нальный долг. Сейчас мы нашли подходящее тело и готовимся выслать его на родину, в Нижний Новгород.
     - Хорошо. Что еще?
     - Мы практически готовы. Взрывчатку завезли, все приготовили. Ему нужно несколько дней, чтобы проверить расчеты, и тогда мы начнем действовать.
     - После того как он закончит расчеты, нужно будет их проверить. Желательно, чтобы это сделали где-нибудь в провинции. Подбросишь такое задание нашим дальневосточным коллегам, пусть проверят. Но только так, чтобы никто не догадался.
     - Понимаю, - кивнул полковник. - Будет сделано.
     - Учти, Баширов, у нас не так много времени. Мне очень не нравится, как ведет себя твой пленник. Если он не угомонится, если только подумает о том, что сможет сбежать, я разрешаю тебе разрубить его на куски.
     - Это не понадобится. - сказал Баширов, - мы сделаем все как нужно.
     - Хорошо. Сегодня вечером тебя искал Потапов. Сам знаешь - он не наш человек, пришлый. Поэтому держись с ним осторожно. Никаких разговоров, никаких намеков. Сразу после разговора зайдешь ко мне.
     - Так точно.
     Баширов вышел из кабинета и, не останавливаясь, прошел дальше по коридору к кабинету генерала Потапова, одного из заместителей директора ФСБ. Было уже поздно, и в приемной сидел дежурный помощник. Он разрешил Баширову пройти к генералу, предупредив Потапова о визите полковника.
     - Разрешите войти? - спросил Баширов, открыв дверь.
     - Заходите, - разрешил Потапов.
     Он поднялся со своего места и приветствовал полковника крепким рукопожатием. Затем сел напротив него за коротким приставным столиком.
     - Меня волнует эта ситуация с "Литературным экспрессом", сразу начал Потапов, - после вашего визита в Англию выяснилось, что англичане все же смогли вычислить, кто и зачем к ним приезжал. Мы послали нашего человека в эту поездку, но и англичане прикрепили к "Экспрессу" своего агента. Вы о нем слышали. Это Джеймс Планнинг. И все эти странные события нас очень волнуют. Кто-то обстрелял нашего представителя и Планнинга. Кто-то убрал Густафсона с очевидной целью подставить нашего человека. Мы беспокоимся, что ситуация может сложиться не совсем так, как нам бы хотелось.
     - Я вас понимаю, - угрюмо ответил Баширов.
     Впервые в жизни он чувствовал себя почти предателем, хотя получал конкретные указания от человека, занимавшего в их организации гораздо большую должность, чем сам Потапов.
     - Вы один из лучших наших специалистов, - продолжал генерал. - Может, вы посмотрите наши материалы и дадите конкретный совет по сложившейся ситуации?
     - Я не был допущен к проведению этого этапа операции, - напомнил Баширов, - вы ведь знаете, как у нас ревниво относятся, когда одни и те же люди занимаются делами в разных управлениях.
     - С вашим руководством мы договоримся. - улыбнулся Потапов. - Я бы хотел, чтобы вы дали конкретные рекомендации. Возможно, мы ошибаемся и напрасно так спокойно ждем этот "Экспресс". Ведь среди его участников наверняка окажется человек, которого нельзя впускать в страну ни под каким видом.
     - Вы послали в поездку нашего представителя? - уточнил Баширов.
     - Нет, - ответил Потапов, - это не совсем наш представитель. Вернее, это вообще не наш представитель. Мы полагали, что обычному офицеру будет трудно вычислить возможного преступника за столь короткое время. И поэтому было принято решение отправить туда независимого эксперта-аналитика. Но у нас пока нет от него никаких данных, а время торопит. Возможно, нам следует помочь ему в решении проблем, которые стоят перед ним.
     - Вы предлагаете мне выехать на место? - прямо спросил Баширов.
     - Думаю, это нецелесообразно. Но вы могли бы порекомендовать нам офицера, которого мы сможем прикрепить к поезду в качестве независимого журналиста. Вы ведь профессионал и занимаетесь вопросами активного противодействия терроризму.
     - Если разрешите, я дам вам свои рекомендации завтра вечером, - попросил полковник.
     - Да, конечно, - согласился Потапов. Он поднялся и пожал руку полковнику. - Спасибо вам. Буду ждать ваших рекомендаций.
     Баширов вышел и снова вернулся в первый кабинет. Это был кабинет непосредственного руководителя Потапова, первого заместителя директора ФСБ генерала Городцова.
     - Поговорили? - спросил Городцов, когда Баширов вошел к нему без доклада.
     - Да, - кивнул полковник, проходя к столу. - Они опасаются, что Дронго может не справиться, и просят дать ему в помощники кого-нибудь из наших офицеров.
     - Мы им дадим такого офицера! - засмеялся Городцов. - Обязательно найдем и пошлем на помощь Дронго. Ох уж ли непрофессионалы. Сначала Потапов со своим гуманитарным образованием, потом этот непонятный Дронго со своими методами конца прошлого века. Я думаю, мы найдем им такого офицера.
     - Я бы не стал недооценивать Дронго, - заметил Баширов. - Он очень сильный аналитик и неоднократно доказывал это на деле.
     - Знаю, знаю, - отмахнулся Городцов, - вы все здесь на нем помешаны. Но он только человек, а не Бог. А в Бога я не верю с детства. Поэтому давай думать, кого именно мы пошлем. У меня есть неплохая кандидатура, которая должна тебе понравиться.
     Баширова раздражал непомерно амбициозный тон Городцова, но он молчал. Настоящий профессионал, он уважал других профессионалов и не терпел бахвальства. Но говорить об этом генералу не стоило. В конце концов, они и так завязли в этом деле слишком глубоко. И полковник уже догадывался, кого именно может рекомендовать Городцов. И от этой догадки ему было не по себе. Он вдруг подумал, что впервые в жизни с напряжением ждет, чем все это кончится. И не видит для себя благоприятной перспективы.

ДОРТМУНД. 18 ИЮНЯ

     Вторая смена отправилась обедать примерно в два часа дня. Все сели за свои столики. Дронго оказался рядом с украинцами. Он был одет в светлый костюм и для голубой рубашки выбрал серо-голубой коллекционный галстук от Живанши. Когда он проходил по вагону, увидевшая его Дубравка Угрешич из Германии изумленно всплеснула руками:
     - Ну как вам это удается? Мы не можем вовремя погладить платье, а вы всегда ходите в отутюженных костюмах. Вы сами их гладите?
     - Конечно нет, я вообще не умею гладить. Просто в каждом городе я нахожу нужных мне людей, которые готовы оказать мне эту небольшую услугу.
     Вместе с Дронго за столом оказались Бондаренко, Вотанова и Юрий Семухович. Они сели напротив него, разместившись втроем на двух соединенных вместе креслах. А Микола Зинчук уселся рядом с ним. В результате показалось, что в ресторане разместились не двадцать два человека, а двадцать три, и "лишним" оказался греческий журналист Анастасис Темелис, который сел на свободное место, за столик, где уже расположились Павел Борисов, Виржиния и Яцек Пацоха. За третьим столиком устроились четверо иберийцев. За четвертым оказались вместе три представителя Югославии и Мэрриет Меестер. Четыре стола стояли с правой стороны от прохода. С левой были еще три столика, рассчитанные на два человека каждый. За одним уселись литовцы, за вторым - Георгий Мдивани и Мулайма Сингх, а за третьим - Стефан Шпрингер и Альваро Бискарги.
     Пожилая располневшая немка медленно разносила заказанную еду. За каждым столом вспыхивали свои дискуссии, споры. Дронго, обедавший с украинцами, слушал их возмущенные реплики по поводу интервью, которое дал Алексей Харламов одной из российских газет. Он не особенно выбирал выражения, а журналист, воспользовавшись этим, добавил собственные оценки, представив самого писателя в крайне невыгодном свете. В интервью Харламов не просто оправдывал войну, но и доказывал, что есть войны, которые можно и нужно оправдывать. Именно поэтому украинцы предлагали принять специальную резолюцию, осуждающую подобные высказывания.
     Дронго, беседуя с ними, наблюдал за всеми присутствующими. Шпрингер рассказывал очередной анекдот, и все смеялись. Георгий Мдивани слушал Мулайму Сингх и вежливо кивал. О чем-то тихо говорили литовцы. За столом, где сидели испанцы и португалка, слышались веселые восклицания. А вот за столом югославов, наоборот, было тихо.
     Время от времени кто-то выходил, чтобы покурить в коридоре или зайти в туалетную комнату.
     - Нужно заканчивать поскорее, - предложила Вотанова, - иначе мы ничем не будем отличаться от западных европейцев. Они приходят в ресторан или в бар и сидят здесь за бутылкой пива, не понимая, что нужно освободить места для других гостей.
     - У них такие привычки, - усмехнулся Дронго, - и они не хотят их менять даже во время поездки.
     - Я хотел вас поблагодарить за октонисепт, - вспомнил Андрей, - очень хорошее лекарство. Мне, во всяком случае, помогло.
     - Где вы могли так удариться? - поинтересовался Дронго. - Или просто занесли инфекцию?
     - Я не ударится, улыбнулся Бондаренко. - Очевидно, попала инфекция. Испанские врачи прописали мне антибиотики, и поэтому я несколько дней не пил спиртного.
     - Не пили? - уточнил Дронго, вспоминая расколотый лед под ногами.
     Убийца мог выплеснуть остатки виски вместе со льдом. Хотя зачем ему обманывать Густафсона? Ведь он пришел в номер своей жертвы не для этого. И в комнате совсем не было запаха виски, который должен был остаться на ковролите, впитаться в него, если бы убийца выплеснул содержимое бокала перед тем как выйти из номера.
     Он смотрел на Пацоху. Тот, обернувшись, уловил его взгляд и, поднявшись, вдруг громко сказал:
     - Давайте выпьем за погибшего Густафсона. Он был нашим товарищем.
     - Конечно, выпьем, - поддержал его Альберто Порлан, поднимаясь следом.
     - Я надеюсь, что полиция найдет убийцу, - продолжал Пацоха, - тем более, что один из членов нашей группы обнаружил в коридоре нечто такое, что поможет выйти на убийцу.
     - Что он обнаружил? - спросил Борисов, поднимаясь со своего места.
     - Похоже, что это интересует тебя больше, чем остальных, - пошутил Пацоха. - Пусть сам Дронго расскажет, что он нашел.
     Все посмотрели на Дронго. Тот медленно поднялся со своего места.
     - Я думаю, что Густафсона убил не случайный грабитель, - громко сказал Дронго, чувствуя на себе взгляды. - Дело в том, что я приехал в отель позже других и случайно увидел, что дверь в номер Густафсона была открыта. Конечно, я не вошел в комнату: это не в моих правилах - входить в чужие номера, но я увидел, что в коридоре валяется гильза от оружия, из которого был убит несчастный Густафсон. Я поднял гильзу, она была еще теплой.
     Он смотрел на присутствующих. Один из них должен дрогнуть именно в этот момент. Все смотрели на него, словно ожидая, какую сенсацию он им преподнесет.
     - Где эта гильза? - крикнул Георгий Мдивани. - Она у вас?
     - Нет. Я не подумал ее сохранить и выбросил. Но я знаю, из какого пистолета стрелял убийца. Об этом знает и полиция. Я полагаю, что после убийства преступник не мог скрыться из отеля. Было уже очень поздно, черный ход был давно закрыт, а парадные двери охранялись ночным дежурным. Из этого я делаю вывод, что убийца не успел сбежать, а должен был оказаться в отеле.
     - Это очень интересно, мистер Дронго. - вежливо сказал Зоран Анджевски.
     Это был македонец среднего роста, с коротко подстриженной бородкой и усами. Представитель Югославии Иван Джепаровски был такого же роста, но носил бородку клинышком, закрученные усы и вообще был похож больше на императора Наполеона III, чем на представителя славянской литературы. Он взволнованно спросил:
     - Но в таком случае убийцей может оказаться кто-то из нашей группы?
     - Да, - кивнул Дронго. - и мы собираемся это выяснить. Насколько я знаю, именно вы и ваши коллеги вернулись в отель позже всех. Вы не могли бы сказать, почему каждый из вас отдельно подходил к портье, чтобы узнать, где находится автомат для выработки льда. Ведь если вы вернулись втроем и шли вместе, то логично предположить, что достаточно узнать об автомате одному, чем каждому по отдельности.
     - Мы вернулись вместе, - согласился Зоран, - но я пошел к нашему аттенданту Мае. Там собрались несколько человек, и мы сидели все вместе.
     - И вы никуда не отлучались?
     - Отлучался, конечно. Я ведь ходил выяснять, где взять лед.
     - А вы, мистер Джепаровски, почему не были вместе с остальными?
     - Я работал, - пожал плечами Джепаровски, - кстати, ко мне постучал мой коллега Мехмед Селимович и спросил, когда мы уезжаем.
     - Верно, - сказал Селимович, - я не мог уснуть и поэтому пошел доставать лед. Я как раз сидел над своей статьей.
     - А потом лед понадобился мистеру Джепаровскому, - напомнил Дронго.
     - Не мне, - возразил тот, - мне не нужен был лед. Я искал обычную воду, в мини-баре она у меня закончилась. У меня диабет, и меня часто мучает жажда.
     - Получается, что каждый из вас пошел на поиски льда, - продолжал Дронго, - и каждого мы можем подозревать в совершении преступления.
     - Если вы будете так проверять каждого, то окажется, что у любого из нас нет алиби, - заметил Темелис. - Каждый из нас мог выйти из номера, зайти к коллеге и в результате оказаться под подозрением.
     - Я пытаюсь найти ответы на свои вопросы, - пояснил Дронго, - и в том числе пытаюсь понять, куда убийца мог деть свое оружие.
     - И вы нашли ответ на этот вопрос? - спросил Борисов.
     - Нет. Но я точно знаю, что убийца уже избавился от своего пистолета.
     - Откуда такая уверенность? - настойчиво продолжал Борисов. - Почему вы так уверены, что убийца не оставил оружие у себя?
     - Я знаю, - ответил Дронго, не вдаваясь в подробности. - Но я предлагаю сделать по-другому. У каждого из вас есть записная книжка. Прошу всех присутствующих предъявить свои книжки для осмотра.
     - Зачем? - не унимался Борисов.
     - Нам нужно убедиться, что в записных книжках нет телефонов Густафсона, - сказал Дронго.
     - Что за чушь вы несете? - спросил Борисов. - Почему в наших книжках должны быть телефоны шведского журналиста?
     - Покажите, чтобы мы убедились в обратном, - настаивал Дронго.
     - Дурацкая затея, - пробормотал Борисов. - А если у меня нет записной книжки?
     - Тогда вам нечего опасаться, - улыбнулся Дронго.
     - Почему вы считаете себя вправе копаться в наших вещах? - спросила Катя. - Вам не кажется, что это не очень этично?
     - Кажется, - кивнул Дронго, - но мне нужны не вещи, а только ваши записные книжки.
     - У меня ее нет, - пожала плечами Вотанова, - я могу дать вам только свою визитную карточку.
     - С удовольствием ее возьму. А у вашего мужа есть записная книжка?
     - Есть, - несколько растерянно сказал Бондаренко, - у меня она всегда с собой.
     - Я могу ее посмотреть? - спросил Дронго.
     Андрей протянул ему записную книжку. И в этот момент раздался голос Пацохи:
     - Позвольте мне сказать вам, что мистер Дронго - один из лучших в мире аналитиков, специалист по расследованию самых запутанных дел.
     Все обернулись, с интересом глядя на Дронго. Георгий Мдивани что-то удивленно произнес. Геркус воскликнул:
     - Вот это номер!
     - Пан Пацоха немного преувеличивает. - сказал Дронго, - я лишь иногда даю консультации по некоторым сложным вопросам.
     - Я подозревал, что это так, - сказал Андрей Бондаренко, - вы ведь человек-энциклопедия, и было бы глупо считать, что вы только простой журналист.
     - Вы наш комиссар Мегрэ, - насмешливо произнесла Виржиния. - Теперь я понимаю, почему вы задавали мне столько вопросов.
     - Я про вас напишу, - восторженно предложил Карлос Казарес. - Давно мечтал с вами познакомиться.
     - И мы все попадем в детективную историю, - насмешливо заметил Юрий Семухович.
     - Катя, ты слышишь? - скептически улыбнулся Андрей. - Мы с тобой попадем на страницы массовой литературы.
     - А мы с Марией согласны быть героями любого расследования, в котором принимает участие сам Дронго. - церемонно заметил Альберто Порлан. - Я принесу вам свою записную книжку. Но у меня еще есть дневник, где я делаю путевые заметки.
     - Он не понадобится, - кивнул ему Дронго. - Спасибо за поддержку, сеньор Альберто.
     - Господа, - сказал Пацоха, - кто еще может принести свои записные книжки?
     Со своих мест поднялись сразу несколько человек. К Дронго подошел Георгий Мдивани. Он был в темных очках.
     - У меня там записи на грузинском языке, - сказал он. - Если вы сможете их прочесть, я, конечно, принесу.
     - Вы мне поможете, - улыбнулся Дронго. - Давайте быстрее, а то очередная смена ждет обеда. Кстати, почему вы носите темные очки в поезде? Или вам так нравится?
     - У меня глаза болят, - признался Георгий. - поэтому и пришлось их надеть. Если нужно, я, конечно, принесу свою записную книжку.
     Он вышел из вагона. За ним потянулись остальные. Дронго остался за столом. К нему подошел мрачный Павел Борисов.
     - Я чувствовал, что вы всех обманываете, - сказал болгарин перед тем как уйти. - Надеюсь, наши записные книжки вам помогут.
     Когда из ресторана вышли почти все присутствующие, к Дронго подошел Яцек Пацоха.
     - Надеюсь, наша затея удалась, - тихо сказал он.
     - Убийца точно знает, что я успел побывать в комнате Густафсона, - напомнил Дронго, и понимает, что я видел записную книжку убитого. Ведь он специально оставил деньги, чтобы меня подставить. А они пропали. Значит, ему нужно будет предъявить свое алиби. И убийца обязательно окажется среди тех, кто покажет свои записные книжки. Даже если у него ничего не будет, он нам что-нибудь покажет. Иначе нельзя - я могу его заподозрить.
     Первым вернулся Зоран Анджевски. Положив на столик пухлую тетрадь, он пожал плечами:
     - Это книжка у меня вместо записной. Здесь все адреса, телефоны и мои наблюдения. Думаю, что вы понимаете по-македонски, я писал кириллицей.
     Следом за ним потянулись остальные. С небольшим интервалом появились сначала Юрий Семухович, потом литовцы - Эужений и Геркус. - а затем Мэрриет Меестер, которая положила на столик небольшую, изящно переплетенную записную книжку. Следом пришла Виржиния. Последним появился Борисов. Он протянул обычную черную записную книжку и насмешливо спросил:
     - Вам нравится копаться в чужом белье?
     - Ужасно, - угрюмо ответил Дронго, - это мое любимое занятие с детства.
     Он не успел договорить, как поезд резко затормозил. От толчка все посыпались друг на друга. Дронго с трудом удержал равновесие, успев ухватиться за столик. Кресла были привинчены к полу, и это его спасло. Остальные упали на пол, при этом Борисов разбил лицо. Раздались крики, ругательства. Поезд остановился. И в этот момент все услышали крик:
     - Убили! Его убили!
     - Проклятье, - прошептал Пацоха, поднимаясь на ноги.
     По его лицу текла кровь. Он потрогал свое левое ухо, серьга была на месте.
     - Убили! - продолжала кричать официантка. Она показывала куда-то в сторону, припав к окну.
     - Кажется, у нас еще один труп, - сказал Пацоха, взглянув на Дронго.
     Тот сгреб в кучу записные книжки и, отодвинув их в сторону, протянул руку Виржинии, помогая ей подняться.
     - Такие остановки иногда случаются, - улыбнулась она, закусив разбитую губу.
     - Надеюсь, что там все-таки никого не убили, - пробормотал Дронго.
     В этот момент в вагон ворвался Томас Вольфарт, руководитель проекта.
     - Случилось несчастье. - сказал он, тяжело дыша, - один из наших журналистов упал и разбился.
     - Кто?! - выдохнул Дронго. - Кто разбился?
     - Еще не знаем, - крикнул Вольфарт. - Непонятным образом дверь одного из вагонов оказалось открытой. И кто-то выпал из поезда. Идемте быстрее, нам нужно знать, как это случилось.
     Дронго выглянул в окно. Многие уже успели выбраться из вагонов и спешили туда, где на насыпи лежало тело упавшего человека. Вольфарт тоже вышел. Дронго прошел в соседний вагон, где дверь оказалась открытой. Рядом появился Яцек Пацоха.
     - Эти двери не должны открываться во время движения поезда, - заметил он. - Непонятно, как она оказалась открытой.
     Дронго достал носовой платок и дотронулся до пневматической дверной ручки. Ручка была сломана.
     - Во всяком случае, мы теперь знаем, что это сделал мужчина, - сказал