покойся, Констанция, если я говорю, что мне это нравится, значит так оно и есть.
     - Да я же вся в гное, от меня буквально воняет, - отбрасывая кусок ткани, выкрикнула Констанция и оттолкнула руку короля.
     Король схватил руку Констанции и прижал к своей груди. На лице женщины была растерянность и страдание. - Витторио, найди себе другую любовницу, и ты будешь счастлив, ты быстро забудешь обо мне.
     - Замолчи, я прошу, - король положил ладонь на губы Констанции.
     - Я говорю правду, мне больно на все это смотреть.
     - А ты не смотри, закрой глаза.
     - Найди себе другую любовницу, и ты будешь счастлив.
     - Нет, Констанция, - ответил король, - ты теперь стала другой.
     Он просунул руку под плечи Констанции, бережно прижал к себе, высвободив от простыней и кусков липкой вонючей ткани, и аккуратно понес к ванне.
     - Нет! Нет! - вскричала Констанция. - я не хочу!
     - Так надо, - все еще прижимая к себе Констанцию, прошептал Витторио, - тебе станет легче, ты увидишь.
     - Я не хочу, мне все это противно и надоело!
     - Нет, ты будешь это делать, потому что я, король, этого желаю.
     - Да, я и забыла, что ты король, а я всего лишь твоя подданная, твоя...
     - Если ты не замолчишь, я тебя ударю.
     - Бей! Ты можешь делать со мной все, что угодно! Король крепче прижал к себе возлюбленную, а потом бережно опустил в горячую ванну.
     - А теперь ты должна дышать. Констанция попыталась выскочить, вода нестерпимо жгла раскрывшиеся язвы.
     - Нет-нет! - король схватил ее за плечи и буквально втолкнул в ванну. - Ты должна сидеть в этой воде, несмотря на то, что она воняет и горячая. Так надо, это пойдет тебе на пользу, ты будешь принимать такие ванны каждый день.
     - Нет! - воскликнула Констанция, пытаясь выбраться.
     Вода выплеснулась на пол, на ноги королю, но он даже не обратил на это внимания.
     - Констанция, сиди, - засучив рукава и помешивая воду, шептал король, - тебе сейчас будет легче.
     Констанция понемногу успокоилась. Она прикрыла глаза и откинулась на спинку медной ванны.
     - Мне плохо, - скрежетала зубами женщина - мне противно от того, что ты меня видишь, что ты видишь эти язвы, что ты к ним прикасаешься.
     - А мне нравится, и если ты не замолчишь, я вытащу тебя из ванны и буду любоваться.
     - Ты безумец, Витторио, безумец, ты лишился рассудка...
     - А вот это не твоя забота, Констанция, дыши ртом и поменьше разговаривай.
     Затем король взял большую простыню из плотной ткани и набросил на ванну.
     - Дыши, дыши глубже, дыши ртом, - шептал король, гладя Констанцию по голове, - доктор говорил, что это очень полезно.
     - Мне плохо, плохо, - воскликнула Констанция.
     - Так и должно быть, дорогая. И чтобы хоть как-то успокоить возлюбленную, король сам сунул голову под простыню.
     - Вот видишь, Констанция, и я с тобой, все будет хорошо.
     Женщина не отвечала, ее дыхание было судорожным.
     - Мне плохо, - шептала она.
     Ни Констанция, ни король Пьемонта Витторио не слышали грохота канонады, не слышали криков вокруг дворца. А там двигались солдаты, лошади тащили тяжелые пушки, на горизонте пылало несколько селений. Маркиз Лоренцетти вбежал во дворец.
     - Я хочу видеть короля, - сказал он, обращаясь к дворецкому, - немедленно позовите его!
     - Король никого не принимает, - ответил дворецкий.
     - Тогда я сам пойду к нему.
     - Не ведено пускать! - дворецкий хотел загородить дорогу, но разгневанный маркиз отшвырнул пожилого мужчину и направился наверх, туда, где была спальня Констанции.
     Услышав шум, король оставил свою возлюбленную и вышел из ее спальни.
     - Маркиз?! - воскликнул король.
     - Да, ваше величество, это я. Французы все ближе и ближе, завтра они будут в Риволи. Так что надо спешно эвакуироваться. - Да? - как бы думая о чем-то своем, обронил король. - Спасибо, маркиз, что предупредили.
     - Ваше величество, поспешите, иначе будет поздно.
     - Да-да, маркиз, - король прислушивался больше не к тому, что говорит маркиз, а к тому, что происходит в спальне Констанции. - Извините, маркиз, я очень занят, - король резко развернулся и скрылся за дверью.
     Маркиз пожал плечами.
     - Кто это приходил? - спросила Констанция.
     - Маркиз Лоренцетти, - ответил король, всыпая в ванну белый едкий порошок.
     - Что он хотел? - морщась от удушливого запаха, спросила Констанция.
     - Он говорит, что французы завтра могут быть в Риволи.
     - Французы в Риволи! - воскликнула женщина. - Боже, а что же будет с нами?!
     - Не волнуйся, я тебя спасу.
     - Но как, как, Витторио?
     - Не волнуйся, дорогая, вот только примешь ванну, я наложу маску, спеленаю тебя, а потом сразу же отдам распоряжения, начнем эвакуацию.
     - Боже, как это ужасно! Почему они дошли до Риволи?
     Король пожал плечами.
     - Не думай об этом, дыши как можно глубже.
     - Ты сумасшедший, - прошептала Констанция уже который раз за день.
     - Да, возможно, но я, тем не менее, люблю тебя и не представляю свою жизнь без тебя.
     - Любишь, не любишь, какая разница? Французы захватили Пьемонт, а ты говоришь мне о любви.
     - Ну и что? Они могут захватить всю землю, а я, Констанция, буду продолжать любить тебя.
     - Это ужасно, Витторио, ты даже сам не понимаешь, до какого безумства дошел.
     - Это неважно. Не разговаривай, дыши ртом, вдыхай этот пар, доктор говорит, что он очень целебный.
     - Я сомневаюсь, что меня вообще что-либо может спасти.
     - Я, Констанция, спасу тебя.
     Через час, когда вода в ванной уже остыла, король бережно вытащил Констанцию и на руках перенес в постель. А затем принялся обмазывать ее тело серой мазью и укутывать тканью.
     - Как ты себя чувствуешь, тебе легче?
     - Да, - заскрежетав зубами, ответила Констанция, - мне легче. Иди отдавай распоряжения, пусть из твоего дворца все увозят, а самое главное, пусть заберут картины.
     - Еще будут какие-то пожелания? - осведомился король Витторио, с улыбкой глядя на Констанцию.
     - Пока нет.
     - Значит, дорогая, твои дела пошли на поправку, ты начинаешь разговаривать, как и прежде.
     Король привязал Констанцию, а сам, собрав охрану и челядь, быстро стал отдавать распоряжения.
     - Карета с наследником уедет первой.
     - Нет, - воскликнула королева, - я хочу уехать вместе с тобой. Король зло сверкнул глазами, и королева замолчала.
     - Скажи моему сыну, пусть собирается. Королева поклонилась и покинула гостиную. Эвакуация проходила впопыхах, бралось только самое ценное, самое дорогое.
     - И приготовьте для меня большую карету.
     - Слушаюсь, ваше величество, - сказал дворецкий, - распоряжение уже отдано.
     - Хорошо, - крикнул король, вбегая на второй этаж туда, где он оставил Констанцию.
     Та лежала с открытыми глазами, она выглядела так, будто ее распяли на этой большой белоснежной кровати.
     - Ну что там? - спросила она, прислушиваясь к грохоту далекой канонады.
     - Да ничего, дорогая, все нормально. Я отдал распоряжения и на рассвете мы покинем Риволи.
     У королевского дворца собирались разрозненные остатки разбитых полков, беженцы. Весь подъезд и вся центральная аллея были запружены повозками убегающих крестьян, истошно ржали лошади, мычали коровы, блеяли овцы. А на горизонте все ярче и ярче пылало зарево. Крестьяне испуганно оглядывались.
     - Это наше селение горит! - кричал седоусый мужчина.
     - Да, да, наше, а вон там горит другое селение, люди из него ушли еще вчера, там остался только священник, - говорил седоусый, - он не захотел уходить.
     - Да, у вас в селении хороший священник. Вдруг какая-то женщина истошно завопила:
     - Это все она, она! Шлюха, королевская шлюха виновата, из-за нее король потерял голову!
     - Шлюха! Шлюха! - подхватило сразу же несколько голосов.
     Король плотно прикрыл окно и задернул тяжелые шторы.
     - Что они кричат? - чуть-чуть приподнявшись, спросила Констанция.
     - Они обезумели от страха, вот и орут.
     - Нет, по-моему, они кричат, что все произошло из-за меня.
     - Да нет же, нет, Констанция, успокойся, все произошло из-за меня.
     - Вот видишь, и они, весь народ обзывает меня королевской шлюхой.
     - Да будь они неладны все! Для меня ты самая дорогая и любимая.
     Послышались выстрелы. Король подошел к окну и, отдернув штору, выглянул.
     - Что там? - осведомилась Констанция.
     - Солдаты стреляют в крестьян, которые рвутся во дворец.
     - Они, наверное, хотят меня растерзать, - сказала женщина, и на ее лице появилось странное выражение, такое, будто ей даже эта мысль была приятна.
     - Не думай об этом, это чернь, взбесившаяся и обезумевшая чернь.
     - Нет, они, Витторио, правы, я королевская шлюха и все, что произошло, произошло из-за меня.
     - Да нет, просто так было угодно Богу, Констанция. А у дворца разбушевавшийся народ продолжал скандировать:
     - Повесить! Сжечь эту мерзость! К тому же она смертельно больна!
     - Повесить ее вот здесь, на дереве! - кричал молодой парень.
     Эта графиня де Бодуэн ведьма, к тому же она француженка!
     - Француженка! Француженка! - подхватило сразу несколько десятков голосов. - Повесить! Повесить!
     Король, как затравленный зверь, огляделся по сторонам. Наконец, он увидел сложенное в дальнем углу оружие. Он подбежал, схватил ружье и, распахнув окно, даже не целясь, выстрелил в толпу.
     Кто-то вскрикнул и послышался стон. Люди бросились врассыпную, но буквально через несколько минут они скандировали в другом месте:
     - французская шлюха! Повесить! Распять! Утопить! Сжечь!
     - Мерзавцы! Мерзавцы! Где солдаты?
     - Они правы, Витторио, они правы, действительно, я всего лишь шлюха.
     - Замолчи, иначе я застрелю тебя!
     - Если ты это сделаешь, я буду счастлива.
     - Замолчи! - король подбежал к двери и ударом ноги распахнул ее. - Карета готова? - крикнул он в темный коридор, по которому сновали слуги, вынося картины, скульптуры, серебро.
     - Да, ваше величество, - сказал появившийся как будто из-под земли дворецкий.
     Король вбежал в спальню, закутал Констанцию в одеяло и бережно неся на руках, спустился к карете. Он уложил ее на сиденье, сам сел рядом.
     - Трогай! - приказал он кучеру.
     Тот натянул поводья и шестерка лошадей с трудом пробиваясь среди крестьянских повозок, коров, лошадей, отступающих солдат, двинулась по дороге.
     А вокруг кричали:
     - Шлюха! Шлюха! Она во всем виновата, она одурачила короля, околодовала его! Сжечь! Сжечь!
     Толпа беженцев бросилась к карете короля и кто-то открыл дверь.
     - Вот она! - закричали все, увидев белое одеяло, в которое была закутана Констанция.
     Но в это время прогремел выстрел и смельчак, взмахнув руками, упал на землю.
     - Если еще кто-нибудь приблизится, застрелю! - рявкнул король.
     Толпа крестьян бросилась врассыпную.
     - Вот так! - сказал Витторио, закрывая дверь и задергивая шторы. - Кучер, гони! - выглянув в окошко, бросил король.
     - Ваше величество, дорога запружена, там люди.
     - Гони, я тебе сказал!
     И кучер, приподнявшись на козлах, стал щелкать кнутом и истошно кричать:
     - Дорогу королю! С дороги! Два офицера верхом, с факелами в руках, помчались впереди кареты, расшвыривая людей направо и налево.
     - Мне наплевать на них на всех, - шептал король, склонясь к Констанции, - мне наплевать на Пьемонт, у меня есть только ты и больше ничего и поэтому я пойду на все, чтобы спасти тебя. Констация закрыла глаза.
     А король гладил своей крепкой ладонью ее волосы, не уставая приговаривать:
     - Ты для меня все. Спи, спи, Констанция, спи моя дорогая.
     Карету подбрасывало, трясло, а Констанция и в самом деле заснула. Силы понемногу возвращались к ней.
     Когда Констанция проснулась, в окошко кареты ярко светило солнце. Она даже зажмурилась.
     - Боже, солнце, - прошептала женщина.
     - Да-да, солнце, уже полдень, дорогая, сейчас я буду тебя кормить.
     - Где мы? - Констанция выглянула в окошко.
     - К вечеру будем у границы Пьемонта.
     - Ах, да, я и забыла, ты спасаешь меня, бросив королевство.
     - Я тебе уже говорил, плевать мне на корону и на все почести, для меня нет ничего важнее, чем ты, Констанция, чем твое здоровье, за тебя я готов отдать все. Констанция улыбнулась.
     - Птицы поют, - вдруг произнесла она.
     Король вздрогнул, будто ему сказали что-то ужасное.
     - Да-да, птицы, - он отдернул шторку на втором окне.
     Какой красивый день, - вдруг сказала Констанция, видя лишь проплывающие за окном деревья и голубой горизонт.
     - День красивый, - как бы не понимая, о чем говорит Констанция, произнес король.
     - Да, день красивый, - повторила женщина.
     - По-моему, ничего особенного, день как день, - пожал плечами король. - А как ты себя чувствуешь? Констанция вздрогнула.
     - Не знаю, - она медленно вытащила руку из-под одеяла и взглянула на свою кисть, обезображенную засохшими язвами. - Ужасно! - прошептала она.
     - Да нет, что ты, уже хорошо, - принялся успокаивать ее Витторио. - Видишь, они подсохли, зарубцевались, не гноятся, скоро ты окончательно поправишься.
     - Нет, нет, я буду выглядеть ужасно!
     - Не переживай, - попробовал успокоить свою возлюбленную король.
     - Я даже боюсь брать в руки зеркало.
     - А ты пока и не бери его, тем более, что я скажу, чтобы тебе его не давали.
     - Боже, опять запреты.
     - Да, зеркало пока еще тебе, Констанция, ни к чему. Вот через несколько недель, может быть через месяц, я сам тебе его дам.
     - Через месяц... - прошептала Констанция, - какой это большой срок!
     - Да нет, по сравнению с тем, что мы с тобой пережили, это небольшой срок.
     Карету подбрасывало, покачивало, а король держал в своих ладонях руку Констанции и говорил:
     - Скоро все будет хорошо, все будет хорошо. Но Констанция не слышала этого, она вновь уснула.

ГЛАВА 13

     Прошел еще месяц. И вот однажды утром король Пьемонта Витторио распахнул дверь комнаты, в которой на огромной постели под белым балдахином лежала Констанция. Ее лицо скрывала маска, на руках были повязки.
     - А вот и я, - сказал король, входя в комнату.
     - Что? Что ты говоришь? - послышался голос Констанции из-под маски.
     - Я говорю, мы с французами подписали перемирие.
     Король подошел к огромному окну и распахнул шторы, а затем открыл рамы. Послышался колокольный звон. Констанция вздрогнула. - Перемирие с французами?
     - Да-да, дорогая, сегодня, так что война окончена. Французские корабли уже в Генуе, король прошелся по комнате, сорвал с головы парик и небрежно швырнул на кресло.
     Все зеркала в этой комнате были затянуты тканью, на стенах светлели прямоугольники. Когда-то, до начала войны, здесь висели прекрасные картины, а сейчас вся мебель в этом дворце была собрана наспех.
     - Может быть, ты хотела бы видеть кого-нибудь из французов? Может быть, среди них даже есть твои знакомые?
     Констанция приподнялась на подушке.
     - А ты попытаешься меня остановить? - спросила она немного зло. Витторио обернулся.
     - Ну почему, Констанция, ты настаиваешь на таком поведении?
     - На каком?
     - Ведь у нас все хорошо, перемирие, ты поправляешься, а между тобой и мной как будто бы опять продолжается война, - король сбросил камзол и расстегнул на груди рубаху. - Мне кажется, - Витторио подошел и уселся в изголовье, - вскоре мы будем уже в Турине. Ты к этому времени окончательно выздоровеешь.
     Констанция вытащила из-под одеяла руки и просунув их под маску, стала ощупывать ими свое лицо.
     - Мне пока не хочется ехать в Турин, я хочу жить здесь. И еще у меня есть желание все изменить - все, буквально все - и начать нашу с тобой жизнь сначала.
     Король сел на постель, ему было приятно слышать подобные слова от Констанции.
     А она тоже поднялась и, прижавшись спиной к высокой резной спинке кровати, огляделась по сторонам.
     - Мне здесь ужасно не нравится. Все здесь собрано наспех, лишь бы как. А я могу обставить этот дворец, купить новые картины, сделать новый интерьер.
     Король взял Констанцию за руку и принялся развязывать повязки.
     - Я хочу все начать сначала, все.
     - Ты плохо врешь, Констанция, - произнес король Витторио, снимая с левой руки своей возлюбленной повязку.
     Констанция изумленно смотрела на руку.
     - И вообще, ты всегда плохо умела это делать. Констанция, казалось, и не слышит то, что говорит король Витторио, она смотрела на свое предплечье, абсолютно чистое, лишь кое-где еще были виднытемные точки, следы ужасных язв.
     - Ты, Констанция, всегда говоришь то, что думаешь, а это не очень любят.
     - Что же мне остается делать? - каким-то дрогнувшим голосом произнесла Констанция и попыталась вновь просунуть руку под маску, чтобы ощупать свое лицо. Король Витторио улыбнулся.
     - Подожди, не снимай.
     - Я боюсь, - удержала руку короля Констанция.
     - Закрой глаза и не волнуйся, - король аккуратно развязал две веревочки и бережно снял маску.
     Констанция сидела неподвижно, с закрытыми глазами. Витторио смотрел, как подрагивают длинные ресницы, вздрагивают губы.
     - Ну вот, - прошептал он и приложил ладонь Констанции к ее лицу.
     Та принялась судорожно кончиками пальцев ощупывать щеки, веки, нос.
     - Так, практически ничего, - горделиво произнес король Витторио, с разных сторон оглядывая лицо своей возлюбленной. Он скривился, увидев небольшую темную точку у левого уха, но тут же на его губах появилась улыбка. Король извлек из кармана зеркало в серебряной оправе, поставил его перед Констанцией ипопросил:
     - А вот теперь, дорогая, ты можешь смело открыть глаза. Несколько мгновений Констанция медлила, она сжимала локоть короля, все еще не решаясь открыть глаза и взглянуть на свое отражение.
     - Чего же ты боишься, открывай, все равно уже ничего не изменишь.
     Констанция резко открыла глаза: из зеркала на нее смотрело немного незнакомое лицо. Констанция оторвала свой взор от зеркала и, взглянув на короля, с улыбкой на губах произнесла:
     - Ужасно! Ужасно!
     - Что ужасно? - изумился Витторио.
     - Ты ужасно выглядишь.
     Король расхохотался, оценив шутку возлюбленной. Его веселье передалось и Констанции. Она вновь заглянула в зеркало и вновь прикоснулась кончиками пальцев к своему лицу.
     - Спасибо за комплимент, - пошутил король, успокоившись.
     Он прильнул к Констанции и заглянул в зеркало. А Констанция все еще продолжала ощупывать свое
     Лицо, будто бы действительно оно стало совершенно новым.
     Ну что ж, - проронила женщина, - я стала почти такой же, как и была, так что, Витторио, бойся меня потерять.
     - А я и боюсь, - признался король.
     - Ты самый лучший доктор, даже лучше, чем Тибальти.
     - В этом, дорогая, я уже не сомневаюсь, - король взял за край одеяло и медленно сбросил его. - А теперь давай снимем остальные повязки.
     - Может быть, пока еще не надо? - воскликнула Констанция.
     - Давай-давай, взглянем, что там.
     Констанция следила за тем, как ловко разбирает повязки, распутывает и снимает их король. Все кого движения были такими, что незнакомый человек, увидев короля за этим занятием, принял бы его за опытного доктора.
     Констанция смотрела на Витторио с благодарностью. Наконец, были сняты все повязки.
     - Ты выиграла войну, - обронил король Пьемонта Витторио, поглаживая ногу Констанции.
     - Странная война, - глядя в глаза Витторио, сказала Констанция, - очень странная война...
     - Но ведь ты, Констанция, хотела, чтобы так было.
     - Да, я хотела, но сдал ты, Витторио.
     - У меня для тебя подарок, - вдруг улыбнулся король.
     - Погоди пока, - настороженно Констанция подвинулась к спинке кровати и посмотрела на ступни ног.
     На них вообще не было следов язв, они были такие же изящные, как и до болезни.
     - Ты не волнуйся, это необычный подарок.
     - Ну так где же он? - улыбнулась Констанция.
     Король извлек из карм