но тайный голос подсказывал ей, что Гвен появилась не только для того, чтобы быть поближе к арестованному любовнику. Дело было в другом... Но в чем?
     Бретонка неторопливо пошла по галерее Божоле. Она держалась скромно, почти робко, опустив голову так, чтобы ее лицо по возможности оставалось в тени полей шляпы, просто украшенной красным бантом. Она явно не хотела, чтобы ее приняли за одну из многочисленных накрашенных и вызывающе декольтированных проституток, наполнявших галереи Пале-Рояля. Марианна подумала, что, по-видимому, Гвен так старательно скрывает свою привлекательность, потому что хочет избежать опасности привлечь внимание кого-нибудь из праздношатающихся, бродивших в этом месте удовольствий и знакомств.
     Чтоб избежать подобного риска, Марианна быстро опустила обвивавшую ее шляпку густую зеленую вуаль. Это позволило ей следовать за бретонкой, не опасаясь быть узнанной.
     Идя друг за другом, обе женщины прошли галерею вплоть до старинного театра Монтазье. Там Гвен повернула налево, под сводчатую колоннаду, ведущую к улице Божоле. Но прежде чем выйти на улицу, она раза два оглянулась, что сразу же напомнило Марианне об осторожности и заставило ее остановиться в тени одной из величественных каменных колонн, сделав вид, что она рассматривает вход знаменитого ресторана "Гран Вефур". Затем она незаметно выглянула на улицу.
     Гвен остановилась немного дальше, рядом с черной каретой, которая сразу напомнила Марианне другую, очень похожую на нее, и пробудила недавние и малоприятные воспоминания. Бретонка обменялась несколькими быстрыми фразами с кучером, лицо которого было укрыто поднятым воротником плаща, затем девушка вернулась к тому месту, где притаилась Марианна, и стала заглядывать в окна ресторана. Она явно интересовалась чем-то или кем-то, находящимся в "Гран Вефуре".
     Марианна начала прохаживаться по галерее, не выпуская из виду бретонку, чье поведение казалось ей по меньшей мере странным. К счастью, мимо них проходило много людей, так что маневры Марианны не могли привлечь внимания. К тому же и Фортюнэ Гамелен присоединилась наконец к своей подруге.
     - Может быть, ты скажешь, что происходит? - спросила она. - Ты выскочила из лавки Корселе, словно за тобой гнались.
     - За мной никто не гнался, наоборот, я хотела проследить за одной особой. Пройдемся, если тебе не трудно, дорогая Фортюнэ, чтобы не привлекать внимания.
     - Легко сказать, - усмехнулась креолка. - Хотя у тебя и густая вуаль, милочка, твою фигурку не спрячешь... да и на свою я пока не жалуюсь. Но раз ты хочешь, пошли.
     Тебя все еще занимает эта женщина в сером и красном?
     Кто же она?
     В нескольких словах Марианна ввела Фортюнэ в курс дела, и молодая женщина согласилась, что тут действительно есть над чем подумать. Однако она возразила:
     - А тебе не кажется, что эта особа просто хочет подзаработать? Она очень хорошенькая, и среди подвизающихся здесь девиц есть некоторые, имеющие вполне респектабельный вид.
     Судя по тому, что ты мне рассказала, она не так уж сурова, по крайней мере в отношении с мужчинами.
     - Возможно, но я этому не верю. В таком случае зачем на улице ждет карета, почему она ходит взад-вперед перед рестораном, не спуская глаз с двери! Она ждет кого-то, это точно, и я хочу знать кого!
     - Безусловно, - вздохнула Фортюнэ, - знакомства женщин подобного рода могут интересовать некоторых особ... среди прочих и нашего друга Фуше. Ладно, подождем! Может быть, увидим что-нибудь интересное.
     Рука об руку, спокойным прогулочным шагом обе женщины направились к засаженному липами и туями центру сада, стараясь, однако, не уходить далеко от исходной точки. Казалось, что они ведут оживленный разговор, терявшийся в непрерывном шуме, исходившем из бесчисленных кафе, бильярдных, книжных лавок и всевозможных магазинов, открытых днем и ночью у Пале-Рояля. Обе не выпускали из виду бретонку, медленно прохаживающуюся между улицей и садом. Внезапно Гвен остановилась. Следившие за ней - тоже, дверь ресторана начала отворяться...
     - Я чувствую, что сейчас что-то произойдет! - прошептала Фортюнэ, крепко сжав руку подруги.
     Действительно, в дверях показался мужчина. Плотный, широкоплечий, в синем сюртуке с позолоченными пуговицами, в надетом набекрень сером цилиндре, он остановился на пороге, ответил дружеским жестом на низкий поклон хозяина и зажег длинную сигару. Но Марианна уже узнала его, и ее сердце учащенно забилось.
     - Сюркуф! - прошептала она. - Барон Сюркуф!
     - Знаменитый корсар? - восхищенно воскликнула м-м Гамелен. - Этот добряк, сложенный как корабельная бочка?
     - Тем не менее это он, и теперь я знаю, кого поджидала эта особа. Смотри!
     В самом деле, Гвен незаметно вышла из тени колонны и внезапно отяжелевшими шагами направилась к дверям "Гран Вефура", словно едва не падая от усталости.
     - Что она собирается сделать? - прошептала Фортюнэ. - Попытается пристать к нему?
     - Не знаю, но боюсь, что ничего хорошего, - ответила Марианна, нахмурив брови. - Морван ненавидит Сюркуфа еще больше, чем императора. И я спрашиваю себя... Подойдем поближе!
     Ее пронзило опасение: а что, если Гвен прячет оружие и готовится сейчас нанести удар? Но нет. Дойдя до Короля корсаров, курившего сигару, она остановилась, пошатнулась и, поднеся ко лбу дрожащую руку, упала...
     Видя потерявшую перед ним сознание молодую женщину, Сюркуф, разумеется, поспешил на помощь и обнял ее, чтобы поднять... Марианна тоже бросилась вперед и как раз подоспела, чтобы услышать, как бретонка угасающим голосом шепчет:
     - Это пустяки.., будьте любезны, сударь, отведите меня к карете.., она ждет здесь рядом. Там мне окажут уход...
     Одновременно она усталым жестом остановила других приближающихся.
     Марианна разгадала план Гвен. Сюркуф ни в ком не нуждался, чтобы помочь худощавой, легкой девушке добраться до кареты, а в этой карете должны были находиться люди, уже поджидавшие его. В одну секунду его втащат внутрь и похитят средь бела дня в центре Парижа. Он представлял превосходный объект для обмена на Морвана, если только они вообще собирались оставить его в живых!
     Марианна готова была поклясться, что шайка Фаншон - Королевской Лилии не могла не приложить руку к этому делу. Она не колебалась ни мгновения. Подойдя вплотную к Сюркуфу, который уже поднял с земли мнимую больную, она тронула его за руку и заявила:
     - Оставьте эту женщину, господин барон, она не больше больная, чем вы или я! И главное, не приближайтесь к карете, куда она хотела вас увлечь.
     Сюркуф с удивлением посмотрел на незнакомку в вуали, говорившую такие странные вещи, и от растерянности отпустил Гвен, которая издала гневное восклицание.
     - Однако, сударыня, кто вы?
     Марианна тотчас подняла вуаль.
     - Некто, весьма обязанная вам и очень счастливая, что попала сюда вовремя, чтобы помешать похитить вас.
     Двойное восклицание: радости - у Сюркуфа и ярости у бретонки, такой была реакция на открывшееся лицо Марианны.
     - Мадемуазель Марианна! - воскликнул корсар.
     - Ты? - прорычала бретонка. - Неужели ты всегда будешь перебегать мне дорогу?
     - Я не стремлюсь к этому, - холодно отпарировала Марианна, - и если вы согласитесь жить как все люди, это не произойдет.
     - В любом случае ты солгала! У каждого может быть недомогание...
     - ..которое уже исчезло? Быстро же излечило вас мое вмешательство!
     Вокруг них уже собрались люди. Стычка между двумя женщинами привлекала все больше внимания. Увидев, что игра проиграна, бретонка, пожав плечами, хотела улизнуть, но большая загорелая рука Сюркуфа опустилась ей на плечо.
     - Не спешите, красотка! Раз такое дело, надо объясниться.., и когда обвиняют, то оправдываются!
     - Мне нечего объяснять!
     - А я думаю, что есть, - раздался певучий голос Фортюнэ, которая пробилась сквозь толпу в сопровождении двух мужчин. - Эти господа будут очень рады выслушать вас.
     Глухо застегнутые черные сюртуки, потертые шляпы, большие башмаки и дубинки, а также мрачные лица новоприбывших не вызывали сомнения в их принадлежности к полиции. Толпа расступилась перед ними и подалась назад. Точно рассчитанными движениями они с обеих сторон схватили Гвен, которая начала отбиваться, как фурия.
     - Я ничего не сделала! Пустите! По какому праву вы схватили меня?
     - За попытку похитить барона Сюркуфа! Давай пошевеливайся, девка! Ты дашь объяснения императорскому суду, - сказал один из них.
     - Нет такого права обвинять без всяких доказательств!
     Сначала докажите вину!
     - Вместо доказательства есть твои сообщники: люди из черной кареты. Эта дама, - добавил он, показывая на м-м Гамелен, - вовремя нас предупредила. Ими уже занялись наши товарищи. А теперь хватит шума, пошли!..
     Они потащили бретонку, яростно брызгающую слюной и извивающуюся, как пойманная змея. По дороге она обернулась, плюнула в сторону Марианны и крикнула:
     - Мы еще встретимся, и я заставлю тебя за все это заплатить, шлюха!
     Наконец полицейские исчезли, а толпа окружила Сюркуфа и устроила ему овацию. Каждый хотел пробиться и пожать руку знаменитому моряку. Он защищался с неподдельной застенчивостью, улыбался, пожимал протянутые руки и в конце концов увлек Марианну к кафе "Ротонда", чья терраса выступала посреди сада.
     - По случаю возобновления нашего знакомства пойдем съедим по порции мороженого. После таких переживаний вам это необходимо и вашей подруге тоже.
     Они расположились в стеклянной ротонде, и Сюркуф заказал угощение. Его сияющие синие глаза перебегали от Марианны к Фортюнэ, распустившей перед ним свой павлиний хвост, но все-таки возвращались к ее юной подруге.
     - Знаете, я пытался узнать, что с вами сталось. Я несколько раз вам писал на адрес Фуше, но ответа так и не получил.
     - Я не осталась у герцога Отрантского, - сказала Марианна, принимаясь за ванильный пломбир, - но он мог бы взять на себя труд переслать мне ваши письма.
     - И я так думаю. Я как раз сейчас намеревался повидать его, прежде чем уехать в мою Бретань.
     - Что? Вы уже возвращаетесь?
     - Это необходимо! Я приезжал только по делам, а теперь, раз я вас встретил, все в порядке. Я могу спокойно уехать. Но вы просто великолепны!
     Его восхищенный взгляд пробежал по изысканному туалету молодой женщины, задержавшись на золотых браслетах с драгоценными камнями, и Марианна вдруг почувствовала замешательство. Как объяснить то, что с ней произошло? Ее история с императором столь необычна, даже фантастична, что такому простому и прямому человеку, как корсар, трудно в нее поверить. И Фортюнэ, догадавшись о ее смущении, пришла на помощь:
     - Так ведь перед вами, дорогой барон, королева Парижа.
     - Как так? Конечно, я никоим образом не сомневаюсь, что вы обладаете всем, чтобы завоевать королевство, однако...
     - Однако вам кажется удивительным, что это произошло так быстро? Ну хорошо, знайте же, что Марианны больше не существует. Я счастлива представить вам синьориту Марию-Стэллу.
     - Как? Это вы? Но в Париже только и говорят о вашей красоте и вашем туалете. И вы, значит, та, кого император...
     Он запнулся. Его широкое львиное лицо внезапно покраснело под загаром, в то время как щеки Марианны окрасились в тот же цвет. Он смутился оттого, что собирался сказать, а ее задело то, что подразумевалось в его молчании. Она прекрасно поняла, что Сюркуф, несмотря на свой провинциализм и краткое пребывание в Париже, не мог не слышать вездесущих сплетен, что отныне он знал, кто эта возлюбленная Наполеона, и было заметно, что это не доставляло ему удовольствия. Его глаза на загорелом лице, так напоминавшие Марианне Язона, омрачились. Наступило молчание, настолько тягостное, что даже словоохотливая Фортюнэ не решилась его нарушить. Она занялась шоколадным мороженым, сделав вид, что все это ее не интересует. И тогда Марианна первая мужественно подхватила нить разговора.
     - Вы меня осуждаете, не так ли?
     - Нет... Я боюсь только, что вы не будете особенно счастливы, если любите его.., что, конечно, не вызывает никакого сомнения.
     - Почему же?
     - Потому что есть вещи, которые подобная вам женщина не сделает без любви. Могу добавить, что ему повезло! И надеюсь, он отдает себе в этом отчет.
     - Я еще в большей степени. Но почему вы считаете, что я не счастлива?
     - Именно потому, что вы - это вы и вы любите его.
     Он только что женился, не так ли? И вы не можете не страдать?
     Марианна опустила голову. С присущей общающимся с природой людям проницательностью моряк читал в ней, как в детской книжке с большими буквами.
     - Это правда, - подтвердила она с вымученнои улыбкой, - я страдаю, но я не хотела бы, чтобы, ход событий изменился. Я по горькому опыту узнала, что в этом мире за все надо расплачиваться, и я готова заплатить по счету за счастье, которое имела, даже если он будет непомерно велик.
     Он поднялся, склонился перед ней и поцеловал ей руку.
     Она внезапно ощутила волнение.
     - Вы уходите? Значит ли это, что.., вы больше не друг мне?
     Нежная улыбка скользнула по его губам и исчезла, но все тепло мира лучилось в его синих глазах, выцветших от бесчисленных бурь и бессонных ночей на раскачиваемом ветрами мостике.
     - Ваш друг? Я им останусь до моего последнего вздоха, до конца света. Но мне попросту необходимо ехать. Вон идут мой брат и два наших капитана, которым я назначил встречу в этом саду.
     Марианна осторожно придержала сжимавшие ее руку шершавые пальцы.
     - Я увижу вас снова, не правда ли?
     - Если бы это зависело только от меня! А где я смогу найти вас?
     - Особняк д'Ассельна, Лилльская улица. Вы всегда будете там желанным гостем.
     Он снова прижался губами к ее нежной руке и улыбнулся, но на этот раз в его улыбке была лукавая радость ребенка.
     - Не искушайте меня приглашением, потом от меня не избавитесь. Вы не представляете себе, насколько легко привязываются моряки.
     В то время как он удалился в сопровождении ожидавших его в стороне людей, Фортюнэ Гамелен тяжело вздохнула.
     - Все правильно, на меня он и не посмотрел, - сказала она с недовольной гримасой. - Решительно, когда ты рядом, моя дорогая, надеяться не на что! А я хотела бы его заинтересовать! Таких мужчин я люблю.
     Марианна рассмеялась.
     - Какая ты любвеобильная, Фортюнэ! Оставь мне моего корсара! У тебя есть кому заставить тебя забыть его.
     Дюпон, например!
     - Всякому овощу свое время! А этот особенный, и если ты немедленно не сообщишь мне, когда он переступит порог твоего благородного дома, я никогда в жизни не заговорю с тобой.
     - Хорошо. Это я тебе обещаю.
     Наступил полдень. Небольшая пушка, предназначенная объявлять середину дня, выстрелила, окутавшись клубами белого дыма. Марианна и ее подруга направились к выходу из сада, чтобы сесть в стоявшую перед Театром комедии карету. Когда они проходили под сводами старинного дворца герцогов Орлеанских, Фортюнэ внезапно сказала:
     - Меня беспокоит эта брюнетка. Ее последний взгляд мне не понравился. И сейчас тебе только не хватало заполучить еще одного врага! Правда, у нее нет никаких шансов выбраться из тюрьмы, но все-таки будь осторожна.
     - Я не боюсь ее. Да и что она сможет мне сделать?
     Не могла же я допустить, чтобы Сюркуфа похитили? Я упрекала бы себя за это всю жизнь.
     - Марианна, - неожиданно серьезно сказала Фортюнэ, - никогда не недооценивай ненависть женщины. Рано или поздно она найдет способ отомстить тебе за то, что ты ей сделала.
     - Я? А почему не ты? Кто позвал полицию? Да, кстати, как тебе удалось найти их так быстро?
     М-м Гамелен пожала плечами и непринужденным жестом обмахнулась концом шарфа.
     - В публичных местах всегда много полицейских. И их легко распознать по какой-то специфической подтянутости.
     Не зная этого, ты все же действовала правильно, и я восхищаюсь тобой. Ты очень смелая.
     Марианна ничего не ответила. Она думала о странной цепи совпадений, словно нарочно взявшихся сталкивать ее со всеми, кто вольно или невольно вмешивался в ее жизнь, начиная со злополучного дня свадьбы. Значило ли это, что отныне ее жизнь должна пойти по совершенно новому руслу? Ей приходилось слышать, что при приближении смерти перед внутренним взором умирающего за несколько секунд проходит вся его прошлая жизнь. Нечто подобное происходило и с ней. Эфемерная жизнь леди Кранмер, а затем певицы Марии-Стэллы метеором промелькнула в ее сознании перед тем, как уступить место - но чему?.. Какое имя будет носить завтра Марианна д'Ассельна? Мистрис Бофор.., или же совершенно незнакомое имя?
     Хотя визит молодых женщин в Пале-Рояль был насыщен событиями, никогда еще Марианна не переживала такого долгого дня. Она ощущала непреодолимое желание вернуться к себе, чувствуя, что ее там что-то ожидает, но боясь вызвать насмешки Фортюнэ, она заставила себя остаться с ней до окончания ее бесконечной прогулки, поскольку у нее не было никаких веских причин для раннего возвращения на Лилльскую улицу. Впрочем, что она ожидала там найти? Пустоту, тишину...
     У Фортюнэ был очередной приступ мотовства. Она всегда испытывала ребяческое наслаждение, транжиря деньги, но иногда проматывала их с какой-то яростью. В этот день она буквально сорила ими, покупая почти все подряд, укладывая шарфы на перчатки, ботинки на шляпки, и все это самое модное, самое дорогое. Удивленная Марианна невольно спросила у подруги, чем вызвано такое обновление ее гардероба. М-м Гамелен закатилась смехом.
     - Я же говорила, что Уврар заплатит мне за мелкую подлость, которую он тебе сделал. Я начинаю! Я намереваюсь, кроме прочего, задушить его счетами.
     - А если он не заплатит?
     - Он? Исключается! Он слишком тщеславен! Он заплатит, моя красавица, заплатит до последнего су. Постой, погляди на эту сногсшибательную шляпку с очаровательными перьями! Она такая же зеленая, как и твои глаза! Жаль, если она попадет к другой. Я дарю ее тебе!
     И, несмотря на протесты Марианны, красивая розовая картонка с зеленой шляпкой присоединилась к угрожающе выросшей горе покупок, заполнившей карету прелестной креолки.
     - Ты будешь носить ее и думать обо мне, - смеясь, сказала она. - Это отвлечет тебя от безумства твоей кузины. В ее-то возрасте! Увлечься скоморохом! Заметь, что, на мой взгляд, у нее отменный вкус. Он соблазнительный, этот Бобеш.., даже очень соблазнительный.
     - Через пять минут ты попросишь меня пойти помочь ему при выступлении, - воскликнула Марианна. - Нет, Фортюнэ, ты сама любовь, но вершиной твоих добрых дел будет доставить меня домой.
     - Тебе уже надоело? А я хотела еще угостить тебя шоколадом у Фраскатти.
     - В другой раз, если пожелаешь. Там сейчас толкучка, а кроме тебя я не хочу никого видеть.
     - Вечно твои устаревшие глупости, - выбранилась м-м Гамелен. - Всегда твоя нелепая верность. Его величеству Корсиканцу, который, в то время как ты томишься в бесплодном ожидании, танцует и аплодирует "Федре" в обществе стыдливой половины.
     - Это меня не интересует! - сухо оборвала Марианна.
     - Ах нет? А если я тебе скажу, что драгоценная Мария-Луиза уже восстановила против себя добрую половину придворных дам и часть мужчин в придачу? Ее находят неуклюжей, чопорной, неприветливой! Ах, и это взамен несчастной обаятельной женщины, которая умела принимать с таким изяществом! Как может Наполеон переносить это!
     - Он должен всегда видеть ее с австрийским орлом на плечах и короной Карла Великого на голове. Ведь это Габсбургка! Она ослепила его, - машинально сказала Марианна, не любившая говорить о Марии-Луизе.
     - Только его одного! И меня удивит, если она ослепит честной народ на Севере, который через неделю получит возможность восхищаться ею. Двор покидает Компьен 27-го...
     27-го? А как будут обстоять дела у нее к этому дню?
     Кардинал дал ей месяц свободы до обещанного им брака.
     Они виделись 4 апреля, следовательно, ей надо ждать крестного к 4 мая. А сегодня уже 19 апреля! И Гракх не возвращается! И врем