му-то  полюбил  именно  этот
ресторан. Может, потому, что здесь было нечто особенное, отличавшее  его  от
других ресторанов. В кабинетах и в залах столы располагались буквой "п", а в
пространстве между столами стояли плиты, на которых подошедшие повара  прямо
при вас готовили различные блюда, заказанные по вашему желанию.
   Может, этот ресторан просто напоминал Хлыщову его  детство,  и  привычные
кухонные запахи как-то успокаивали его мятежную душу. Кроме  всего  прочего,
он был наркоманом, а в отдельных кабинетах  ресторана  можно  было  сочетать
приятное с полезным.
   Оба больших мерседеса Хлыщова подкатили к зданию гостиницы "Россия",  где
был ресторан. И, хотя с этой стороны въезд был запрещен,  машины,  заехав  с
восточной стороны, спокойно проследовали  мимо  всего  здания  гостиницы  на
западную сторону, обращенную лицом к Кремлю, и остановились. Хлыщов вышел из
автомобиля в обществе двух девиц. Сразу три охранника из второго  автомобиля
сопровождали его. Водитель остался у машин.
   Хлыщов со своей компанией прошел внутрь. В кабинет  вместе  с  ним  вошли
девицы и начальник его охраны. Оба  других  охранника  остались  дежурить  в
коридоре.  Официанты  уже  знали  знакомого  завсегдатая,   оставлявшего   в
ресторане каждый раз не одну тысячу долларов. <Западному читателю такие цены
обычно кажутся невероятными и надуманными. Однако в России возможно все, что
угодно. В Америке действительно невозможно потратить при желании в ресторане
тысячу долларов, даже самом  дорогом.  В  Москве  это  нормальная  плата  за
неплохой обед в элитарном ресторане>
   Все было приготовлено, как обычно. Охранники, увидев идущего повара и его
помощника в белых халатах, даже не удивились, что на этот раз их  двое.  Они
спокойно открыли двери кабинета и, пропустив поваров, снова закрыли кабинет,
встав у входа.
   - Заходите, ребята, - крикнул им Хлыщов, уже успевший попробовать горячей
японской водки "сакэ", - покажите этим девочкам, как вы умеете готовить. Вы,
наверно, новенькие, я вас раньше не видел.
   Оба повара улыбнулись и, переглянувшись, поставили свои корзинки рядом  с
собой.
   Начальник охраны Хлыщова, пивший,  как  обычно,  меньше  своего  хозяина,
кажется, что-то понял в последний момент. Повара оправили свои белые халаты.
Первый из них кивнул второму. Девочки в этот момент заулыбались.
   - Вы будете готовить нам что-то вкусненькое? - спросила  одна  из  них  -
маленькая грудастая брюнетка.
   Повар улыбнулся.
   - А он симпатичный, - добавила другая.
   В этот момент Хлыщов вытащил  свой  телефон  и  начал  набирать  какой-то
номер. Звонить ему не хотелось,  просто  удовлетворение  от  сознания  своей
собственной значимости и возможности в любой момент связаться с  кем  угодно
переполняли  его.  Большинство  внезапно  разбогатевших  на  воровстве   или
грабежах "новых русских" любили разговаривать именно  из  роскошных  салонов
своих автомобилей. Как правило, такие звонки были не срочными, да зачастую и
вообще ненужными.. Но  чувство  собственного  превосходства  над  остальными
диктовало этот выбор. И они продолжали  звонить,  словно  всем  одновременно
необходимо было срочно вызвать слесарей по причинам неисправного унитаза. Во
всех остальных случаях можно было подождать до приезда домой или на  работу.
Хлыщов набрал номер и поднес телефон к уху.
   Оба повара выпрямились почти одновременно. Хлыщов даже не  сумел  понять,
каким образом это произошло, когда раздался первый щелчок  и  его  начальник
личной охраны уткнулся лицом в свой салат. Хлыщов встал,  и  в  этот  момент
второй повар начал  стрелять  прямо  в  него.  Первый  же  выстрел  оказался
роковым. Он попал прямо в голову. Хлыщов отлетел к стене  и  сполз  на  пол,
оставляя на стенке размазанные мозги и кровь. Остальных  трех  выстрелов  он
уже не слышал. При этом стрелял второй повар, а  первый,  приложив  палец  к
губам, просил девушек не кричать, подкрепляя свои просьбы большим пистолетом
с надетым на него глушителем.
   Хлыщов и его охранник были уже  мертвы,  когда  стрелявший  вторым  повар
удовлетворенно кивнул своему напарнику и, положив пистолет  в  корзинку  для
продуктов, уже собирался выйти из кабинета.
   - Подожди, - попросил его другой.  И,  обращаясь  к  грудастой  брюнетке,
жестом показал ей на платье и на грудь. Она, не понимая, чего от нее  хотят,
бледная от ужаса, только судорожно кивала головой.
   Повар снова показал на е„ грудь уже более нетерпеливым движением.
   - Дура, - сказала другая, постарше, быстрее пришедшая в себя, - сними  ты
платье, он груди твои видеть хочет.
   Девушка, дрожа от страха, опустила бретельки платья, обнажая  свою  грудь
без лифчика.
   Повар, удовлетворенно кивнув, покачал головой от  удовольствия  и  только
потом, убрав пистолет,  заторопился  за  своим  товарищем,  жестом  еще  раз
предупредив девочек, чтобы они молчали. Они  обе  были  достаточно  опытными
проститутками и знали, что в некоторых случаях молчание означает жизнь.
   Оба повара вышли из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   - Так быстро, - удивился один из охранников, - обычно вы готовите дольше.
   Повара, не сказав им ни слова, заторопились на кухню.
   Оба охранника, переглянувшись, пожали плечами. Они уже привыкли к хамству
обслуживающего персонала, как  бы  не  замечавшего  охранников  и  желавшего
угодить их хозяевам. Это своеобразное соперничестве за подчеркивание  своего
статуса  было  очень  важно  для  всех  горничных,  водителей,   официанток,
швейцаров и поваров. Только через десять минут, когда в  кабинете  появилась
официантка, она, увидев  трупы  и  по-прежнему  молчавших  от  ужаса  девиц,
закричала на весь ресторан.  Ворвавшиеся  охранники  не  могли  понять,  что
произошло, и один, подумав,  что  босса  пристрелили  девицы,  решил  начать
расправу прямо на месте, собираясь застрелить обеих проституток.
   Когда еще через полчаса приехала милиция, конечно, никого не  нашли.  Оба
неизвестно откуда появившихся повара исчезли без следа, и даже  видевшие  их
проститутки не могли связно рассказать о приметах убийц.
   На следующей день Хотивари впервые вышел на улицу. Теперь  он  знал,  что
грозный соперник обложен со всех сторон. Он и  не  подозревал,  какой  более
опасный враг может оказаться на его пути.

ГЛАВА 19

   Два дня  потратил  Чижов,  чтобы  составить  список  жильцов  дома,  куда
приезжал автомобиль Анисова. За эти два дня исчезнувший Олег Пеньков  так  и
не  был  найден,  и  каждое  подобное  сообщение  из  милиции   подстегивало
следователя, заставляя его спешить.
   В прежние, доперестроечные, советские времена  на  составление  подобного
списка ушло бы полчаса. Все было строго расписано, в жэке знали  кто  и  где
живет и если не живет, то почему. Сейчас,  после  того  как  была  разрешена
купля-продажа квартир, аренда помещений, в том числе  и  личной  жилплощади,
передача этой площади другим лицам, - ничего нельзя было  конкретно  узнать.
Даже всемогущие когда-то начальники жэков  уже  не  знали  точно,  живет  ли
прописанный человек  в  квартире,  проживают  ли  там  арендовавшие  у  него
квартиру жильцы, открыла ли  в  этой  квартире  какая-нибудь  компания  свой
филиал или квартира просто пустует.
   Приходилось собирать все эти факты по квартирам, и на это  ушло  довольно
много времени. Но каждая квартира была проверена, прежде чем  Чижов  положил
наконец список на стол своего руководителя.
   Пахомов, надев очки, довольно долго и внимательно  изучал  список,  после
чего посмотрел на Чижова.
   - Точный список? - спросил Павел Алексеевич.
   - Два дня проверяли.
   - Это хорошо. Значит, здесь двадцать две квартиры?
   - Да, двенадцатиэтажный дом. На первом этаже квартир нет.
   - Следственный эксперимент с этим охранником провел? Как его  -  Тимуром,
кажется, звали?
   - Провели. Если ему верить, Пеньков вышел вообще минут через  десять.  За
это время можно было два раза подняться на последний этаж и спуститься. Даже
пешком.
   - Значит, ничего не получилось?
   - Нет.
   - Что думаешь делать?
   - Начну проверять каждую квартиру.
   - И сколько еще времени потеряешь?
   - Неделю.
   - Вот, вот. А.. если там живет просто  знакомая  Анисова,  к  которой  он
поехал отдохнуть от надоевшей Казанцевой?
   - Не похоже, Павел Алексеевич, - сразу ответил Чижов.
   - Почему не похоже?
   - По показаниям Тимура, он был там около получаса. Вряд ли он ездил туда,
чтобы встречаться с женщиной. Тем более с тремя охранниками. Тимур  сидел  в
машине, а двое остальных поднялись вместе с Анисовым. Потом они спустились и
стали ждать в машине.
   - Может, ты и прав, - задумчиво произнес  Пахомов,  -  но  ты  подумай  -
почему он отпустил всех охранников? Значит, там либо были люди,  которым  он
безусловно доверял, либо все-таки женщина, и тогда они ему просто мешали.
   - Помешают ему, как же, - не выдержал Чижов,  -  да  они  уже  стесняться
перестали. Прямо при своих  охранниках  с  женщинами  целуются.  Нет,  из-за
женщины он бы их не отпускал. Да и потом не может он так доверять еще  одной
женщине. Он и так доверял Казанцевой, оставаясь на даче,  записанной  на  е„
имя.
   В дверь постучали.
   - Да, - удивился Пахомов. В прокуратуре обычно не стучали в  дверь.  Либо
это были свои и тогда они просто заходили, либо это  были  гости,  вызванные
самим следователем, и тогда они должны были проходить через  бюро  пропусков
внизу.
   Дверь отворилась, и в кабинет вошел  Комаров.  Только  он  мог  со  своим
удостоверением  подполковника  федеральной  службы  безопасности  пройти  не
остановленным внизу.
   - Каждый раз я удивляюсь, кто  ко  мне  стучится,  -  проворчал  Пахомов,
протягивая руку, - мог бы просто зайти. Садись,  Валя,  кажется,  Чижов  нам
наконец список принес.
   - Вчерашние новости слышали? - спросил Комаров. -  О  нападении  на  дачу
Хотивари?
   - Да слышал я, - брезгливо поморщился  Пахомов,  -  убивают  друг  друга,
сволочи.
   - На чью дачу? - переспросил Чижов.
   - На дачу  Гурама  Хотивари,  есть  такой  грузинский  бизнесмен,  может,
слышал? - спросил Комаров.
   - Не только слышал, даже лично знаю. Пахомов снял очки, глянул в  сторону
Чижова:
   - Тот самый?
   - Нет, тот был другой. Просто мне удалось узнать  господина  Хотивари  во
время расследования дела об убийстве гражданина Мосешвили, знаменитого Михо,
может, слышали?
   - Так это ты вел его дело? - оживился Комаров. - Конечно, слышал. Вы были
вместе с Михеевым?
   - А вы его знаете?
   - Знал немного, - почему-то уклонился от ответа Комаров, -  так,  значит,
ты тогда вел это дело.
   - До сих пор не раскрытое, - кивнул Чижов,  -  после  которого  мне  дали
выговор.
   - А Михеева выгнали на пенсию, - добавил Комаров.
   - Вот именно. Поэтому у меня с этим Хотивари свои счеты.  Хотя  тогда  он
был другом погибшего и даже горевал по поводу его смерти.
   - Что не помешало ему занять место убитого, - быстро добавил Комаров.
   - Кончайте посторонние разговоры, - прервал их  воспоминания  Пахомов,  -
при чем тут нападение на дачу Хотивари?
   - Очень даже при том, - возразил Комаров. - Ты  помнишь  о  нападении  на
Рафаэля Багирова в день похорон Караухина?
   - Разумеется. Я ведь просил  передать  мне  и  это  дело.  Но  его  тогда
поручили Варнакову, сказав, что не усматривают  никакой  связи  в  случайном
совпадении.
   -  Вот  видишь.  А  вчера  на  дачу  Хотивари  напала  чеченская   группа
Асланбекова. Там было очень много погибших. Среди них  и  Исахан  Караханов.
Сейчас везде слышны глупые домыслы  о  нападении,  в  котором  участвовал  и
Караханов. На самом деле это не так. На даче они  собирались  встретиться  и
договориться о совместных действиях. Там были Хотивари и  Караханов.  И  еще
представитель Багирова. Их всех хотели убить, как Багирова в  тот  день.  Ты
меня понимаешь?
   - Откуда ты это знаешь? - спросил ошеломленный Пахомов.
   - Знаю, -  повысил  голос  Комаров,  -  знаю,  поэтому  говорю.  Эти  все
преступления связаны. Связаны между собой. И они будут продолжаться  до  тех
пор, пока мы не найдем  списков.  Понимаешь,  списков,  из-за  которых  всех
убивают.
   - Каких списков? - не понял Чижов. Комаров, поняв, что несколько увлекся,
с досады прикусил губу. Затем все-таки сказал:
   - У Караухина были важные документы. И все ищут эти документы.
   Пахомов еще раз взял список.
   - И все вы знаете, - пробормотал он, - поэтому  я  всегда  так  не  люблю
контрразведку. Когда  нужно,  вы  не  помогаете,  предпочитая  оставаться  в
стороне.
   - Ко мне это тоже относится? - уточнил Комаров.
   - К тебе  тоже,  -  подтвердил  Пахомов,  -  если  у  тебя  было  столько
информации по этому делу, чего ты все время молчал?
   - Во-первых, я не молчал, - обиделся Комаров, - я тебе обо всем  говорил.
Просто есть оперативная информация, которую я не всегда вправе разглашать.
   - Теперь вправе?
   - О вчерашнем нападении на дачу Хотивари  написали  все  газеты.  Знаешь,
сколько там убитых? Было целое побоище. Молчать не имеет никакого смысла.
   - Ты думаешь, Караухина убили люди Асланбекова? - тихо спросил Пахомов.
   - Думаю, да.
   - Доказательства? У тебя есть доказательства?
   - Пока нет. Это наша оперативная  информация,  которую,  конечно,  нельзя
будет предъявить в суде. Но очень много данных, что в нападении на Караухина
участвовали именно люди Асланбекова.
   - Почему тогда у Соболева  нет  таких  данных?  -  все-таки  не  сдавался
Пахомов. - Мы задействовали всю милицейскую агентуру, но  она  не  дает  нам
подобной информации.
   - Этого я не знаю. В последнее время вообще  много  непонятного  в  нашей
работе, - пожал плечами Комаров, - не меня об этом нужно спрашивать.
   - Учту, - не выдержал Пахомов,  -  заявляешься  сюда  и  с  гордым  видом
говоришь о своих данных, которые нельзя ни проверить, ни доказать. Какой  ты
к чертовой матери следователь? Ведь должен понимать,  что  я  не  могу  твои
слова к делу подшить.
   - А ты должен понимать и мое  положение,  -  разозлился  в  свою  очередь
Комаров, - я ведь работаю не в прокуратуре,  где  можно  говорить  все,  что
угодно, и не отвечать за свои слова. Мы сто раз проверяем каждое сообщение.
   - А мы не проверяем?
   - Поэтому у вас такая  херовая  раскрываемость,  -  Уже  не  сдерживаясь,
заорал Комаров.
   - Потому, что вы, сукины дети, нам мешаете, - тоже  закричал  Пахомов,  -
потому, что  не  даете  работать.  В  спину  дышите.  Везде  свои  микрофоны
понаставили. Думаешь, я совсем дурачок, да? Не сумел обнаружить ваш микрофон
под моим столом? Да я сразу все понял после исчезновения Пенькова.
   - Какой микрофон? - спросил свистящим шепотом Комаров.
   Чижов испуганно глядел на обоих. Пахомов вдруг осознал, какую  оплошность
он допустил. Отступать было уже нельзя.
   - Ваш микрофон, - сказал он и, нагнувшись под  столом,  достал  небольшой
"жучок", швырнув его в своего старого товарища.
   Тот ошеломленно молчал.  Потом  встал  и  подошел  к  окну,  собираясь  с
мыслями. В кабинете наступило молчание.
   - Давай выйдем, - предложил наконец Комаров. Пахомов, подобрав  микрофон,
аккуратно положил его на свой стол и  вышел  первым.  Следом  за  ним  вышли
Комаров и Чижов. Проходя по коридорам прокуратуры,  они  молчали,  обдумывая
случившееся. У одного из кабинетов Пахомов остановился.
   - Надеюсь, они установили свои микрофоны не во  всех  кабинетах.  Давайте
зайдем сюда. Думаю, в нашем зале  нам  будет  более  уютно,  чем  у  меня  в
кабинете.
   Они вошли в небольшой зал и устроились на задних сиденьях.
   - Может, я уйду? - предложил Женя Чижов.
   - Сиди, - махнул Комаров, - все равно вс„ уже знаешь.
   Пахомов молчал. Он смотрел почему-то на свои руки, но молчал.
   - Ты ничего не знал про микрофон? - спросил он наконец.
   - Ничего,  -  нахмурился  Комаров.  -  Значит,  кто-то  слушал  все  наши
разговоры. И теперь этот кто-то знает, что мы его раскрыли.
   - Да, вляпались мы с тобой в историю, - засмеялся вдруг Пахомов,  -  я-то
считал, что это твоих рук дело.
   - Когда заметил?
   - Только два дня назад. До этого микрофона не было - это точно.  Я  после
исчезновения Пенькова обыскал весь кабинет, думал, что-нибудь похожее найду.
Ничего не было. А теперь появилось. Вот я и начал все свои важные  разговоры
вести в столовой или в коридоре. Очень забавно, да?
   - Думаешь, Пенькова нарочно забрали перед приездом твоих ребят?  -  понял
Комаров.
   - Я думал, это твоя работа. Забрали его в ФСБ, чтобы быстрее вс„ выяснить
и лавры победителей себе присвоить. Раскрыть нашумевшее дело. Поэтому я  так
спокойно относился к исчезновению Пенькова. Думал, вернется. Но когда  через
два дня он не вернулся, я начал беспокоиться. Теперь я  понимал,  как  важно
его найти. Но милиция его до сих пор не нашла. Тогда я снова  осмотрел  свой
кабинет и обнаружил этот микрофон.
   - Ясно, - вздохнул Комаров, - а я думал, вы меня нарочно за  нос  водите,
не говорите, где находится Пеньков.
   - Его взяли за несколько минут до приезда Чижова, - напомнил  Пахомов,  -
если это не твоя работа, то кто  тогда  мог  сообщить  о  поездке  Чижова  в
Люберцы?
   - Кроме нас троих, кто-нибудь еще знал  об  этом?  -  спросил  Комаров  у
самого Чижова.
   - Капитан Перцов и Антон Серминов. Мы вместе с ним поехали за  Пеньковым.
Но он был все время со мной.
   - Перцов, Перцов, - задумчиво произнес Пахомов, - нужно будет проверить и
эту возможность.
   - В любом случае нужно проверить и список Чижова, - напомнил  Комаров,  -
иначе мы ничего не сумеем узнать. Если Пенькова так быстро убрали -  значит,
боялись за эту квартиру. Значит, мы должны е„ вычислить. Это не так много  -
всего двадцать две квартиры. Мы должны проверить каждого, кто там появлялся,
каждого, кто мог там появиться, каждого,  с  кем  мог  встретиться  погибший
Алисов. И только тогда мы узнаем, почему убрали  Пенькова.  Сейчас  уже  нет
сомнений в его смерти. Его, конечно, убили,  опасаясь  разоблачений,  с  кем
именно Анисов встречался в том доме.
   Чижов помрачнел. Он вспомнил  мать  и  сестру  погибшего.  Е„  рассказ  о
трудной жизни, о погибшем муже, о нашедшем, наконец, работу е„ старшем сыне.
И все это так глупо оборвалось.
   - Нам нужно все выяснить как можно быстрее, - решительно заявил  Комаров,
- иначе мы ничего не сможем доказать.
   - А как быть с микрофоном? - спросил Пахомов.
   - Не знаю, - честно ответил Комаров, - это действительно важная проблема.
Как ты думаешь - кто это может быть?
   - Кто угодно, - сразу ответил Пахомов, - я грешил на вашу службу. Но если
не вы, то вполне могли и наши специалисты. Наш и. о. как только про  миллион
долларов слышит, сразу начинает нервничать. За такую сумму  не  микрофон,  а
радио принесут и установят.
   - А милиция? - вдруг  решил  вмешаться  в  разговор  Чижов.  -  Могли  их
специалисты подложить этот микрофон?
   Пахомов и Комаров переглянулись.
   - Почему милиция? - спросил Пахомов.
   - Перцов, - напомнил Комаров. Чижов явно смутился.
   - Он мог не знать, - горячо произнес молодой человек, - я с  ним  работаю
уже два года. Он настоящий профессионал.  Просто  в  милиции  бывают  разные
люди. Они и могли поставить этот микрофон.
   - В  принципе  это  самая  коррумпированная,  организация,  -  согласился
Комаров, - у нас тоже не без урода, но там, - он махнул рукой,  -  лучше  не
вспоминать.
   - Нужно работать над списком, - вспомнил Пахомов, - перейдем в кабинет  к
Шестакову. Он сейчас в отпуске, и займемся списком.
   - Ты взял с собой микрофон? - спросил Комаров.
   - Нет, конечно. Оставил его на столе. Они посмотрели друг другу в глаза.
   - Кажется, я абсолютный болван, - прошептал  Пахомов,  бросаясь  обратно.
Чижов побежал следом. Оставшийся один Комаров вытащил платок, вытер  лоб  и,
поднявшись, не спеша вышел из зала. Когда он вошел в кабинет  Пахомова,  оба
следователя прокуратуры смотрели на стол, как на нечто невероятное.
   Микро