зь широко открытые окна, впускающие вечернюю прохладу, можно было увидеть высокие лепные потолки. Небольшой сад, обнесенный стеной, отделял его от оживленной улицы.
     Фьора и Леонарда немного знали Агноло Нарди.
     Они встретили его семь лет назад во время посещения центральной конторы во Флоренции. Это был полный мужчина небольшого роста, живой и веселый брюнет, любитель хорошо поесть и попить, короче, приятный и приветливый человек, о котором Бельтрами говорил, что он великодушен, честен и ловок в делах.
     Позже они узнали, что Агноло Нарди женился на молодой парижанке, дочери одного из лучших суконщиков города, по имени Агнелла Перрен.
     Как только они сошли с лошадей, к ним поспешил Агноло Нарди. Он раскрыл свои короткие и пухлые руки для объятий, а широкая улыбка так и расплывалась на его добром лице:
     - Донна Фьора! Донна Леонарда! Наконец-то вы приехали! Вы не представляете, как я рад вас видеть!
     Он с горячностью расцеловал обеих.
     - Ты узнал нас? - удивилась Фьора, инстинктивно заговорив с ним на тосканском наречии и обращаясь на "ты", как это было принято во Флоренции.
     - Сначала я узнал донну Леонарду. А ты, донна Фьора, сильно изменилась. Клянусь Святой Репаратой, покровительницей нашего любимого города, ты бесспорно самая красивая во Флоренции!
     И он воспользовался возможностью еще раз расцеловать ее.
     - Так вы нас ждали? - удивилась Леонарда.
     - Еще бы! И давно! Мессир Донати, который сейчас управляет делами нашего бедного Франческо, направил мне послание с письмом сеньора Лоренцо, оказав мне этим большую честь.
     Затем он повернулся к Деметриосу и очень вежливо поприветствовал его:
     - Мессир Ласкарис, добро пожаловать в мой скромный дом.
     Появилась Агнелла, приподняв обеими руками шуршавшие юбки цвета шафрана. Вместе с мужем они составляли необычайную пару: брюнет и блондинка, почти такого же роста и такая же кругленькая. Ее милое лицо с голубыми глазами и загорелой кожей пылало здоровьем. Она так и светилась добродушием. Она поцеловала Фьору как свою сестру - Агнелла была намного моложе своего супруга - и Леонарду с оттенком уважения, что очень польстило старой деве.
     - О чем это думает мэтр Агноло, держа вас на улице, на глазах всех кумушек квартала вместо того, чтобы пригласить вас в дом? Идемте, идемте! Вам просто необходимо сейчас хорошенько поесть, отдохнуть, а уж завтра мы отпразднуем...
     - Отпразднуем? - удивилась Фьора. - Но что?
     - Ваш приезд! Мы вас так долго ждали!
     - Нам надо было уладить кое-какие дела в Бургундии, - сказала Фьора, - которые задержали нас. И потом, мы не знали, что вы ждете нас.
     - С нетерпением! Мы уже начали бояться за вас.
     Мессир Донати и сеньор де Медичи рассказали в своем письме об ужасных несчастьях, обрушившихся на вас.
     У нас только одно желание - помочь вам.
     Сказав это, Агнелла взяла под руки обеих женщин и повела их по лестнице, ведущей в гостиную. Интерьер дома походил на хозяйку: свежий, уютный, сверкающий чистотой. В зале был красивый камин, на котором стояли статуэтки святых, на стене, напротив окон, висел огромный ковер. В серванте стояли изысканные майоликовые фигурки из Италии, разноцветные бокалы из венецианского стекла, окаймленные золотом, богатая серебряная посуда.
     На стульях из резного дуба лежали пуховые подушечки из ярко-красного бархата. Массивные бронзовые подсвечники были тщательно начищены, а перед камином стояла огромная медная ваза с левкоями и белыми пионами, издававшими сладкий запах.
     В этом красивом и комфортабельном доме было и помещение для мытья, со множеством кувшинов, тазиков и с огромным чаном. Фьора с удовольствием вымылась в нем теплой водой с чудесным душистым венецианским мылом. Две девушки в нарядных голубых платьях и белоснежных передниках прислуживали ей.
     Фьора, завернувшись в простыню и надев легкие босоножки на деревянной подошве, вышла в сад, в который можно было попасть прямо из ванной комнаты, и собралась было войти в дом через заднюю дверь, чтобы подняться в свою комнату, когда столкнулась нос к носу с молодым человеком, на котором были только одни штаны. Он прижимал к груди горшочек с цветущим базиликом. Молодой человек не ожидал встречи и выронил горшочек, который разбился вдребезги. Молодой человек даже не обратил на это внимания. Он застыл на месте, словно в экстазе, но все же ему удалось произнести:
     - Ради всех святых, скажите, вы настоящая или нет?
     - А почему вы в этом сомневаетесь? - изумилась Фьора.
     - Вы так похожи на видение! Вы так красивы.., так красивы, как святая в церкви!
     - Я не имею ничего общего со святыми, вы оказываете мне слишком большую честь. Советую вам собрать и сразу пересадить ваш базилик в другой горшочек.
     Молодой человек мгновенно спустился с небес на землю. Заботы у неземного видения были явно земными.
     - Вы так считаете?
     - Я в этом уверена. Кроме того, я хотела бы, чтобы вы позволили мне пройти. Мне нужно подняться наверх.
     - Я.., да, да.., конечно. Извините меня, - сказал он, отходя в сторону. - Но прошу вас, осторожнее - не пораньтесь об осколки.
     Фьора улыбнулась ему и вошла в дом. Молодой человек стоял не двигаясь и глядел ей вслед. Когда она уже входила в дверь, он сказал:
     - Меня зовут Флоран.
     Фьора обернулась:
     - Очень красивое имя. Я не забуду его. Оно напоминает мне мою любимую Флоренцию.
     Казалось, ее слова должны были доставить юноше удовольствие, но лицо его вдруг, напротив, омрачилось:
     - Так вы та дама, которую ждали? Я не догадался сразу и прошу у вас извинения.
     - Извинения? За что?
     - Ну.., за то, что я вел себя с вами несколько фамильярно, что осмелился...
     - Вы не сделали ничего такого, что могло бы шокировать женщину! Комплимент, если он сделан искренне, всегда приятен. Вы были искренни?
     - О, да!
     - Тогда спасибо! А теперь я вас попрошу заняться этим несчастным базиликом.
     Эта встреча немного позабавила ее. Позже Фьора узнала, что ее юный поклонник был направлен на работу к Агноло Нарди отцом, менялой Гоше де Гошуа для изучения тонкого искусства банковских сделок, но молодого человека мало интересовали финансы, зато он проявлял большие способности в области садоводства и использовал их в саду Агнеллы на улице Ломбардцев, равно как и на своем участке в Сюресне.
     - Это очень милый юноша, - сказал Агноло, - но довольно скрытный и замкнутый, и только моей жене удается угадать, что у него на уме.
     Фьора быстро забыла о Флоране. Атмосфера Парижа показалась ей странной. По дороге к Нарди она и ее друзья встретили много солдат, а когда они собирались ужинать, Фьора услышала, как звонили к Анжелюсу <Утренняя, дневная и вечерняя молитва Деве Марии> и почти сразу же за этим звоном звук рожка, извещающего о закрытии ворот, хотя до ночи было еще далеко. Деметриос тоже обратил на это внимание. За ужином, который состоял из жареного молочного поросенка и макарон с базиликом, грек спросил у хозяина дома:
     - Начиная от городских ворот, где нас долго допрашивали прежде, чем пропустить, мы встретили много вооруженных людей, а Леонарда видела в соборе Парижской Богоматери много молящихся женщин. Ворота закрылись очень рано. Разве Париж в опасности?
     Тень легла на добродушное лицо Агноло. Он на минуту оторвался от еды и посмотрел поочередно на каждого из своих гостей:
     - Мне не хотелось бы говорить об этом в этот приятный вечер. Хотя, может, оно и к лучшему, если я прямо сейчас вас познакомлю со сложившейся ситуацией.
     - Потому что ситуация, как бы это сказать.., сложная? - осторожно спросил Деметриос.
     - Вы нашли верное слово. Сейчас Парижу ничто не угрожает, но все может измениться в скором времени.
     Нас ожидает новое вторжение англичан. А печально знаменитая Столетняя война окончилась всего лишь двадцать лет тому назад!
     - По дороге мы слышали, что король Эдуард пересек Ла-Манш. Вы не знаете, где он в настоящее время?
     - Примерно в тридцати лье отсюда - в Перонне!
     - Так близко? - спросила Фьора.
     - Да, донна Фьора, так близко. И он не один: Карл Смелый вместе с ним.
     - Но, - начал снова Деметриос, - я думал, что герцог во Фландрии.
     - Да, он там был, в Брюгге, чтобы попытаться вырвать у государств дополнительную помощь серебром и людьми. Благодаря богу он не получил того, что хотел.
     Фламандцы устали платить за бесконечные войны, а свою кровь они ценили еще больше. Тогда герцог отправился в Кале, чтобы там встретиться со своим шурином <Карл Смелый женился на Маргарите Йоркской, сестре Эдуарда.>, который, надо признаться, был сильно разочарован, увидев его во главе малочисленного эскорта из пятидесяти человек, тогда как он рассчитывал на армию, способную помочь ему в оккупации Франции. Но Карл Смелый заявил, что Эдуард ничего не понял и что он должен был высадиться в Нормандии, чтобы соединиться с герцогом Бретани, а также что его собственная армия находилась в Люксембурге и должна была вскоре аннексировать Лотарингию. Он даже предложил новую встречу: пусть англичане войдут в Шампань, а он, идя от Лотарингии, встретился бы с ними в Реймсе, где Эдуарда короновали бы королем Франции!
     - Но это же бессмысленно!
     - Не так уж и бессмысленно, но они не приняли в расчет короля Людовика. А кроме армии, у короля Людовика есть то, чем не обладает ни один его враг, - его гений. Именно в этот гений и верят парижане. Мы на него рассчитываем больше, чем на оружие, чтобы победить коалицию. Он стоит между нами и английской армией, и я думаю, что он сможет поссорить Карла Смелого с Эдуардом.
     - А где он сейчас? - спросила Фьора.
     - В Компьене, где у него штаб-квартира.
     - А.., армия сильная?
     - Примерно в пятьдесят тысяч человек, почти в два раза больше английской, но король умеет беречь кровь своих солдат. Он предпочитает платить, хитрить, тянуть время, только бы не вступать в бой.
     - Выходит, он трус? - сказала с презрением Фьора.
     - Вовсе нет, и он доказал это, поверьте мне. Он, без сомнения, вступит в бой, если это будет единственной возможностью защитить Париж, но он надеется, что до этого дело не дойдет.
     - Во всяком случае, если его армия самая сильная...
     - Но не против англичан, заключивших союз с бургундцами и.., с Бретанью, потому что герцог Бретонский ударит королю в спину, если он увидит, что у него плохое положение. Он всегда был другом англичан.
     За разговором Агноло не забывал об обязанностях гостеприимного хозяина и подкладывал всем жаркого Когда с едой было покончено, Фьора, вытерев пальцы о салфетку, спросила:
     - А Компьень далеко отсюда?
     - Примерно в двадцати лье или чуть побольше, - ответил Агноло.
     - Ах!
     Она не промолвила больше ни слова, но Деметриос догадался, что она подсчитывала что-то в уме: тридцать минус двадцать равняется десяти, а это не много для хорошей лошади. Чтобы предупредить очередное разочарование, он заговорил, обратившись к хозяину дома:
     - Вы говорили, что с Карлом Смелым было только около пятидесяти человек, когда он прибыл в Кале?
     - Да. Большая часть армии осталась на границе между Люксембургом и Лотарингией, под командованием маршала Люксембургского и графа де Кампобассо, неаполитанского кондотьера, перебежчика из лотарингской армии, которого герцог Карл привлек в свои ряды два года тому назад.
     - Перебежчик? Мягко сказано! Может быть, просто предатель? - спросил Эстебан с ноткой презрения.
     - В какой-то степени, но не совсем так. Вы едете из Тосканы и должны знать, что кондотьер больше верен деньгам, чем данной им клятве. Пока ему платят, он служит!
     Они поднялись из-за стола, и Агноло взял Деметриоса под руку.
     - Я полагаю, что вы хотите как можно быстрее встретиться с королем Людовиком?
     - Конечно, хотя он сейчас, вероятно, очень занят.
     - Чтобы принять хорошего врача? Я могу с уверенностью сказать, что он вас ждет с большим нетерпением.
     - Он меня ждет? - удивился Деметриос.
     - Конечно. Ему также сообщили, что вы должны приехать.
     - Тогда мы отправимся завтра! - воскликнула Фьора, глаза которой вспыхнули от возбуждения.
     - Молодой даме не место в военном лагере, - сказала Агнелла. - Я буду просто счастлива, если вы погостите у меня еще какое-то время!
     - Дело в том, что.., мы никогда не расставались!
     - Расставание будет недолгим. Компьень недалеко отсюда, и, кроме того, король может быть недоволен приездом женщины, - продолжал возражать Агноло.
     - Двух женщин, - поправила Леонарда. - Я никогда не оставлю донну Фьору.
     - Агнелла права, - сказал ее супруг, придя ей на помощь. - В лагере можно найти только развратных женщин, которых все армии таскают за собой. Вам бы лучше остаться здесь.
     Но они не убедили Фьору. Да и как было сказать этим милым добрым людям, что она заключила с Деметриосом договор, скрепленный кровью, с целью убить Карла Смелого? В Компьене они приблизятся к своей цели, а то, что Фьора только что узнала, еще более укрепило ее в принятом решении. Убить Карла Смелого означало больше, чем совершить акт мести, это означало также спасти Париж, спасти Францию от огромной опасности, которую представляло соединение английской и бургундской армий. Она лишь на секунду подумала о том, что одновременно сможет встретиться с Филиппом, возможно сопровождающим своего герцога. Но она сразу же отбросила эту мысль, как несвоевременную, ибо ненависть и страсть - плохие советчики. В этот момент Фьора наивно полагала, что она теперь ненавидит Филиппа так же сильно, как когда-то его любила.
     Утром, после почти бессонной ночи, Фьора проснулась и увидела, что комната пуста, но потом вспомнила, что накануне Леонарда спрашивала у хозяйки дома, в котором часу начиналась первая служба в ближайшей церкви. Она встала, умылась и привела себя в порядок.
     Пока Фьора раздумывала о том, что ей надеть, ее внимание привлекли шум и крики за окном. То, что она увидела, ужасно перепугало ее: несколько мужчин несли к дому Леонарду, которая громко стонала. Фьора быстро надела первое попавшееся платье и, завязывая на ходу пояс, бросилась к лестнице. Она успела как раз в тот момент, когда люди вносили ее к дом.
     - Не беспокойтесь! - крикнула ей Агнелла, поддерживающая голову Леонарды. - Она вне опасности, но мне кажется, что у нее сломана нога.
     - Как это случилось?
     - Нелепая случайность. Выходя из церкви, она поскользнулась на мостовой и ударилась ногой о колесо тележки. Ей очень больно.
     Леонарда была бледна как полотно, из ее глаз текли слезы, она до крови закусила губу, в отчаянии схватив за руку Деметриоса, который сразу же прибежал на шум, чтобы помочь пострадавшей.
     - Вы не отрежете мне ногу? - испуганно спросила она. - Вы не сделаете из меня инвалида?
     - Успокойтесь, прошу вас. До этого дело не дойдет.
     Мне надо посмотреть вашу ногу, - успокаивающим тоном сказал Деметриос.
     - Но ведь вы собирались ехать?!
     - Поеду позже, вот и все! Король меня ждет давно, подождет еще немного. Вы, надеюсь, не думаете, что я оставлю вас в таком состоянии?
     Леонарду положили на кровать, которую она разделяла с Фьорой, Деметриос взглянул на нее:
     - Ты мне сейчас поможешь. Сначала надо ее разуть.
     Снять ботинок с ноги Леонарды было относительно легко, но пришлось разрезать чулок с пятнами крови.
     Рана была небольшая и лишь слабо кровоточила.
     - Вывиха нет, - сказал Деметриос, ощупав ногу своими ловкими пальцами, - у донны Леонарды открытый перелом. Мадам Агнелла, не могли бы вы поставить стол и накрыть его простыней?
     - Конечно. Я сделаю все, что вы скажете. Я также прикажу принести дощечки и ленты из тонкого полотна.
     - Черт побери, мне просто повезло, - сказал Деметриос с улыбкой, - вы знаете больше, чем некоторые студенты-медики. Будьте добры добавить ко всему этому миску муки и воды, а также позовите моего слугу, если вы его найдете.
     Агнелла мгновенно исчезла. Через некоторое время она вернулась в сопровождении служанок и Эстебана.
     Они принесли все необходимое. За это время грек вынул из сумок нужные лекарства. Благодаря царской щедрости Лоренцо Великолепного и богатствам своего сада в Фьезоле, он собрал целую передвижную аптечку, в которой было больше фармацевтических препаратов, чем в старой главной больнице Парижа, серые и печальные стены которой возвышались напротив собора Парижской Богоматери.
     Леонарду, не выпускающую из своей руки руку Фьоры, положили на стол, под голову ей подложили подушки. Она дрожала от страха и боли, несмотря на успокаивающие и ободряющие слова молодой женщины. Леонарда с благодарностью проглотила две ложки опиата на меду, который ей дал Деметриос. Боль немного утихла, но, когда врач резким движением вправил ступню на место, она громко вскрикнула и потеряла сознание.
     - Это для нее самое лучшее, - сказал врач. - Надо этим воспользоваться!
     Две служанки держали Леонарду за плечи, Эстебан навалился на нее всей своей тяжестью, а Деметриос, промыв рану, наложил шину и забинтовал ногу длинными полосками ткани, предварительно обмакнув их в муку, разбавленную водой. Получилась конструкция, держащая поврежденную ногу в фиксированном состоянии, к концу которой врач подвесил большой камень после того, как несчастную уложили в кровать. Во время операции бедная женщина дважды приходила в себя и снова теряла сознание. Когда все было кончено, она уснула глубоким сном, проглотив перед этим еще одну дозу опиата.
     - Мадам Леонарду нельзя беспокоить, - сказала Агнелла Фьоре. - Я прикажу принести еще одну кровать.
     - Отдайте ей мою комнату, - сказал Деметриос. - Я могу спать на конюшне вместе со своим слугой. Одну ночь...
     - Ты все-таки думаешь ехать? - спросила Фьора, встревоженная тем, что ей придется расстаться со своим верным другом.
     - Донне Леонарде я больше ничем не могу помочь.
     Если ночью будет хорошая погода, то я отправлюсь в путь, - сказал Деметриос. - Пусть природа делает свое дело.
     - А сколько времени она будет делать это свое дело?
     - Примерно недель шесть... Но успокойся, - сказал Деметриос, видя, как вытянулось ее лицо, - я вернусь раньше. Как только я подлечу короля, он, без сомнения, позволит мне уехать.
     - Не очень-то рассчитывайте на это! - заметил Агноло, который только что вернулся от одного клиента. - Если вы понравитесь нашему королю, он не отпустит вас так легко.
     - Надеюсь, что мне удастся его убедить. Кстати, мэтр Агноло, мне кажется, что вы в курсе привычек короля?
     - И вы спрашиваете об этом простого торговца, да вдобавок еще и иностранца, Я ведь не являюсь лицом, приближенным к монарху.
     - Меня не очень удивило бы это, будь это во Флоренции, - усмехнулся Деметриос. - Но в королевстве, которое управляется, по-видимому, твердой рукой...
     - Что, если нам прогуляться по саду, где нам никто не помешает, да и воздух там прекрасный? - предложил хозяин дома.
     Проходя мимо кухни, он приказал служанке принести им охлажденного вина в беседку из жимолости и кирказона - настоящее украшение сада; другим его украшением был розарий, за которым Флоран ухаживал, как родной отец. Он как раз срезал увядшие цветы, когда Деметриос и Агноло вступили на его территорию.
     - Кончится тем, что я отправлю тебя на свой участок в Сюресне, - сказал со вздохом Нарди. - Ты проводишь в саду гораздо больше времени, чем за конторкой.
     - Это потому, мессир, что мне нравится заниматься цветами больше, чем деловыми бумагами.
     - А что скажет твой отец? Он послал тебя ко мне не для того, чтобы ты стал садовником, - покачал головой Агноло.
     - Я достаточно изучаю дело зимой, когда сад не требует забот. И мне так нравится работать здесь.
     Агноло с улыбкой взъерошил волосы юноши, которые и без того торчали в разные стороны:
     - Поговорим об этом после. А сейчас будь добр, пойди и займись пока своими прямыми обязанностями.
     Мне надо поговорить с этим сеньором.
     Флоран сразу же ушел, и оба мужчины медленно зашагали по