апряжено и бледно, с большими кругами под закрытыми глазами. Кровь из раненых рук запачкала зеленого цвета шелк на матрасе и толстый ковер на полу, но больше не текла. Дыхание было коротким и слабым.
     - Думаю, он выживет! - произнес рядом с Катрин низкий голос.
     Повернув голову, она встретилась взглядом с глубокими темными глазами, показавшимися ей бездонными. Они принадлежали молодой женщине, очень красивой, с нежным лицом, на котором были нарисованы странные знаки темно-синего цвета. Догадываясь, что Катрин удивлена, женщина коротко улыбнулась:
     - Все женщины с Великого Атласа похожи на меня. Я - Амина. Пойдем со мной. Оставим врача заниматься своим делом. Абу-аль-Хайр не любит, чтобы женщины вмешивались в его работу.
     Катрин невольно улыбнулась. Любезность Амины была так искренна. И потом она вспоминала первую встречу с мавританским врачом в трактире у дороги на Перрону. Он ухаживал за Арно, которого Катрин и ее дядя Матье нашли раненым у обочины. Она знала необыкновенный талант своего друга. И без сопротивления дала себя увести, тем более что Готье успокоил:
     - Я остаюсь с ним...
     Женщины сели на берегу узкого канала, проложенного среди сада. Рядом росли розы, от воды шла сладостная свежесть, в какой растворялись усталость и дневной жар. На мраморном бордюре под большими позолоченными лампами были разбросаны шелковые подушки. Здесь же стояли золотые подносы со всевозможными сладостями и фруктами. Амина предложила Катрин сесть рядом и одной репликой палила служанок, чьи нежных цветов покрывала исчезли в направлении дома.
     Довольно долго женщины молчали. Катрин, приходя себя после того, что ей только что пришлось пережить, впитывала благоуханный покой этого прекрасного сада и безмятежность, которая исходила от сидевшей рядом с ней женщины. Мысли о смерти, страх, отчаяние ушли прочь. Ведь не мог же Бог, таким чудесным образом спася Арно, тут же его отобрать? Его вылечат, спасут... Она была в этом уверена!
     Наблюдая за своей гостьей, султанша с уважением отнеслась к ее задумчивости, а потом указала на большие подносы и мягко сказала:
     - Ты устала, измождена. Отдыхай и угощайся!
     - Я не голодна, - ответила Катрин с едва заметной улыбкой, - но хотела бы знать, как я здесь оказалась? Что произошло? Можешь ты мне рассказать?
     - Почему же мне не отнестись к тебе по-дружески? Неужели я должна стать твоим врагом только потому, что мой господин хотел сделать тебя своей второй женой? Наш закон дает ему право иметь столько жен, сколько он пожелает. Если же ты думаешь о моих чувствах, то уже давно он мне безразличен.
     - Говорят, вы очень близки.
     - Это видимость. Может быть, и вправду он ко мне привязан, но его невероятная слабость к Зобейде, легкость, с которой он относился к ее диким выходкам и даже преступлениям, - он простил ей даже попытку убить меня, - все это убило в моем сердце любовь. Добро пожаловать ко мне, Свет Зари! Мне известно, что тебе пришлось пережить, как ты страдала. Благородно и прекрасно, когда женщина идет на такие лишения ради мужчины, которого любит. Мне понравилась твоя история, поэтому я и согласилась помочь Абу-аль-Хайру.
     - Прости за настойчивость, но что же все-таки произошло?
     Веселая улыбка приоткрыла маленькие белые зубки Амины. Она взяла веер из тонких пальмовых листьев, украшенных миниатюрами, и стала потихоньку им обмахиваться. Катрин залюбовалась изящной смуглой рукой, красивыми ногтями, выкрашенными хной.
     - В настоящий момент Мансур-бен-Зерис пытается вырвать трон Гранады из рук Мухаммада.
     - Но... почему?
     - Чтобы отомстить за меня. Он думает, что я умираю. Нет, не смотри на меня так, - продолжала Амина с коротким смешком, - я прекрасно себя чувствую, но Абу, врач, пустил слух, что великий визирь, обезумев от горя после смерти Зобейды, отравил меня, чтобы я сопровождала моего врага в жилище мертвых и не смогла порадоваться кончине принцессы.
     - И Мансур-бен-Зегрис поверил в это?
     - Сегодня утром, словно безумец, он бросился сюда. Он обнаружил, что мои женщины в горе, они рвали на себе покрывала, мои слуги сотрясали воздух горестными криками, а я сама, бледная, лежала на кровати словно мертвая.
     Она остановилась, чтобы улыбнуться Катрин, потом, предвосхищая вопрос, продолжила:
     - Абу-аль-Хайр - большой врач. Мансур меня видел, впрочем, издали и не усомнился ни на минуту. С этого момента нападение на Аль Хамру было делом решенным. Абу, который прекрасно знает Мансура, подсказал ему, что момент казни будет самым удачным для нападения, потому что калиф, его двор и часть его войск окажутся вне крепости. Все так и было задумано, и когда барабаны королевской мечети пробили тревогу, Абу-аль-Хайр, зевнув, подал условный знак и твоим слугам. Ты знаешь, что было дальше...
     На этот раз Катрин поняла. Абу заставил созреть мятеж, взбунтовав Мансура, чтобы под прикрытием неразберихи можно было осуществить план бегства.
     - Хвала Богу, - вздохнула она, - он избавил моего мужа от стольких мук!
     Тонкий голосок врача, раздавшийся сзади, заставил Катрин обернуться. Опуская закатанные для мытья рук рукава, Абу-аль-Хайр уселся на подушки.
     - Он не настолько слаб, как ты думаешь. В это нельзя поверить, судя по его поведению, друг мой, но ведь нужно было сбить с толку тех, кто на него смотрел! - сказал врач, изящно беря кончиками пальцев липкое от меда пирожное и заглатывая его, не уронив ни крошки.
     - Вы хотите сказать... - Катрин машинально заговорила по-французски.
     - Что хотя ел он мало, а воду пил благодаря Жоссу, который был в охране в Гафаре, но уж спал вволю. Как ты нашла варенье из роз?
     - Восхитительно. Я думала, что у охранников был приказ любой ценой мешать узнику спать и что великий кади приставил своих людей к Арно, чтобы лично в этом убедиться.
     Абу-аль-Хаир рассмеялся.
     - Когда человек спит так глубоко, что никто и ничто не может его разбудить, а получен приказ ему в этом помешать, лучше всего, если не хочешь быть наказанным или осмеянным просто скрыть это. Люди кади, как и все смертные на земле, боятся за свою шкуру. Твой супруг смог проспать целых три ночи.
     - Но не из-за варенья же из розовых лепестков?
     - Нет. Благодаря воде, которую Жосс ему приносил в маленьком бурдючке, спрятанном под тюрбаном. Конечно, мы не могли проносить много ее, но того, что нам удалось ему дать, было достаточно, чтобы он ясно соображал.
     - А теперь?
     - Он спит, и его сторожит Готье. Я приказал дать Арно козьего молока и меда, потом опять снадобья, чтобы он спал.
     - Но... его руки?
     - От того, что пробиты руки, не умирают, если кровь вовремя остановлена и раны продезинфицированы. Ты тоже должна подумать об отдыхе. Здесь вы в безопасности, каков бы ни был исход битвы.
     - Кто же из них ее выиграет?
     - Кто может знать? Мансур слишком поспешно выступил. Конечно, у него было преимущество внезапности нападения, и люди из пустыни, которые ему служат, - самые отменные воины в мире. Но их мало, а у калифа большая охрана. Правда, по крайней мере половина города - за Мансура.
     - А если один из них умрет, калиф или Мансур? - спросила Катрин, ужасаясь от этой мысли. - Вы растравили этих людей только чтобы нас спасти? А заслуживаем ли мы того, чтобы ради нас было загублено столько человеческих жизней?
     Рука Амины легла на руку Катрин мягко и успокаивающе.
     - Между Мансуром-бен-Зегрисом, моим двоюродным братом, и властелином верующих война никогда не прекращается, то и дело вспыхивая из-за пустяка. Случается, калиф бывает вынужден выехать из города, чтобы дать Мансуру успокоиться. Пока жив калиф, Мансур не сможет захватить трон. Улемы, наши богословы-законоведы, ему этого не разрешат...
     - Но если Мансура победят? Какова тогда будет его участь? - спросила Катрин, невольно заинтересовавшись человеком, уж конечно, жестоким и кровожадным, - разве она не видела, как он обезглавил Бану Сараджа? - которому была обязана жизнью своего супруга и собственной жизнью. У нее возникло ощущение, что она оказалась соучастницей обмана, в результате которого стал жертвой великий визирь.
     Абу-аль-Хайр пожал плечами и опять взял пирожное.
     - Успокойся! Он не так глуп, чтобы позволить себя взять. Если его победят, он убежит, переплывет море, найдет себе убежище в Фесе, где ему принадлежат дворец и земли. Потом, через несколько месяцев, вернется еще высокомернее и с новыми силами. И опять все сначала. Между тем на этот раз ему нужно будет опасаться Бану Сараджа. Смерть Зобейды действительно сделала его полусумасшедшим.
     - Великий визирь умер! - произнесла Катрин. - Я видела какого-то всадника в черном, на тюрбане у него был огромный рубин, он срубил визирю голову и потом прикрепил ее к своему седлу.
     Она с удивлением увидела, что лицо Абу-аль-Хайра расцвело.
     - Мудрец говорит, что дурно благословлять смерть своего врага... но нужно все-таки признаться, что я не стану оплакивать Абен-Ахмеда Бану Сараджа!
     - Мансур мог бы уничтожить вместе с ними всю семью! - бросила султанша с внезапной силой. - Но они быстро размножаются и все кишат, кишат... чем дальше, тем их больше!
     - Будем довольны достигнутым и надеяться, что... Громкие удары в ворота прервали его на полуслове. За высокой стеной раздались крики. Врач подал какой-то странный сигнал, в ответ прозвучал такой же. Рабы кинулись отворять огромные ворота. Те легко отворились, бесшумно повернувшись на петлях, но открывавшие вынуждены были мигом отскочить, чтобы избежать яростного натиска группы всадников с закрытыми лицами. Во главе отряда скакал человек с рубином. Голова великого визиря с закрытыми глазами все еще висела у него на ленчике седла. Катрин отвела глаза. Не выказав ни малейшего удивления, Амина встала у розового куста и закрыла лицо покрывалом холодного сиреневого цвета с золотом. Ее вид, казалось, пригвоздил к земле черного всадника. Катрин увидела красивый и жесткий рот, подчеркнутый тонкой линией усов, дикие глаза на худом птичьем лице.
     Мансур-бен-Зегрис не спрыгнул, а скорее слетел с лошади и подошел к Амине, двигаясь механически. За три шага до нее он остановился.
     Ты жива? - наконец произнес он. - Каким чудом? - Меня спас Абу-аль-Хайр, - спокойно сказала султанша. - Это великий врач. Одно из его лекарств победило яд.
     - Аллах велик! - вздохнул Мансур с таким чувством, что Катрин еле сдержала улыбку.
     Этот воин с лицом фанатика, видно, был очень наивен. Провести его не составляло труда. Правда, репутация Абу-аль-Хайра тоже была велика!
     Но вот черные глаза Мансура остановились на Катрин, хотя молодая женщина, подражая Амине, спрятала лицо. Увидев незнакомый силуэт, хмурый господин спросил:
     - Кто эта женщина? Я ее никогда не видел.
     - Белая фаворитка Мухаммада. Пока ты сражался, Абу, врач, дал убежать ей и осужденному, человеку, который убил Зобейду. Кстати, это ее муж.
     Лицо Мансура выразило откровенное удивление. Он ничего не знал о Катрин и Арно.
     - Что за странная история? Что все это значит? Катрин догадалась, что султанша улыбается под покрывалом. Амина знала своего беспокойного возлюбленного и с невероятной легкостью играла с ним.
     - Это значит, - ответила она с нотой торжественности в голосе, - что калиф готовится оскорбить святой закон, присваивая себе чужое добро. Эта женщина, преодолевая величайшие трудности, пришла из далекой страны франков отобрать у Зобейды своего мужа, которого та держала в плену, но ее красота разбудила страсть в сердце Мухаммада. Чтобы защитить жену от смертельной опасности, франкский рыцарь убил пантеру.
     Эти слова, бесспорно, произвели на Мансура глубокое впечатление. Его рассуждения, в общем, были очень просты: тот, кто был врагом калифа, тут же становился его другом. Во взгляде воина гасла настороженность и появилась симпатия.
     - А где франкский рыцарь? - спросил он.
     - Здесь. Врач Абу его лечит. Сейчас он спит.
     - Ему нужно бежать, и этой же ночью!
     - Почему? - спросила султанша. - Кто придет сюда за ним?
     - Охранники калифа. Смерть этой собаки, голова которого висит у меня на седле, да еще побег его фаворитки и убийцы его сестры привели Мухаммада в полную ярость. Ночью все дома в Гранаде и окрестностях будут сысканы. Даже твое жилище!
     Тень легла на подвижное лицо султанши.
     - Зчачит, ты проиграл?
     - А что ты подумала, увидев меня? Что я положу корону калифа к твоим ногам? Нет, я должен накормить моих людей, сам подкрепиться и бежать. Мой дворец в руках врага. Я счастлив видеть тебя живой, но должен бежать. Если эти люди, пользующиеся твоим покровительством, хотят скрыться от Мухаммада, им нужно этой же ночью уехать из Гранады, поскольку калиф разыскивает их с еше большим рвением, чем меня.
     Катрин с легко понятной тревогой следила за диалогом Мансура и Амины. Понимая смысл слов, она искала в себе силы, но чувствовала усталость, близкую к апатии. Опять бежать, опять прятаться... и как это сделать? Как вывезти из Гранады раненого Арно, усыпленного Абу? Она собиралась спросить об этом султаншу, когда зазвучал нежный голос.
     - Так ты опять меня покинешь, Мансур? Когда же я тебя теперь увижу?
     - Только от тебя зависит, последуешь ли ты за мной! Зачем оставаться рядом с человеком, который приносит тебе только разочарования и горести? Я тебя люблю, ты это знаешь, и могу дать тебе счастье. Великий султан примет тебя с радостью...
     - Он не согласится принять меня, изменившую своему супругу. Пока Мухаммад жив, мне придется оставаться с ним. Теперь тебе нужно подумать, как сделать так, чтобы между вами оказалось море. По какой дороге ты поедешь? На Мотриль?
     Черный всадник покачал головой.
     - Слишком легко! Там он меня и будет искать в первую очередь. Нет! Альмерия! Дорога туда длиннее, но принц Абдаллах - мой друг, и там в порту у меня есть корабль.
     - Тогда возьми с собой франка с супругой. Одни они погибнут: всадники Мухаммада быстро их отыщут. А с тобой им, может быть, повезет...
     - Повезет? Описание их внешности всадники уже сейчас разносят на пограничные посты и во все порты... Что касается меня, я из этого всегда выйду, потому что у меня повсюду есть союзники, друзья, слуги. Но за их шкуру я много не дам.
     Не давая Катрин времени отчаяться, Абу-аль-Хайр вступил в разговор:
     - Минуту, господин Мансур! Согласись только взять их с собой, а я берусь изменить их внешность. У меня на этот есть мысль. Впрочем, я поеду с вами, если ты позволишь. Пока мои друзья не окажутся вне досягаемости палачей калифа, я не вернусь домой.
     Маленький врач говорил с таким благородством, что Мансур не осмелился отказать.
     Пока Катрин с глубокой благодарностью сжимала руку своему Другу, Мансур проворчал:
     - Ну, хорошо! Делай как хочешь, врач Абу, но только знай: через полчаса я выеду из дворца! Мне нужно время на то, чтобы подкрепились люди и лошади. Если твои подопечные не готовы меня сопровождать, они останутся. Я сказал!
     Абу-аль-Хайр ограничился поклоном. Мансур пошел к своему мрачному отряду, который стоял у дверей черной стеной. Начальник сказал им несколько слов, и один за другим они ушли в сторону служб дворца. Тогда врач повернулся к Катрин и Амине:
     - Пойдемте, - сказал он, - у нас мало времени. Переступив порог дворца, Катрин отцепила сказочный пояс Гаруна-аль-Рашнда и протянула его султанше.
     - Возьми, - сказала она. - Этот пояс принадлежит тебе. Ни за что на свете я не хочу его увозить.
     Какое-то время пальцы Амины гладили огромные драгоценные камни. Она печально прошептала:
     - В день, когда я его надела впервые, я думала, что он - цепь счастья... Но поняла потом, что это просто цепь, только... очень тяжелая. Сегодня вечером я надеялась, что наконец путы разорвутся... Увы! Они еще есть, и ты мне принесла подтверждение этому! Пусть так!
     Женщины прошли в личные покои Амины, следуя за врачом. В это время два высоких черных раба внесли женщину в черном, которая отбивалась как фурия.
     - Мы ее нашли у ворот! - произнес один из рабов. - Она кричала, что ей нужно видеть врача Абу и что в его доме ей сказали, что он здесь.
     - Отпустите ее, - приказал Абу и обернулся к женщине. - Чего ты хочешь?
     Но та не ответила. Она узнала Катрин, с криком радости сорвала с себя черное покрывало и кинулась к ней:
     - Наконец я тебя нашла! Ведь ты обещала не уезжать без меня!
     - Мари! - воскликнула Катрин со смешанным чувством радости и стыда, так как среди своих бед и треволнений эабыла Мари и свое обещание. - Как же ты сумела убежать, как нашла меня? прибавила она, обнимая молодую женщину.
     - Легко! Я была... на казни, следила за тобой и видела как ты бежала вместе с врачом. На площади была такая свалка, что мне удалось проскользнуть в толпу, которая разбегалась в разные стороны. У стражников и евнухов оказались дела поважнее, чем нас сторожить. Я пошла к Абу-аль-Хайру, где надеялась тебя найти, но мне сказали, что он ухаживает за больной султаншей Аминой и уехал в Алькасар Хениль. Тогда я и пришла сюда! Ты... ты не сердишься, что я пришла? - добавила она с внезапным беспокойством. - Знаешь, я так мечтаю вернуться во Францию! Мне больше нравится вытирать носы детям, варить похлебку и мыть посуду, чем зевать от скуки в шелках и бархате в золотой тюрьме среди ста впавших в безумие самок!
     Вместо ответа Катрин опять обняла девушку и рассмеялась.
     - Хорошо сделала! Это я должна у тебя просить прощения, что не сдержала обещания. Но это не совсем по моей вине...
     - Да я же знаю! Главное, мы теперь вместе!..
     - Когда вы наконец закончите обниматься, - прервал их насмешливый голос Абу-аль-Хайра, - может быть, вы тогда вспомните, что время не терпит и что Мансур не станет ждать!

Глава пятнадцатая "МАГДАЛЕНА"

     Небольшой отряд выехал из ворот Алькасар Хениль. Только тот, кто хорошо знал в лицо диких воинов Мансура-бен-Зегриса, мог узнать их в этих людях.
     Мрачные всадники в черных одеждах с закрытыми лицами превратились в регулярную войсковую охрану калифа, и черные селамы уступили место белым бурнусам. Сам Мансур оставил одежду с золотой вышивкой и свой сказочный рубин у Амины и надел мундир простого офицера. Готье и Жосс, нахлобучив на глаза шлемы с тюрбанами, присоединились к солдатам и вместе с ними окружили тесным кольцом большие носилки с плотно закрытыми шелковыми занавесками, которые образовали центр всего шествия.
     В носилках находился Арно, все так же в бессознательном состоянии, за ним внимательно следили Абу-аль-Хайр, Катрин и Мари. Обе женщины были одеты как служанки хорошего дома. Мари, вооружившись опахалом, махала им около раненого, Катрин держала за руку Арно. Эта рука, покрытая бинтами, горела от жара, и Катрин, полная тревоги не отводила взгляда от лица с закрытыми глазами. Абу-аль-Хайр приказал одеть Арно в пышные женские наряды. что было довольно трудно сделать, учитывая размер рыцаря. Укутанный в широкие покрывала из синего легкого атласа в золотую полоску, в сборчатых шароварах и вышитых туфлях без задников, рыцарь походил на благородную даму, пожилую и больную. Их забавное переодевание развеселило Катрин. Оно внесло нотку веселья, которая превратила их бегство во что-то вроде театрального представления или любовного приключения с похищением. А главное, они покидали этот город, да не одни, а под надежной охраной. Поэтому уже спокойным голосом Катрин спросила у Мансура, садясь на матрасы в носилках:
     - Что же мы скажем, если встретим людей калифа?
     - Что сопровождаем старую принцессу Зейнаб, бабушку эмира Абдаллаха, который правит в Альмерии. Зейнаб должна вернуться в свой дворец после визита к нашей султанше, с которой они с давних пор в дружбе.
     - И нам поверят?
     - Кто же осмелится сказать что-нибудь против? - прервал их Абу-аль-Хайр. - Принц Абдаллах, двоюродный брат калифа, такой ранимый человек, что сам наш хозяин бывает очень осторожен в отношениях с ним. Альмерия - это один из наших крупнейших портов. Что касается меня, так совершенно естественн