рикоснулся к ней. К чему? Раньше или позже, когда Гарэн вернется, он заявит о своих правах.
     - Итак, - сказал доктор, когда она окончила свой рассказ, - ваш муж тот самый Гарэн де Брази, который сопровождает канцлера Бургундии в Бург? Это действительно странно, что выбор герцога пал на него. Он незаметен, как ночь, и негибок, как железо. У него жесткий характер, как его хребет. Он не похож на снисходительного мужа.
     Это замечание напомнило Катрин то, что однажды сказал Барнаби, и она жестом руки остановила его. Она послала за ним не для того, чтобы обсуждать Гарэна. Наконец Абу-аль-Хайр согласился рассказать ей то, о чем ей не терпелось услышать.
     Доктор не покидал Арно со времени происшествия во фламандской гостинице, и они оставались в гостинице "Карл Великий", пока раны Арно не зажили.
     - Он свалился в лихорадке после вашего отъезда и даже бредил. Это был очень поучительный и интересный бред, но сейчас я не буду говорить об этом. К тому времени, когда мы наконец отправились дальше, герцог Бургундский выехал из Фландрии в Париж. Не могло быть и речи о том, чтобы следовать за ним, мы бы непременно погибли.
     Мало-помалу своим высоким голосом нараспев мавр рассказал о медленном выздоровлении Арно и как он вернулся, в крайне раздражительном состоянии духа, к господину дофину Карлу. Абу поведал, как тепло принял их дофин, о чудесах замка Мегон-сюр-Йевр, самом просторном и фантастическом жилище феодалов с подобными кружеву украшениями из гипса и камня, который Карл унаследовал от своего дяди Жана, герцога Беррийского, любившего роскошь и щедрого мецената в свое время. Он рассказал о теплых чувствах и верности, объединявших Арно де Монсальви и других капитанов в рыцарское братство по оружию. Его описания были настолько красочны и подробны, что Катрин казалось, что она воочию видит всех друзей Арно. Одним из них был молодой Жан Бастард Орлеанский, наиболее привлекательный и храбрый из всех внебрачных детей короля Карла VI, братская любовь которого к дофину началась еще в детстве. Другом был и коренастый, грубо вытесанный, суровый Этьен де Викьоль, прозванный Ла Гир (что значит - гнев) за его неукротимость в битвах, человек с бронзовой душой в железном теле. Но самым близким, второе я Арно, - веселый, но вспыльчивый Жан де Ксантрай, родом из Оверни, крепкий, как дуб. Был также еще один из Оверни, Пьер де Жиак 3, хитрый задира, который, как говорили, обязан своей славой и удачей на поле битвы сговору с дьяволом, которому он продал правую руку. И многие другие: сеньоры из загадочного Лангедока, доблестной Оверни, сентиментальной Турени и веселого Прованса - короче, все те, кто остался верен одному королю, одной вере. Абу рассказал, довольно плутовским тоном, о чарах хорошеньких женщин, которых было множество при дворе, описывая их, как показалось Катрин, с удовольствием, приправленным долей озорства. Карл VII, который так же любил женщин, как и его кузен из Бургундии, заполнял свой двор очаровательными молодыми девицами. Из сказанного Абу-аль-Хайром выходило, что эти прелестные создания лишь ждали сигнала от Арно де Монсальви, чтобы броситься в его объятия. Среди них выделялась ослепительная дочь маршала де Северака, восхитительная брюнетка с глазами "прекрасными, как ночь любви".
     - Об этом вы можете не рассказывать, - сказала Катрин, раздраженная восторгами Абу.
     - Почему? - спросил Абу с хорошо разыгранным удивлением. - Несомненно, правильно и уместно, когда молодой, здоровый человек расходует свои силы на поиски удовольствия. Как говорит поэт: "Не сожалей о прошлом, не бойся того, что грядет, а наслаждайся настоящим, ибо в этом цель жизни".
     - По-вашему, я здесь для того, чтобы слушать о всех, кого покорил мессир де Монсальви! Говорите, что произошло дальше! - яростно закричала Катрин.
     Абу-аль-Хайр победоносно улыбнулся и погладил свою белоснежную бороду.
     - Затем дофин провозгласил себя королем - это было памятное событие! Последовали пиры и рыцарские турниры, я наблюдал их из окна жилища, которое подыскал мне мой друг и где я принимал многих посетителей, пока пребывал в городе.
     К этому моменту терпение Катрин достигло предела. Она чувствовала, что слезы отчаяния подступают к глазам.
     - Сжальтесь! - взмолилась она таким трагическим голосом, что маленькому доктору стало жаль ее.
     Он быстро рассказал о событиях последних нескольких недель, турнирах, в которых Арно и де Виньоль участвовали вместе; затем он упомянул о назначении Арно - сопровождать в поездке в Бург-ан-Брэсс эмиссаров короля Карла. Среди них были канцлер Франции, епископ Клермона и Мартэн Куж де Шарден, родственник Арно. Он закончил описанием отъезда посланцев. Через некоторое время велел за ними отправился и Абу.
     Очевидно, что он не мог лично присутствовать на деликатных и сложных переговорах, которыми руководил герцог Савойский. Но он видел, что каждый раз Арно возвращался вечером во все более и более худшем настроении. Поскольку Николя Роллен продолжал неуклонно диктовать условия мирного договора со стороны Бургундии, что приводило к расширению огромного списка требований, возмущение молодого человека постоянно росло. Он утверждал, что условия мирного договора неприемлемы, и каждый день с большим трудом сдерживался, чтобы не схватить за горло дерзкого бургундца, который имел наглость настаивать не только на публичном извинении Карла за убийство Жана Бесстрашного, но также и за то, что Филипп освобождался от оммажа, который любой вассал обязан приносить своему королю, даже если этот вассал - герцог Бургундский. И наконец, он требовал отдать добрую половину земель, еще не завоеванных англичанами. Уклончивое поведение и унижающая послов скрытность Роллена доводили капитана до точки кипения... и это при его ненависти к герцогу Филиппу.
     - Он ненавидит Филиппа, - сказал Абу задумчиво. - Я еще не видел, чтобы один человек так ненавидел другого... и я не уверен, что вы здесь ни при чем. В настоящее время герцог Савойский сумел добиться перемирия между противниками и обещания дальнейших переговоров, которые начнутся первого мая. Но я знаю одного человека, который считает, что новые переговоры помешают его планам.
     - Что он хочет сделать?
     - Бросить личный вызов герцогу Филиппу, встретиться с ним в поединке... в смертельном поединке.
     Катрин испуганно вскрикнула. Если Арно вздумает бросить вызов герцогу, он не уйдет из города живым! Где это слыхано, чтобы правящий принц взялся за оружие для поединка против простого рыцаря, особенно поединка, который должен окончиться смертью одного из участников? Она горько упрекнула доктора за то, что тот покинул своего друга в таком смятенном состоянии души. Он должен был уговорить его, доказать, что было бы самоубийством пытаться осуществить такой план, и, если необходимо, остановить его силой. Абу-аль-Хайр покачал головой.
     - Остановить мессира Арно так же нелегко, как поток, устремленный вниз по горному склону. Он сделает так, как сказал. Причина, по которой я приехал сюда под предлогом визита к старому ученому еврею, живущему в уединении недалеко от этого города, состоит в том, что только вы можете ему помочь.
     - Но что я могу сделать? Я совсем одна, без сил и власти!
     - Филипп любит вас... во всяком случае, Арно так думает, и не без оснований, если судить по тому, что вы только что сказали мне, но Арно полагает, что вы уже стали любовницей его врага. Теперь, когда он бросит этот безумный вызов, только вы имеете достаточное влияние, чтобы защитить его от ярости Филиппа Бургундского. Трудно отказать в чем-либо женщине, которую любишь, особенно когда хочешь, чтобы она целиком принадлежала тебе.
     - Где сейчас Арно?
     Здесь она впервые произнесла вслух имя, которое часто нежно произносила шепотом наедине сама с собой единственно ради удовольствия почувствовать эти два слога на языке.
     - Он пока в Бургак-Брэссе. Посланцы готовятся к отъезду. Ваш муж вскоре возвращается, а Арно должен сопровождать клермонского епископа в Бурж, к королю. Затем...
     Нельзя было терять время. Вспыльчивый характер Арно не терпел отсрочек. Он был одним из тех людей, которые, приняв решение, идут вперед, не думая о последствиях. Катрин с радостью услышала о возвращении Гарэна, так как это означало, что вскоре она будет представлена ко двору. Она должна иметь доступ к герцогу, и чем скорее, тем лучше.
     Мысли Катрин были прерваны Сарой. Цыганка вошла, держа клетку с Гедеоном, которую только что почистила. Абу-аль-Хайр вскочил с встревоженным возгласом и бросился разглядывать птицу. Он стал щекотать ее под клювом и излил поток слов на родном языке, который звучал одновременно мягко и гортанно. Катрин собиралась предупредить его об опасном клюве птицы, так как Гедеон не отличался терпением или хорошими манерами, когда, к своему изумлению, она заметила, что птица покачивается кокетливо, как девушка перед ухажером, вверх-вниз на своем насесте. Попугай мотал головой, важно вышагивая, и ворковал мягко и нежно, как голубка. Попугай и маленький доктор составляли необыкновенный любовный дуэт. Переполненный желанием показать широту своих дарований, Гедеон внезапно прервал свою нежную арию и закричал во весь голос: "Слава... герцогу!"
     Затем, вращая глазом, обращенным к хозяйке, прокричал с нотой вызова: "Гарэн!.. Ужасный Гарэн! Ужасный! Ужасный!"
     - Боже милостивый! - простонала Катрин. - Кто научил его этим словам? Если мой муж услышит его, он свернет ему шею!
     Абу-аль-Хайр от всего сердца рассмеялся. Он вытянул руку. Птица прыгнула на нее и сидела там вполне смирно.
     - Отдайте его мне! Мы уже подружились. И в моей комнате его никто не услышит. Я научу его ругаться по-арабски!
     Попугай позволил, чтобы его унесли, не только без протеста, но даже с видом некоторого удовлетворения. Он возобновил исполнение своего репертуара с новой энергией. Наблюдая со своего места у камина, как эти двое покидают комнату, Катрин подумала, что попугай и доктор необычайно подходят друг другу. Тюрбан Абу и хохолок Гедеона были одинаково ярко-алыми. Когда дверь уже стала закрываться, она спросила:
     - С чего вы взяли, что чувства вашего друга к герцогу Филиппу имеют отношение и ко мне?
     Морщинки на лице маленького доктора сложились в насмешливую улыбку. Все еще держа на руке попугая, он слегка поклонился и сказал:
     - Мудрец писал: "Глаза иногда могут ошибаться". - Он не упомянул ушей. - Некоторые люди разговаривают во сне. То, что они говорят, зачастую интересно и поучительно для того, кому случится присутствовать при этом. Да пошлет к вам Аллах мир и спокойствие, прекраснейшая из роз!
     Гарэн вернулся домой два дня спустя. Он казался утомленным и нервным и был в отвратительном настроении. С рассеянным видом он поздоровался с Катрин, быстро поцеловал ее в лоб и сказал, как будто это не имело большого значения, что она должна быть готова очень скоро предстать перед вдовствующей герцогиней.
     - Вы будете приняты в число фрейлин, что станет завершением вашего светского воспитания.
     Если его и удивило присутствие в доме мавританского доктора, который так сильно возбудил любопытство людей в Бург-ан-Брэссе во время его пребывания там, то вида он не подал. В свою очередь, Катрин представила Абу-аль-Хайра как старого друга своего дяди, и Гарэн, казалось, был в восторге от знакомства с ним. Он принял его с вежливостью и щедростью, которые очаровали маленького доктора.
     - В наш век, когда люди рвут друг друга на куски, как дикие звери, и почти ни о чем не думают, кроме грабежа, краж и разрушения, человек науки, миссией которого является облегчение страданий нашего несчастного тела, подобен подарку от господа Бога, - сказал он в качестве приветствия и предложил ему оставаться в его доме, сколько ему будет угодно. Он одобрил выбор комнаты, в которой Катрин поместила гостя. - Есть комната на первом этаже западного крыла, в ней нетрудно будет оборудовать лабораторию, если вы захотите побыть здесь некоторое время или Даже остаться совсем, - добавил Гарэн.
     К удивлению и возмущению Катрин, поскольку она считала его преданным Арно, Абу-аль-Хайр излился в благодарностях Гарэну и принял предложение. Когда она упрекнула его, он сказал:
     - Мудрец говорит: "Вы сможете служить вашему другу более успешно под крышей вашего врага, но вы не должны позволять ему платить за хлеб, который вы едите".
     После того как Гарэн удалился, доктор прошел в свою комнату, чтобы произнести вечернюю молитву.
     Молодая женщина была удовлетворена этим объяснением. Кроме того, она была даже рада иметь Абу под своей крышей. Пока он здесь, она могла говорить об Арно с человеком, который хорошо его знал и был с ним много месяцев. С помощью мавританского доктора она лучше узнает Арно. Он мог рассказать ей о повседневной жизни Арно, о том, что он любил и что ненавидел. Как бы частица Арно поселилась в доме де Брази. Теперь он не будет лишь воспоминанием, хранящимся в укромных уголках ее памяти, образом мучительным и недоступным. Присутствие Абу придавало жизнь и реальность этой тени, и надежда увидеть его снова, которую она душила в себе так долго, расцвела опять, сильнее и ярче, чем прежде.
     Когда служанки помогали ей приготовить постель, Катрин испытала новую и острую радость от красоты собственного тела. В то время как Сара, стоя позади нее, расчесывала ее золотистые волосы до тех пор, пока они не засияли так же ярко, как золотой гребень в руках цыганки, другие женщины обмывали ее розовой водой и тщательно умащали ее тело благовониями, разными для различных частей тела. Сара, которую долгое пребывание в доме венецианского купца сделало знатоком духов и их свойств, обычно следила за этим обрядом и выбирала духи для Катрин. Десять лет, проведенные в лавке аптекаря и торговца специями, могут дать много полезных и интересных знаний. Но странно, только недавно Катрин обнаружила этот талант у своей старой подруги.
     Служанка втирала несколько капель фиалковой эссенции в ее волосы и вокруг глаз, натирала порошком из фиалкового корня лицо и грудь, майораном за ушами, нардом - ноги, розой - бедра и живот и, наконец, мускусом - складки паха. Все делалось так деликатно и легко, что при малейшем движении Катрин чувствовала, как ее окружает облако свежего, восхитительного, но едва уловимого аромата.
     Большое полированное зеркало, в изысканной раме с позолотой и лиможской эмалью, отражало очаровательную картину: тело розового и бледно-золотистого цвета. Это был такой восхитительный вид, что глаза Катрин гордо заблестели. Ее теперешний образ жизни и то, что она стала очень богатой женщиной, позволяли ей позаботиться о своей внешности и ухаживать за своим прекрасным телом, с тем чтобы стать неотразимо притягательной, очаровательной ловушкой для мужчины, которого она любит. Она желала Арно со всем жаром своего гордого сердца, всей страстью и энергией цветущей молодости. Она бы не остановилась ни перед чем, чтобы вернуть его. Ради блаженства заключить его снова в свои объятия, снова видеть его во власти желаний, как при их первой встрече, она была даже готова, если понадобится, совершить преступление.
     Когда Перрина, молодая служанка, которой было доверено приготовление и нанесение духов, закончила свою работу, она немного отступила, чтобы полюбоваться чарующим воплощением женственности, отражавшимся в ареоле пламени множества тонких свечей, освещающих спальную комнату.
     - Право, хозяин должен потерять голову от любви, - пробормотала она про себя. Но Катрин услышала. Упоминание о Гарэне, от которого ее мысли были так далеки в этот момент, вернуло ее к реальности и заставило содрогнуться. Протянув руку, она нетерпеливо схватила халат, лежавший на сундуке поблизости. Это было нечто вроде длинной, свободной туники с широкими рукавами и низким вырезом на груди. Ткань, из которой она была сделана, с вышитыми по золотому полю цветами ярких расцветок и фантастических форм, была куплена на генуэзском судне, пришедшем из Константинополя. Она быстро завернулась в нее и сунула ноги в маленькие комнатные туфли, сшитые из остатков той же золотистой ткани. Затем отпустила слуг.
     - Теперь оставьте меня, все!
     Они повиновались, включая Сару. Но прежде чем закрыть за собой дверь, та обернулась, пытаясь поймать взгляд Катрин, в надежде, что это приказание не относится к ней. Но Катрин стояла неподвижно посреди комнаты, глядя в сторону, и не повернула головы. Вздохнув, Сара вышла из комнаты.
     Оставшись одна, молодая женщина подошла к окну и открыла тяжелые расписанные позолотой ставни, рисунок на которых перекликался с узорами на потолочных балках. Глядеть вниз во двор было все равно, что глядеть в колодец. Не было видно ни огонька. Окна Гарэна были совершенно темны. Ей внезапно захотелось вернуть Сару и послать посмотреть, что делает муж, но гордость остановила ее. Бог знает, что подумает Гарэн! На мгновение ей захотелось, чтобы он был здесь, но тут же она обратилась с молитвой к Богу, чтобы муж не посетил ее в этот вечер. Она и боялась, и желала его. Но Катрин напрасно терзала себя, так как Гарэн де Брази не постучал в ее дверь ни в этот, ни в один из следующих вечеров. А она, вопреки разуму, чувствовала огорчение и обиду.
     Все время от своего возвращения до представления Катрин вдовствующей герцогине Гарэн де Брази с видимым удовольствием знакомил свою молодую жену со всеми тайными сокровищами и чудесами своего дома. Когда Гарэн отсутствовал, Катрин чувствовала себя полной хозяйкой только в своих личных покоях. С ним она побывала и в той части дома, которая предназначалась для приемов и светских развлечений, и пришла от нее в восхищение. Она осмотрела главный зал с резными золочеными потолками и стенами, увешанными превосходными гобеленами с изображениями сцен из жизни пророков. Затем она обошла идущую за ним анфиладу комнат, меньших по размерам, но так же роскошно украшенных золотом и серебром и уставленных множеством предметов искусства и вещей, отобранных за их красоту и оригинальность. Стены каждой были обиты материей того сочного малинового цвета, который, видимо, Гарэн любил. Там было несметное число искусных изделий из золота, некоторые из них редкой красоты, бесценные книги в переплетах, усыпанных драгоценными камнями, эмалированные шкатулки, золотые, бронзовые и хрустальные статуэтки. Полы устилали такие толстые ковры, что ноги Катрин, казалось, погружались в них по щиколотку. Была и коллекция музыкальных инструментов, изготовленных из редчайших пород дерева. Катрин осмотрела огромную кухню, вполне пригодную для того, чтобы накормить целую армию, и обошла сад с клумбами роз, заключенными в подстриженные бордюры, конюшни и склады, где хранилась провизия. До приезда Гарэна ее нога никогда не ступала в восточное крыло дома. Туда вела крепкая и тяжелая, всегда запертая дубовая дверь с массивными железными петлями. Не видела она и апартаментов своего мужа. Это крыло стояло под прямым углом к длинной галерее с цветными стеклами в окнах, которая протянулась во всю длину второго этажа дома.
     Когда Гарэн взял ярко пылающий светильник и открыл таинственную дубовую дверь, Катрин поняла наконец, почему она так тщательно запиралась. Все восточное крыло здания, весьма древнее, освещающееся только узкими окнами-бойницами, представляло собой нечто вроде огромного хранилища, где государственный казначей держал партии товаров, постоянно прибывающих из самых отдаленных концов света, которые он затем сбывал с немалой выгодой через своих многочисленных агентов. Ко многим своим почетным и значительным должностям Гарэн, вдобавок, руководил процветающей и далеко простирающейся торговой империей. По необходимости секретная и испытывающая помехи от бесконечных войн, торговля тем не менее давала немалые прибыли.
     - Видите ли, - сказал Гарэн, одновременно всерьез и с иронией, проводя ее по комнатам, набитым всевозможными товарами, - я посвящаю вас во все мои секреты; надеюсь, о чем говорить излишне, что вы будете считать себя вправе взять отсюда в любое время любую вещь, которая вам понадобится или понравится.
     Она благода