лось?
     - Да нет, - замялась девушка, - просто соскучилась. Где ты была так долго, Констанция?
     - О, я на некоторое время покидала Париж. Как ты изменилась за это время!
     - Но прошло всего несколько дней, - всплеснула руками Колетта, - неужели можно так быстро измениться?
     - Да, ты же готовишься замуж, а это накладывает на тебя отпечаток. Ты уже совсем взрослая.
     Девушка доверчиво смотрела в глаза старшей подруги.
     - А ты, Констанция, выглядишь просто великолепно.
     - Спасибо, дорогая. Ну что ж, - сказала Констанция, усаживаясьв кресло и не выпуская из своих рук ладоней девушки. - Мне кажется, тебе есть что рассказать мне.
     Девушка смутилась.
     - Для начала расскажи мне, как ты живешь.
     - Великолепно.
     - А больше тебе нечего мне рассказать? Колетта пожала плечами.
     - Все хорошо.
     Но Констанция взяла ее голову в свои руки и пристально посмотрела в глаза.
     - По-моему, ты чего-то не договариваешь.
     - Но нет... - на щеках девушки заалел румянец, - мне нечего оттебя скрывать.
     - А как идут твои уроки музыки?
     - О, Александр Шенье великолепный учитель, я делаю колоссальные успехи.
     - Да, твоя мать говорила мне об этом, - небрежно заметила Констанция. - А что ты еще можешь сказать об Александре Шенье?
     Девушка растерялась.
     - Я уже сказала, он великолепный учитель.
     - А ты его любишь? - напрямую спросила Констанция.
     В комнате зависло молчание. Колетта чувствовала, как бьется еесердце и не нашла ничего лучшего, как сказать вновь:
     - Он замечательный учитель.
     - И больше ничего? А разве ты его не любишь? Колетта смущенно опустила голову.
     - Так ты скажешь мне или нет?
     - Я не могу...
     - Но ведь мы же с тобой подруги, а значит, должны доверять друг другу свои секреты. Ты же знаешь, я никогда не скажу твоей матери о том, что услышу от тебя.
     - Да, мы подруги, - зашептала Колетта, - и значит должны доверять друг другу. Я признаюсь тебе, Констанция...
     - Я слушаю.
     Колетта приглушила голос так, что его еле можно было расслышать.
     - Он пишет мне письма, Констанция.
     - Какие?
     - Любовные. Он пишет такое... Я не представляла себе, что такое возможно.
     - Любовные письма? - переспросила Констанция, не веря в свою удачу, потому что теперь можно было отказаться от услуг Анри и использовать для осуществления своего плана учителя музыки Александра Шенье.
     - Да.
     - Но ты любишь его?
     - Я даже сама не знаю, - девушка избегала смотреть в глаза Констанции.
     - Но ты же что-то чувствуешь, находясь рядом с ним?
     - Да, я чувствую, как начинает сильно стучать сердце, я чувствую головокружение и я боюсь, что потеряю сознание.
     - Глупенькая, - Констанция погладила девушку по головке.
     - Это что-то необычное, - призналась Колетта.
     - Значит, ты влюблена в него. Колетта робко улыбнулась.
     - Ты так думаешь, Констанция?
     - Я в этом уверена. Это точно любовь, и тебе нечего стыдиться своих чувств.
     - Так вы... ты не осуждаешь меня?
     - Ничуть.
     - Но я должна что-то делать... - растерянность девушки была такой наивной, что Констанция улыбнулась.
     - Ты должна рассказать абсолютно все, и я найду слова, чтобыприободрить тебя и дать совет.
     - Прости, прости меня, Констанция, - заплакала Колетта, - за то, что я не сразу тебе открылась. Я ужасно люблю Александра, я каждую минуту думаю о нем. Помоги мне, научи, что делать!
     Мадемуазель Аламбер прижала девушку к себе.
     - Успокойся, все будет хорошо. Я дам тебе дельные советы и научу, как следует поступить.
     В душе Констанции смешивались два чувства. Ей было и жаль глупую Колетту и в то же время она злорадствовала: вот теперь-то ясмогу поквитаться с Эмилем де Мориво. Он надолго запомнит свое опрометчивое решение и каждый раз потом, встречаясь с ним, Констанция будет чувствовать себя победительницей. Она будет знать,что его будущая жена лишилась девственности еще до свадьбы и подстроила это она, Констанция.
     - Но что же мне делать, Констанция, - сквозь слезы говорила девушка, - за мной все время подсматривают то мать, то дворецкий. Единственная, на кого я могу положиться, так это на служанку. Но мать не доверяет ей.
     - Я тебе помогу.
     - Ты поможешь мне? - обрадовалась девушка. - Ведь мать так тебе доверяет, Констанция, она даже спрашивает у тебя совета.
     Было по всему видно, что такое доверие со стороны матери к Констанции кажется Колетте просто фантастическим. Ведь больше ни у единого человека Франсуаза не просила совета за всю свою жизнь, она все и обо всем знала сама.
     - Прости меня, Колетта, но я не могу потакать вашей любви, ведь я связана обещанием твоей матери.
     - Ну помоги мне1 Помоги же, Констанция! - плакала девочка, зарываясь мокрым от слез лицом в колени Констанции.
     Мадемуазель Аламбер смотрела в окно, предвкушая свою победу.
     - Хорошо, Колетта, давай напишем ему ответ.
     - Как это, ведь писать должна я?
     - Правильно, ты будешь писать, а я подскажу тебе как это нужноделать, ведь мне уже не раз приходилось писать подобные письма.
     Слезы в глазах Колетты почти моментально высохли, а на губах появилась счастливая улыбка. Выглядела она, правда, немного глуповато, но зато трогательно.
     - Хочешь, мы напишем ему ответ прямо сейчас?
     - Да, правда, давай сейчас! - Колетта вскочила. - Констанция, ясейчас принесу его письмо. Ты прочитаешь, и мы придумаем ответ.Подожди меня здесь, я сейчас!
     Девушка выбежала в коридор, и Констанция услышала, как стучат ее каблучки по лестнице. Она осторожно выглянула и увидела, как Колетта сбегает вниз. Констанция подошла к поручням галереи и посмотрела вниз.
     Колетта уже сбежала на первый этаж и бросилась бегом в раскрытую дверь комнаты, где стояли музыкальные инструменты - клавир, клавесин и позолоченная арфа. Отсюда, сверху, Констанциибыло хорошо видно, как Колетта огляделась по сторонам, а потом, убедившись, что ее никто не видит, запустила руку под чехол, прикрывавший верх арфы.
     Тихо зазвенели струны, и испуганная девушка тут же прикрыла ихрукой. В ее пальцах белел конверт письма.
     Боясь, что девушка заметит, что она подсматривала, Констанциябыстро вернулась в спальню и только успела устроиться в мягком кресле, как в комнату вбежала Колетта.
     Лицо ее сияло от счастья, а конверт с письмом она прижимала к груди.
     - Вот оно, Констанция.
     Мадемуазель Аламбер тут же развернула письмо и принялась читать.
     Это был несусветный бред. Какими только эпитетами не наделял свою возлюбленную Александр Шенье! Но ничего неожиданного в письме для Констанции не было. Обычное любовное письмо мальчишки, еще не научившегося как следует писать.
     Даже не дочитав до конца, Констанция сложила письмо и вновь опустила его в конверт.
     - Возьми, - протянула она послание Колетте. Та с надеждой смотрела на Констанцию.
     - Ну как?
     - Он пишет великолепно, правда, немного сбивчиво, но в искренности его чувств я не сомневаюсь.
     - Так, что мне делать?
     - Пойми меня правильно, Колетта, если он написал тебе письмо, то ты вправе ответить ему точно таким же. Ты согласна?
     - Конечно! Я так рада, что вы согласились помочь мне!
     - Садись к секретеру, - Констанция сама подвинула стул, а Колетта уже нетерпеливо откинула крышку, взяла лист бумаги, перо и приготовилась писать.
     Констанция, обдумывая текст будущего письма, ходила по комнате, обмахиваясь веером.
     А Колетта следила за ней, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.
     - Как ты его называешь? - спросила мадам Аламбер.
     - Шевалье.
     - Ну, так и пиши: "Дорогой шевалье!" Колетта склонила головуна бок и от усердия высунув язычок, начала старательно выводить буквы.
     А Констанция, спохватившись, что впопыхах ее подопечная забылазакрыть дверь, щелкнула задвижкой.
     - Вот так-то лучше, иначе, чего доброго, сюда придет твоя мать,и ты не успеешь дописать письмо, а я буду уличена.
     - Я тебя ни за что не выдам! - горячо проговорила девушка.
     - Значит так:"Дорогой шевалье! Ваша любовь окрыляет меня и наполняет нежностью мое сердце". Колетта слушала как завороженная.
     - Ты знаешь такие красивые слова, Констанция!
     - Это всего лишь дань приличия, так пишут все, - призналась мадемуазель Аламбер, - и твое письмо не будет ничем отличаться от сотни других.
     - Но ведь его письмо особенное, Констанция?
     - И он пишет тебе самые обыкновенные слова. А ты лучше поменьше говори, а записывай.
     - "...и наполняет нежностью мое сердце", - повторяла вслед за пером Колетта. Что-что, а почерк был у нее отменный, буквы получались ровными, с одинаковым наклоном и в коице каждого слова стоял замысловатый завиток.
     - А в конце, Колетта, можешь пририсовать какой-нибудь цветокили сердце - что тебе больше нравится.
     - А дальше? - спросила девушка.
     - Пиши: "...вы себе даже не представляете, как мне приятно получать эти письма".
     Колетта радостно засмеялась и принялась записывать.
     - Мне в самом деле приятно получать их, Констанция.
     - Значит, ты написала правду.
     - А дальше?
     - Пиши: "...Я понимаю, что подвергаю себя опасности, ведь матьследит за мной, разгневается, узнав о вашей любви ко мне, дорогойшевалье".
     В таком же духе Констанция надиктовала Колетте и все письмо.Она остановила свой диктант лишь тогда, когда последняя строчка приблизилась к нижнему обрезу бумаги.
     - Ну вот и все. Подпиши: "Ваша ученица Колетта".
     - Это так скромно, - пробормотала девушка, - но в то же время с таким уважением.
     - А теперь можешь передать ему это письмо. Колетта была достаточно хитра, чтобы сплоховать во второй раз. Она заклеила конверт с письмом и спрятала его на полке секретера.
     - Хорошо, я обязательно передам его. А Констанция, уже зная, где находится тайник, не стала расспрашивать об этом девушку.
     - Желаю успеха!
     Она покинула комнату Колетты и направилась к поджидавшей ее Франсуазе. Та совершенно извелась от нетерпения.
     - Ну, что ты узнала, Констанция? - зашептала баронесса, прикрывая дверь.
     - Это всего лишь детская влюбленность и не больше, как я тебе и говорила.
     Баронесса с облегчением вздохнула:
     - Дай-то Бог, чтобы оно так и было. Ты уверена в этом, Констанция?
     - Я даже могу сказать тебе, где они обмениваются письмами. - Где же?
     - Правда, Колетта просила не говорить об этом, и я ей пообещала.
     - Но ты же знаешь, это для ее же блага, - настаивала Франсуаза, - ты обязана мне сказать.
     Констанция для вида немного поколебалась, а потом тяжело вздохнув, объяснила:
     - Они прячут свои письма на струнах арфы, а затем опускают вчехол. Так что ты десятки раз проходила мимо их тайника и ничего незаметила.
     - Ах, змея! - воскликнула Франсуаза. - Это мог придумать только он, учитель музыки! Под струнами арфы... Моей девочке и в голову такое не могло бы прийти.
     - А когда должен прийти учитель музыки?
     - Через полчаса. Уж я покажу ему, как зариться на мою дочь!

ГЛАВА 13

     Колетта и ее учитель музыки Александр Шенье усердствовали всвоих занятиях. Колетта напевала тихим проникновенным голосом душещипательную песенку о пастушке и принце.Шевалье, полуприкрыв глаза, помахивал в воздухе рукой, изображая из себя метроном, исправно отбивающий такт. За спиной у девушки стояла ее служанка, и ее лицо светилось восторженной улыбкой. Она была очень рада за свою молодой хозяйку.
     Зато баронесса Дюамель сидела с каменным лицом. Рядом с ней, в кресле, восседала Констанция и давилась смехом, правда, при этом лицо ее оставалось непроницаемым. Жизнь при дворе научила ее скрывать свои эмоции.
     Дворецкий стоял в дверях и машинально кивал головой в такт песни. Баронесса строго посмотрела на него, и он, спохватившись, замер, как каменное изваяние.
     А песня лилась и лилась, казалось, ей не будет конца. Пальцы девушки перебирали струны, и она даже не смотрела на них.
     Баронесса занервничала. Веер чуть не хрустнул в ее пальцах.Констанция подсела поближе к баронессе и шепнула ей на ухо:
     - Осторожнее, Франсуаза, не спугни их.
     Наконец, прозвучали последние аккорды и в наступившей тишине пронзительно зазвенела случайно задетая Колеттой самая высокая струна.
     Служанка девушки, не удержавшись, громко заап-плодировала. Но к удивлению Колетты и учителя музыки, никто не разделил ее восторгов.
     На этом урок можно было бы и закончить, но шевалье полистал ноты и, подойдя к Колетте, указал пальцем на третью строку:
     - Вот в этом пассаже, мадемуазель, вам следовало бы еще поупражняться, он звучит немного ненатурально. И он принялся считать:
     - Раз-два-три, раз-два-три... Колетта кивала головой и повторяла:
     - Раз-два-три, раз-два-три...
     Ее пальцы коснулись струн, но лишь только шевалье встретилсявзглядом с баронессой, он тут же поспешил добавить:
     - Хорошо, мадемуазель, я надеюсь, это у вас получится. Можете потренироваться и без меня, я должен идти.
     - Но я хотела бы знать ваше мнение, шевалье, - просительно произнесла Колетта.
     - Нет-нет, я должен идти.
     Александр Шенье подхватил чехол арфы и баронесса стала следить за каждым его движением, как следят за движениями фокусника, пытаясь разгадать секрет исчезновения кролика в шляпе.
     Колетта, прекрасно зная, что сейчас произойдет, решила отвлечьна секунду мать. Она подбежала к баронессе, обняла ее за шею и поцеловала в щеку. Но Франсуаза из-за плеча дочери все равно продолжала следить за шевалье.
     Тот набросил чехол на арфу и на мгновение замешкался.Служанка Колетты, бывшая, конечно, в курсе всего происходящего, испуганно водила глазами из стороны в сторону.
     Констанция, как и баронесса, тоже заметила едва уловимое движение шевалье. Предательски хрустнула бумага, подсунутая под струны арфы. Чехол тут же закрыл инструмент целиком, а Александр Шенье быстро отошел от него. И с облегчением вздохнув, произнес:
     - Ваша дочь - великолепная ученица.
     - Постойте-ка, шевалье, - ледяным голосом произнесла баронесса, поднимаясь с кресла, ее вид был грозен и суров.
     Колетта с надеждой посмотрела на Констанцию, но та, как назло,глядела в другую сторону.
     Снимите-ка чехол с арфы! - распорядилась баронесса.Шевалье не двинулся с места. Тогда дворецкий, степенно поклонившись хозяйке, двинулся к инструменту. Он сдернул чехол и все увидели белый конверт, задвинутый между струн арфы.Наступило неловкое молчание.
     Баронесса Дюамель брезгливо, двумя пальцами вытащила конверт, покрутила им в воздухе и обратилась к шевалье.
     - Вы можете объяснить, молодой человек, что это такое?
     Тот стоял, заложив руки за спину, с видом напроказившего школьника.
     Так и не дождавшись ответа, баронесса обратилась к своей дочери.
     - Я спрашиваю, что это?
     Колетта пожала плечами, всем своим видом изображая недоумение.
     И тут Александр Шенье обрел дар речи.
     - Это письмо, мадам, письмо, которое я написал вашей дочери.
     Колетта вздрогнула.
     - Я не могу вас обмануть, - продолжал учитель музыки, - я написал это письмо, потому что не мог скрывать своих чувств.
     Колетта готова была расплакаться, ее служанка закрыла лицо руками.
     Констанция всем видом изображала непричастность ко всему происходящему.
     А баронесса, напустив на себя еще более холодный вид, двинулась к выходу.
     - Шевалье, подождите моего возвращения. А ты, Колетта, следуйза мной.
     Молодые люди переглянулись. Но что мог сделать Александр? Их взгляды были более красноречивы, чем слова.
     - Поторопись! - баронесса стояла в двери. Когда баронесса и еедочь удалились в другую комнату и за ними щелкнула дверная задвижка, Констанция произнесла:
     - Я сочувствую вам, шевалье, и думаю, мне лучше уйти.
     Александр Шенье, бледный как смерть, едва заметно кивнул. И Констанция, вполне удовлетворенная собой, выпорхнула из комнаты.Она сбежала по лестнице, весело напевая себе под нос припев песни про пастушку и принца. А затем села в свой экипаж и постучала в переднюю стенку.
     - Домой, любезный, - чуть громче, чем следовало, приказала Констанция.
     Но лишь только карета завернула за угол ограды, как снова раздался стук в стену:
     - Подожди-ка здесь, любезный.
     Кучер покорно выполнил приказание. Ему было все равно, ехать или стоять на месте. Раз мадемуазель Аламбер желает стоять, значитони остановятся.
     А баронесса Дюамель тем временем строго смотрела на свою дочь. Колетта вся дрожала.
     - Садись! - строго приказала мать.
     - Мама!
     - Я сказала садись!
     Колетта опустилась в кресло и зажала дрожащие ладони коленями. Она смотрела как затравленный зверек на охотничьего пса. Баронесса вновь показала конверт.
     - Ты знала об этом письме?
     - Нет-нет!
     - Не ври!
     - Нет, нет, мама!
     - Я сказала, не ври!
     - Ну правда же, нет! - сбивчиво принялась объяснять молодая девушка.
     Баронесса посмотрела на секретер.
     - Ты не хочешь сказать, Колетта, где хранятся остальные письма?
     - Я не знаю ни о каких письмах.
     - А вот я знаю, где они лежат. Колетта втянула голову в плечи.
     - Ну так ты сама их достанешь или это сделать мне?
     - Я виновата, мама.
     - Вот с этого и нужно было начинать.
     - Мама, пожалуйста, прости меня! Мне очень жаль, что так получилось. Баронесса молчала.
     - Ну мама, пожалуйста! - Колетта вскочила и бросилась к баронессе.
     Материнское сердце немного оттаяло.
     - Почему же ты мне сама не сказала, дорогая, с самого начала?
     - Я боялась.
     - Неужели ты боишься меня?
     - Я сама не знаю, как это получилось.
     - Да успокойся же, все будет хорошо.
     - А что будет с Александром?
     - Ты должна забыть его.
     - Но, мама...
     - Молчи! Теперь всем займусь я.
     Колетта, рыдая, опустилась на колени и обхватила ноги матери руками.
     - Да полно тебе, сядь и хорошенько подумай обо всем случившемся.
     В это время шевалье Александр Шенье, заложив руки за спину, мерил шагами комнату из угла в угол. Он уже понимал, что этот деньв доме баронессы будет для него последним, проведенным вместе с Колеттой. Молодому человеку предстоял тяжелый разговор, и он старательно подбирал слова, такие, чтобы не обидеть баронессу и в то же время сохранить собственное достоинство. Ведь он и в самом деле любил Колетту или во всяком случае, верил в то, что любит ее.
     Дверь, скрывшая от него девушку, распахнулась, и на пороге возникла баронесса Дюамель. В руках она держала пачку писем, перевязанных розовой шелковой лентой.
     - Мадам, - начал заготовленную речь Александр Шенье.
     - Я не желаю вас слушать, молодой человек, - бросила баронесса, - вы воспользовались моей доверчивостью, проникли в дом, чтобы обмануть моего ребенка.
     - Но... мадам...
     - Молчите!
     - Я хочу вам объяснить...
     - Не желаю слушать!
     - Выслушайте меня...
     - Забирайте свои письма и вещи и покиньте мой дом, - баронессав сердцах швырнула пачку писем к его ногам.
     - Выслушайте меня...
     - Я не хочу вас слушать! Я желаю всего лишь, чтобы ваша ногане пересекала порога моего дома.
     - Но мадам... - гордо вскинув голову, произнес учитель музыки.
     Колетта, уже немного оправившись от потрясения, боязливо выглядывала из-за дверного косяка.
     Приободренный тем, что девушка смотрит на него, шевалье расправил плечи.
     - Я не причинил вреда ни вам, ни вашей дочери, мадам. Неужеливы не понимаете, что нет причин сердиться на меня?
     - Я вам уже сказала.
     - Хорошо, я подчиняюсь и покидаю ваш дом. Александр Шенье судорожно принялся собирать ноты. Книжки сыпались у него из рук, и он не знал, за что схватиться - то ли за арфу, то ли за рассыпанныекнижки. Выглядел он, в общем, довольно комично. Арфа отвечала на его прикосновения звоном струн. Колетта, все слыша и видя, беззвучно зарыдала. А сердце баронессы Дюамель не так-то легко было тронуть. Она