от друга, в разных концах города, и шансов на встречу нет никаких. Их лица сияли радостью, а губы шевелились беззвучно проговаривая слова.
     Шарлотта не могла без улыбки смотреть на этих незадачливых любовников.
     - Вы так красиво пишете, шевалье, так изящно излагаете свои мысли.
     - Вы тоже пишете прекрасно, мадемуазель. Вы так умеете облекать свои чувства в слова, что я даже теряюсь.
     Александр Шенье и в самом деле выглядел растерянным.Смущенная Колетта попыталась спрятать свое лицо от восторженного взгляда Александра Шенье. А тот, увидев ее обнаженную спину, зажмурился, словно его ослепил яркий свет.
     - Ну, что же они? - шептала Шарлотта, - ведь времени не так много. Поцелуются они хотя бы или нет? Ох, и разозлится мадемуазель Аламбер, когда я ей расскажу, что здесь происходило и что напрасны были ее старания.
     А Колетта и Александр даже не собирались приблизиться друг к другу. Они сидели так далеко, что даже при желании невозможно было дотянуться друг до друга рукой.
     Как завороженный сквозь узкую щель полуприкрытых век шевалье смотрел на маленькую родинку под левой лопаткой девушки.
     - Как я скучал без вас, - замирая от восторга, проговорил Александр Шенье.
     - Я тоже скучала, - как эхо повторила Колетта.
     - Боже мой, - проворчала Шарлотта, - ну и занудные же они, эти неопытные любовники. Ну совсем как дети. Им бы только в куклы играть. Ничего сегодня не получится.
     Эфиопка сокрушенно покачала головой. - Все зря.
     Колетта решительно не знала, что делать. В такой же растерянности находился и учитель. И тут взгляд девушки упал на сиротливо лежавшую на паркете арфу.
     - Вы принесли с собой инструмент, - воскликнула она.
     - Да, ведь я всегда приходил к вам с арфой и подумал, что так оно будет лучше и сегодня.
     - Сыграйте мне что-нибудь, - попросила девушка.
     - Шевалье с готовностью схватил инструмент и замер в нерешительности.
     - Мадемуазель, вы играете лучше меня.
     - Вы мне льстите, шевалье.
     - Ничуть, вы талантливая ученица.
     - Я вам обязана своим умением.
     Молодые люди держались за арфу с двух сторон. Возможно, они препирались бы еще долго, если бы шевалье не разжал пальцы и не спрятал руки за спину.
     - Хорошо, - согласилась Колетта, - я буду играть, а вы будете петь.
     И глядя в потолок, она стала перебирать струны, а шевалье высоким, почти детским голосом запел.
     Шарлотта отчаянно зевала, лишь изредка поглядывая в два маленьких отверстия, понимая, что ничего интересного она не пропустит, даже улегшись спать.
     Музыка внезапно оборвалась. Шарлотта, приободрившись, глянула в щелки.
     - Нет-нет, мадемуазель, вы взяли не ту ноту, нужно другую, - и шевалье голосом показал высоту звука.
     - Вот эту?
     - Да.
     Теперь голос и струна прозвучали в унисон.
     - Продолжайте.
     И вновь полилась заунывная мелодия. Шарлотта, зевнув и подсунув под голову маленькую подушку, легла.
     - Нет, ничего не получится.
     А в опере на сцене хор исполнял песнь ликования. Пастушка былаосвобождена, крестьяне ликовали. Правда, злодей все еще оставался на свободе и прятался в темном лесу, изредка поблескивая лезвием хищно загнутого ножа. Герой не замечал его происков, всецело занятый созерцанием своей возлюбленной.
     Волнение баронессы достигло наивысшей точки. Хрупкая костяная ручка веера переломилась пополам. Констанция вздрогнула.
     - Что с тобой, Франсуаза?
     - Я не могу, я чувствую себя виноватой перед дочерью.
     Полно, дорогая. Она уже взрослая девушка, не волнуйся.
     - Нет-нет, я не могу.
     - Но ведь спектакль еще не окончен.
     - Извини меня, но позволь мне воспользоваться твоим экипажем,я верну его к концу спектакля. У меня на сердце такая тяжесть.Мрачные предчувствия угнетают мою душу.
     - Ну что может случиться? - попыталась удержать баронессу Констанция.
     Но ее попытки были тщетными. Баронесса покинула ложу, а Констанция не знала, что предпринять. Она с досадой сильно ударила сложенным веером по парапету. Сандаловые пластинки затрещали. - Что делать? Что же делать? - судорожно соображала мадемуазель Аламбер. - Все равно мне не успеть вернуть Колетту домой. Сейчас Франсуаза обнаружит пропажу и нам всем не сдобровать.
     И тут ее осенило. Улыбка появилась на губах молодой женщины. Она поднялась и не спеша покинула ложу.
     Найти свободный экипаж было делом одной минуты. И уже через четверть часа, Констанция Аламбер вбежала в свой дом.
     Шарлотта, заслышав торопливые шаги, выглянула с антресоли. Констанция была взволнована.
     - Что случилось? - спросила служанка.
     - Скорее, - Констанция постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату.
     Мадемуазель Аламбер чрезвычайно удивилась, застав влюбленных за уроком музыки. Подобное ей даже в голову не могло прийти. Но учить сейчас неопытных любовников было поздно. Нужно было срочно спасать положение.
     - Колетта! - выкрикнула Констанция, и та от испуга выронила арфу.
     Александр Шенье, завидев хозяйку дома, вскочил на ноги и склонил голову.
     - Извините, что прерываю ваше свидание, но произошло непредвиденное.
     Колетта вскрикнула, шевалье обмер.
     - Что случилось, Констанция? - словно возвращаясь с того света, прошептала Колетта.
     - Быстренько иди сюда, - мадемуазель Аламбер схватила свою подопечную за руку и потащила за ширму.
     - Что такое, Констанция? Что случилось?
     - Сейчас же переодевайся! Надевай свое платье! Твоя мать поехала домой.
     - Но ведь все равно туда не успеем, - выдохнула Колетта, - всепропало.
     - Мадемуазель, помогите нам, - попросил Александр Шенье. - Ведь это я виноват во всем.
     - Сейчас не время для извинений, шевалье. Надо спасать положение.
     Констанция, не дожидаясь пока подоспеет Шарлотта, сама принялась расстегивать платье.Переодевание не заняло много времени.
     Колетта расправляла складки на платье. Констанция торопила ее.
     - Мадемуазель, - пытался докричаться до Констанции Александр Шенье.
     - Чего вам, шевалье?
     - Мадемуазель, я должен вам сказать...
     - Говорите же скорей.
     - Мы с Колеттой решили пожениться. Констанция замерла.     - Что вы сказали? - переспросила она.
     - Мы с Колеттой решили пожениться, - неуверенно повторил молодой человек.
     - Это правда? - Констанция посмотрела на свою подопечную.Та растерянно моргала глазами.
     - Если шевалье говорит, значит, так оно и есть. Да. Мы решили пожениться.
     - Только это не хватало! - воскликнула Констанция, хватая Колетту за руку.
     - Вы должны помочь нам, - настаивал Александр Шенье.
     - Хорошо, я как-нибудь помогу вам, но только в другой раз, - Констанция тащила девушку по коридору, все время поторапливая ее. - Быстрее, быстрее!
     - Я и так бегу изо всех сил.
     - Быстрее, еще быстрее.
     Констанция прямо втолкнула девушку в карету и крикнула кучеру:
     - В оперу! Быстро! Как можно быстрее!
     - Слушаюсь, мадемуазель.
     Засвистел кнут, и экипаж рванулся так, что Колетта удариласьголовой о спинку сиденья.
     - Скорее! - поторапливала кучера Констанция, хотя кони бежали изо всех сил.
     - Почему в оперу? - удивилась Колетта.
     - Так надо.
     - Но ведь мне нужно домой.
     - Не ты ли, Колетта, так хотела поехать в оперу вместе с матерью, вот и исполняется твоя мечта, - сердито прикрикнула на девушку Констанция. - В оперу! И ты поймешь, что к чему. Это - единственный шанс спасти положение.
     А баронесса Дюамель подъехала к своему дому. Дворецкий, не подозревавший об исчезновении Колет-ты, заслышав шум кареты, со спокойной душой распахнул ворота и склонился в поклоне.
     Баронесса, отпустив экипаж, направилась в комнату дочери. Служанка Колетты, заслышав шаги хозяйки дома, испуганно сжалась и зажмурилась. Что сказать баронессе, как оправдаться? Девушка, затаив дыхание, смотрела на открывающуюся дверь спальни. Она ожидала крика, но баронесса вернулась из спальни с каменным выражением лица. - Где Колетта? - спросила она у служанки. Девушка пожала плечами.
     - Где моя дочь?
     - Она... - служанка замялась, беззвучно шевелила губами, не зная, что сказать.
     Баронесса хищно сузила глаза и сделала один шаг. Девушка от ужаса потеряла сознание и упала на пол. Баронесса брезгливо обошла ее и спустилась вниз к дворецкому.
     - Где моя дочь? - повторила она свой вопрос.
     - Была наверху, - недоуменно ответил дворецкий, заметив гнев в глазах мадам.
     - Ее там нет.
     - Я не знаю, - развел он руками.
     - Сейчас я во всем разберусь сама. Прикажи заложить карету.Экипаж был подан к крыльцу через четверть часа, несмотря настарания кучера и конюха. Еще минут десять баронесса добиралась дооперы.
     Подозревая недоброе, она прямо-таки ворвалась в ложу и с удивлением обнаружила, что на ее месте сидит Колетта, а рядом поигрывая веером, созерцает финал спектакля Констанция.
     Мадемуазель Аламбер встретила Франсуазу приветливой улыбкой.
     - Прости свою дочь, Франсуаза. Колетта мне все рассказала.
     - Ты ослушалась меня, - в голосе баронессы уже не было угрозы.
     - Да, дорогая, она не смогла усидеть дома и на свой страх и риск отправилась в оперу, надеясь увидеть тебя.
     - Так ты хотела меня увидеть, Колетта? - в голосе баронессы зазвучали ласковые нотки.



2


3





КАТРИН И ХРАНИТЕЛЬ СОКРОВИЩ

Жюльетта БЕНЦОНИ






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Продолжение сериала о Катрин. Катрин узнает тайну своего мужа Гарэна де Брази и покидает Бургундию, чтобы встретиться со своим возлюбленным.

     Ты коварства бегущих небес опасайся.
     Нет друзей у тебя, а с врагами не знайся.
     Не надейся на завтра, сегодня живи.
     Стать собою самим хоть на миг попытайся.
     Восточная мудрость

Часть I

ФИЛИПП

1423 г.

Глава первая

ЭРМЕНГАРДА

     Было около полудня, когда Катрин в паланкине, который Жак де Руссэ заранее доставил во внутренний двор дворца, добралась до жилища торговца шерстью.
     Паланкин был закрыт тяжелыми кожаными занавесями, чтобы защитить молодую женщину от любопытных взглядов. Когда они приблизились к дому, Катрин про себя помолилась, чтобы в доме никого не было, кроме Эрменгарды. Она боялась острых недобрых глаз молодой девицы Вогриньез и, кроме того, хотела остаться наедине со своей подругой, чьи советы высоко ценила.
     Дом казался подозрительно тихим. В гостиной Катрин столкнулась с девушкой-служанкой, которая несла миску с горячим капустным супом. Девушка торопливо сделала реверанс и бросила на нее взгляд, который показался Катрин беспокойным, однако она не стала интересоваться, в чем дело. Может быть, это просто была робкая, боязливая девушка. Слегка пожав плечами, Катрин обеими руками подобрала юбки и быстро побежала наверх по темной крутой лестнице. На первой небольшой лестничной площадке луч солнца, проникающий через красные стекла узкого остроконечного окна, бросал пятно света на белые каменные плиты пола, несколько освещая лестницу. С нижнего этажа, где торговец шерстью и его семья, вероятно, сидели за обедом, доносились слабые звуки разговора. Здесь же, наверху, было тихо.
     Полагая, что фрейлины вышли, Катрин подняла щеколду и вошла в комнату. У окна, заложив руки за спину, стоял Гарэн и глядел на дверь.
     - Вы? Какой сюрприз! - воскликнула Катрин, подходя к нему. Она улыбалась, но по мере приближения к Гарэну улыбка ее постепенно исчезала. Катрин еще никогда не видела мужа в такой неистовой ярости. Его лицо изменилось до неузнаваемости. Судорога исказила и без того некрасивое лицо Гарэна. Впервые Катрин почувствовала, что боится его: было что-то сатанинское в нем.
     - Где вы были? - спросил Гарэн сквозь зубы. Катрин в напряжении сжала кулаки в складках своего платья, чтобы успокоиться и сдержать ледяной ужас, который ее охватил.
     - Я думала, вы знаете, - сказала она спокойно. - Я приехала от герцога.
     - От герцога? В самом деле?
     Решив, что уверенность - лучший способ воздействия на разъяренного мужчину, и сознавая, что она говорит правду, Катрин передернула плечами.
     - Спросите у него и увидите, что он скажет.
     Она пошла через комнату к комоду, в котором хранились ее головные уборы, чтобы положить туда бархатную шляпку, которую только что сняла. Но не успела она повернуться к мужу спиной, как Гарэн схватил ее за волосы и грубо потянул к себе. Катрин издала пронзительный крик от боли и упала на пол к его ногам, в страхе подняв руку, чтобы закрыть лицо. Гарэн отпустил ее волосы и схватил за руку с такой жестокостью, что Катрин опять закричала. Он наклонился к ней: лицо его налилось кровью от ярости. Катрин с ужасом увидела в руке мужа хлыст.
     - От герцога? Так ты пришла от герцога, маленькая потаскушка? Как будто весь двор не видел, что ты заходила в палатку Монсальви, а Люксембург застал тебя практически в его объятиях! Думаешь, я не знаю, что этот проклятый Арманьяк не вернулся вчера ночью в Гиз? Значит, ты провела ночь с ним, валяясь в какой-нибудь лачуге? Я не жду от тебя правды, но зато я могу отучить тебя от лжи на всю оставшуюся жизнь!
     Казалось, Гарэн совсем потерял контроль над собой.
     Прежде чем Катрин успела произнести хоть слово, хлыст со свистом опустился на ее спину. Она закричала и съежилась на полу, стараясь превратиться в комочек, чтобы как можно меньше места оставалось для ударов.
     Гарэн безжалостно бил ее. Хлыст разрезал воздух и опускался на спину, плечи Катрин. Она уже не кричала, боясь усилить его ярость. Но ее молчание, казалось, возбуждало в Гарэне новый приступ бешенства. Вдруг он наклонился над ее распростертым телом, схватил за платье и с сухим треском разорвал его. Спина и бедра Катрин были теперь обнажены, но Гарэн продолжал стегать. Хлыст врезался в ее нежное тело с такой силой, что ранил кожу. Катрин кричала от страшной боли, когда плеть обжигала ей спину. Ползая по полу, Катрин старалась за что-нибудь спрятаться: за комод, за кровать. Но каждый раз Гарэн преграждал ей путь и снова вытаскивал ее на середину комнаты. Разорванное в клочья платье больше не прикрывало тело, и Катрин корчилась и извивалась под ударами плети. Она ничего не чувствовала, кроме боли, исступленной животной боли. Как загнанный в угол зверь, она искала укрытия от этого огненного дождя, который обрушивался на нее. Неужели Гарэн никогда не прекратит избиения? Сквозь красный туман она смутно различала большую черную фигуру и руку, которая поднималась и опускалась, поднималась и опускалась... Гарэн тяжело дышал, как кузнец, раздувавший мехи. Он убьет ее... Катрин не чувствовала, как кровь течет из ее иссеченного тела. Она перестала кричать: ее сознание помутилось. Казалось, что удары сыплются на нее через какую-то вату...
     Катрин сделала последнее усилие, увидев перед собой открывающуюся дверь. Если бы она могла добраться до нее.., переползти через порог.., избавиться от этих мучений... Но что-то преградило путь к спасению, что-то красное, движущееся. Со слабым стоном Катрин рухнула к ногам Эрменгарды...
     Крик ужаса хранительницы гардероба достиг даже полуобморочного сознания поверженной женщины. Она почувствовала, что пришло избавление, и приникла к ногам спасительницы.
     - Клянусь святым папой! - прогремела Эрменгарда. Я никогда не видела ничего подобного!
     Освободившись от цепляющихся рук Катрин, она бросилась в атаку. Гнев и возмущение удвоили ее и без того значительную силу. Мощным толчком Эрменгарда отбросила Гарэна в сторону, вырвала из его рук окровавленный хлыст и швырнула в угол. Затем схватила Гарэна за воротник камзола и начала яростно его трясти, извергая поток проклятий, оскорблений и ругательств, которые сделали бы честь солдату. Гарэн не оказывал никакого сопротивления и позволил оттащить себя к лестничной площадке, как тряпичную куклу. Казалось, ярость отняла у него все силы. Эрменгарда сбросила его с лестницы и прокричала вслед:
     - Убирайтесь из этого дома! И впредь не суйте сюда носа!
     Эрменгарда закрыла дверь и наклонилась над Катрин - широкое лицо хранительницы гардероба выражало жалость. Несчастная молодая женщина являла собой жалкое зрелище. Ее кровоточащее тело было исполосовано длинными черными и синими следами от ударов кнута, обрывки черного бархата прикрывали только грудь. Pacтрепанные волосы прилипли к лицу, мокрому от слез.
     Эрменгарда нежно пригладила их своей белой рукой.
     Почти плача, она заговорила:
     - Милостивый Иисус, что эта скотина сделала с тобой, мой бедный ягненочек! Я хочу перенести тебя в постель, обними меня за шею.
     Катрин подняла руки, чтобы обхватить графиню за шею, но поврежденное плечо причинило ей такую боль, что она, вскрикнув, потеряла сознание.
     Когда Катрин пришла в себя, была ночь. Она поняла, что лежит в постели и вся обмотана бинтами, что едва может пошевельнуться. Открыв глаза, она увидела Сару, которая сидела у огня и что-то варила в маленьком чугунке. Эта сцена вернула ее в прошлое. Когда она просыпалась в комнате Барнаби, во Дворе Чудес она обычно видела Сару, сидящую у огня с таким же задумчивым выражением на красивом лице. Катрин попробовала пошевелить рукой, но рука была словно налита свинцом, а плечо болело так, что Катрин издала слабый стон. В тот же миг массивная фигура Эрменгарды возникла перед Катрин. Графиня наклонилась и положила прохладную, удивительно мягкую руку на пылающий лоб молодой женщины.
     - Тебе очень больно, мое дитя?
     Катрин попыталась улыбнуться, но это стоило ей мучительных усилий. Казалось, не было ни единого мускула, ни одной частицы тела, которые не причиняли бы ей ужасную боль.
     - Мне жарко, - прошептала она, - как будто я лежу на иголках. Все горит и болит...
     Эрменгарда с состраданием кивнула и отошла в сторону, пропустив Сару. Когда Сара наклонилась над Катрин, на ее цыганском лице было решительное выражение.
     - Этот зверь убил бы вас, моя любовь, если бы госпожа Эрменгарда не подоспела вовремя. Я подозревала, что он что-то замышляет, когда увидела его утром. Он был как сумасшедший...
     - Где ты была, когда я приехала? - слабым голосом спросила Сару Катрин. Эрменгарда объяснила:
     - Он запер ее в чулан под лестницей. Там я ее и обнаружила, когда вошла. Оттуда она слышала твои крики и подняла страшный шум, чтобы ее выпустили. Но люди, которые живут здесь, не посмели сделать это. Гарэн пригрозил, что бросит их в темницу, если они станут тебе помогать. Когда я пошла к ним попросить корпию и бинты, я застала их едва живыми от страха.
     - Я надеюсь, вы ободрили этих бедняжек?
     - Разумеется, нет! - ответила графиня с громким смехом. - Я напугала их до смерти, сказав, что герцог снимет с них заживо шкуру, когда узнает, что они допустили такое. Они тотчас же стали настаивать, чтобы мы заняли их комнаты, и я не удивлюсь, если они сейчас упаковывают свои вещи!
     Катрин осмотрелась вокруг более внимательно и обнаружила, что эта комната отличалась от той, в которой они с Эрменгардой жили раньше. Комната была больше, уютно обставлена, и здесь висели два прекрасных гобелена. В этой комнате не было двери в другую комнату, как в той, которую они делили с Эрменгардой, и мысль о том, что она сокрыта от любопытных глаз Мари де Вогриньез, принесла Катрин удовлетворение. Сара вернулась к очагу и стала разливать содержимое маленького чугунка в фаянсовые чаши, а Эрменгарда села в ногах Катрин и рассказывала ей, как они с Сарой смазывали ее тело успокаивающим бальзамом, прежде чем перебинтовать ее.
     - Ты вся в синяках и ссадинах, - бодро произнесла она, - но, к счастью, ссадины не очень глубокие. Сара считает, что у тебя останется только несколько небольших шрамов на теле и ни одного на лице. У меня впечатление, да простит меня Бог, что твой муж лишился рассудка. Что ты ему сделала?
     Эрменгарда, очевидно, сгорала от любопытства, но Катрин чувствовала себя слабой, как котенок, и не испытывала желания начинать рассказ о том, что случилось днем раньше. Она подняла свои забинтованные руки и