ярд после консультации в самых высоких инстанциях обойти молчанием ее роль в убийстве ювелира Хэриссона. Украденный камень был найден возле нее, и никто не стал разбираться, при каких обстоятельствах он там оказался. Главное, что полиция оказалась на высоте, и король, которому сообщили о найденном алмазе, дал понять, что он против нового аукциона: слишком много драм и скандалов было связано с предыдущим. Король сам выкупил камень у наследников Хэриссона, и отныне "Роза Йорков" должна будет занять свое место в Тауэре среди сокровищ Короны. О том, что существуют два алмаза, настоящий и поддельный, знали теперь только Морозини, Видаль-Пеликорн и, разумеется, Симон Аронов - Адальбер не зря принял меры предосторожности и закрыл потайную комнату лорда Десмонда перед приходом полиции.
     Не приходилось опасаться и настоящего владельца камня, рассудок его помрачился. Его пришлось отправить в одну из самых дорогостоящих психиатрических клиник, о которых мало что известно широкой публике. Там, среди своего обожаемого нефрита, он и будет жить, пока не выздоровеет - что очень маловероятно, - или пока господь бог не смилостивится и не призовет его к себе... Состояние его будет находиться под государственной опекой.
     - Олд-Бэйли потерял в нем великого адвоката, - подвел итог Гордон Уоррен, согревая ладонями хрусталь, в котором золотился выдержанный душистый коньяк. - Надеюсь, что перед отъездом леди Фэррэлс позаботилась выплатить ему гонорар.
     - Даже если нет, не так далеко она уехала, - сказал Альдо, щедро наливая себе коньяк. - Девон не на краю света.
     Желтые глаза "птеродактиля сузились: он с наслаждением вдыхал аромат согретого коньяка.
     - Девон не край света, но когда речь идет о том, чтобы пересечь Атлантический океан, то можно уже говорить о довольно далеком расстоянии...
     - Атлантический океан? Она отбыла в Америку?
     - Да, пожелала познакомиться со своей невесткой. Только не говорите мне, что она не позвонила вам или не прислала прощальную записку. Это было бы просто невежливо, зная, сколько сил вы потратили на нее...
     Альдо отыскал сигарету и зажег ее, постаравшись, чтобы друзья не заметили, что руки у него слегка дрожат. Зато голос князя был спокоен и ровен:
     - И тем не менее это так. Вы первый сообщили мне о ее отъезде. Разумеется, мне это не слишком приятно, но, поверьте, ни на какую благодарность я не рассчитывал.
     - Даже на спасибо? Хорошо, однако, быть аристократом! Служить даме, как рыцарь прошлых времен, только ради красивого жеста - такое не часто встречается!
     - Будет вам, Уоррен! Но вот такая спешка мне все-таки непонятна. Почему она так торопилась покинуть Англию?
     Познакомиться с новой невесткой, безусловно, важно, но плыть через океан в декабре месяце просто опасно. Почему она не могла дождаться весны?
     - Весенние бури бывают похуже зимних, - задумчиво заметил Адальбер. - Но может быть, спешил граф Солманский? Может быть, ему казалось, что Девон слишком уж близко к Лондону? Особенно после самоубийства юной Салли?
     В самом деле, на следующий день после освобождения своей хозяйки Салли Пенковская покончила с собой, приняв смертельную дозу веронала. В письме, которое оставила бедная девушка - простенькая горничная богатого дома, - она написала, что не хочет жить после смерти Ладислава Возинского, которого полюбила от всего сердца. Она признавалась также, что сказала на суде не правду, надеясь избавить возлюбленного от преследований полиции, и просила за это у бога прощения. Общественное мнение, подогретое газетами, становилось все менее благосклонным к леди Фэррэлс - пусть не повинная в конкретном преступлении, она приобрела репутацию роковой женщины, которая сеет вокруг себя смерть.
     Даже на Альдо самоубийство Салли произвело тягостное впечатление.
     - Вы недалеки от истины, - сказал шеф полиции с тонкой улыбкой, обращаясь к Адальберу, - но я склонен думать, что граф скорее хотел удалить свою дочь подальше от покончившего с собой поляка.
     - Так, значит, Ванда была права? Анелька по-прежнему продолжала его любить? - спросил Альдо, у которого невольно защемило сердце.
     - О любви я ничего не знаю, - ответил Уоррен, - но не скрою от вас, что столь своевременная смерть вызывает у меня немало вопросов. О-о, в комнате в Уайтчепле было все в порядке, и признание молодого человека было написано его рукой. И на теле не было признаков насилия. И все же...
     - Если у вас были сомнения, то почему вы поспешили сообщить о его признании в Олд-Бэйли? - спросил Адальбер.
     - В тот момент у меня не было подозрений. Они появились у меня потом, по зрелом размышлении. Кроме того, меня очень смутило, что граф Солманский, как мне сообщили, два или три раза навещал еврейский квартал.
     - Мы тоже его там видели. Он приехал туда вместе с польским священником, что само по себе не внушало никаких Подозрений. В любом случае я плохо себе представляю, как можно повесить против воли молодого и сильного человека?
     По-моему, его нужно разве что усыпить или мощным ударом лишить сознания.
     - Как - я пока не знаю. Но будьте уверены, что рано или поздно узнаю. Я точь-в-точь английский дог: если во что-то вцепился, ни за что не выпущу.
     - Я нисколько не сомневаюсь в причастности к этому самоубийству Солманского, - заметил Альдо. - Человек, который принимал участие в погроме в Нижнем Новгороде в 1882 году, я думаю, способен на все...
     - Откуда вы знаете о погроме?
     Морозини неопределенно махнул рукой, как бы отметая любые вопросы на эту тему, но прибавил:
     - В те времена его знали еще не Солманский, а Орчаков.
     - Но это же самое интересное! Особенно если учесть, что наши розыски связаны с еврейским кварталом! - разгорячился Уоррен. - А больше вы ничего не знаете?
     - Нет. Но если в один прекрасный день вы сотрете этого человека в порошок, то я плакать не буду, точно так же, как кое-кто из моих друзей, - заключил Альдо, думая о Симоне Аронове.
     - Я присоединяюсь, - прибавил Адальбер.
     Шеф полиции допил коньяк и отказался от предложения выпить еще. Он встал и взглянул на часы.
     - Пора вам ложиться спать, - сказал он. - Ведь завтра вы уезжаете?
     - Да. Завтра в это время мы будем во Франции, на пути в Венецию.
     - Вы предполагаете когда-нибудь вернуться? - с небольшой заминкой спросил Уоррен.
     - Почему бы и нет? - ответил Адальбер. - Мне нравится наша квартира. И потом, я с большим интересом посмотрел бы на новые экспонаты в Британском музее. Хотя, впрочем, сначала я скорее всего заеду в Египет, но потом...
     В общем, было бы весьма странно, если бы вы меня больше не увидели. А если я буду здесь, то наверняка неподалеку окажется и Морозини.
     Впервые за все время их знакомства широкая улыбка смягчила острые черты птеродактиля.
     - Приезжайте, - сказал он, - я буду рад вас увидеть.
     И он крепко пожал руки обоим иностранцам, которые сумели стать его друзьями.
     Уоррен ушел. Альдо, приподняв занавеску, проводил его взглядом, а потом спросил:
     - Может, я напрасно рассказал ему о Солманском?
     - Попытка устранить такого опасного врага никогда не может быть напрасной. А он опасен и для Симона, и для того непростого дела, которое нам еще предстоит выполнить. Меня весьма радует возможность пустить по следам этого негодяя такого упорного и настойчивого человека, как Уоррен...
     Думаю, что впоследствии это нам очень облегчит жизнь.
     - Так-то оно так, но что об этом подумает Анелька?
     - Чем быстрее ты перестанешь думать об Анельке, тем и тебе, и нам всем будет лучше!
     После этих резких слов Адальбер налил себе и своему другу по новой порции ароматного коньяку.
     - Чокнемся за нашу удачу! Как только мы приедем во Францию, мы тут же отправим этот проклятый алмаз в швейцарский банк Аронову. Мне просто не терпится как можно скорее от него избавиться!

ЭПИЛОГ

     Утром 24 декабря Морозини и Видаль-Пеликорн без всяких приключений прибыли на вокзал Санта-Лючия. Они благополучно переплыли Ла-Манш и оценили по достоинству безупречный комфорт спальных вагонов Международной железнодорожной компании.
     Адальбер находился в прекрасном расположении духа. Предстоящие праздники в Венеции, в которой он давно не был, и, главное, возможность пожить в роскошном, словно бы плавучем, дворце - об этом он мечтал еще в детстве - наполняли душу археолога восторгом. А то, что такой дворец к тому же принадлежит его доброму другу, доставляло ему особую радость.
     - Давно ли мы с тобой знакомы? - спросил он, когда поезд, пройдя Местре, медленно приближался к Венеции.
     Они уже пересекли мол, отделяющий город от суши, уже показались в белой утренней дымке очертания жемчужины Адриатики, и все пассажиры прильнули к окнам.
     - Мы познакомились минувшей весной. Кажется, в апреле.
     - Как странно! Мне кажется, мы с тобой дружны с детства, со школы, чуть ли не с рождения! За такой короткий срок ты стал мне как брат!
     Альдо сдержанно похлопал его по плечу, прекрасно зная, что минута умиления быстротечна и друг может пожалеть потом о своей излишней чувствительности.
     - У меня то же чувство, - проговорил он и поспешно прибавил:
     - Смотри, купола переливаются на солнце, словно мыльные пузыри. Сегодня чудесный день!
     Поезд остановился, и друзья поспешили к выходу, сопровождаемые двумя носильщиками, которые несли их чемоданы.
     - Я просил, чтобы нас встретил мой гондольер, - сказал Альдо. - Мне показалось, что первую прогулку по городу тебе приятнее будет совершить в гондоле, нежели на машине.
     - Ты совершенно прав! Спасибо тебе!
     Толпа на берегу Большого канала была не меньше, чем на вокзале. В этот ранний час одни сходили с поезда, прибывшего из Парижа, другие спешили на экспресс, уходящий в Вену.
     Пробираясь в сплошном людском потоке, путешественни