я, я вынуждена нанести визит вам! Мне бы следовало рассердиться на вас! Мы были попутчиками столько дней, вы не покидали меня ни на мгновение, и именно в тот момент, когда мы достигли Дижона, вы исчезли из моей жизни. Я почти не видела вас! Это просто нехорошо с вашей стороны...
     Красный от смущения, Жак не знал, куда смотреть.
     Маленький клерк с очками на огромном носу пытался разглядеть Катрин из-за широкого плеча молодого человека.
     - Надеюсь, я не побеспокоила вас, - добавила Катрин, делая шаг вперед, чтобы со всей определенностью дать понять, что она намерена войти в комнату.
     Жак освободил ей дорогу, при этом маленький клерк отступил, кланяясь, расшаркиваясь и бормоча, что он только что собирался уходить.
     - Вы нисколько меня не побеспокоили, - наконец произнес бедняга, запинаясь. - Я... Я только что сочинял письмо матери, и отец Огюстен был так любезен, что помогал мне записать его, потому что я сам не очень хороший писец.
     - О, я знаю, - сказала, опять улыбаясь, Катрин. - Как человек действия, вы, естественно, предпочитаете меч перу. Но ваша комната очаровательна, совершенно очаровательна!
     На самом деле в комнате царил страшный беспорядок: одежда разбросана, оружие валялось вперемежку с пустыми бутылками. На столе, с бумагами и пустыми кубками стоял запотевший кувшин вина, видно, его только недавно вынесли из погреба. Постель была смята и не прибрана, и Катрин отводила глаза от подобного зрелища. Несмотря на то, что маленькое окошко, выходившее во двор, было открыто, стояла духота.
     - Я не готов принять вас! - воскликнул Жак де Руссэ.
     - И моя внешность...
     - Не беспокойтесь об этом! Вы выглядите прекрасно.
     В этой жаре...
     Капитан был в зеленых тапочках, тонкой выделки полотняная рубашка, расстегнута. Катрин подумала, что таким он ей нравится гораздо больше, чем в плаще и кольчуге. В этом небрежном наряде он выглядел здоровым и сильным, как молодой крестьянин, и если от него и пахло немного вином и потом, то в этом не было ничего неприятного. Катрин указала на кувшин с вином.
     - Вы должны напоить меня, - сказала она, усаживаясь на край кровати. - Я умираю от жажды, а в этом кувшине, похоже, прохладное и освежающее питье!
     - Там немного вина из Марсалы...
     - Ну, что же, дайте мне этого вина, - сказала Катрин с очаровательной улыбкой.
     Жак поспешил подчиниться и, передавая ей наполненный до краев кубок, почти встал на колени. Она маленькими глотками пила вино, не отрывая взгляда от де Руссэ. Казалось, он был уже не так растерян, как вначале, но изумление на его лице говорило Катрин, что он удивляется своей удаче.
     - Почему вы так на меня смотрите?
     - Мне трудно поверить, что я не сплю! Это действительно вы.., здесь.., со мной?
     - Почему бы и нет? В конце концов мы с вами такие добрые друзья. Ммм.., это чудесное вино! Возможно, очень крепкое. Я чувствую, как у меня немного кружится голова. Пожалуй, теперь я лучше пойду...
     Она встала, но тотчас же вскрикнула и, покачнувшись, приложила руку ко лбу.
     - О! Что это со мной? Я так странно себя чувствую!
     Казалось, она готова была упасть, но Жак тут же вскочил и обнял ее, якобы желая помочь ей сесть.
     - Это ничего, - сказал он ободряюще. - Просто жара... и вино! Оно очень холодное, и, я думаю, это было для вас неожиданностью. Вы пили его слишком быстро...
     - Меня мучила жажда! О мой дорогой, я чувствую себя просто ужасно, я задыхаюсь...
     Катрин взялась за корсаж, будто его черепаховые пластинки сжимают ее. Этот жест не ускользнул от внимания молодого человека. Жак думал только о том, как ей помочь. Он начал развязывать шнурки, скреплявшие корсаж, в то время как Катрин, как бы в обмороке, упала на подушки, и две прелестные округлые груди выскользнули из зеленого гнезда, их аромат ударил Жаку в голову быстрее, чем вино. Несчастный молодой человек потерял самообладание. Совершенно забыв о недомогании Катрин, он крепко прижал ее к себе и, осыпая поцелуями ее обнаженную грудь, стал бормотать бессвязные слова.
     Лежа с полузакрытыми глазами, Катрин несколько мгновений смотрела, как он упивается ее прелестями.
     Но как только она почувствовала, что увлекается сама, что было не так уж невозможно, ибо Жак был молод и привлекателен, к тому же силен и крепок, - то глубоко вздохнула и оттолкнула молодого человека. Но Жак мало что понял: он был без ума от радости! Когда Катрин села, он попытался опять обнять ее, но она нежно отстранила его, выказывая большое смущение беспорядком в своей одежде.
     - Что со мной случилось?.. Боже.., теперь я вспоминаю, я, должно быть, потеряла сознание. Жара.., и к тому же это вино! Простите меня, друг мой (она умышленно подчеркнула слово "друг"), я, кажется, вела себя возмутительно. Обычно я так не падаю в обморок...
     Но он едва слушал ее. Стоя перед нею па коленях, он страстно сжимал обеими руками ее свободную руку и умоляюще глядел ей в глаза.
     - Не уходите.., останьтесь еще. Останьтесь хоть ненадолго. Если бы вы знали, каким счастливым делает меня ваше пребывание здесь.
     Но она мягко отняла свою руку и оттолкнула его. Затем встала и немного прошлась по комнате.
     - Да, да, Жак, - сказала она слабым голосом. - Вы самый чуткий из друзей. Вы, должно быть, только что чудесно обо мне позаботились, потому что я уже определенно чувствую себя лучше!
     Жак все еще стоял на коленях. Но ему была невыносима мысль об ее уходе, именно теперь, когда он был так близок к осуществлению своей сладостной заветной мечты, поэтому он встал и пошел к ней с протянутыми руками.
     - Вы не должны еще уходить, - сказал он, улыбаясь. Вы еще слабы, и жара удушающая.
     Катрин покачала головой.
     - Не искушайте меня. Теперь я должна идти. Я даже не знаю, который сейчас час.
     - Еще рано. Выпейте немного вина, - коварно предложил Жак. - От него вам станет лучше. Кроме того, вы до сих пор не сказали мне, чему я обязан, чтобы принимать такую очаровательную гостью.
     Катрин, стоя в дверях, обернулась.
     - Я больше не испытываю жажды. Кроме того, ваше вино опасно, мой дорогой Жак. Что же касается цели моего визита... - Она сделала паузу и одарила его насмешливой улыбкой. Затем, неожиданно оставив вялый тон и заговорив своим обычным голосом, она добавила ласково и довольно иронически:
     - Я просто хотела представить вам сведения для письма герцогу о госпоже де Брази. Теперь у вас есть необходимый материал для того, чтобы написать герцогу длинное и интересное письмо о ваших взглядах на дружбу.., и на лучший способ приводить в чувство потерявших сознание дам! На вашем месте я бы снова послала за отцом Огюстеном.
     Или вы предпочли бы, чтобы я написала письмо за вас?
     У меня чудесный почерк, знаете ли. Дядя Матье говорит, что мой почерк легко принять по ошибке за почерк монаха-бенедиктинца.
     Довольная результатом своей проделки, Катрин бросилась к лестнице и сбежала по ней с головокружительной быстротой, лукаво смеясь, поскольку она слышала, как капитан зовет ее. Но она не останавливалась, пока не достигла дворцового сада.
     Наступили тяжелые для Бургундии дни, и вдовствующей герцогине пришлось собрать остатки своих сил.
     Воспользовавшись тем, что Филипп находился во Фландрии, войска короля Карла атаковали северные границы герцогства. Войска арманьяков под командованием Бастарда Де Бома захватили и удерживали Окссруа и часть Аваллона. Желая открыть доступ в Шампань королю Карлу, коннетабль Джон Стюарт Бюшан и маршал Северак осадили Краван. Нужно было немедленно противостоять опасности. Маргарита призвала па помощь все свое мужество, отправила войска под командованием маршала Тулонжиона и написала письмо своему зятю, герцогу Бредфордскому, прося прислать помощь.
     Это письмо стало причиной размолвки между Маргаритой и Эрменгардой, свидетельницей которой оказалась Катрин. Эрменгарда упрекала Маргариту в том, что она призвала на помощь англичанина. Маргарита повернула к Эрменгарде искаженное болью лицо, с помощью Катрин устроилась поудобнее на подушках и протянула за руку своей старой подруге; лицо Маргариты было печально.
     - Бургундия в опасности, Эрменгарда... Мой сын, правящий герцог, оставил герцогство на моем попечении. Для того чтобы сохранить герцогство, сберечь его целым и невредимым, я была бы готова продать душу самому дьяволу в обмен на его помощь. Если англичанин, женившись на моей дочери, сохранит для меня герцогство, он заслужит мою благодарность. - Маргарита упала на подушки. Эрменгарда не ответила, но это был первый случай, когда Катрин видела ее плачущей.
     30 июня произошла битва при Краване. Благодаря войскам под руководством лорда Саффолка, присланным герцогом Бредфордским, последствия битвы были ужасны для короля Франции.
     В отчаянии слушала Катрин, как Николя Роллен, подстрекавший герцогиню призвать на помощь герцога Бредфордского, давал ей подробный отчет о битве. Коннетабль Бюшан потерял глаз, поле битвы было усеяно мертвыми, взято много важных пленников. Именно тогда Катрин узнала о пленении Арно и Ксантрая.
     Ей никогда не нравился Николя Роллен, но с этого момента она его возненавидела. Ей была отвратительна его хвастливая высокомерная манера, с которой он приписывал успех битвы вмешательству англичан. Эрменгарда была вынуждена покинуть комнату, чтобы удержаться от яростных нападок на канцлера. Катрин же была так разгневана, что описанный инцидент изменил ее отношение ко многим важным лицам и повлиял в дальнейшем на ее судьбу. Теперь она смотрела на Николя Роллена как на личного врага.
     Каждое утро Катрин присутствовала на богослужении в церкви Нотр-Дам, как она это обычно делала с самого детства. В легком полотняном платье, с молитвенником в руке и тонким покрывалом на голове, она занимала место в полутемной церкви рядом со своей служанкой и столь же ревностно следила за церемонией богослужения теперь, сколь рассеянно слушала ее раньше. Казалось, только всемогущий Бог мог помочь обуздать обуревавшие ее чувства, и день за днем она молила небеса о помощи, в которой так нуждалась. После службы она шла навестить свою мать и дядю. Ей нравилось прохладным утром идти по безлюдным улицам, пока невыносимая августовская жара не опускалась на город.
     После ухода Сары Катрин сделала одну из своих камеристок личной горничной. Перрине было восемнадцать лет. Добродушная, со свежим личиком, она была безгранично предана своей хозяйке: она без колебаний прыгнула бы ради нее в огонь. Она была спокойная и бесхитростная, и Катрин ценила эти качества.
     Однажды утром, когда они обе преклонили колени на своем обычном месте, недалеко от статуи Черной Мадонны, к ним подошел монах и стал на колени рядом с Катрин. На нем было пыльное коричневое одеяние, подпоясанное толстой веревкой, капюшон был откинут и открывал круглое лицо. Казалось, что все было круглое: нос, рот и даже полные щеки. Когда монах поднял голову, чтобы взглянуть на Катрин, она была поражена его острым и живым взглядом.
     Монах наклонился к ней и прошептал:
     - Простите, что нарушаю ваше уединение, но ведь вы госпожа де Брази, не так ли?
     - Да, но...
     Монах торопливо приложил палец к губам:
     - Ш-ш-ш! Не так громко. Вы та женщина, которую я ищу. Меня послала к вам госпожа де Шандивер. Я иду из замка Сен-Жан де Лонь и пришел бы к вам домой, если бы не боялся возбудить любопытство ваших слуг... или того, что меня подгоняет. Поэтому я навел справки.
     Катрин бросила на него быстрый взгляд.
     - Никому из посланных моей подругой Одеттой не следует бояться, что его прогонят, святой отец. Что я могу сделать для вас?
     - Я хотел бы поговорить с вами.., без свидетелей.
     - Тогда после богослужения, которое вот-вот закончиться, следуйте за мной. Лучше всего поговорим у меня дома.
     - Это так.., но госпожа Одетта предупреждала, чтобы я не встречался с мессиром де Брази.
     - Вы можете не бояться встречи с ним, мужа нет.
     Богослужение было почти закончено. Священник повернулся к верующим для последнего благословения.
     Как только он исчез в тени алтаря, Катрин встала, почтительно поклонилась и направилась к двери, сопровождаемая Перриной и монахом. Через мгновение все трое были на улице, в сиянии солнечного дня. На этот раз Катрин не зашла к матери, так как спешила домой.
     Ей было очень любопытно узнать, почему Одетта прислала к ней такого странного посыльного и что он хочет ей сообщить.
     Дойдя до особняка де Брази, она отпустила Перрину и приняла монаха в своих покоях.
     - Присаживайтесь, - сказала она, указывая на одно из кресел. - Мы теперь одни, никто нас не услышит. Вы можете говорить свободно. Что я могу для вас сделать?
     - Помогите нам. Но сначала я должен объяснить, кто я такой. Меня зовут Этьен Гарло. Как видно по моей одежде, я принадлежу к ордену святого Франциска Ассизского. Я пришел из монастыря Мон Бевре, где я живу вместе с другими членами нашего ордена.
     Он рассказал, как его призвали к несчастному королю Карлу VI, потому что он был известен своим знанием трав и лекарственных растений, и как он стал другом Одетты де Шандивер, преданной сиделки сумасшедшего короля. "Маленькая королева" тотчас оценила не только знания монаха, но и его недюженный ум и благородный нрав. Приготовленные снадобья не раз успокаивали бедного короля. Когда король умер, монах вернулся в Мон Бевре, а Одетта в родную Бургундию. Но, как Катрин вскоре узнала, это не помешало их тайной цели - служить королю Карлу VII так же преданно, как они служили его отцу.
     - Мы оба чувствовали, - закончил монах, - что могли бы лучше служить нашему хозяину во вражеском лагере, чем молясь за его успех в битве, будучи на безопасной территории, принадлежащей самому королю. Госпожу Одетту и меня заверили, что мы будем приветливо встречены королем, но мы предпочли вернуться сюда. Географическое положение Мон Бевре исключительно, благодаря тому, что он стоит на землях замка Шинон. Это узкая полоска земли, принадлежащая герцогу Жану де Бурбону, вклинилась между герцогством Бургундским и графством Невер.
     - Я понимаю, - улыбаясь, сказала Катрин. - Прекрасный шпионский пост.
     - Давайте лучше скажем, прекрасный наблюдательный пост, - поправил брат Этьен. - И прекрасный путь для бегства.
     Катрин внимательно изучала посетителя. При солнечном свете он казался старше, чем в сумраке церкви.
     У него был свежий цвет лица, но под глазами уже видны лучики морщинок, а стриженые волосы начали седеть.
     Его нельзя было назвать красивым мужчиной, для этого у него было слишком круглое лицо, но умное и доброе выражение этого лица привлекало Катрин. Она с улыбкой перебила его.
     - Я все поняла. Но какая роль предназначена для меня.
     Брат Этьен посмотрел на нее с неожиданной серьезностью.
     - Ваша роль будет заключена в том, чтобы помочь нам, как я сказал прежде. Мадам Одетта уверена, что вы втайне сочувствуете королю Карлу VII.., и имеете значительное влияние при Бургундском дворе. Вы могли бы оказаться для нас бесценным источником информации.
     Нет, не хмурьтесь. Я знаю, вы собираетесь сказать, что вы не шпионка, не так ли?
     - Спасибо, что так ясно выразили мои чувства.
     - Тем не менее я должен попросить вас подумать: дело короля Карла справедливо и законно, потому что это дело Франции, но герцог Филипп, не колеблясь, протянет руку захватчику с единственной целью - усилить свою власть и расширить свои владения.
     Эти аргументы были знакомы Катрин. Как часто нечто подобное говорила Эрменгарда! И они почти слово в слово совпадали с обвинениями, которые Арно бросал в лицо Филиппу в Амьене. Брат Этьен продолжал:
     - Цель оправдывает средства. Дело короля Карла священно - он помазанник Божий, и тот, кто служит ему, служит самому Богу. И в час триумфа он не забудет тех, кто помог ему.., хотя... - добавил он с милой улыбкой, вы не производите па меня впечатления человека, который ожидает награды за то, что делает.
     - Но говорят, что король Карл легкомысленный и непостоянный, интересуется только женщинами и развлечениями.
     - Я должен признать, что сожалею о невозможности взять вас к его двору. Из-за вас он потерял бы голову. Я надеюсь, что вы простите столь светские суждения. Но если сам король Карл слаб, то есть ангел, охраняющий его, - власть и мудрость сосредоточены в руках женщины - его тещи, знатной и благородной госпожи Иоланды Арагонской, королевы Сицилии и Иерусалима, графини д'Анжу и графини Прованской, самой лучшей и самой доблестной принцессы нашего времени <Иоланду Арагонскую называли "Королевой четырех королевств".>. Это ей прежде всего я служу, и она удостаивает меня своим доверием.
     Я могу вас уверить, что память ее крепка, ум здрав, "а политический гений необычаен.., и она достойна того, чтобы ей служить. Ну?
     Катрин ответила не сразу. К ней неожиданно, блестящей вспышкой вдохновения, пришла идея, столь привлекательная, что она не могла не улыбнуться от удовольствия. Брат Этьен нетерпеливо склонился к ней.
     - Ну?
     - Предположим, я попрошу вашу королеву об одолжении прежде, чем соглашусь помочь ей. Как вы считаете, она согласится на это?
     - Я не вижу причин, почему бы ей не согласиться, если в ее власти сделать это. Иоланда не торгуется. Она щедрая женщина. Ничего страшного, если вы ее попросите.
     - В битве при Краване граф Саффолк захватил много знатных пленных... Некоторые из моих.., друзей среди них. Я хотела бы, чтобы король выкупил из плена Арно Монсальви и Жана Ксантрая. Пусть их освободят.., а вы получите мою помощь. Одетта говорила правду: я верю, что дело короля справедливо и что его следует поддержать.
     Радостный блеск появился в глазах монаха. Он встал и поклонился.
     - Вы заслужили нашу благодарность, прекрасная госпожа. Сегодня вечером я отправлюсь в Бурж, увижу королеву и передам вашу просьбу. Если я не ошибаюсь, ваше желание вскоре будет выполнено. К счастью, ее величество высоко ценит мужество и преданность именно этих двух капитанов. Я уверен, что скоро смогу принести вам добрую весть...
     - Принесите ее в Сен-Жан де Лонь, куда я поеду навестить мою подругу. А пока, до вечера, вы мой гость.
     Не пообедать ли нам теперь? Мы должны еще о многом поговорить...
     Взяв своего нового друга за руку, Катрин отвела его в столовую, где уже был накрыт стол.
     В тот же вечер брат Этьен покинул Дижон. На следующее утро Катрин последовала его примеру и отправилась к Одетте в Сен-Жан де Лонь. Герцогиня Маргарита любезно позволила ей взять несколько дней отпуска. Недолгий путь в семь или восемь лье порадовал ее не меньше, чем в свое время радовала возможность пропустить школьные занятия. Оставив особняк де Брази на попечение Тьерселина и Абу-аль-Хайра, она отправилась верхом, сопровождаемая только Перриной и двумя слугами, которые должны были позаботиться о ее багаже. Погода была прекрасная. Солнце заливало большие поля со спелой, готовой к уборке пшеницей, и, вспоминая уныние сельской местности в Шампани, Катрин находила много прелести в этом несколько однообразном пейзаже, ближе к Саоне, перемежающемся лесами.
     Катрин нашла Одетту у реки. Бывшая королевская фаворитка присматривала за слугами, занимавшимися стиркой белья. На ней было простое полотняное платье, рукава которого были закатаны. Ее шея была открыта, волосы схвачены простой лентой. Хотя ей было за тридцать, она выглядела как юная девушка, благодаря стройной талии, живости движений и веселой улыбке.
     Обе женщины бросились навстречу друг другу и обнялись.
     - Какой приятный сюрприз! - не переставала восклицать Одетта. - Как это мило с твоей стороны навестить меня в моем уединении!
     - Я собиралась приехать с тех пор, как твоя мать сообщила мне о болезни твоей дочери. Вчера же у меня был посетитель, который помог мне решиться. Я к тебе от другого отшельника, хочешь - верь, хочешь - нет! Одетта поспешно оглянулась и сделала Катрин знак говорить потише. Затем, дав слугам указания продолжать работу без нее, она взяла подругу под руку, и они пошли к дому. Мо