щем присутствии тети Амелии, Мари-Анжелины, Дзаккарии и Чечины. Потом, конечно, если какие-нибудь дела не отвлекут его, можно будет вернуться вместе с другом в Лондон, чтобы отыскать наконец "Розу Йорков", следы которой затерялись всего только десять лет тому назад.
     Ну что такое какое-то жалкое десятилетие по сравнению с веками неизвестности!
     Правда, за последнее время найти след алмаза так и не удалось: портной Эбенезер Леви не вернулся в свою мастерскую в Уайтчепле, что весьма обеспокоило его соседку. Она даже поделилась своими опасениями с двумя джентльменами, когда они были там в последний раз.
     - Я уж думаю, не приключилось ли с ним чего!
     Они тоже начинали об этом подумывать, и смутное чувство безнадежности усиливалось. Тем не менее Адальбер дал соседке Леви на всякий случай свой адрес и попросил, подкрепив свою просьбу вполне приличным вознаграждением, если, портной все-таки объявится, ни под каким видом не сообщать ему об их посещении.
     - На праздники я уеду во Францию, - прибавил он. - Но в январе вернусь и сейчас же прибуду к вам узнать все новости. Дело это гораздо серьезнее, чем вы предполагаете. Так что в ваших же интересах сохранять все в тайне, и если вы нам поможете...
     Соседка, весьма довольная полученной суммой, поклялась молчать.
     - А вдруг он так и не вернется? - вопрос Альдо был скорее риторическим. - Что будем делать? Не век же нам торчать тут!
     - Обратимся к Аронову и с его позволения задействуем нашего друга Уоррена. Разыскивать пропавших - его работа.
     - Тогда придется открыть ему всю правду.
     - Всю не всю, а часть откроем! Там видно будет.
     Итак, во второй половине хмурого, пасмурного дня Теобальд, подтянутый и чопорный, как и подобает слуге важной особы, вез друзей по суровым и безрадостным юго-восточным окрестностям Лондона к дуврской дороге, ведущей к Кенту через Кентербэри и Рочестер. Загородная резиденция Сент-Элбенсов находилась на юге самого обширного епископства Англии, недалеко от Эшфорда.
     Лишь к концу их путешествия дождь перестал, небо расчистилось, и тогда друзьям стало ясно, почему Кент называют садом Англии, так же как Турень - садом Франции. Диккенс особенно любил эту провинцию. Джингль, герой знаменитого "Пиквикского клуба", так говорит о Кенте: "Кент, сэр, кто же не знает Кента! Яблоки, вишни, хмель и, конечно, красавицы!"
     Красавицы в эту холодную пору сидели по домам, яблони и вишни осыпались, и все-таки загородный пейзаж радовал глаз своими старинными усадьбами, прелестными деревеньками и такими забавными "башнями" высокого хмеля - вытянутые вверх, остроконечные, они похожи были на гигантские колпачки для тушения свечей.
     - Вот бы приехать сюда весной, когда все деревья в цвету! - размечтался Адальбер.
     - Кто тебе мешает? Приезжай! - пробормотал Альдо. - Ас меня хватит туманных Британских островов! Хочу наконец к солнцу!
     - Где-то застанет нас весна, - со вздохом произнес Адальбер. - Даже если нам посчастливится и мы найдем этот чертов алмаз, перепачканный кровью, это будет только полдела. Ведь где-то есть еще рубин и опал, и о них Аронов пока что знает не больше нашего.
     - Всему свое время. Должен же Аронов понимать, что нельзя за пять минут найти то, что веками находилось неизвестно где. В этом году к нему вернулся сапфир. Уже хорошо!
     Но посмотри, какой прекрасный замок - просто чудо!
     Как только они обогнули рощу, Экстон предстал перед ними во всей своей красе. От старинного средневекового поместья остались две абсолютно одинаковые башни - классические образцы елизаветинского стиля, - соединенные галереей. Между ними террасами спускался вниз сад, какой только в Англии и можно встретить, вокруг тянулся выкопанный в незапамятные времена ров, над которым склонялись плакучие ивы. Весь этот ансамбль выглядел необычайно поэтично. Поместье, которое с большим основанием можно было бы назвать замком, окружал со всех сторон великолепный, дивно ухоженный парк.
     - Лорд Килренен, должно быть, баснословно богат, - заметил, любуясь чудесным видом, Адальбер. - Чтобы следить за всем этим, нужна уйма слуг!
     Тем не менее новоявленный лорд, встречавший гостей на мосту, вовсе не походил на миллионера. В своей истасканной охотничьей куртке и забрызганных грязью рейтузах он смахивал скорее на крестьянина, чем на преуспевающего адвоката.
     Его можно было даже принять за нищего, если бы не роскошное ружье, висевшее у него на плече. Знаток сразу определил бы, что оно стоит целое состояние. При виде Альдо и Адальбера на грубоватом лице Сент-Элбенса отразилось явное удовольствие.
     - Надеюсь, вы простите мне мой эгоизм. Я пригласил вас одних, потому что давно мечтал поговорить с вами о предмете моей страсти. Ведь вы люди, разбирающиеся в этом и тоже увлеченные.
     - Вам не в чем извиняться перед нами, - отозвался Альдо. - В тесном кругу намного уютнее. К тому же есть темы, которые не при всех будешь обсуждать...
     - Особенно это касается женщин! - продолжил Адальбер с простодушной улыбкой.
     Адвоката никак нельзя было заподозрить в недостатке гостеприимства. Комнаты, выдержанные в строго определенном стиле, обставленные чудесной старинной мебелью, были в то же время снабжены всеми современными удобствами, искусно закамуфлированными. Из каждой спальни дверь вела в небольшую ванную, где путешественников ожидали пахнущие лавандой полотенца и горячая вода. Около окон с витражами, оправленными в свинец, стояли изящные шкафчики эпохи Возрождения, внутри которых прятались всевозможные флаконы, а также запас сигарет и сигар.
     Спустившись вниз в приличествующих случаю смокингах и расположившись у украшенного резьбой камина, вдыхая приятный аромат сосновых дров, друзья воздали должное радушию хозяина.
     - Нам очень жаль, - сказал Морозини, - что мы не можем выразить свое восхищение леди Мэри. Не каждая хозяйка способна создать в доме такой уют!
     - Все дело в том, что она у меня максималистка. Ей подавай всегда только самое лучшее, самое красивое, самое исключительное или хотя бы самое редкое. Вы ведь имели случай в этом убедиться, князь! Порой невольно задаешься вопросом, что она во мне-то нашла, красотой я не блещу...
     Морозини немного смутила неподдельная печаль этих слов, но он сейчас же нашелся:
     - Но вы блистательный адвокат и очень знающий и увлеченный коллекционер! Простите, что не решаюсь пока перечислить иные ваши достоинства, мы, к сожалению, еще недостаточно знакомы... - Альдо замолчал, изобразив на лице наиболее светскую из своих улыбок. Природный такт не позволил ему намекнуть Десмонду, что тот вдобавок еще и самый преуспевающий и богатый из своих коллег.
     - Да и мне хотелось бы познакомиться с вами поближе!
     А теперь не угодно ли пройти к столу?
     Ужин не обманул их ожиданий; на редкость удачное сочетание французской и английской кухонь вполне соответствовало лишенной безвкусной эклектики обстановке. Вслед за форелью под пряным соусом подали очень нежное жаркое с картофелем, обжаренным в масле до золотистого цвета. Лорд Десмонд явно знал толк и в винах: гости смаковали бургундское, шабли...
     Хозяин много ел, еще больше пил, ничуть при этом не пьянея Осушив пару стаканов отличного портвейна "Возвращение из Индии", он встал из-за стола, заметно повеселевший, но не более того. За ужином шел оживленный разговор сначала о Китае и его сокровищах, затем о драгоценных камнях и археологических раскопках. Видимо, именно беседа, интересная для всех троих, привела Десмонда в такое возбуждение. Часов в одиннадцать, когда джентльмены остались одни, без прислуги, он вдруг предложил гостям осмотреть свою коллекцию. Те ничуть не удивились и с радостью согласились.
     Миновав галерею, соединяющую две башни, они попали в наиболее старую часть замка. Пол из каменных плит, потолок с обнаженными поперечными балками, узкие окна, за которыми шумели деревья ночного парка, - все это напоминало обстановку монастыря, и только старинное оружие на стенах и портреты предков нарушали сходство. Лорд Десмонд извлек из кармана причудливой формы ключ и отпер тяжелую резную дубовую дверь. Железные петли заскрипели, дверь приоткрылась, и гости очутились в темном коридоре, ведущем к винтовой лестнице. От толстых стен и грубо вырубленных ступеней повеяло такой древностью, что, несмотря на мягкий электрический свет, обоим стало не по себе.
     Мужчины спустились в помещение с низким сводчатым потолком, некогда, видимо, просторное, а теперь перегороженное укрепленной цементом черной гладкой стеной. Альдо сейчас же вспомнил то, что рассказывала леди Мэри в "Красной хризантеме". Выходит, она ничего не преувеличивала, говоря, будто муж надежно и прочно укрепил подвал замка ради своей коллекции.
     Владелец бесценных сокровищ отомкнул замок с секретом, огромные створки металлической двери медленно раскрылись, вспыхнул свет, и гости не смогли удержаться от восхищенных возгласов: перед их взором предстали столь дивные сокровища, что стала понятна и гордость хозяина, и черная зависть Ян Чанга. В многочисленных витринах с подсветкой были расставлены невиданные по красоте и тонкости выделки статуэтки из белесовато-зеленого нефрита: священные символические изображения неба и земли, относящиеся к тысяча пятисотому году до нашей эры, полупрозрачные драконы с развернутыми крыльями, удивительный доспех из нефрита, оправленного в золото, принадлежавший какому-то знатному воину эпохи Тан. Высеченные из камня мифические герои древности соседствовали тут с женскими украшениями. Среди последних было три диадемы китайских императриц.
     - Как вам удалось собрать такую коллекцию? - воскликнул Альдо.
     Его любовь к старинным вещам дала о себе знать, и сердце антиквара зашлось от восторга.
     - Основу ее заложил мой отец, я лишь продолжал его дело, но, надо признаться, со все возрастающим увлечением.
     Только вот как именно удалось мне раздобыть ту или иную вещь, я вам сказать не смогу. Иногда это стоило огромных денег, иногда мне просто сопутствовала удача. Вы сами антиквар и поймете меня, если я не стану выдавать профессиональные секреты и указывать источники всех моих находок...
     - Конечно! Я и не думал их выведывать! Простите, это восклицание невольно вырвалось у меня от удивления и восторга. А быть может, и от зависти...
     - Я вас охотно прощаю. Господин Видаль-Пеликорн, скажите и вы что-нибудь. Как вам кажется, могут ли китайцы сравниться с вашими египтянами?
     - Египет не единственное мое увлечение, и, само собой, все это мне очень нравится. Вы, лорд Десмонд, король коллекционеров!
     Некрасивое лицо англичанина светилось радостью от похвал и выпитого вина.
     - Если вы оба поклянетесь, что никому на свете не проговоритесь о том, что увидите, - провозгласил он, - я покажу вам чудо.
     - Как, это еще не все? - спросил Альдо.
     - Нет. Есть еще кое-что.
     - Что бы это ни было, я буду нем как рыба!
     - И я тоже, - поддержал Адальбер.
     - Тогда пойдемте!
     Он провел их в глубь комнаты к собранию бронзового оружия с нефритовыми рукоятками, протянул руку к витрине, нажал на что-то, и скрытый механизм сработал. Часть стены сдвинулась с места и повернулась на невидимых петлях вокруг своей оси, увлекая за собой витрину, которая крепилась к ней.
     - Подождите немного, я зажгу свет, - лорд Десмонд извлек из кармана зажигалку.
     Он исчез в темноте, Альдо с Адальбером переглянулись.
     Речь шла явно не об электричестве. Наконец пламя свечей мягко озарило пространство.
     - Входите, - послышался голос адвоката.
     Они вошли и остолбенели. Им открылось что-то вроде часовни. Стены были обтянуты коричневым бархатом, у входа стояли два канделябра. Неверный свет ложился на старинный портрет герцога Сент-Элбенса, незаконного сына короля Карла II и актрисы Нелл Гуин. Альдо узнал его с первого взгляда. Этот портрет был поменьше, чем тот, что он видел у герцогини Дэнверс, но зато несравненно интереснее: среди кружев жабо сиял гладкий отполированный алмаз...
     Тем временем лорд приблизился к возвышению наподобие алтаря, на котором стоял небольшой ларец, и открыл золоченую резную дверцу. О чудо! - там на бархатной подушечке покоился точь-в-точь тот самый камень, что и на картине!
     Десмонд со вздохом опустился в огромное кресло мореного дуба, где, видимо, нередко просиживал часами в молчаливом созерцании.
     - Вот! Теперь вы можете убедиться: те, кто утверждал, что у Хэриссона подделка, были правы!
     - "Роза Йорков"! - выдохнул Морозини, у которого в голове вихрем пронеслись самые разные догадки и подозрения. - Так это вы ее обладатель?
     - Да, я! - Лорд надменно кивнул, упиваясь произведенным эффектом и восхищением гостя. - И я же писал в редакцию анонимные письма. Мне была нестерпима сама мысль, что грубый невежда рядится в павлиньи перья.
     - Грубый невежда? - возмутился Адальбер. - Да это был образованнейший человек, истинный знаток! Может быть, у вас самого подделка?!
     - Вы что, издеваетесь надо мной? Ведь мне известна вся.., почти вся его история. Я загорелся желанием изучить ее, когда пятнадцать лет назад приобрел эту картину у одного старьевщика в Эдинбурге.
     - Мне как-то не приходило в голову, что вы родственники, - проговорил Альдо, всматриваясь в портрет рыжеволосого герцога.
     - Мы и не родственники, но иногда, когда я прихожу сюда поразмышлять, я принимаюсь мечтать и воображаю, что нас объединяет не просто сходство имен, что плод монаршей любви действительно мой предок, что и в моих жилах течет кровь Стюартов... Я мечтаю - и я счастлив! Это непередаваемое ощущение. Тем более что никто не знает ни об этом потайном помещении, ни о том, что в нем находится!
     - Даже ваша жена?
     - Ей тем более нельзя знать о нем. Вам известно, как она любит камни, особенно старинные и знаменитые. Мне же дорог он один. Сами понимаете, как мне было бы тяжело с ним расстаться!
     Морозини не отвечал. Он наклонился к ларцу, осторожно взял двумя пальцами камень и поднес его к свече. Сердце его учащенно билось. Первый раз в жизни держал он в руках "Розу" Карла Смелого. Под видимым хладнокровием антиквара скрывалось сильнейшее волнение. Вот, оказывается, каков этот проклятый алмаз, белизна которого лицемерно прикрывала реки крови, которые были из-за него пролиты!
     - Зачем вы писали эти письма? Надеялись, что аукцион не состоится?
     - Признаюсь, что был, возможно, несправедлив к Хэриссону. Но разве мог такой известный специалист и эксперт допустить столь грубую ошибку?
     - Не он один ошибался. В тот день, когда несчастного Хэриссона, моего старого знакомого, убили, мы с Адальбером шли к нему в безумной надежде взглянуть хоть бы одним глазком на сокровище Йорков. Мы все заблуждались. Однако скажите, ведь вскоре должна была состояться распродажа, торги. Что бы вы тогда сделали? Открыли бы широкой публике свой секрет?
     - Или предпочли бы покончить с этой комедией, выкрав камень, а заодно и пристукнув Хэриссона, так, что ли? - спросил Адальбер.
     - Нет, нет, - остановил его Альдо. - Должен повиниться: кое-какие сомнения у меня были. Но сейчас я убедился в вашей невиновности...
     - Что же послужило тому причиной? - надменно спросил лорд Десмонд.
     - То, что леди Мэри неизвестна ваша тайна.
     - Простите, но я не совсем понимаю...
     - Пока вам и не следует понимать меня. Но вы так и не ответили, что бы вы сделали в этом случае?
     - Да ничего бы не сделал! Я бы, конечно, пошел на аукцион, чтобы выяснить, не обнаружит ли кто ошибки, ведь не я один писал письма... Но в конце концов просто отступился бы. Хоть я и служитель закона, но меньше всего хотел бы лишить себя того тайного наслаждения, которое испытываю всякий раз, как держу его в руках, как вы сейчас.
     - Вы сказали, что знаете чуть ли не всю его историю, - вмешался Адальбер. - Мы тоже пытались кое-что разузнать о нем, просто так, из праздного любопытства.., нас уверяли, будто принц-регент подарил его своей любовнице, госпоже Фитцгербер, правда ли это?
     - Правда. Только вы не совсем правильно выразились:
     Мария Фитцгербер была в действительности морганатической супругой принца, так что, женившись на бедняжке Каролине Брауншвейгской, он оказался двоеженцем. Марию он действительно безумно любил и, влекомый страстным чувством, подарил ей среди прочего и этот алмаз. Тот факт, что он оставил его ей даже после того, как они расстались, служит верным подтверждением постоянства его чувств.
     - Как истинный патриот, вы преувеличиваете благородство своего монарха. После всей этой истории Марии пришлось бежать из Англии без всякой надежды на возвращение... Думаю, он все-таки посовестился догнать несчастную, чтобы отнять алмаз.
     - А может быть, просто забыл о нем. В королевской казне достаточно других сокровищ! Итак, Мария прибывает на континент с малышкой, к которой очень привязалась, с Минни Сеймур. Минни выходит замуж, возвращается в Англию. Алмаз хранится у нее почти всю жизнь. Наконец, ее квартиру на Брук-стрит грабят. На несколько лет камень исчезает из моего поля зрения. А в 1888 году он попадает в Уайтчепл, к одному раввину, который считает его иудейской реликвией и называет "Звезда Израиля". Он завладевает камнем надолго, но десять лет назад я узнаю...
     - Узнаете от кого?
     - От некоего доверенного лица, служившего еще моему отцу. Это человек, обожающий древности и обладающий на них удивительным чутьем, он может разыскать самые невероятные и давно исчезнувшие вещи. Я многим ему обязан. Он-то впервые и рассказал мне о "еврейском камне". Описываемый камень так походил на разыскиваемый мной, что я предоставил в его распоряжение огромные средства, только бы выкупить алмаз. И вот он здесь...
     - Этот человек уверял, будто действительно выкупил его? Вас не насторожил тот странный факт, что раввин согласился продать реликвию?
     - Он бы и не согласился. Но вдруг его убили вместе со старшим сыном. Конечно, я тут ни при чем, - поспешно прибавил Десмонд, увидев грозно сдвинувшиеся брови гостей. - Младший сын, некий Эбенезер, сторговался с моим посредником. Никогда не слыхал о человеке более алчном. Он занимается портняжным ремеслом, но, похоже, думает только о деньгах. Я даже подумывал, не он ли отправил на тот свет отца и брата, но суд полностью оправдал его.
     Морозини и Видаль-Пеликорн переглянулись. В последнее время им часто приходили в голову одни и те же мысли.
     Сейчас оба подумали про себя, что, получив деньги Десмонда, портной мог без труда подкупить и убийц, и судей... Десять лет спустя, в погоне за наживой, портной снова стал рассказывать о реликвии богатым иностранцам, надеясь, что старая история давно забылась, но кто-то спугнул его, и он предпочел исчезнуть... Едва ли он теперь отыщется...
     Альдо поспешно положил алмаз на место. Кровожадный камень вызывал в нем ужас, а желание отбросить его по-прежнему боролось с искушением спрятать его в карман.
     - Неужели его история не внушает вам отвращения? - проговорил антиквар, продолжая смотреть на злую драгоценность. - Вам не кажется, что он приносит несчастья?
     - Вы, итальянцы, слишком суеверны, - пожал плечами лорд. - Я никогда не задумывался об этом. Все наши древние замки хранят воспоминания о страшных злодеяниях, кровавых преступлениях, привидениях, которые бродят по ним.
     К тому же, когда сталкиваешься с убийством каждый день, по долгу службы, как-то привыкаешь, душа, знаете ли, грубеет...
     - Если бы я был на вашем месте, я бы поостерегся... - продолжал Морозини, все еще не в силах оторвать взгляд от алмаза и думая о коварной супруге лорда. - Думаю, пришло время сказать вам правду...
     - Бог мой, какую правду? И что бы вы сделали на моем месте?
     - Я бы продал его. Не с аукциона, не для того чтобы опять привлечь к нему внимание, а потихоньку.., мне, например.
     - Вам? А знаете ли вы, сколько он стоит?
     - Я заплачу любую цену. Какой бы она ни была! Вы, вероятно, забыли, что я приехал в Лондон именно с тем, чтобы купить его у Сотби?
     - Я не забыл об этом, но прод