... Очень может быть, что и господин Муни  не  знает,  кто
является  его  осведомителем.  Такие  дела  очень  часто  обделываются   без
свидетелей. Как правило, личные встречи исключены. Мигель потянулся,  развел
руками. А грудь все же до сих пор болит. Не везет ему. Всего лишь третий год
работает, а уже третий шрам. Первый он получил еще во время подготовки.  Их,
целую группу молодых новичков, привезли на остров К..., где они и  проходили
двухмесячную  "особую  подготовку".  И  вспомнить   страшно.   Изнурительные
марш-броски, стрельба из любых положений, прыжки с низко летящих  вертолетов
без парашюта, лингафонные кабинеты - все это были только "семечки".  А  чего
там только не было. Вот тогда  он  и  умудрился  получать  первый  шрам.  Их
пятерых выбросили в приграничный район боевых действий.  Почти  боевых,  ибо
пограничные районы в этой азиатской стране приравнивались к  районам  боевых
действий. Перед ними стояла только одна задача: целыми и  невредимыми  дойти
до столицы, где их ждал специальный  представитель  Интерпола.  Благополучно
дошедшим  ставили  удовлетворительные  отметки   и   переводили   в   разряд
профессионалов. Этот двухнедельный поход стоил двух лет жизни.  Правда,  они
дошли. Все. Все пятеро, но уже  на  следующий  день  трое  из  них  заболели
какой-то редкой азиатской болезнью. Экзамен был  ему  зачтен.  Но  домой  он
возвратился в страшном состоянии. Друзья и близкие не узнавали его.  Голова,
брови,  плечи  были  покрыты  какой-то  влажной  массой,  и   отдаленно   не
напоминающей волосы. Почти повсюду на теле волосяной покров гнил и  выпадал.
Когда поползла левая бровь, он решил обратиться к врачам.  Несмотря  на  все
усилия лучших профессоров, волосы продолжали гнить. На задней  части  головы
образовалась  уже  большая  гнойная  рана,  когда  наконец-то  врачи   нашли
противоядие, остановившее этот процесс.
   Все лечащие его врачи дивились лишь одному - такая болезнь  в  их  стране
еще не была зарегистрирована. Это  была  редкая  азиатская  экзема,  и  было
совершенно непонятно, каким образом Гонсалес заболел ею.  Мигель  с  улыбкой
вспомнил, как врачи оживленно и радостно кружились у  его  головы,  обсуждая
научные аспекты этого вопроса.
   Как бы там ни было, его наконец вылечили, и он приступил к работе. За два
с лишним года он уже трижды участвовал  в  операциях  "голубых",  правда,  в
первый раз в качестве технического исполнителя. Во второй раз тоже  не  было
ничего особенного,  если  не  учесть,  что,  прыгая  со  второго  этажа,  он
умудрился вывихнуть себе ногу и порезаться о стекло, выбив оконную  раму.  И
вот теперь уже третье, "боевое", если можно так пошутить, ранение.  Впрочем,
Мигель не имел оснований жаловаться  на  судьбу.  Она  и  так  была  слишком
благосклонна к первому помощнику регионального инспектора. Хотя бы тем,  что
он до сих пор жив.
   Гонсалес неохотно поднялся с дивана и, налив себе фруктовой воды,  уселся
перед видеомагнитофоном. Чанг оставил его специально для Мигеля,  чтобы  тот
особенно не скучал. Он  нажал  кнопку  на  дистанционном  пульте.  С  экрана
послышались выстрелы. Боевик,  разочарованно  отвернулся  Мигель,  так  я  и
думал. Он выключил магнитофон. Посидев несколько минут в тишине,  передумал.
Все равно делать нечего. А фильм может быть интересным. Посмотрим, кого  там
убивают.
   На экране снова показались фигуры. Полицейские. Они кого-то  ловят.  Нет,
это все-таки неинтересно. Поставим другой.  Через  минуту  он  уже  смеялся.
Секс-фильм. Какая прелесть. После стрельбы в Джакарте ему сейчас очень нужен
секс. "Любимец публики", "герой публичных домов", кажется, так  его  назвали
Дюпре и Минелли. Даже Элен пошутила: "Вы не могли бы повторить на бис?" Он с
отвращением вспомнил женские лица этого заведения. А запах! Запах!  Господи,
после этого и жить не хочется. Неужели люди могут  находить  удовольствие  в
таких вот местах? К черту! Он решительно  щелкнул  переключателем,  доставая
кассету. Поставим другую. А  что  это?  Звездная  война?  Впрочем,  нет,  не
похоже.  Вот  и  экипаж  корабля.  Что-то   знакомое.   А   это,   очевидно,
неисследованная планета. Он же видел этот фильм! Ну да,  "Восьмой  пассажир"
или что-то в этом роде. Надо же. Гонсалес улыбнулся. Когда он смотрел его  в
первый раз? Вспомнил. В июле 1980  года.  В  Польше.  В  Варшаве.  Именно  в
Варшаве.
   Они пошли в кинотеатр большой группой, молодые парни  и  девушки.  Причем
билеты они купили у спекулянтов по сто злотых за каждый. На протяжении всего
фильма зрители ахали и охали, молодые девушки сжимали ладошки друг другу,  и
даже он, не выдержав,  так  дернул  ногой  в  один  из  особо  драматических
моментов, что ударил рядом сидящего соседа. Да, да. Это был тот самый фильм.
И смотрели они его там, в Варшаве, как раз за несколько  дней  до  памятного
всем и печального для поляков августа 1980 года.
   Потом, после фильма, они допоздна гуляли по городу.  Он  вдруг  отчетливо
вспомнил те дни, ночную Варшаву, пьяного поляка.  Выйдя  из  бара,  какой-то
парень едва не упал, так сильно он был пьян. Но его поддержала девушка.  Она
была высокого роста, светлая, красивая. И,  видимо,  что-то  сказала  своему
кавалеру насчет его состояния. Поляк кивнул головой и  вдруг,  наклонившись,
поднял ее на руки. Зрители этой сцены буквально ахнули. Он шагнул  со  своей
ношей прямо на магистраль. Кавалер был вдребезги пьян, его драгоценная  ноша
качалась из стороны в сторону,  иногда  делая  довольно  опасные  наклоны  и
повороты, но парень прошел через всю магистраль, ни  разу  не  споткнувшись,
поставил бережно девушку на ноги и, встав на колени, поцеловал ей руку.
   Он был сильно пьян, да и его подруга была не в лучшем состоянии, но  этот
жест тронул всех присутствующих.  Потом  был  Краков.  Один  из  красивейших
городов Европы. Гонсалес вспомнил, как они вышли к Висле, подошли к  воротам
старинного Краковского замка и кто-то из их группы предложил читать стихи. В
ночной тишине зазвучали  строки  любимых  поэтов.  Когда  очередь  дошла  до
Мигеля, он вдруг поднял голову, посмотрел  вверх  и,  не  говоря  ни  слова,
принялся взбираться по довольно крутому склону. Товарищи недоуменно смотрели
на него. Он взобрался наверх, и в мертвой тишине раздались строки  Шекспира.
Он читал монолог Ричарда III, который король  произносит,  лежа  в  постели,
когда перед его мысленным взором появляются  тени  убитых  им  людей.  Брат,
жена, племянники, друзья, близкие. А король один, совсем  один.  Страшно.  И
ночная тишина, и ночные  воды  Вислы,  и  величественные  стены  замка  лишь
дополняли этот страх, который он внушал своими словами.
   Когда он спустился вниз, все долго молчали, и лишь на обратном пути  один
из его друзей заметил, что в нем гибнет "великий актер". Тогда он  превратил
все в шутку.
   На экране мелькали кадры, а он вспоминал,  вспоминал.  Наша  память  ведь
удивительна.  Иногда  достаточно  самого  ничтожного  повода,  самой  тонкой
ниточки  для  мощного  клубка  воспоминаний.  Клубок  начинает  стремительно
разматываться, и уже ничто не в силах остановить его или помешать. И,  может
быть,  самое  дорогое,  самое  ценное,  что  в  конечном  итоге  остается  у
человечества и у человека, - это память. Память со всей ее болью,  радостью,
изменой, грузом несбывшихся надежд и исполненных желаний.

Нью-Йорк. Парк Каннингем

   Листья, клумбы, деревья. Высокий, уже начинающий седеть мужчина с резкими
чертами лица, в светлом длинном плаще и большой широкополой  шляпе  медленно
прогуливался вдоль аллеи. Он шел не спеша, очевидно, эта прогулка доставляла
ему удовольствие. Редкие в это  время  дня  прохожие  быстро  сновали  мимо.
Внезапно за его спиной послышался топот и звук. Он  оглянулся.  Трех  -  или
четырехлетний карапуз, растянувшись в пяти метрах  позади  него,  безуспешно
пытался подняться, перекатываясь с боку на бок. Мужчина усмехнулся,  подошел
к ребенку и помог маленькому человечку встать на ноги, отряхнул  его  одежду
от листьев и, наклонившись  еще  раз,  протянул  лежавшую  рядом  игрушку  -
красную машину, отлетевшую в результате падения. Малыш серьезно посмотрел на
своего спасителя, не спеша,  с  большим  чувством  собственного  достоинства
сказал "спасибо" и стал сосредоточенно разглядывать машину.
   К ним уже бежала молодая, довольно миловидная женщина.
   - Большое спасибо, сэр, а ты поблагодарил мистера? - строго спросила  она
малыша.
   - Да, - сердито ответил ребенок, продолжающий изучать свою игрушку.
   - Не стоит, мадам, - мужчина улыбнулся уголком рта. - А это тебе,  малыш,
- он достал из кармана большую розовую конфету и  вложил  ее  в  моментально
протянутую детскую ладошку.
   - А спасибо? - снова напомнила мать.
   Малыш, уже развернувший конфетку, засовывал ее в рот.
   - Спасибо, - пробормотал он чуть внятно, пережевывая  конфетку.  И  снова
переключил свое внимание на машину.
   - Спасибо вам, - еще раз поблагодарила женщина и, взяв ребенка  за  руку,
заспешила к выходу. Большая красная машина двигалась сзади них на веревочке.
   Мужчина  долго  смотрел  им  вслед,  пока  наконец  они  не  скрылись  за
поворотом. Затем, резко повернувшись, пошел в противоположную сторону.  Часы
показывали ровно три  часа  тридцать  минут  по  местному  времени.  Впереди
появилась фигура человека. Она  медленно  приближалась,  обретая  конкретные
черты. Они сошлись.
   - Мистер Дершовиц?
   - Да, - подтвердил мужчина, не вынимая правой руки из кармана.
   - Мне поручено проводить вас.
   - Пароль? - раздался угрожающий шепот. Правый рукав чуть дернулся.
   - Пожалуйста, - подошедший протянул маленький  календарь  с  изображением
Мэрилин Монро.
   - Все в порядке.
   - У меня здесь машина.
   - Хорошо.
   Больше не было произнесено ни слова. Они вышли из парка и сели в стоявший
неподалеку "Линкольн".
   - Мы будем на месте  через  несколько  минут,  -  успокоил  гостя  хозяин
автомобиля.  Ответом  ему  было  молчание.  Вскоре  машина  затормозила   на
перекрестке.
   - Перейдите вон туда и сядьте рядом с шофером. Не оглядывайтесь. Вон  тот
черный "Роллс-Ройс".
   И снова в ответ одно молчание. Короткий кивок, и неслышно хлопнула дверца
машины. Он шел не спеша, стараясь двигаться как можно спокойнее. Краем глаза
успел заметить, что "Линкольн" почти тотчас скрылся за поворотом.
   Передняя правая дверь распахнулась. Когда он уселся в  машину,  водитель,
даже не взглянув на него, включил зажигание.
   - Мистер Дершовиц? - раздалось у него за спиной.
   - Да.
   - Нам говорили о вас как об опытном специалисте.
   Он снова промолчал.
   - Надеюсь, что это так...
   - Я слушаю.
   - Хорошо, обойдемся без предисловий. Итак,  тридцать  тысяч  долларов  за
успешную операцию.
   - Кто?
   - Их трое.
   - Плата за троих?
   - Нет, за каждого.
   - Способ?
   - Любой. Какой вам удобен.
   - Их квалификация?
   - Профессионалы, и довольно высокого класса.
   - Они связаны друг с другом или действуют отдельно?
   - Связаны.
   - Группа?
   - Да.
   - Они прошли специальную подготовку?
   - Да.
   - У вас есть точные сведения, где они находятся?
   - Вам передадут всю имеющуюся у нас информацию.
   - Срок?
   - Максимально короткий. Чем быстрее, тем лучше. При необходимости  можете
обращаться в филиал банка "Чейз Манхэттен". На ваше имя будет открыт счет.
   - Куда сообщать?
   - Способ передачи тот же. Только добавите, что азиатский грипп уничтожен.
И все. Деньги поступят к вам в 24 часа.
   - Я пришлю человека.
   - Вы работаете не один?
   - Я вылетаю завтра, - он проигнорировал явно ненужный вопрос.
   Его собеседник все понял.
   - Да, да. Информацию получите вечером. - Он позволил себе расслабиться. -
Я буду ждать в семь тридцать на прежнем месте.

Джакарта. День девятнадцатый

   Роскошный  "Шевроле-Каприс"  остановился  у  дверей  банка.   Выскочивший
водитель предупредительно распахнул заднюю правую дверь. Из машины показался
мужчина лет пятидесяти, чуть располневший, с крупной седой головой,  резкими
чертами лица, внешне  довольно  респектабельный,  в  темно-синем  костюме  и
белоснежной сорочке.
   Неторопливо, припадая на правую  ногу,  он  направился  к  дверям  банка.
Водитель, очевидно, выполняющий по совместительству  и  роль  телохранителя,
так же неторопливо двинулся следом.
   - Они, - шепотом произнес Луиджи.
   - Вижу.
   Дюпре бросил  взгляд  на  часы  -  три  часа  дня.  Господин  Муни  очень
пунктуален. Вчера он приехал в свой банк точно в это  же  время.  Финансовые
операции к этому часу  большей  частью  заканчивались,  и  он  мог  спокойно
беседовать с особо доверенными клиентами, не опасаясь, что его побеспокоят.
   Несмотря на ведущуюся уже  второй  день  слежку,  ничего  подозрительного
обнаружить не удалось. Да и немудрено. Всего два неполных дня. Лишь  слишком
дюжие  шофер  и  привратник,  охранявшие  дом   господина   Муни,   живущего
закоренелым холостяком, вызывали удивление. И только. В остальном  все  было
совершенно естественно.
   Им бы немножко времени... Они бы столько  успели...  Главное,  наблюдение
можно вести довольно  долго:  можно  точно  установить,  с  кем  встречается
банкир, кто его посещает, выяснить масштабы его финансовых  операций.  Но  у
них времени не было. Мало того, что опасность быть разоблаченными  с  каждым
днем становилась все явственнее, мало того, что Мигеля Гонсалеса,  или  Хосе
Урибе, искала вся полиция острова Ява, мало того, что лаборатория продолжала
работать и, судя по масштабам, увеличивала выпуск своей продукции, "голубые"
помнили и главное - в рядах "ангелов" находился человек, имеющий доступ к их
информации. И этот человек знает, куда и  кому  поставлять  эту  информацию.
Каждую секунду где-то в другом конце света могли погибнуть  их  товарищи.  И
только из-за того, что они были недостаточно оперативны. И так  уже  погибло
слишком много людей.  Значит,  времени  не  было.  Сама  задача  -  выяснить
источники финансирования триады, выявить лабораторию и попытаться  перекрыть
поступление  наркотиков  из  этого  района  мира,  казалось,   стала   менее
проблемной и острой, чем другая, возникшая одновременно  в  ходе  выполнения
задания. Кто предатель? Найти его следовало во что бы то  ни  стало!  А  это
означало, что нужно идти напролом. И другого выхода у них не было.
   - Он будет дома через три часа, - напомнил Дюпре.
   Луиджи завел  машину,  и  вскоре  здание  банка  осталось  позади.  Ехать
пришлось недолго, минут двадцать - двадцать пять. Они сразу заметили большой
серый дом с довольно  высокой  оградой  и  темно-красными  воротами.  По  их
расчетам, в доме сейчас должен находиться один привратник. Шарль  уже  видел
его сегодня утром и обратил внимание на огромную  собаку  во  дворе.  Умение
учитывать все до мельчайших деталей всегда выгодно отличало профессионалов.
   Луиджи, подъехав к воротам, принялся нетерпеливо сигналить. Через  минуту
в маленьком смотровом окне показалась чья-то голова. Минелли что-то спросил,
а затем знаками попросил его подойти. Маленькая дверца, находящаяся слева от
ворот, скрипнула, и привратник с явной неохотой приблизился к машине.
   - Что вам надо? - спросил он на местном диалекте.
   - Как  проехать  к  отелю  "Виктория"?  -  Луиджи  умышленно  спросил  на
английском.
   - Не понимаю, - пробормотал  сторож  едва  слышно,  чуть  наклонившись  к
машине.
   Этого движения было достаточно. Сильная струя, пущенная в лицо, заставила
его сначала поперхнуться, затем закашлять.  Он  попытался  крикнуть,  но  не
успел. Мгновенный паралич сковал его  движения,  и  с  сильно  побагровевшим
лицом привратник распростерся у машины. Луиджи выскочил из автомобиля.
   - Быстрее. - Через несколько секунд тело сторожа уже лежало в  машине,  а
Минелли открывал ворота с другой стороны. Еще минута, и их "Форд"  во  дворе
дома. Вокруг ни души. Дюпре огляделся. И  в  этот  момент  громадное  темное
животное  ринулось  на  него.  Лишь  мгновенная  реакция  спасла  инспектора
"голубых". Выстрел достал собаку в последний  момент.  Она  все-таки  успела
напасть на человека, но еще один выстрел прекратил ее мучения.
   Шарль с сожалением посмотрел на лежавшее у его ног животное. Пока  Луиджи
втаскивал в дом привратника и связывал его бесчувственное тело, Дюпре  отнес
собаку к будке и, положив так, чтобы ее не было видно  при  входе  во  двор,
направился  убирать  следы  только  что  разыгравшейся   трагедии.   Засыпав
небольшую лужу крови песком, он еще раз вздохнул. Вышел Луиджи.
   - Все в порядке?
   - Да, спеленал, как младенца. Не беспокойся, не развяжется.
   Не сказав ни слова, Дюпре подошел к воротам. Оглядел улицу и, не  заметив
ничего подозрительного, махнул рукой.  Луиджи  уже  сидел  в  машине.  Шарль
осторожно открыл ворота, и "Форд" Минелли выехал на  улицу.  Проехав  метров
двадцать, он остановился. Теперь оставалось ждать.
   Ох уж это ожидание! Оно всегда тянется томительно долго.  Секунды  ползут
одна за другой, и кажется, им не будет конца. Один  час,  проведенный  таким
образом, превращается в десять. Попытайтесь прождать  кого-нибудь  несколько
часов, хотя бы раз в неделю, и вам сразу покажется, что дни стали длиннее.
   "Шевроле" появился ровно в шесть часов пятнадцать минут. По банкиру можно
было сверять часы. Машина плавно  подкатила  к  воротам.  Шофер  нетерпеливо
нажал сигнал. Ответом ему было молчание. Еще один сигнал. Из дома  никто  не
выходит. Водитель в бешенстве хлопает  дверцей  машины  и  идет  к  воротам.
Ворота заперты. Он оглядывается назад. Господин  Муни  делает  выразительный
жест рукой - стучи. Громкий стук, и снова никакого ответа. Шофер в бешенстве
колотит ногой, затем подходит к  маленькой  боковой  дверце  слева  и  вдруг
замечает, что она открыта. Раздосадованный  долгим  ожиданием  и  взбешенный
молчанием, он не видит  в  этом  ничего  странного.  Толкнув  дверцу  ногой,
водитель входит во дворик. Сильный удар, и он,  не  успев  даже  вскрикнуть,
падает как подрубленный. Дюпре торопливо открывает ворота,  стараясь,  чтобы
его не было заметно с улицы. Это сигнал. Луиджи, уже успевший выйти из своей
машины и стоящий рядом с "Шевроле", бросается к  автомобилю  банкира.  Дюпре
появляется из-за ворот. Минелли уже в машине. Дуло пистолета  уперлось  Муни
прямо в живот, и "Шевроле" въезжает во двор. Через минуту  Луиджи  закрывает
ворота. С внешней стороны улицы все выглядит благопристойно.
   Банкир постепенно приходит в себя. Он в недоумении смотрит на Дюпре.
   - Кто вы? - спрашивает он  по-английски.  Шарль  игнорирует  его  вопрос.
Взгляд на Луиджи, закрывающего в этот момент ворота.
   - Вы говорите по-испански? - спрашивает Муни.
   - Не кричите, - коротко бросает по-английски  Дюпре.  К  машине  подходит
Луиджи. Он уже успел закрыть ворота и перетащить тело шофера в дом. Водитель
уложен рядом с привратником. Их постигла  одинаковая  участь,  и  когда  они
очнутся, то с изумлением обнаружат, что оба довольно крепко связаны.
   - Что вам нужно? Кто вы такие? - значительно тише спрашивает банкир.
   Луиджи достает из  внутреннего  кармана  какой-то  баллончик.  Видя,  что
незнакомец целит ему прямо в лицо, банкир в ужасе пытается закрыться руками,
но сильная струя попадает в нос, в рот, в глаза. Через минуту Муни уже лежит
на сиденье автомобиля. Еще через пару минут  Луиджи  заводит  во  двор  свой
"Форд". Вдвоем они с  трудом  перетаскивают  тело  банкира  в  свою  машину,
бережно кладут на заднее сиденье, прикрывают сверху ворохом одеял и большими
бумажными пакетами, специально приготовленными для такого случая. Покончив с
этим, они выезжают на улицу. Чтобы закрыть ворота, нужно еще две минуты.  На
дверцу повешен маленький замок. Вокруг - полная тишина. Луиджи медленно дает
газ, и автомобиль отъезжает от дома. Кажется, все в порядке.

***
++
   ГЕНЕРАЛЬНОМУ КООРДИНАТОРУ ЗОНЫ ОТ ГЕНЕРАЛЬНОГО КОМИССАРА
   Операцию  максимально  форсируйте.  Представителя