я ищу. Но еще есть надежда, что их принесет кто-нибудь другой. Придется подождать.
     - Кого-то, кто должен прийти сюда?
     - Я предполагаю... Теперь, малышка, убегай.
     Тебе повезло, что мы давно знакомы, иначе я отправил бы тебя и твоего друга вместе с англичанином! То, что должно последовать, тебя не касается. И пусть тебя не беспокоят его угрозы! Он не сможет их выполнить.
     У Марианны было большое желание задать еще несколько вопросов. С момента, когда на сцене появился Блэк Фиш, здесь воцарилась атмосфера тайны, еще усиливаемая неверным светом кинкетов, с помощью которых синьор Кюртью пытался бороться с наступающей темнотой. Но она понимала, что ей не полагается вмешиваться в государственные дела и полицейские операции. Этой, развернувшейся на ее глазах, которая, может быть, избавит ее от Франсиса, было с нее достаточно. Она испытывала полное доверие к Блэку Фишу. Ни люди, ни стихии не были властны над ним. На его полуразрушенном судне, равно как и в его доме в Рекуврансе, в каком угодно облике он сохранял непоколебимую уверенность, и Франсис имел в его лице достойного противника...
     В то время как Аркадиус на скорую руку писал ее адрес на вырванном из записной книжки листке, она протянула руку мнимому гренадеру, но в этот момент один из восковых слуг у императорского стола громко чихнул, слишком громко, чтобы можно было сомневаться в том, что это живой человек. К тому же несчастный продолжал неудержимо чихать и дрожащей рукой полез в карман, без сомнения, за носовым платком. Но Блэк Фиш подскочил и ударом руки сбил с головы лжеслуги парик, подняв целое облако пыли.
     - Фош-Борель! - воскликнул он. - Я должен был предположить!
     Со стоном ужаса названный прыгнул назад, сбив с ног воскового Рустана, с шумом рухнувшего на пол, и, не оглядываясь, задал стрекача.
     Блэк Фиш бросился вслед. Убегая, словно испуганный заяц, лжеслуга, щуплый и небольшого роста, легко проскальзывал между оторопевшими посетителями, затруднявшими продвижение могучего тела Блэка Фиша. Аркадиус расхохотался и, схватив Марианну за руку, хотел увлечь ее к выходу.
     - Пойдем посмотрим. На этот раз зрелище обещает быть забавным.
     - Почему? Кто этот Фош...
     - Фош-Борель? Швейцарский книготорговец из Невшателя, который вербует для короля тайных агентов и служит его призрачному величеству Людовику XVIII, лелея надежду стать однажды директором королевской библиотеки. Он всегда предпочитал восковые фигуры... И действительно, редко можно встретить такого неудачника, как он!
     Пойдем же, я хочу увидеть, что сделает с ним ваш живописный друг!
     Но у Марианны не было никакого желания следовать за мнимым гренадером и слугой. Стычка с Франсисом оставила в ней слишком горький осадок, чтобы она могла позабавиться чем-нибудь, и, несмотря на полное доверие к Блэку Фишу, она не могла без содрогания вспомнить последний взгляд, который бросил на нее Франсис над закрывавшим ему рот платком. Никогда еще ненависть в ее чистом виде и неумолимая жестокость не смотрели ей так прямо в лицо.
     И, сопоставляя этот взгляд с тем, что рассказал ей Блэк Фиш, Марианна чувствовала, как леденеет от ужаса. Словно Франсис вдруг сбросил свою величественную человеческую маску, обнажив чудовище, скрывающееся под этим обликом, ибо до сих пор она считала лорда Кранмера лишенным малейшей порядочности, бессердечным и эгоистом до мозга костей, но слова Блэка Фиша открыли перед ее глазами бездну садистской жестокости, мрачные тайны изощренного и коварного ума этого опасного безумца. Нет, она не думала о развлечении. Ей хотелось вернуться домой и в домашнем спокойствии поразмышлять обо всем.
     - Идите сами, Аркадиус, - промолвила она. - Я буду ждать вас в карете.
     - Марианна! Марианна! Пойдем! Встряхнитесь! Вы боитесь этого человека, не так ли? И то, что вам сказали, снова наполнило вас страхом?
     - Вы так хорошо понимаете меня, друг мой! - слегка улыбнулась она. - Зачем же тогда спрашиваете?
     - Чтобы быть полностью уверенным! Но, Марианна, вам больше нечего бояться! Отныне англичанин находится в лучшей тюрьме Франции... Оттуда он не выйдет.
     - Очевидно, вы забыли то, о чем сами говорили? О той непринужденности, с какой он направлялся к Фуше? О его странных связях с французским министром полиции, который секретно разрабатывает планы заключения мира с Англией. Блэк Фиш не знает о них. Он внизу. Он может быть неприятно удивлен, не поверит в это...
     Аркадиус покачал головой, снова взял Марианну за руку и увлек к выходу.
     - Я ничего не забыл. Блэк Фиш не знает о планах своего министра, но Фуше, со своей стороны, не мог знать об отвратительных деяниях своего гостя из-за пролива. Он не может остаться нечувствительным к ужасной участи французских пленных. Освободить это чудовище, - по-моему, значило бы подписать самому себе смертный приговор. Наполеон, который действительно искренне любит своих солдат, никогда не простил бы ему это. Подобные преступления нельзя предать забвению, и, поверьте мне, Фуше сделает все, чтобы так упрятать лорда Кранмера, что, возможно, о нем уже никогда не придется услышать. Опасных людей можно заставить молчать только с помощью денег. Так что будьте покойны и вернемся домой, если вы желаете.
     Она поблагодарила улыбкой и крепко взяла его под руку. Над бульваром опустилась ночь, но изобилие фонарей, свечей и плошек освещало все, как днем. Фасады домов, цирк, театры, балаганы - были иллюминированы, только один "Сломанный колос" молчаливо и мрачно светил тусклыми окнами. Зато рядом собралась большая волнующаяся толпа возле Театра лилипутов, где представление было прервано. Два главных действующих лица, стоя на краю подмостков, с изумлением смотрели на то, что происходило перед их театром.
     - Однако.., там драка? - воскликнул вдруг Жоливаль. - И готов поспорить, что ваш друг и Фош-Борель в центре схватки! Безусловно, они затеяли ее, застряв среди гуляющих. Впрочем, это чудесное развлечение для господ Бобеша и Галимафрэ.
     - Кого?
     - Тех двоих комедиантов, которые вон там хлопают себя по бедрам от восторга, - сказал Аркадиус, указывая на них тростью. - Тот красивый малый в красной куртке, желтых штанах и сногсшибательной треуголке на рыжем парике - Бобеш. Другой, нескладный великан, худой как палка, с глупейшей улыбкой, какую только можно встретить, это Галимафрэ. Они не так давно появились на бульваре, но уже пользуются большим успехом. Послушайте, как они смеются и развлекают свою публику.
     Действительно, оба скомороха подбадривали сражавшихся насмешками и шутовскими сонетами, но Марианна покачала головой.
     - Оставим это, прошу вас! У Блэка Фиша есть наш адрес, он, безусловно, придет рассказать нам конец этой истории.
     - О! Он не вызывает никаких сомнений. У Фош-Бореля нет шансов.., а вы, вы очень устали, не так ли?
     - Немного.., да.
     Обогнув толпу, они не спеша подошли к Турецкому саду, около которого оставили свою карету. Жоливаль помог подняться Марианне, крикнул кучеру адрес и, в свою очередь, с удовлетворением сел, уложив портфель между ними.
     - Что мы сделаем с этим? - спросил он. - Опасно держать при себе подобные суммы. У нас уже есть двадцать тысяч императора.
     - Завтра вы положите их обратно в банк Лафита.
     Только на наше имя. Возможно, они нам еще понадобятся.
     В противном случае я просто верну их назад.
     Аркадиус одобрительно кивнул, надвинул поглубже шляпу и откинулся в угол, словно хотел заснуть, но тут же пробормотал:
     - Хотел бы я знать, куда запропастилась мадемуазель Аделаида.
     - Я тоже, - сказала Марианна, немного пристыженная тем, что драматическая сцена с Франсисом заставила ее забыть о кузине. - Но разве главное не в том, что она больше не находится в руках Фаншон?
     - В этом еще надо убедиться. Но у меня предчувствие, что мы напрасно беспокоимся.
     Воцарилась тишина. До возвращения на Лилльскую улицу никто не сказал ни слова.
     Было около одиннадцати часов вечера, и Марианна находилась в руках Агаты, расчесывавшей ее длинные черные волосы, когда раздался стук в дверь и Аркадиус попросил о срочном разговоре наедине. Она немедленно отправила горничную спать.
     - Что случилось? - спросила она, встревоженная этим таинственным видением.
     - Аделаида здесь.
     - Она пришла? Каким образом? Я не слышала ни звонка, ни шума кареты.
     - Это я ее впустил. Я вышел во двор погулять перед сном. Затем решил пройтись до Сены и только открыл маленькую калитку, как увидел ее. Должен признаться, что я с трудом ее узнал.
     - Почему? - вскричала испуганная Марианна. - Она ранена, или...
     - Нет-нет, ничего подобного! - смеясь, прервал ее Жоливаль. - Я приготовил вам сюрприз... Она ждет вас внизу. Добавлю еще, что она не одна.
     - Не одна? С кем же она?
     - С тем, кого она называет своим спасителем. Сразу ставлю вас в известность, что этот ангел-хранитель не кто иной, как... Бобеш, один из тех комедиантов, что я недавно показывал вам на бульваре Тампль.
     - Что?.. Да вы шутите?
     Марианна, которая спешила к выходу, стянув широкой розовой лентой свой гипюровый пеньюар, остановилась.
     - Не имею ни малейшего желания. Это действительно он. Добавлю, что сегодня вечером он выглядит как человек из хорошего общества. Вот увидите!
     - Какое безрассудство! Но почему Аделаида привела его к нам?
     - Это она сама вам скажет. Мне кажется, что для нее имеет большое значение представить его вам.
     Марианна уже получила свою порцию переживаний на сегодня, но, помимо удовольствия вновь увидеть кузину, ею двигало любопытство, более сильное, чем усталость. Она поспешно скрутила волосы узлом и сменила пеньюар на первое попавшееся под руку платье. После чего вышла к Аркадиусу, ожидавшему в соседней комнате. Он встретил ее такой улыбкой, что она возмутилась.
     - Можно подумать, что эта история вас забавляет?
     - По правде сказать.., да. Признаюсь, И больше того, я уверен, что вас она тоже позабавит, как только вы взглянете на свою кузину.., и это принесет вам большое облегчение. Потому что этому дому уже давно не хватает веселья.
     Несмотря на предупреждение, Марианна попятилась, увидев Аделаиду, восседавшую в одном из кресел музыкального салона, и вынуждена была дважды всмотреться, чтобы удостовериться, что это действительно она. Необычайный белокурый парик ниспадал из-под моднейшей шляпы, а толстый слой грима делал ее лицо почти неузнаваемым.
     Только синие глаза, невероятно радостные и полные жизни, да величественный нос оставались от ее прежнего облика.
     Однако не обращая внимания на замешательство кузины, Аделаида побежала к ней, как только заметила, и расцеловала в обе щеки, оставляя на них следы краски. Марианна машинально вернула ей поцелуи и тут же воскликнула:
     - Но в конце концов, Аделаида, где вы пропадали?
     Неужели вы не догадывались, что мы до смерти беспокоились из-за вас?
     - Я ожидала этого, - радостно сказала м-ль д'Ассельна, - и вы получите любые объяснения, какие только пожелаете. Прежде всего, - продолжала она, взяв за руку своего спутника и подводя его к Марианне, - вам надо поблагодарить моего друга Антуана Манделяра, иначе говоря - Бобеша. Это он вызволил меня из притона, где меня держали пленницей, это он укрыл меня, защитил...
     - ..и уговорил не возвращаться домой? - насмешливо прервал ее Жоливаль. - И вы нашли свое призвание там, на бульваре, дорогой друг?
     - Ах, вы сами не верите в то, что говорите, Жоливаль.
     Марианна тем временем с интересом рассматривала высокого блондина, учтиво склонившегося перед ней. У него была открытая улыбка, веселые глаза и полные лукавства черты лица. Он был одет в темный костюм, простой, но не лишенный изящества. Она протянула ему руку.
     - Я вам очень благодарна, сударь, и хотела бы выразить благодарность не только словами.
     - Оказать помощь находящейся в опасности даме - просто долг и он не заслуживает никакой благодарности, - любезно сказал он.
     - Как благородно! - вздохнула Аделаида. - Если вы так рады вновь увидеть свою старую кузину, моя дорогая, сообразите что-нибудь вроде ужина. Мы умираем от голода.., я по крайней мере!
     - Вот в этом я могла бы не сомневаться! - смеясь, сказала Марианна. - Но служанки уже спят. Накрывайте на стол, Аделаида, а я пойду на кухню посмотреть, что там есть.
     Очевидно, кухарка была женщина предусмотрительная.
     Марианна нашла все необходимое для приличного холодного ужина, и несколько минут спустя четверо участников этой импровизированной трапезы расположились вокруг сверкавшего хрусталем и серебром стола, который Аделаида не забыла украсить даже букетом роз.
     Поглощая солидную порцию орошенных шампанским холодных цыплят, салата и гамбургской ветчины, м-ль д'Ассельна поведала свою одиссею. Она рассказала, как к ней приехал лакей в ливрее м-м Гамелен и предложил отправиться к ее кузине, находящейся у креолки, и как, едва она поднялась в ожидавшую у входа карету, ее схватили, заткнули рот, завязали глаза и повезли через Париж в местность, которую тогда невозможно было установить. Она вновь обрела свои чувства, только оказавшись в месте заключения: клетушке из плохо пригнанных досок, находящейся на дне большого подвала, куда свет проникал из отдушины, расположенной слишком высоко, чтобы до нее, добраться, даже если использовать кучу угля, составлявшего вместе с охапкой соломы всю меблировку этой странной тюрьмы.
     - В щели между досками, - продолжала Аделаида, отрезая толстый ломоть жирного бри - ее любимого сыра, - я могла разглядеть содержимое подвала. Он был наполнен бочками, бутылками, - полными или пустыми, - всевозможными кувшинами и другим хозяйственным хламом. В воздухе стоял сильный запах вина и лука, связки которого свисали с потолка. Исходя из этого и непрерывного топота ног над головой, а также доносившихся голосов, я заключила, что нахожусь в подвале какой-то таверны.
     - Надеюсь, что среди такого изобилия вам не грозила опасность умереть от жажды? - пошутил Аркадиус.
     - Воду! - со злобой воскликнула Аделаида. - Вот и все, что я имела, да еще несъедобный хлеб! Господи, какой замечательный этот бри! Возьму еще кусочек!
     - Но, - сказала Марианна, - вы все-таки видели кого-нибудь в этом притоне?
     - Конечно! Я видела отвратительную старуху, одетую как королева, которую называли Фаншон. Она соизволила мне сообщить, что судьба моя зависит исключительно от вас и некоей суммы денег, которую вы должны заплатить... Следует признаться, что в наших отношениях сильно не хватало сердечности, и я потеряла самообладание, когда старуха собралась преподать мне урок патриотизма. Посметь поносить императора и прославлять этот бурдюк ходячий, называющийся королем Людовиком XVIII! Клянусь честью, она не скоро забудет пару оплеух, которые я ей влепила. Если бы меня не схватили за руки, я убила бы ее!
     Жоливаль расхохотался.
     - Это не могло заставить ее улучшить ваш стол, бедная Аделаида, но я поздравляю вас от всего сердца. Позвольте мне поцеловать эту ручку, такую нежную и такую сильную.
     - С тюрьмой все ясно, - сказала Марианна, - но как вы вышли оттуда?
     - Я считаю, что с этим вопросом вам лучше обратиться к моему другу Бобешу, он расскажет остальное.
     - О, это очень просто, - начал молодой человек, так улыбаясь, словно он просил прощения за то, что стал объектом внимания. - Кабачок "Сломанный колос" наш ближайший сосед, и мы довольно часто ходим туда, мой друг Галимафрэ и я, чтобы освежиться. У них есть легкое вино из Сюресна, довольно приятное. Я должен сказать, что мы ходим туда также, чтобы видеть и слышать, потому что от нашего внимания не ускользнуло непрерывное хождение взад и вперед всяких особ, отличающихся от нормальных людей, и мы не замедлили обнаружить, что этот кабачок довольно занятное место. Лично я из предосторожности заглядывал туда не очень часто, зато Галимафрэ сиживал там подолгу. Его наивный вид и мнимая глупость ни в ком не вызывают подозрений. Его считают простаком и именно этому приписывают его успех. А Галимафрэ за опущенными веками и сонным видом скрывает острый взгляд и проницательный ум.., тот и другой служат его величеству императору, как и я, впрочем.
     Произнося имя императора, Бобеш встал и в знак приветствия поднял вверх свой бокал с вином, чем заслужил ласковую улыбку Марианны. Положительно, этот скоморох ей нравился. Какое имеет значение, что он был сыном обойщика из Сент-Антуанского предместья! Без грима и слишком яркого наряда у него оказалась своеобразная изысканность и приятность, к которым молодая женщина была чувствительна, как, впрочем, и к откровенно восхищенным взглядам в ее адрес. Она была счастлива понравиться мужчине, так простодушно выражавшему свою верность Наполеону. Она подумала, не был ли он одним из многочисленных агентов Фуше, но это, собственно, не имело большого значения. К чему узнавать, каким образом он служит своему господину, раз он служит ему? И тут она заметила восхищенное выражение лица, с которым Аделаида слушала, забыв о еде, молодого человека. Внезапно она подумала, не внушает ли он ей нечто большее, чем признательность... Бобеш тем временем продолжал свой рассказ.
     - Галимафрэ заметил как-то вечером, что в подвал спускают буханку хлеба, который, безусловно, предназначался кому-то, и поздно ночью мы обследовали проулок, вернее, узкую щель, отделявшую наш Театр пигмеев от кабаре. Мы уже давно знали, что за грудой старого хлама и мусора есть отдушина из погреба "Сломанного колоса". Она позволила нам стать свидетелями довольно бурной беседы мадемуазель с Фаншон Дезормо. Нам все стало ясно и...
     - ..и следующей ночью, - радостно продолжала Аделаида, - они вернулись с инструментами и веревкой с узлами. Инструментами, чтобы открыть отдушину, веревкой, чтобы вытащить меня из подвала. Я никогда не думала, что смогу быть такой ловкой!
     - Но почему не вернуться сюда? - спросила Марианна.
     - Бобеш убедил меня, что так будет более благоразумно. К тому же я не могла пройтись по Парижу вся измазанная углем. Наконец, я узнала, что пребывание в окрестностях "Сломанного колоса" может быть очень занимательным. Впрочем, Марианна, лучше вам сразу сказать.
     У нас с Бобешем есть дела!
     Марианна нахмурила брови, затем пожала плечами.
     - Что за глупости! Какие у вас могут быть там дела?
     Эти господа не нуждаются в вас.
     Теперь ей ответил Бобеш, с дружеской улыбкой в сторону старой девы.
     - Вот в этом вы ошибаетесь, мадемуазель. Ваша кузина охотно согласилась служить у нас кассиршей.
     - Кассиршей? - спросила ошеломленная Марианна.
     - Вот именно! - подтвердила Аделаида вызывающим тоном. - И не говорите мне, что эти скромные обязанности несовместимы с моим благородным происхождением. Не так давно я узнала, что не бывает недостойных профессий.
     Марианна покраснела. Намек был слишком уж прозрачным. Ей действительно не следовало упрекать кузину за выбор такого странного занятия, когда она сама поднялась на подмостки. Театр остается театром, и Театр пигмеев не более достоин презрения, чем изящный Фейдо.., но, едва она узнала о желании Аделаиды покинуть их, как почувствовала, что ее охватывает грусть. И не потому только, что старая дева изменилась внешне; похоже, что она вдруг решилась броситься очертя голову по довольно сомнительной дороге, причем делала это с таким видом, что Марианна почувствовала себя обиженной. Она повела головой и встретила взгляд Аркадиуса. Он улыбнулся ей, подмигнул, затем, взяв бутылку шампанского, снова наполнил бокал Аделаиды.
     - Если в этом ваше призвание, дорогая, глупо было бы сопротивляться. И.., у вас действительно намерение остаться кассиршей? Или вы думаете участвовать в представлениях?
     - По меньшей мере какое-то время, - сказала она смеясь. - В любом случае я ничем не рискую, уверяю вас, и наоборот, оставаясь здесь, я могу навлечь опасность на всех вас. А этого я не хочу ни за какую цену! И затем, приключение интересует меня: я хочу узнать, действительно ли знаменитые документы после Безерса пройдут