ся.
   - Это не жестокость. Это наказание провинившегося за  непослушание.  Если
он не понял наших слишком откровенных намеков,  если  вы  не  приняли  наших
увещеваний, нам ничего не остается, как  только  показать  пленку  в  среду,
перед аукционом. Уверяю вас, что в четверг Александр Михайлович  не  посмеет
даже появиться в помещении, где будет проходить аукцион.  Конечно,  если  до
этого его не арестуют сотрудники прокуратуры.
   - Приятная перспектива.
   - Вы не оставили нам выбора. Зачем вы  начали  эти  никчемные  поиски?  В
результате ваших усилий  подполковник  Кривец  находится  под  следствием  и
появилось  четыре  трупа.  Ну  кому  от  этого   стало   лучше?   Александру
Михайловичу?  Конечно,  нет.  Вам  лично?  Не  верю,  вы  всегда  отличались
человеколюбием. Нам?  Тоже  нет.  В  общем,  вы  испортили  все,  что  могли
испортить. И теперь накануне завтрашней, самой роковой ошибки, мы предлагаем
вам в последний раз уступить. Это почетное поражение. Вы отходите,  сохраняя
войска, знамена и пушки. Можете даже посадить  найденного  вами  киллера  за
убийства, если, конечно, сможете что-либо доказать или заставить его  давать
показания. Но большего вы все равно не добьетесь. Поэтому я и пригласил  вас
сюда.
   Официант собрал тарелки со  стола,  расставил  новые  и  тихо  отошел  от
клиентов. Со стороны казалось, что беседуют двое старых друзей - так часто и
почти искренне улыбались они друг другу.
   - Я не смогу его уговорить, - честно сказал Дронго, - он все равно подаст
заявку.
   - И окажется в тюрьме, - кивнул Хеккет, - опозоренный и преданный  своими
друзьями. Он этого добивается?
   - У нас есть убийца, - напомнил Дронго.
   - У вас есть подозреваемый, - возразил  Хеккет.  -  Представляете,  какой
может последовать комментарий по телевидению? Бизнесмен, убивший  несчастную
девушку, сейчас пытается свалить свою  вину  на  заслуженного  офицера  КГБ,
которого вы  незаконно  задержали  и  незаконно  держали  два  дня  в  офисе
компании. Представляете,  какой  взрыв  негодования  вам  гарантирован?  Как
мерзко вы будете выглядеть?
   - Вы, кажется, предусмотрели все варианты. -  В  виски  Дронго  бросилась
боль, но он заставлял себя продолжать беседу и улыбаться.
   - Это мой стиль, - напомнил Хеккет, - я работаю так, чтобы никто, вы меня
понимаете, никто в мире не смог бы мне помешать. Вы будете есть десерт?
   - Кажется, было слишком много сладкого, - пошутил Дронго, - боюсь, как бы
у меня не появился диабет после сегодняшнего ужина.
   - Не беспокойтесь. Мы отправим вас лечиться в лучшую швейцарскую клинику.
   - Один из ваших заказчиков несколько дней назад  предлагал  мне  Сейшелы.
Или Багамы...
   - А вы напрасно отказались. Я  еще  неделю  назад,  в  Париже,  попытался
объяснить вам, что все бесполезно.  Система  продумана  таким  образом,  что
никто  не  сможет  ее  разрушить.  Все  продумано  до  мелочей.  Нужно  было
отказаться от этого дела. Кстати, не поздно и сейчас.  В  конце  концов,  вы
показали, на что способны, сделали  невозможное,  нашли  подозреваемого.  На
большее вас не хватит. Или вы серьезно думаете, что  за  оставшиеся  два-три
дня вы раскроете всех остальных? Хочу вас огорчить - больше никого не  было.
Они и не были нужны. Никаких других исполнителей не было. А те, кто  остался
в живых, вряд ли захотят  быть  вашими  свидетелями  на  судебном  процессе.
Единственный обвиняемый, который может быть, - это Александр Михайлович.  Он
жил с ней в одном номере, он совратил несчастную девушку, которая  не  могла
отказать такому  известному  и  богатому  человеку.  И  он  убил  ее,  чтобы
избавиться от надоевшей  ему  забавы.  Ах,  как  красиво  выступит  на  суде
прокурор. Я готов даже остаться в  Москве  и  послушать  его  проникновенную
речь.
   - Браво, - поклонился  Дронго.  -  Мне  кажется,  что  своим  сегодняшним
угощением вы превзошли наш ужин в ГТариже.
   - Значит, остался третий, решающий, - улыбнулся Хеккет, - и он  состоится
вечером  в  четверг.  Надеюсь,  мы  с  вами  обязательно  встретимся   после
проведенного аукциона?
   - Не сомневаюсь, - ответил Дронго.

День восьмой

   Вернувшись поздно вечером в офис компании, он узнал, что в его отсутствие
дважды  приезжали  сотрудники  милиции,  пытавшиеся   допросить   участников
перестрелки у дома Коптевой, где затем были убиты двое людей. Но им  удалось
застать на работе лишь Андрея Ильина, который дал показания, рассказав,  что
в момент перестрелки сидел за рулем своего автомобиля и ничего не видел.
   Всю ночь до утра Дронго ворочался в своей  импровизированной  постели  на
полу кабинета Ильина, пытаясь  осмыслить  разговор  с  Хеккетом.  Трижды  он
выходил в коридор, чтобы убедиться в наличии  сотрудника  охраны.  Один  раз
даже дошел до комнаты, где находился Курлаев, прислушался.  Все  было  тихо.
Дронго приоткрыл дверь. Один из сотрудников спал, двое играли в  карты.  Это
было правильно, нельзя оставлять одного дежурного, которого мог сморить сон.
Самому убийце постелили на полу, и он спал, словно ничего особого с  ним  не
происходило.
   Утром приехало много людей, в том числе и генерал Федосеев.  Дронго  ждал
Александра Михайловича. Но тот не  стал  в  последнюю  минуту  советоваться,
выехал в аукционный комитет вместе с Любомудровым, чтобы подтвердить  заявку
на участие компании в аукционе. Дронго оборвал телефоны, пытаясь пробиться к
мобильным телефонам бизнесмена и его адвоката, но оба телефона не  отвечали.
Очевидно, в здании Государственного комитета по имуществу они отключили свои
аппараты. Или же находились в таком месте, где сигналы не проходили.
   Дронго ворвался в  кабинет  Федосеева,  с  порога  заявив,  что  подобная
тактика  глубоко  ошибочна.  Генерал  был  удивлен.  Вчера  он  весь   вечер
рассказывал о невероятных  логических  способностях  Дронго,  о  его  умении
сверхлогически мыслить, о его почти провидческом даре, в результате которого
удалось сделать  невозможное  -  выйти  на  убийцу.  А  теперь  сам  Дронго,
ворвавшийся к нему в кабинет, требовал, просил, кричал, чтобы они отказались
от обвинения в адрес убийцы и не подавали  заявок  на  участие  в  аукционе.
Федосеев не мог и не хотел отменять их участия.  Поэтому  пытался  успокоить
Дронго, не отвечая ему по существу. Тот же не  мог  успокоиться,  требуя  от
генерала немедленно найти президента компании.
   В три часа  дня  явился  наконец  счастливый  Александр  Михайлович.  Все
попытки Дронго попасть к нему на прием ни к  чему  не  привели.  В  приемной
выстроилась огромная очередь. У всех были срочные и неотложные дела.  Дронго
не мог и не хотел говорить в кабинете президента компании о  его  чудовищной
ошибке. Именно поэтому он вышел из приемной, решив не  начинать  полемику  в
присутствии сотрудников компании. В конце концов,  думал  он,  можно  всегда
отказаться от участия в  аукционе.  Но  Дронго  даже  не  подозревал,  какой
сюрприз для него готовят одновременно обе стороны.
   В  пять  часов  вечера  к  офису  подъехали  два  автомобиля  сотрудников
прокуратуры. Они прибыли за находившимся в  здании  бывшим  полковником  КГБ
Курлаевым, которого Александр Михайлович безапелляционно и торжественно  уже
назвал убийцей. Дронго, узнавший, что  столь  драгоценного  пленника  решено
передать в прокуратуру, рванул к президенту компании. На этот раз он не стал
спрашивать  разрешения,  ожидать,  когда  ему  разрешат  войти  в   кабинет.
Оттолкнув помощника и  секретаря,  он  вошел  к  Александру  Михайловичу,  у
которого сидело несколько незнакомых ему людей.
   - Вы с ума сошли, - с  порога  заявил  Дронго.  -  Зачем  вы  отдаете  им
Курлаева? Ведь это ваша единственная надежда!
   - Уже все сделано, - победно-пьяно махнул рукой Александр Михайлович,  не
обращая внимания  на  слова  вошедшего.  -  Мы  уже  передали  нашу  заявку,
подтверждающую участие в аукционе.
   - Вы поторопились, - сказал Дронго, - вы слишком поторопились.
   - Ничего страшного. Теперь он им расскажет, как и зачем стрелял в нас и в
других людей.
   - Он ничего не расскажет. Ему просто организуют побег, а мы  останемся  с
носом. Нельзя было вообще о нем говорить.
   - Ничего, - отмахнулся Александр Михайлович, - все будет хорошо.
   И словно в подтверждение этих  слов  за  окном  раздался  громкий  взрыв.
Дрогнули  оконные  рамы,   посыпалась   штукатурка.   Александр   Михайлович
побледнел, бросился к  окну.  Перед  зданием  полыхала  машина  прокуратуры,
приехавшая за Курлаевым.
   - Они его  убили,  -  заорал  потерявший  голову  бизнесмен,  бросаясь  в
приемную.
   Дронго, коротко выругавшись, бросился следом. Он не помнил, как бежал  по
лестнице, пробегал первый этаж здания до входной двери. А когда  выбежал  на
улицу, то первое, что бросилось в глаза, - это  был  пылавший  автомобиль  и
лежавший  рядом  на  асфальте  Курлаев.  Он  жалобно  стонал,   и   казалось
невероятным, что бомба предназначалась именно для  него.  Курлаеву  сказочно
повезло. Он садился в машину в момент взрыва. И  поэтому  его  отбросило  на
асфальт рядом с машиной. Или он сам, почувствовав в  последний  момент,  как
срабатывает взрыватель, оттолкнулся от асфальта уже в момент взрыва.
   - Носилки! - орал Дронго. - Давайте носилки, живо носилки!
   - Куда - в больницу? - спросил один из сотрудников службы безопасности.
   - Внесите его скорее в дом, - махнул рукой Дронго.
   Когда Курлаева подняли, Дронго заметил выбежавшего  на  улицу  Александра
Михайловича.
   - Вы хотели, чтобы все закончилось именно таким образом?  -  зло  спросил
Дронго, поворачивая к дому. Тяжелораненого Курлаева внесли на руках  в  один
из кабинетов первого этажа и положили прямо на стол. Ильин стоял рядом.
   - Они хотели меня убить, - прошептал Кур-лаев, словно размышляя вслух.
   - Да, да. Они хотели тебя убить, -  подтвердил  Дронго,  -  и  все  равно
доберутся до тебя, даже если ты  ничего  не  знаешь.  Будет  не  так  обидно
умирать, если ты расскажешь мне правду. Врача! - крикнул  он  в  коридор.  -
Найдите скорее врача.
   - Ладно, - усмехнулся истекающий кровью Курлаев, - все равно от меня  уже
ничего не зависит. И от вас тоже ничего  не  зависит.  Все  будет  так,  как
захотят они...
   - Тогда рассказывай, - потребовал Дронго, не обращая внимания на крики  в
коридоре. Он наклонился и перегнулся через стол, взяв чистые  листы  бумаги.
Жаль, что не было .магнитофона, но бежать за ним - лишь  терять  драгоценные
секунды. Курлаев умирал. Дронго посмотрел  на  его  живот,  он  был  вспорот
деталью от взорвавшегося автомобиля.  Серьезно  поражена  печень.  С  такими
ранениями долго не живут, понял Дронго. - Ты не бойся ничего, -  сказал  он,
тяжело вздохнув.
   - Я уже давно ничего и никого не боюсь, - прохрипел Курлаев. Было  видно,
что ранение доставляло ему ужасные страдания.  Возможно,  была  вспорота  не
только печень, но и задеты легкие. - Вы сами об этом знаете. У  меня  всегда
приказ...  И  больше  никаких  проблем.  Три  месяца  назад  мне   приказали
познакомиться с Ириной и... -  Он  захлебнулся  в  собственной  боли,  потом
продолжал:
   - Сопровождать ее повсюду... пока она, пока... не познакомится  с  нужным
человеком. Придумали, что я ее жених, хотя какой я жених... Никогда семьи не
было... И по возрасту я ей в отцы годился.
   Он закашлялся, и на губах появились кровавые пузыри. Дронго  переглянулся
с Ильиным. Это была уже агония. Но раненый  продолжал  говорить.  Оставалось
наклониться  к  нему  и  слушать,  внимательно  слушать.  Курлаев  продолжал
хрипеть.
   - .Я несколько раз даже отвозил ее в институт, - продолжал он. -  Девочка
была профессионалкой, но хотела учиться... Она  хотела...  Есть  такие,  все
время учиться  хотят...  -  он  снова  закашлялся.  Кровь  теперь  шла  куда
обильнее. Курлаев торопился говорить, словно боялся не успеть. - Она ко  мне
очень хорошо относилась... А я не  возражал,  хотела  учиться...  так  пусть
учится... Потом она с ним познакомилась... Осталась в отеле... Я понял,  что
она... что они... что они познакомились. Она встретила нужного человека.
   Курлаев шумно потянул воздух. Потом вдруг криво  усмехнулся,  превозмогая
боль. Очевидно, существовал некий болевой порог, пройдя который человек  уже
не мог адекватно реагировать на такую боль.
   - Я их перехитрил, - хрипел Курлаев, -  думали  меня  убить...  а  я  жив
остался. Мы с ней были вместе... несколько дней... - продолжал он  Говорить,
делая  более  длительные  паузы.  -  И  водитель  все  знал...  Отвозил  ее,
привозил... Все знал...
   Курлаев снова закашлялся. Было видно,  что  жить  ему  осталось  недолго,
может быть, несколько минут, и он торопился все сказать.
   - Через несколько дней мне передали приказ... Я не хотел  его  выполнять,
но вы же  знаете...  нельзя  отказываться...  нельзя  не  -  выполнять.  Мне
приказали не просто убрать. Я уже знал...  знал...  о  спрятанной  камере  в
номере отеля. Мне передали приказ, чтобы я  появился  в  отеле  сразу  после
отъезда бизнесмена... Несчастная девочка, - вдруг всхлипнул Курлаев,  -  она
мне верила... так верила, что не боялась меня... Мне шрам такой же  сделали,
как у него, как у него... Я разделся... взял пистолет с глушителем... и... -
он помедлил и наконец произнес, собравшись с духом или с последними силами:
   - Я выстрелил... в девочку. Если вы видели пленку, там все снято четко...
Потом я пленку взял...
   - Водителя тоже ты убил? Леонида? - крикнул Дронго.
   - Его тоже... - прохрипел полковник Курлаев. -  Его  Арсен  боялся...  Он
просил убрать парня... Водитель  знал  про  Арсена.  Только  он  знал...  Мы
приехали к нему домой... Арсен сам вошел  и  мне  дверь  открыл...  Я  сразу
стрелять хотел. Он побежал.... В спальне его догнал. Он у окна стоял...
   Курлаев закрыл глаза. Ему было трудно  дышать.  Внизу  раздавались  крики
служащих компании, пытавшихся бороться с огнем до приезда пожарных.
   Дронго  еще  ниже  склонился  над  Курлаевым.  Он  еще  дышал.  Наступило
молчание. Ильин потрясенно молчал, глядя на Дронго.
   - Что нам теперь делать? - спросил Ильин.
   - Пока не знаю, - ответил Дронго. - Если с ним ничего не случится,  будет
просто здорово.
   - Он умирает, - сказал Ильин.
   И в этот момент  полковник  открыл  глаза.  Очевидно,  он  уже  с  трудом
соображал, что происходит.
   - Мне она нравилась... - прошептал полковник. - Я не хотел...
   С этими словами он умер.
   - Вот и все, - мрачно подвел итог Ильин, - и  у  нас  теперь  нет  самого
важного свидетеля.
   В комнату ворвались Александр Михайлович и генерал Федосеев.
   - Как он себя чувствует? - торопливо спросил генерал. -  "Скорая  помощь"
сейчас будет здесь.
   - Уже никак, - ответил Дронго, - ему уже все равно.
   - Нет! - закричал Александр Михайлович. - Не может быть!
   - Может, - безжалостно сказал Дронго, - может быть.  Когда  вы  отправили
заявку?
   - Сегодня утром, - пробормотал охваченный ужасом бизнесмен.
   - Ее можно отозвать?
   - Практически  нет.  Уже  поздно,  очень  поздно,  -  вздохнул  Александр
Михайлович, взглянув на часы, - шесть часов вечера. Наша заявка уже прошла.
   - Поздравляю, - хмуро бросил Дронго, - я же просил вас ничего без меня не
предпринимать. Теперь вы значительно осложнили нам задачу. Если не сказать -
загубили дело.
   Бизнесмен взглянул на погибшего. Нахмурился. Потом неуверенно сказал:
   - Кажется, я его видел где-то.
   - Где вы его могли видеть?
   - Мы ездили в "Русь", - пояснил Александр Михайлович, - как раз  накануне
того дня, когда я улетел. Сидели до трех ночи. И я его там заметил. Он сидел
в углу, словно прокаженный, и ничего не ел. Наверное, за Ириной следил.
   - Вы его точно запомнили? - спросил Дронго, - посмотрите внимательно.
   - Разве такого забудешь? - горько спросил президент  компании.  -  У  нас
даже пленка осталась, как мы гуляем в ресторане. Пленка есть,  а  людей  уже
нет в живых.
   У погибшего убийцы было почти безбородое лицо, и от  этого  оно  казалось
выделанной из тонкой кожи маской, натянутой на его  голый  череп.  Казалось,
даже смерть не могла изменить резкие черты его лица.
   -  В  каком  ресторане?  -  уточнил  Дронго,  не  расслышавший   название
ресторана.
   - Они ездили вместе со своими  друзьями  в  ресторан  "Русь",  -  пояснил
Федосеев, - за город ездили. Там день рождения отмечали, некоторые  знакомые
собирались. Была даже пленка об их  встрече,  но  мы  ее  на  всякий  случай
изъяли, чтобы никто не узнал о том, что они действительно встречались.
   - Когда это было?
   - Как раз за день до убийства. На  следующее  утро  Александр  Михайлович
должен был улетать.
   - Вот именно, - горько сказал Александр Михайлович, - называется, погулял
"на всю катушку".
   - Пойдемте отсюда, - предложил генерал, - здесь уже мы бессильны.  Сейчас
работники прокуратуры придут.  Не  нужно,  чтобы  они  нас  видели  у  трупа
Курлаева. Вы успели записать хотя бы часть его слов на магнитофон? - спросил
он у Ильина. Тот покачал головой. Федосеев посмотрел на Дронго, но и  он  не
мог ничем обрадовать генерала.
   Они вышли из комнаты, когда туда уже вбегали врачи  "Скорой"  и  помощник
прокурора.
   - Не торопитесь, - посоветовал им Ильин. Уже в лифте Дронго заметил,  как
тяжело дышит Александр Михайлович. Он явно не был готов  к  такому  повороту
событий. В кабинете все расселись вокруг  стола  президента.  После  всех  в
комнату вошел Любомудров. Он заметно хромал и опирался на палочку,  которая,
как оказалось, выглядела весьма стильно и шла ко всему его облику.
   - Что  нам  делать?  -  спросил  упавшим  голосом  Александр  Михайлович.
Внезапный взрыв и смерть подозреваемого, вычисленного с таким трудом, сильно
потрясли его. Теперь он вообще не верил в торжество справедливости.
   - Есть еще два дня, - начал  Дронго.  -  Я  хотел  вам  сегодня  подробно
доложить о ситуации, но попасть в ваш  кабинет  было  абсолютно  невозможно.
Вчера я встречался с Уордом Хеккетом. Он пообещал мне, что пленку покажут  в
среду вечером по каналу, который они контролируют, в  том  случае,  если  вы
подадите заявку на участие в аукционе.
   - Что мы и сделали,  -  заявил  Александр  Михайлович.  -  Может,  теперь
пустить по нашему каналу какой-то  забойный  детектив?  Пусть  в  среду  все
смотрят его, а не ту пленку. Впрочем, -  сказал  он  тут  же,  понимая,  как
иллюзорен и бесперспективен такой план, - не стоит даже пытаться. Все  равно
люди кинутся  глазеть  "клубничку",  да  еще  с  убийством.  Как  все  глупо
получилось...
   - Может, стоит объявить об  отказе  участвовать  в  аукционе?  -  спросил
дрогнувшим голосом Александр Михайлович.
   - Это ваше право, - ответил Дронго,  -  но  раз  вы  уже  подали  заявку,
давайте подумаем, что можно предпринять.
   - Мы так и не узнали, кто  давал  ему  все  указания,  -  хмуро  напомнил
генерал, - он все время молчал.
   - Как  вы  думаете,  кто  отдавал  Курлаеву  приказы?  -  поинтересовался
Викентий Алексеевич.
   - Не знаю и не хочу гадать. Хотя, судя  по  всему,  с  Арсеном  они  были
знакомы. Мне кажется, что  по  первоначальному  плану,  который  был  кем-то
разработан, они не хотели убивать женщину. Было достаточно скомпрометировать
бизнесмена, засняв на пленку его любовные  похождения.  Но  потом  наложился
другой план, более изощренный, и они решили, что он более действенный. Тогда
и было принято решение об убийстве Ирины. Можете меня не спрашивать,  я  все
равно не знаю точно, кто за этим стоит. И никто не мог знать. Кроме  убитых,
разумеется. Судя по всему, Арсен был платным агентом не только милиции, но и
службы безопасности. Вполне вероятно,  что  корни  преступления  тянутся  не
только к МВД, но и во все структуры бывшего  КГБ.  Как  вы  считаете,  Савва
Афанасьевич?
   - Может быть, - кивнул генерал. - Меня такие подробности не интересовали.
Я никогда с агентами не работал. У меня всегда были задачи поконкретнее.
   - Он  убивал  людей,  -  возмуще