кардинал, к нашему великому сожалению, едва не разгадал наш с вами замысел.
     Графиня замерла.
     - Вы проболтались?
     Калиостро задумчиво пыхтел трубкой.
     - Разумеется, нет. Кардинал просто вспомнил, что вы говорили ему то же самое.
     - Имеется в виду дорогой подарок?
     - Да. Слава богу, кардиналу не хватило проницательности, чтобы свести факты воедино и сделать выводы. Мне удалось направить его мысли в другую, нужную нам сторону. Я объяснил ему, что так повелевают знамения.
     Графиня де ла Мотт рассмеялась.
     - Мои дорогой Александр, вы разговариваете, как римский Авгур. Надеюсь, вы не разрубали цыпленка и не изучали его внутренности для того, чтобы выяснить, какое будущее ожидает его высокопреосвященство.
     Калиостро ухмыльнулся.
     - Иногда вы бываете очень желчны, моя дорогая, - парировал он. - Очевидно, это объясняется недостатком в крови кое-каких веществ.
     Графиня побледнела.
     - Замолчите. Даже вы, человек, которому я верила, стали изменять мне. Чем, в таком случае, вы лучше моего безмозглого и похотливого супруга? Но он хотя бы не скрывает своих пороков. А вы все время пытаетесь выглядеть лучше, чем есть на самом деле.
     Калиостро мгновенно отложил в сторону погасшую трубку и бросился на колени перед графиней де ла Мотт.
     - Сапхх та пиа, - горячо заговорил он. - Вы должны простить меня. Меня, действительно, посещали дурные мысли - но только мысли. Клянусь, я не изменял вам.
     Он принялся с такой страстью лобызать руки графини де ла Мотт, что та оказалась не в силах оттолкнуть Калиостро.
     - Последние несколько дней я провел у себя в номере и не покидал гостиницу, - продолжал итальянец, - Все это время я думал только о вас. О вас, моя дорогая. Вы служите для меня идеалом красоты и великодушия - не пренебрегайте моей любовью.
     Госпожа де ла Мотт смягчилась.
     - Ну что вы, мой дорогой, - чуть иронично заметила она. - Если мы сейчас расстанемся, то вся игра, которую мы затеяли, полетит к чертям. А ведь ни вы, ни и не хотим этого. Так что, нас связывает нечто большее, чем банальное любовное чувство. Нас связывают миллион шестьсот тысяч ливров.
     Калиостро с надеждой посмотрел в глаза графине. - Как вы думаете, рыбка попалась на крючок? - Вне всякого сомнения. Мы оба, каждый со своей стороны, постарались сделать все так, чтобы у кардинала не было другого выхода. Он еще барахтается и пытается сопротивляться, но ему от нас никуда не уйти. Я организую свидание с королевой так, чтобы кардинал смог обменяться с ней парой слов. Но и их будет достаточно для того, чтобы его любовная страсть разгорелась с новой силой. После этого его высокопреосвященство будет готов на все.
     Калиостро по-прежнему стоял на коленях перед графиней. Очевидно, это доставляло ей удовольствие, потому что настроение у нее улучшилось.
     - Вы уверены, что у кардинала есть такие деньги? - спросил итальянец.
     - Разумеется. Нет, возможен, конечно, вариант, что в данный момент у него нет такой наличности. Однако, как вы сами понимаете, мой дорогой граф, кардиналу ничего не стоит получить в казне столько денег, сколько ему будет необходимо. Наш генеральный контролер финансов, господин де Калонн, может отказать только военному министру, когда тот просит денег на выплату жалования солдатам. А что касается таких невинных забав, как покупка бриллиантов, то господин де Калонн всегда готов с радостью подписаться под этим.
     Калиостро лукаво посмотрел на госпожу де ла Мотт.
     - Скажите, моя дорогая, а сколько денег вы получили от кардинала за то, что организовали ему это свидание с королевой? Заметив, как недовольно поползли вниз уголки губ графини, Калиостро тут же воскликнул:
     - Нет, нет, не говорите, если вам этого не хочется. Но меня интересует этот вопрос не из праздного любопытства. Мне необходимо знать, действительно ли кардинал так богат, как мы о нем думаем.
     - А что, вы еще не разглядели дворец, в котором проживает его высокопреосвященство? - чуть насмешливо спросила графиня. Калиостро усмехнулся.
     - Но ведь дворец принадлежит не кардиналу лично, а католической церкви.
     Графиня не скрывала своей иронии.
     - Ну, что вы, мой дорогой граф, дворец давным давно куплен самим кардиналом. Другое дело, что деньги на эту покупку были взяты из государственной казны. Но какое это теперь имеет значение? Кардинал может продать свой дворец, подарить кому-нибудь, оставить в наследство - никакая католическая церковь не сможет запретить сделать подобный шаг. Даже если у него не будет ни одного су наличными, любой кредитор с удовольствием даст кардиналу полтора миллиона ливров под залог такого великолепного дома.
     Калиостро рассмеялся.
     - Что ж, кардинал многим рискует.
     Графиня снисходительно посмотрела на итальянца.
     - Любовь - это не то чувство, вместе с которым приходит спокойствие, - проницательно заметила она. - Тем более, если это любовь к такой даме.
     - И все-таки, вы не испытываете уважения к нему, - добавил Калиостро.
     - Ни малейшего, - подтвердила графиня. - Человек его возраста и положения уже давным давно должен думать о другом. Если же он ведет себя как мальчишка, то мне нисколько не жаль его. Каждый должен платить за свои ошибки.
     В дверь обеденной комнаты постучали. Когда графиня разрешила войти, на пороге показались слуга графа де ла Мотта и юная "баронесса" д'0лива, она же Мари-Николь Легюэ.
     - А вот и самый молодой участник нашего спектакля, - с наигранной веселостью воскликнула графиня де ла Мотт. - Проходите, баронесса.
     Калиостро, который уже успел встать с колен и отряхнуть свои черные панталоны, с немалым изумлением смотрел на девушку, которая внешностью почти ничем не отличалась от королевы Франции.
     - Потрясающе, - пробормотал он. - Впервые вижу такое сходство. Интересно, ее величество знает о том, что У нее в Париже есть двойник?
     - Ей не стоит об этом знать, - спокойно сказала графиня де ла Мотт. - У королевы есть тысячи куда более важных дел. Что ж, граф, спешу представить вам - Мари-Николь Легюэ, девица легкого поведения, выдает себя за баронессу д'0лива.
     Она повернулась к девушке и, заметив ее недовольно скривившееся лицо, с невинной улыбкой спросила:
     - Надеюсь, вы не обиделись, моя дорогая? Я думаю, что в этом нет ни малейшего смысла, потому что все мы здесь - участники одной игры, и лучше будет, если мы будем знать друг о друге правду, а не то, что нам хотелось бы называть этим словом.
     На лице Мари-Николь отразилась целая гамма чувств, но она не выдала их ни единым словом. Графиня тем временем поднялась со своего стула.
     - Господин Калиостро, - обратилась она к итальянцу, - мне хотелось бы остаться наедине с нашей подопечной, чтобы отрепетировать с ней завтрашний спектакль. Ваше присутствие при этом необязательно.
     Калиостро равнодушно пожал плечами и, поцеловав на прощание руку графине, удалился.
     - Итак, - сказала госпожа де ла Мотт, внимательно осматривая Мари-Николь Легюэ с головы до ног, - вы готовы?

***

     Встреча со стариком из мастерской Бемера и Бассенжа, которая произошла у Констанции в это воскресное утро в церкви Святого Петра, так взволновала ее, что Констанция на весь день лишилась покоя. Необходимо было что-то предпринять. Но что? Отправиться в Версаль и рассказать королеве о том, что от ее имени к Бемеру и Бассенжу приходила некая статс-дама? И что дальше? А вдруг королева, в тайне от всех, в том числе и от Констанции, решила все-таки приобрести это злосчастное ожерелье? Может быть, она не хочет, чтобы об этом кто-нибудь знал? Если это так, то Констанция лишь вызовет недовольство ее величества. Может быть, Мария-Антуанетта просто не хочет привлекать к себе излишнее внимание, делая эту покупку? Может быть, Констанции стоит подождать развития событий? Но в таком случае она должна пристально следить за ювелирной мастерской Бемера и Бассенжа чтобы быть в курсе происходящих событий. Разумеется она не станет заниматься этим лично. Значит, нужно найти нужного человека, который, кроме всего прочего знал бы придворных в лицо.
     И тут Констанция вспомнила про Шаваньяна. Слуга госпожи де Сен-Жам показался ей вполне подходящей кандидатурой. Во-первых, маленькому гасконцу были хорошо известны многие дамы и господа, часто бывавшие в Версале. Во-вторых, на него вполне можно было положиться. И, в-третьих, вовсе необязательно было сообщать Шаваньяну об истинном смысле этого задания. Точнее говоря, Шаваньяну можно было вообще ничего не объяснять. Все, что от него требовалось - наблюдать за тем, кто и когда приходит к Бемеру и Бассенжу. Правда, для этого гасконцу придется под каким-либо предлогом отказаться от выполнения своих ежедневных обязанностей в доме госпожи де Сен-Жам.
     Но Констанцию это не смутило. В конце концов, она может взять Шаваньяна к себе на службу. Он вполне этого достоен. Да, именно такой слуга просто необходим сейчас Констанции. К сожалению, она не могла сейчас довериться ни Жану-Кристофу, ни Мари-Мадлен, ни, уж тем более, Жакобу. Да, решено. Она должна немедленно отправиться к госпоже де Сен-Жам, встретить там Шаваньяна и переманить его к себе.
     Быстро собравшись, Констанция оставила Мишеля на попечение Мари-Мадлен, которая уже вернулась домой, и вышла из дома. Ей повезло - кряхтя под тяжестью корзины с овощами, маленький гасконец направлялся домой.
     После того, как он увидел графиню де Бодуэн, унылое выражение на его лице сменилось радостной улыбкой. Он тут же поставил корзину на мостовую и, сняв шляпу, поклонился в почтительном приветствии.
     - Добрый день, ваша светлость! - воскликнул Шаваньян. - Мне доставляет неизъяснимое удовольствие видеть вас перед собой.
     Констанция ответила ему такой же широкой улыбкой.
     - Мне почему-то кажется, месье Шаваньян, что созерцание вашей госпожи не доставляет такого удовольствия.
     Шаваньян развел руками.
     - Ну, о чем вы говорите, ваша светлость? Я уже совсем не рад, что служу в ее доме. По-моему, моя хозяйка чувствует с моей стороны неприязненные чувства и делает все для того, чтобы углубить их. Я не успеваю выполнить одно поручение, как она тут же дает мне другое. Целыми днями я мотаюсь по городу на своих двоих и даже вечером мне нет покоя. Хозяйка заставляет меня обслуживать гостей, которые собираются в ее салоне. А у нее для этого, между прочим, есть другие слуги и лакеи, - он удрученно махнул рукой. - Э, да что там говорить. Жаль, что мне не приходится выбирать.
     Констанция сочувственно выслушала жалобы Шаваньяна на его хозяйку и, не откладывая дело в долгий ящик, тут же предложила:
     - Переходите на службу ко мне, месье Шаваньян. Мне кажется, что мы с вами будем лучше понимать друг друга. Кстати, сколько платит вам госпожа де Сен-Жам?
     Похоже, Шаваньян еще не верил в слова Констанции де Бодуэн. Вначале на лице его появилась заискивающая улыбка, а потом, вспомнив о том, что графиня ждет ответа, он уныло махнул рукой.
     - О таких деньгах даже стыдно говорить, ваша светлость. Госпожа де Сен-Жам стала скупа настолько, что платит мне всего лишь три су в день. Хорошо еще, что питаться я могу на ее кухне. А то, наверное, умер бы с голоду.
     Констанция ободряюще положила руку на ладонь гасконца.
     - Я буду платить вам по десять су в день и обеспечивать вас едой и приличной одеждой. Слуга графини де Бодуэн не должен выглядеть, как оборванец. Вас устраи вает мое предложение?
     Шаваньян подозрительно посмотрел на Констанцию.
     - А вы не шутите, ваша светлость?
     Констанция поспешила успокоить его.
     - Нет, это совсем не шутка. Мне, действительно, нужна ваша помощь, месье Шаваньян. Единственное, чего я опасаюсь - отпустит ли госпожа де Сен-Жам такого исполнительного и энергичного слугу.
     Шаваньян махнул рукой.
     - Можете не сомневаться. Я и спрашивать у нее не буду. К тому же, у меня есть вполне основательная причина для ухода - госпожа де Сен-Жам уже три недели не платит мне жалование. Каждый раз она ссылается на то, что у нее есть какие-то более срочные расходы.
     - И когда же вы сможете уйти от своей хозяйки? - спросила Констанция.
     Шаваньян развел руками.
     - Как только это вам будет необходимо.
     - Мне необходимо, чтобы вы сделали это немедленно.
     Шаваньян согласно кивнул.
     - Немедленно так немедленно. Вот сейчас отнесу корзину на кухню, найду хозяйку и сообщу ей, что ухожу. Я уже несколько раз предупреждал ее о том, что не буду терпеть, но она постоянно отмахивалась от меня и даже насмехалась надо мной - дескать, куда ты денешься. В общем, конечно, она была права - в наше время очень трудно найти хорошее место. Вы же сами видите, ваша светлость, что происходит вокруг.
     Констанция рассмеялась.
     - Будем считать, что нам обоим повезло, месье Шаваньян. Я даже не надеялась, что мне так легко будет решить этот вопрос. Это избавляет меня от неприятного разговора с вашей хозяйкой.
     - Бывшей хозяйкой, - уточнил Шаваньян с улыбкой.
     - С вашей бывшей хозяйкой. Откровенно говоря, я уверена, что, обратись я к ней с этой просьбой, она бы мне отказала.
     - Теперь вам уже не стоит ломать над этим голову. Я уйду сам.
     - Ну что ж, месье Шаваньян, улаживайте свои дела я перебирайтесь ко мне. Я распоряжусь, чтобы Жан-Кристоф - кстати, вы уже с ним знакомы - отвел вам комнату на первом этаже. Надеюсь, что вам понравится.
     Шаваньян обрадованно нахлобучил на голову шляпу.
     - Я думаю, что за такие деньги мне понравится жить даже в чулане вместе с мышами, - с энтузиазмом заключил он. - Можете не сомневаться, ваша светлость - в моем лице вы нашли преданного и верного человека. Вы понравились мне сразу же, как только переехали сюда, на Вандомскую площадь.
     - Я не так добра, как вам кажется, - предостерегающе произнесла Констанция. - Учтите, месье Шаваньян, в моем доме вам тоже не придется прохлаждаться. Говоря откровенно, у меня даже есть первое задание для вас. Но об этом мы поговорим попозже, когда вы уже устроитесь.
     Констанция зашагала назад, к своему дому, а Шаваньян, подхватив с земли корзину, которая уже не казалась ему такой тяжелой, крикнул ей вслед:
     - Я готов служить вашей светлости днем и ночью!
     ГЛАВА 11
     В понедельник Констанция отправилась в королевский дворец около пополудни. Шаваньян с самого утра дежурил неподалеку от ювелирной мастерской Бемера и Бассенжа, внимательно наблюдая за всеми, кто входил в мастерскую и выходил из нее. Было мало вероятно, чтобы знатные дамы либо какие-либо иные высокопоставленные лица намеревались посетить мастерскую в столь ранний час, однако Констанция благоразумно решила, что необходимо обращать внимание на все, Даже самые незначительные мелочи.
     Сегодня в Версале Констанцию ожидало участие вместе с королевой в нескольких официальных встречах, а затем прогулка по саду Монрепо (а отнюдь не парку Монбель в сопровождении графини де ла Мотт, как та рассказывала об этом кардиналу де Роану). В прогулке должна была принимать участие также и герцогиня д'Айен-Ноайль, и бывший монсеньор граф Прованский. Он намеревался обсудить с ее величеством некоторые вопросы, касавшиеся наследства покойного графа д'Артуа, на которое претендовал граф Прованский. Констанция знала, что в отношении наследства графа д'Артуа королева настроена решительно, и граф Прованский не получит ровным счетом ничего, ни единого су из громадной суммы, оставшейся после смерти престарелого графа. Ожидался нервный разговор, и Констанция волновалась уже с самого утра. Ей пришлось бы волноваться еще сильнее, знай она, какое событие должно произойти сегодня вечером на противоположной от сада Монрепо стороне Версаля, где располагался парк Монбель.
     Приехав в Версаль, графиня де Бодуэн направилась в покои королевы Марии-Антуанетты не сразу. Прежде она зашла в хранилище королевских ценностей и затем в канцелярию герцогини д'Айен-Ноайль. Самой герцогини на месте не оказалось, но ее секретарь позволил Констанции изучить бумаги, полученные канцелярией королевы за последние несколько недель.
     К сожалению, ничего интересного для себя Констанция в канцелярии королевы обнаружить не смогла.
     Успокоив себя тем, что это к лучшему, Констанция отправилась к ее величеству.
     Королева, как обычно в такое время, сидела за вышивкой. Находившаяся рядом чтица громко и с выражением читала строки из стихотворной комедии Алексиса Пирона "Метромания". Здесь же вертелась графиня де ла Мотт, как обычно, не занятая ничем определенным. Она то подавала королеве нитки, то выглядывала в окно, рассказывая о том, что происходит во дворе, то выходила в соседнюю комнату, где играли дети.
     При появлении Констанции графиня де ла Мотт засуетилась еще больше и, стараясь не привлекать к себе особого внимания, вышла из покоев. Королева тепло приветствовала Констанцию.
     - А, графиня де Бодуэн. Ну, как вы себя чувствуете после отдыха?
     - Благодарю вас, ваше величество. Кажется, воскресный день, проведенный дома, пошел мне на пользу. Хотя сегодня ночью я дурно спала.
     - Отчего же?
     - Мне приснился сон, ваше величество, дурной сон.
     - О чем?
     - Мне приснилось, будто я попала в глубокий черный туннель, из которого нигде нет выхода. Я шла на ощупь, но каждый раз натыкалась на холодные скользкие стены, по которым стекало что-то влажное и липкое. Под ногами были лужи, в которые я попадала, стоило мне сделать хотя бы один шаг. Несколько раз я споткнулась и упала. Руки мои оказались в хлюпающей грязи, а откуда-то сбоку доносился крысиный писк.
     Королева поморщилась.
     - Какой ужас. Бедное дитя, что вам пришлось пережить этой ночью. И что же было дальше?
     - А потом я увидела свет. Какой-то тусклый далекий свет, который то исчезал, то появлялся где-то вдалеке. Мне необходимо было найти выход из этого темного мрачного туннеля, и я пошла туда, где едва заметно моргал огонек. Я не помню, сколько шла, но, в конце концов, огонек стал увеличиваться, и я неожиданно для себя увидела, как туннель выходит на огромное светлое поле, покрытое тысячами цветов - синих, красных, белых. Там были все цветы, которые я только когда-либо видела. Поле было залито солнцем, и по нему шагали, собирая цветы, вы, ваше величество.
     Мария-Антуанетта изумленно подняла брови.
     - Я?
     - Да, да, вы. Королева усмехнулась.
     - Интересно, я была одна?
     - Да, вы были одна, ваше величество. В руках вы держали целую охапку цветов. Я увидела вас и сразу же направилась к вам. Вы тоже заметили меня и позвали к себе. Я испытывала огромное чувство облегчения от того, что наконец-то выбралась из этого мрачного черного туннеля наружу, на белый свет. Я хотела рассказать вам обо всем этом, но что-то мешало мне. И, только внимательно присмотревшись к вам, я поняла, в чем дело.
     Мария-Антуанетта выглядела заинтересованной.
     - И в чем же было дело? - спросила она.
     - Это были не вы, ваше величество, я ошиблась. Чтица и камеристка, также присутствовавшие в покоях королевы, затаив дыхание, слушали рассказ Констанции о ее ночном видении. - Не я? - изумленно протянула Мария-Антуанетта. - А кто же?
     - Это была женщина, очень похожая на вас лицом и фигурой. Она была одета в ваше платье, а в руках держала огромный букет цветов, который прикрывал ей лицо. Именно поэтому я не сразу поняла, что это не вы. Как ни странно, цветами этими оказались лилии, ярко-розовые лилии. Когда она опустила букет вниз, я поняла, что это не вы, ваше величество. И, к тому же... - Констанция умолкла.
     Королева, заинтригованная рассказом, нетерпеливо воскликнула:
     - Продолжайте же, продолжайте, графиня де Бодуэн. Это очень любопытно. Что вы еще хотели рассказать?
     - На шее у этой женщины, которая так напоминала вас, висело великолепное бриллиантовое ожерелье, очень похожее на то, которое предлагали вам ювелиры Бемер и Бассенж. Вы понимаете, о чем я говорю?
     Королева улыбнулась.
     - Вы имеете в виду ту маленькую симпатичную штучку, стоимостью в миллион шестьсот тысяч ливров?
     - Да, я говорю о ней. Коро