удет только способствовать созданию доверительной атмосферы.
     Усадив кардинала де Роана за стол напротив себя, графиня де ла Мотт снова отослала лакея из комнаты.
     - Учитывая степень нашего доверия друг к другу, - сказала графиня, - мне хотелось бы поговорить с вами, ваше высокопреосвященство, на одну очень деликатную тему. Она непосредственно касается всех, кто собрался сегодня на этот ужин. Мы знаем о чувствах, которые вы испытываете по отношению к определенной даме, и, испытывая к вам глубочайшее уважение, решили оказать посильную помощь в этом деле. Надеюсь, вы не станете обижаться на графа Калиостро за то, что он изложил мне некоторые подробности?
     Кардинал выглядел немного смущенным.
     - Нет, нет, не беспокойтесь, ваше высокопреосвященство, - воскликнула графиня. - Мы непременно сохраним все это в тайне.
     - Я надеюсь, - выдавил из себя кардинал.
     - Мне посчастливилось попасть в ближайшее окружение ее величества и я обладаю некоторым влиянием на нее. Во всяком случае, она согласится принять любое послание из моих рук. Если ваше высокопреосвященство хочет что-то передать для ее величества, то он может смело рассчитывать на меня.
     Кардинал по-прежнему колебался.
     - Как вы думаете, граф, - обратился он к Калиостро, - это будет разумно?
     - Я уже говорил вам, ваше высокопреосвященство, что королева благосклонно настроена по отношению к вам. Вам необходимо проявить лишь настойчивость и характер.
     Очевидно, эти слова убедили де Роана, потому что он достал из-под складок мантии маленький запечатанный конверт, на котором стояла его роспись. Протянув его графине, кардинал неуверенно улыбнулся.
     - Здесь буквально несколько слов. Графиня положила конверт рядом с собой.
     - Вам не о чем беспокоиться, ваше высокопреосвященство. Послание будет передано мной интересующей вас даме лично в руки. Об этом не узнает больше ни одна живая душа.
     Кардинал прочувственно сказал:
     - Благодарю вас, графиня. Если вам потребуются какие-то услуги со стороны церкви, вы можете рассчитывать на мою помощь.
     Графиня де ла Мотт бросила едва заметный взгляд на Калиостро.
     - Вполне возможно, что вскоре мне, действительно, придется обратиться к вам по одному щекотливому вопросу, разрешить который сможет только церковь. Но об этом пока рано говорить. Завтра же ваша записка будет доставлена по назначению. Мне трудно что-либо обещать вам, но, надеюсь, что вам недолго придется ждать ответа.
     Кардинал несмело взглянул на графиню.
     - Вам кажется, что ответ последует? Графиня уверенно кивнула.
     - У меня нет в этом никаких сомнений. Граф Калиостро подтвердит, что дама вашего сердца намерена ответить на ваши чувства. Однако, ваше преосвященство...
     Графиня де ла Мотт умолкла, сделав смущенное лицо.
     - Что-то не так? - встревожился кардинал. Графиня де ла Мотт принялась уклончиво объяснять:
     - Как вам, наверное, известно, мой муж, граф де ла Мотт, не слишком богат. А жизнь при дворе требует постоянных расходов...
     Кардинал понимающе кивнул.
     - Ну, разумеется, графиня. Завтра же вы получите деньги...
     Графиня скромно потупила глаза.
     - Давайте назовем это комиссионным вознаграждением.
     - Да, да, вы получите комиссионное вознаграждение. Я думаю сумма десять тысяч ливров вполне сможет удовлетворить вас.
     Графиня наклонила голову.
     - Вы очень щедры, ваше высокопреосвященство. Кардинал воодушевленно продолжил:
     - Если все будет проходить так, как я этого ожидаю, то сумма ваших комиссионных, графиня, многократно возрастет. Разумеется, - он повернулся к Калиостро, - то же самое относится и к вам, граф. Я умею достойно оценивать услуги, оказанные мне моими друзьями.
     - Я хотела бы сообщить вам еще кое-что, ваше высокопреосвященство, - сказала графиня де ла Мотт. - Но это уже чисто женский совет. Если вы хотите завоевать сердце обожаемой вами дамы, не стоит скупиться на подарки. Ну, а учитывая высокое положение той особы, о которой мы ведем речь, подарки должны быть воистину дорогими.
     Кардинал задумался.
     - Но что же я могу подарить ей? Ведь она так богата...
     Графиня улыбнулась.
     - Это еще ничего не значит, ваше высокопреосвященство. Смею вас уверить, что любой женщине приятно получать подарки.
     - Я даже не знаю, что сказать. Может быть, вы, графиня, чем-нибудь поможете мне? Дадите какой-нибудь совет?
     Госпожа де ла Мотт сделала задумчивое лицо.
     - Думаю, что нам не стоит торопить события, - наконец веско произнесла она. - Вначале я должна передать ваше первое послание и выяснить кое-какие детали. Единственное, что я могу сказать вам сейчас, ваше высокопреосвященство - достойным подарком для дамы вашего сердца вполне может быть какое-нибудь украшение. В любом случае, я постараюсь вам помочь.
     После этого графиня де ла Мотт перевела разговор на другую тему.
     - Кстати, кардинал, вы вчера не присутствовали на спиритическом сеансе графа Калиостро у королевы? Там было немало интересного...
     В полдень следующего дня Констанция уже прибыла в королевский дворец, где ювелиры Бемер и Бассенж должны были продемонстрировать ее величеству сделанное ими бриллиантовое ожерелье. Ювелиры уже сидели в приемной, ожидая назначенного часа.
     - Господа, ожерелье с вами? - спросила Констанция, входя в приемную. Бассенж и Бемер вскочили.
     - Да, вот оно.
     В руках у высокого блондина Бемера Констанция увидела знакомую коробку, обтянутую черным бархатом.
     - Сейчас я справлюсь у ее величества о том, насколько скоро она сможет вас принять. Думаю, что это произойдет через несколько минут.
     С этими словами Констанция скрылась за дверью, оставив нервно переглядывавшихся между собой ювелиров в приемной.
     При появлении Констанции Мария-Антуанетта, находившаяся в комнате вместе с графиней де ла Мотт, торопливо сложила лежавший перед ней на столе листок бумаги и положила его в верхний ящик.
     - Ваше величество, - обратилась к ней Констанция, - прибыли ювелиры. Вы не могли бы принять их немедленно?
     Мария-Антуанетта рассеянно кивнула.
     - Да, да, конечно. Просите.
     Бемер и Бассенж, не скрывая своего благоговения, вошли в кабинет ее величества и наклонились в глубоком поклоне.
     - Итак, - просто сказала королева, - показывайте. Бассенж, почтительно склонив голову, положил на стол перед королевой обтянутый черным бархатом футляр. Констанция открыла футляр и придвинула его поближе к глазам Марии-Антуанетты. Та не сдержалась и восхищенно воскликнула:
     - Какая прелесть!
     Ожерелье сверкало и переливалось поистине волшебным блеском.Мария-Антуанетта достала его из футляра и положила на руку. Бемер и Бассенж радостно улыбались.
     - Ваше величество, это ожерелье достойна носить только одна женщина в мире - вы, - произнес Бассенж своим тонким голосом.
     Королева ничего не ответила, целиком поглощенная осмотром украшения. На лице же графини де ла Мотт, стоявшей за спиной Марии-Антуанетты, Констанция заметила какое-то странное выражение. У Констанции появилось такое ощущение, что статс-дама, мадам де ла Мотт, уже знает, чем все закончится.
     - Сколько же оно стоит? - спросила королева. Бемер и Бассенж смущенно переглянулись между собой.
     - Минимальная цена, которую мы хотели попросить за него - один миллион шестьсот тысяч франков, - ответил Бемер.
     Королева удивленно подняла брови.
     - Сколько?
     - Миллион шестьсот тысяч, - робко повторил Бемер. - Простите, ваше величество, но мы не можем продать его дешевле. Бриллиантов такой чистоты вы не найдете в Европе. А оправа сделана из материала, привезенного из Южной Америки. Мы трудились над ним несколько месяцев.
     Королева еще долго не могла скрыть своего восторга и восхищения, вновь и вновь перекладывая ожерелье с руки на руку.
     - Да, - наконец, произнесла она, - вы можете гордиться этим украшением. Иногда даже не верится, что такое можно создать человеческими руками. И, пожалуй, оно стоит тех денег, которые вы за него просите.
     Мария-Антуанетта положила ожерелье назад в футляр и, закрыв его, отодвинула от себя.
     - Ну, что скажете, Женевьева?
     Неожиданностью для Констанции было то, что ее величество обратилась к графине де ла Мотт по имени. Степень доверия, которую испытывала королева по отношению к статс-даме госпоже де ла Мотт оказалась для Констанции намного выше, чем она ожидала. Впрочем, вопрос с бриллиантовым ожерельем для Констанции не имел особого значения, поскольку единственное, чего она добивалась в этом деле - просто продемонстрировать ее величеству настоящее произведение искусства. Насколько бы велико ни было влияние графини де ла Мотт на Марию-Антуанетту, решение приходилось принимать самой королеве.
     Графиня де ла Мотт, не обращая внимания на затаивших дыхание Бемера и Бассенжа, спокойно ответила:
     - Разумеется, ожерелье достойно вашего величества. Однако я бы попросила не забывать вас о сложном положении, в котором находится наша казна. Во-первых, в Европе неспокойно, во-вторых, ваш супруг проводит реорганизацию французской армии и флота. Мы строим новый порт в Шербурге, на все это требуются большие расходы. И потом, стараниями некоторых не в меру ретивых журналистов у народа сложилось неверное представление о расходах королевской семьи. В общем, на вашем месте, - подытожила графиня де ла Мотт, - я бы воздержалась от покупки столь дорогой вещи.
     Королева задумчиво откинулась на спинку кресла.
     - Что ж, в ваших словах, графиня, немалая доля правды. На эти деньги лучше построить лишний боевой корабль.
     Ювелиры не скрывали своего разочарования. И в самом деле, их можно было понять - ни кто иной, кроме королевы, не мог позволить себе такую покупку. И дело тут было даже не в деньгах. В конце концов, ожерелье можно было разделать на камни и продать их поодиночке. Но, во-первых, это обещало грандиозные финансовые потери, а во-вторых, Бемер и Бассенж, создавшие это украшение собственными руками, не могли даже допустить мысли о подобном. Главная причина их разочарования состояла в том, что ожерелье предназначалось именно для королевы. И никто иной теперь просто не мог претендовать на него. Его приобретение другим лицом было бы воспринято Марией-Антуанеттой как личное оскорбление.
     Констанция прекрасно понимала чувства ювелиров, но принимать решения за королеву было не в ее власти. В глубине души она сочувствовала ювелирам, которым пришлось не солоно хлебавши покинуть королевские покои.
     Мария-Антуанетта осталась наедине с Констанцией и графиней де ла Мотт. У самой королевы также было подавленное настроение, причины которого были очевидны. Помолчав, Мария-Антуанетта сказала:
     - Интересы Франции требуют того, чтобы я отказалась от личных пристрастий. К тому же, теперь у этих борзописцев не будет очередного повода, чтобы обвинять королеву Франции в растрате денег из казны. А ожерелье на самом деле великолепно.
     - Я понимаю вас, ваше величество, - сказала Констанция. - Вы вольны поступать так, как считаете нужным. С вашего разрешения, я покину дворец. Я хотела бы посвятить сегодняшний вечер сыну.
     - Ну что ж, графиня, я благодарю вас за хорошо выполненную работу. Вы получили подготовленный для вас список ювелирных домов?
     - Да.
     - Продолжайте выполнять свои обязанности. Кстати, можете зайти к моему казначею. Я распорядилась выдать вам небольшую сумму на текущие расходы. Можете считать это первым вознаграждением за службу.
     Констанция преклонила колени.
     - Благодарю вас, ваше величество. Но я не считаю, что заслужила его.
     Королева холодно поджала губы.
     - Думаю, что мне виднее, кого из своих подданных награждать, а кого - наказывать. Идите.
     Констанция покинула покои королевы с непонятным чувством досады. Дело было даже не в том, что ее величество отказалось от рекомендованной Констанцией покупки. Пока что она, графиня де Бодуэн, не может рассчитывать на понимание со стороны королевы. Ну что ж, придется терпеть и ждать...
     Воспользовавшись тем, что королева посвятила вечер своему царственному супругу, графиня де ла Мотт выехала из Версаля в Париж. Вечером в своем городском доме она встретилась с графом Калиостро.
     На сей раз любовники могли всецело отдаться друг другу.
     Покинув спальню для того, чтобы поужинать, графиня, наконец, вспомнила о делах. Она приказала слуге принести свой ридикюль и достала из футляра для пудреницы сложенный в несколько раз листок бумаги.
     - Возьмите, Александр. Эту записку ее величество написала собственной рукой. Здесь же и ее подпись. Все, как вы просили.
     Калиостро, одетый в ночной халат графа де ла Мотта и шлепанцах на босую ногу, развернул бумагу и не без любопытства прочитал:
     - Жоселен, выдайте подательнице сего тысячу франков на расходы. Мария-Антуанетта Французская.
     Сунув записку в карман халата, Калиостро радостно потер руки.
     - Отлично. Теперь мы можем приступать к выполнению нашего плана. Через пару дней я сочиню ответ королевы к кардиналу де Роану, и его высокопреосвященство проглотит эту наживку. Дальнейший ход событий будет зависеть от твердости руки удильщика. Клянусь, я не упущу этот улов.
     Графиня де ла Мотт рассмеялась.
     - Я надеюсь, мой милый Александр. Но вы должны отдавать себе отчет в том, какую опасную игру затеяли. Если ваша рука дрогнет, то самое маленькое, что грозит нам обоим - это Бастилия. Вы знаете, какие там казематы? В них отказываются жить даже крысы.
     Калиостро скривился.
     - Дорогая, неужели мы встретились сегодня с вами для того, чтобы пугать друг друга ужасами тюрем? В библии сказано, что самое страшное наказание ждет человека после смерти. Откровенно говоря, мне бы больше хотелось избежать наказания в этой жизни. Доверьтесь мне, и все будет хорошо.
     - Но это сложнее, чем удовлетворить даму в постели, - лукаво улыбаясь, промолвила графиня де ла Мотт. - Не все зависит только от вас. Кстати, меня интересует один вопрос.
     Калиостро церемонно наклонил голову.
     - Спрашивайте, повелительница моего сердца.
     - Кто, кроме нас с вами, участвует в игре?
     - Пока только один человек. Вряд ли вам что-то скажет его имя.
     - Кто он?
     - Этот человек лучше всех во Франции подделывает чужой почерк. Сейчас он служит в конторе какого-то малоизвестного адвоката.
     Графиня де ла Мотт задумчиво отпила немного вина из высокого бокала на тонкой ножке.
     - Значит, пока в игре участвуют четверо, - медленно сказала она. - Кардинал де Роан, вы, я и этот мелкий мошенник. Калиостро приторно улыбнулся.
     - Ну что вы, дорогая. Рето де Виллет - совсем не мелкий мошенник. Вполне можно сказать, что он является одним из самых крупных мошенников Европы.
     Графиня улыбнулась в ответ столь же приторной и, вместе с тем, язвительной улыбкой.
     - Александр, один из самых крупных мошенников в Европе, которые мне известны, - это вы. И, пожалуйста, не надо оправдываться. Я знаю о вас значительно больше, чем вы думаете.
     - И это не останавливает вас? - лукаво глянул на графиню Калиостро.
     Она медленно покачала головой.
     - Отнюдь нет. Я знаю, что делаю. Куда более противно находиться замужем за такой мелкой и ничтожной личностью как граф де ла Мотт. Но, я надеюсь, скоро этому придет конец. И поможет мне в этом кардинал де Роан.
     - Вы имели в виду развод, когда помощь его высокопреосвященства скоро понадобится вам?
     - Да. Или вы хотите, чтобы я сбежала от своего мужа, формально оставаясь с ним в браке? В таком случае, мне придется переменить фамилию, а может быть, даже внешность.
     - Это не так сложно, как вы думаете, дорогая, - снисходительно сказал итальянец. - Поверьте мне, я знаю, о чем я говорю.
     - Я охотно верю вам, Александр. Послушайте, у меня совершенно нет аппетита. Не отправиться ли нам в опочивальню?
     Калиостро с улыбкой развел руками.
     - Как прикажете, повелительница моего сердца. Во всяком случае, мне гораздо интереснее наслаждаться вашей любовью, нежели размышлять о грустных вещах вроде Бастилии. Я снова к вашим услугам. Но прежде чем мы опять займемся любовью, мне хотелось бы на минуту вернуться к делам. Вы передали записку от кардинала де Роана ее величеству Марии-Антуанетте?
     - Пока нет, - с кислым выражением лица ответила графиня. - У меня есть некоторые сомнения по этому поводу.
     - Какие же? - встревоженно спросил Калиостро.
     - А стоит ли вообще передавать ее?
     - Ах, вот оно что, - протянул итальянец. - Что ж, это важный вопрос. Впрочем... нам это ничем не грозит. В конце концов, мало ли у королевы тайных и явных обожателей? Кардинал де Роан - всего лишь один из длинного списка, и королеве вовсе необязательно придавать этому особое значение.
     - Но это улика, - возразила графиня. Калиостро медленно покачал головой.
     - Вовсе нет. В этой записке нет ничего, что впрямую указывало бы на нас.
     - Но ведь передам ее я.
     - Вы просто исполнили просьбу своего старого знакомого. Вот и все. Что же в этом преступного?
     - Ничего преступного в этом, конечно, нет. Но вряд ли стоит обращать внимание королевы на кардинала.
     Калиостро сделал какое-то странное движение плечами.
     - Поначалу я тоже был против того, чтобы передавать записку от кардинала ее величеству, поскольку был уверен в полной безнадежности этого предприятия. Однако теперь меня самого разбирает любопытство - а вдруг у кардинала есть какие-нибудь шансы. Женевьева, давайте попробуем, а? Из простого любопытства. В конце концов, записку кардинала можно будет выкрасть из архивов ее величества. Я думаю, вы знаете, как это сделать.
     Графиня тяжело вздохнула.
     - Мне все это не нравится.
     - Почему? - недоумевал Калиостро.
     - Помните английскую поговорку: "Любопытство погубило кошку"? Я боюсь, что все это может обернуться против нас.
     - Не бойтесь, - успокоил графиню Калиостро. - Это не имеет ни малейшего значения. Пока еще нет причин для беспокойства.
     Наконец, графиня де ла Мотт сдалась.
     - Ну хорошо. Завтра я передам послание нашего влюбленного священника ее величеству.
     - Как вы думаете, дорогая, она даст ответ? Графиня пожала плечами.
     - Александр, вы заронили в мою душу сомнение. Теперь даже я не знаю, что может произойти. А вдруг королева и вправду заинтересуется этой запиской?
     Калиостро улыбнулся.
     - В любом случае, это будет нам на руку. Простите, моя дорогая, я утомил вас разговорами. Что ж, на сегодня с делами покончено. Как вовремя ваш муж уехал из Парижа.
     Приехав в Версаль на следующий день, Констанция сразу же направилась в опочивальню королевы. Мария-Антуанетта была у себя, занятая своими драгоценностями.Когда Констанция вошла в опочивальню, королева была необыкновенно радушна.
     - Графиня де Бодуэн, я очень рада вас видеть. Меня по-прежнему терзают сомнения относительно бриллиантового ожерелья, которое приносили эти ювелиры.
     - Что же конкретно вас волнует, ваше величество?
     - Это настоящее произведение ювелирного искусства, которое достойно украшать мою коллекцию драгоценностей. Возможно, мне следовало приобрести его в кредит и оплатить по частям, как вы считаете?
     - Я думаю, что ваше величество приняло самое мудрое решение. Насколько я понимаю, Бемер и Бас-сенж скорее похоронят это ожерелье в своих сундуках, нежели продадут его кому-либо, кроме вас. А потому, при желании вы сможете приобрести его в любой момент. Но это, разумеется, в том случае, - осторожно добавила она, - если позволит положение казны.
     Королева неожиданно перевела разговор на другую тему.
     - Вы новый человек при дворе, графиня. Я еще не слишком хорошо знаю вас, но, признаться честно, испытываю к вам доверие. Есть одна проблема, которая требует решения, но я не хочу советоваться ни с герцогиней д'Айен-Ноайль, ни с графиней де ла Мотт.
     Констанция с удивлением взглянула на Марию-Антуанетту. - Почему же, ваше величество? Насколько мне известно, герцогиня д'Айен-Ноайль является самым признанным авторитетом в д